Странная история, приключившаяся с Мэри Райли, и о которой она никому не могла рассказать

      — Я очень надеюсь, Мэри, что ты знаешь, что делаешь.       — Не беспокойтесь, сэр.       Джекилл торопливо застёгивал рубашку. Как и обещал, Хайд позволил ему появиться, чтобы работать с тинктурой, и он не собирался терять ни одной минуты драгоценного времени, одним отработанным уже движением включая горелки, выставляя реактивы. Что касается Мэри, она не была уже так уверена ни в чём, что они делают, но смогла спокойно и мягко улыбнуться в ответ. Если он уверен, он должен был продолжать. Столько выстрадав, он имел полное право на нормальную жизнь, а Мэри… старалась помочь и надеялась, что всё понимает правильно.       — Мне так жаль, Мэри… — руки с флаконами застыли над большим мерным стаканом, он поставил их на стол и повернул к ней голову. — Тебе столько приходится из-за меня вынести. Я не знаю, как ты справляешься. Я уверен, что если бы он так пошёл на меня, я бы точно испугался.       — Всё в порядке, сэр, — отводя взгляд, в тонкую линию сжимая губы. Она просто делала, что было нужно. Что он от неё просил. Чтобы хоть немного, но снять груз с его усталой измученной души…       — Тебя что-то беспокоит?       Такой добрый голос. Глаза против воли начали наполняться слезами. Мэри обняла себя, чтобы унять дрожь.       — Он продолжает говорить, что вы умрёте, сэр. Вы оба умрёте. Я… мне кажется, я понимаю, когда вы говорите о ком-то третьем, но я… это…       В груди снова сквозил тот знобящий холод. Мэри без сил опустилась на стоявший рядом стул. Она не поднимала глаз, роняя одинокие слёзы, и лишь услышала, как он подошёл, как зашуршала ткань — и он обнял её, стаскивая со стула к себе на пол. Мэри прижалась, дрожа всем телом, прячась у него на плече, он опустился к ней касаясь головы щекой, гладя по волосам и тихонько качаясь.       — Никто не умрёт, Мэри, я обещаю тебе.       — Это всё так сложно, сэр… Я совсем не умная — я не могу понять ваших замыслов, я просто делаю то, что мне кажется правильным. Мне так страшно…       Джекилл поднял голову, потянулся и затушил не вставая обе горелки под перегонным аппаратом. Перестав слышать шипение, Мэри взволнованно вздрогнула.       — Вам нужно спешить, сэр, — он…       — Мне никуда не нужно, Мэри.       Подтянул ноги, обхватив её, снова пряча у себя на плече. Мэри затихла, благодарно, расслабляясь. Медленно успокаиваясь. Обняла его, цепляясь пальцами за одежду, словно это было единственным, что могло удержать её в этом мире.       — Он не прав, сэр.       — М?       — Эдвард. Когда говорит, что вы не думаете ни о ком, кроме себя.       Джекилл застыл. Недоверчиво, удивлённо — она не могла сказать. Рука опустилась на голову, коснулся губами волос.       — Спасибо, Мэри.       Странно, но в этот раз, Хайд позволил им работать, ничем не напоминая о своём тёмном и гнетущем присутствии. Словно их недавний разговор успокоил его. Дал понять, что он в безопасности. Мэри с содроганием ждала его появления, но, кажется, Хайд позволил Джекиллу создать всё намеченное на день количество тинктуры, и лишь после этого скрутил мощной судорогой его тело. Но благодушия в этом не было. Позволив Джекиллу работать, не теряя времени на борьбу с собой, он максимально приблизил для себя момент, когда Мэри должна была передать ему тетради. И она боялась этого. Но помешать ему она не могла.       — Эдвард, разрешите мне одной поехать…       Он наклонил голову, и можно было решить, что он обеспокоен.       — Уже поздно — ты уверена?       — Это не займёт много времени, сэр, но я бы хотела, чтобы место оставалось в тайне.       Мэри подняла глаза, встречаясь с чёрным взглядом, ожидая решения. Хайд нахмурился, задумчиво перебирая пальцами. Наконец, откинул голову и расцепил руки.       — Хорошо — иди.       Два простых слова.       — Вы ведь не пойдёте за мной, сэр?       — Я дам тебе время. Не вернёшься по его истечении, я отправлюсь тебя искать. Ты ведь помнишь, что я обещал тебе, если ты сбежишь, Мэри?       — Я помню, сэр, — Мэри опустила голову. — Я не сбегу, обещаю вам.       Она поднялась к себе под крышу и молча переодела форму, взяла подготовленную заранее сумку. После — также молча, стараясь не попадаться никому на глаза, спустилась и покинула дом. Мэри думала, что будет страшно, что волнение начнёт подкашивать ноги, скрутит узел в груди — но ничего не было. Мэри спокойно доехала до места. Также спокойно вернулась обратно. Хайд ждал её, бродя из угла в угол по кабинету, мерно потрескивал огонь в камине, отшвырнутый к шкафу лежал сломанный стул. Стоило Мэри появиться, он подлетел к ней, сдёрнул с плеча сумку и судорожно начал вытряхивать на стол тетради. Она принесла все. Вместе с последней, самой важной. Хайд пролистывал их, пробегая глазами по строчкам, шевеля губами. В глазах разгорался дикий огонь, из груди всполохами вырывался смех. Мэри стояла, прислонившись к торцу шкафа, и смотрела, как с хохотом он рвёт листы и бросает их в огонь, ногой затаптывая пепел, поднимая искры, танцуя страшный танец. Она не могла ни шевельнуться, ни отвести взгляд — настолько жутким казалось ей то, что происходило перед глазами. Хайд сбил огонь со штанины и шагнул к Мэри, обхватил её, прижал в себе, поднял и закружил, продолжая безумно смеяться, и Мэри спряталась на его плече, молясь лишь о том, чтобы всё скорее закончилось.       Хайд с размаху упал в кресло, смех понемногу стихал. Мэри замерла у него на груди, боясь поднять голову, а он гладил её по волосам, по спине. Наклонился, придержав, взял кочергу и разворошил оставшийся пепел.       — Ты освободила нас обоих, Мэри. Джекиллу это вряд ли понравится, но у тебя всегда буду я.       Поцеловал её в голову, а Мэри не моргая смотрела, как догорает в камине великая надежда и великий труд. Из глаз ему на рубашку непрерывной струйкой стекали слёзы. Возможно, так всё и заканчивается.       — Подождём, пока всё не сгорит. А потом посмотрим на его реакцию.       Мэри дёрнулась, поднялась на локтях.       — Нет!.. — севшим голосом. — Прошу вас, Эдвард, только не сейчас…       Он усмехнулся.       — При всём твоём отношении к Джекиллу, я никогда в тебе не сомневался. Я всегда знал, где лежит твоя верность, Мэри.       Хайд снова засмеялся — легко, свободно. Казалось, лишь сейчас он, наконец, смог дышать полной грудью. Он не отпускал её — но Мэри и не собиралась уходить. Хайд хотел, чтобы страдали они оба. Мэри же не могла допустить, чтобы, потеряв единственную надежду в жизни, Джекилл причинил себе вред. Поэтому, когда он смешал и себе ввёл сыворотку, Мэри оставалось только ждать. Ждать и содрогаться того, что её ждёт.       Джекилл долго сидел, прижав руки к лицу, не в силах поверить и принять произошедшее. Мэри сжалась в кресле. Несмотря на ярко горящий камин, её била дрожь. Когда Джекилл, наконец, поднял на неё глаза, в них было непонимание. Боль, ярость. Страх. Осознание. Что она предала его.       — Как ты могла… Безвольная глупая женщина, я доверился тебе!       Отчаяние, сквозившее а каждом слове, ранили в самое сердце. Мэри зажмурилась и сжалась ещё больше.       — Я думал, для тебя это также важно, ты единственная примирила меня с мыслью о принятии, единственная, кто поддерживал всё это время — и ты посмела отдать их!       Джекилл встал, хватаясь руками за волосы, и стал бездумно шагать по кабинету.       — Он запугал тебя? Нет — здесь другое, что-то, что я не увидел, что-то, чего я не понял.       Она снова открыла глаза, смотря за ним со своего места.       — В глубине души ты, верно, всегда потешалась надо мной!       Безумие, таящееся в его взгляде, придало ей сил. Отступать было некуда, всё, что она могла сейчас сделать — не дать ему скатиться ещё дальше. Мэри встала.       — Сэр…       — Иди прочь.       — Сэр.       — Я сказал, пошла прочь!       Мэри встретила его ярость даже не вздрогнув.       — Посмотрите мне в глаза, сэр.       Он только отмахнулся. Мэри сжала кулаки.       — Доктор Джекилл! Посмотрите мне в глаза.       Он, наконец, остановился и посмотрел на неё.       — Вы говорили что доверяете мне, сэр.       — И как же я сейчас жалею о своей глупости.       — Сэр, подготовки ведь осталось совсем немного, верно?       — Один день. Один день — и всё это могло закончится.       — Вы говорили, что доверяете мне. Прошу вас, сэр, поверьте мне ещё на один день.       Джекилл долго молчал, оценивая её взглядом, и Мэри оставалось лишь надеяться, что её уверенности хватит, чтобы убедить его.       — Хорошо. Я верю тебе. Боже помоги мне, верю, — он опустил взгляд на стол и опёрся о него рукой. — Я всё равно что мёртв.       Мэри сделала небольшой шаг.       — Сэр, скажите, к какому часу всё будет готово?       — Тебе всё мало.       — Когда, сэр?       — Вряд ли я смогу уснуть. Приходи утром.       — Сэр, пообещайте, что не сделаете себе ничего дурного.       Он тихо рассмеялся и поднял на неё глаза. Безумие отступило. Он был спокоен.       — Приходи завтра полюбоваться моим очередным провалом, Мэри. Теперь иди прочь. Скажи Пулу, если ещё не спит, чтобы подал сюда ужин.       Закрыв за собой дверь, ведущую в пристрой лаборатории, Мэри прислонилась к ней спиной и сползла вниз. Внутри было пусто. Она знала, что будет больно. Но не знала, что больно будет настолько.