Двое. Игры.

      Марина в нерешительности стояла в коридоре чужой квартиры.       - Проходи, не бойся.       - А чего мне бояться? – произнесла Нарочинская, скидывая верхнюю одежду в руки Олега и снимая обувь. – Я просто думаю, вдруг к тебе заявится очередная твоя, а тут я. Помешаю.       - Иди давай, – чуть подтолкнул Олег женщину, чтобы она прошла в комнату. – Никто не заявится, разве что Куликов.       - Ааа, – протянула Нарочинская и съязвила вдогонку: – Ну, ему-то не привыкать видеть у тебя баб.       Олег решил игнорировать её колкость, сегодня она была в ударе и сыпала ими направо и налево.       - Проходи. Кофе будешь?       - Буду, – бросила с вызовом Марина и села на барный стул.       Она помнила, как в прошлый раз так и не попробовала нахваливаемый хозяином квартиры какой-то крутой бодрящий напиток, имеющийся в его доме. Она окинула взглядом комнату и, вспомнив последнее своё посещение этого жилища, поморщилась. Марина заметила на краю стола колоду карт.       - А ты ещё и картёжник, – произнесла она с таким выражением, как будто нашла подтверждение того, что Брагин заядлый грешник и у него уже нет шанса на спасение.       - Это Куликовские.       - Ну, ну, – протянула она, зная, что свои грехи Брагин переводит на Куликова. Как было в прошлый раз…       Марина после своего первого визита к Брагину домой, даже поинтересовалась у Сергея во время очередной операции, умеет ли он готовить. Она тешила себя микроскопической надеждой, что была не права в отношении Олега, вдруг это действительно Куликов готовил ту баранину. Но травматолог со смехом сообщил, что в армии научился только чистить картошку, зато может её почистить хоть тонну. И всё-таки она оказалась права в своих выводах в отношении Брагина, получив подтверждение того, что он ей солгал по поводу Михалёвой.       Они выпили в полной тишине по чашке кофе, и Олег, поняв, что сон как рукой сняло, раздумывал, чем бы занять Нарочинскую. Он озадаченно осмотрел свою комнату и его взгляд скользнул по колоде карт.       - Может, сыграем?       - Во что? – в недоумении уставилась на него Марина.       - В дурака.       - На раздевание, – хмыкнула Нарочинская, предвосхищая его последующие слова.       - Ты сама предложила, – повёл бровями Олег. Он и не думал о таком повороте событий. – Ну, так что? Или боишься остаться голой?       Он вновь провоцировал её, понимая, что она не поведётся на такой дешёвый развод.       - Чего это? А, так ты ещё и фетишист? – Марина откровенно издевалась, давая себе время подумать. Она поняла, что взболтнула лишнее, но отступить не могла. Это бы означало её поражение в их постоянных стычках. На трезвую голову она бы ни за что не сказала подобное, но теперь уже поздно идти на попятную. Ход сделан, только вперёд. – А, давай!       Сказать, что Олег был удивлён – это ничего не сказать. Он списал её нынешнее поведение на тяжёлый день, алкоголь и стресс. Он взял колоду и, с интересом глядя на Нарочинскую, сам начал её тасовать.       ***       - Да, игрок-то из тебя хреновый, – улыбался Олег.       Нарочинская сидела перед ним в одном нижнем белье. И если он выиграет ещё раз, ей придётся скидывать свой последний покров. Мужчина понимал, что это риск. Он не устоит перед этим обнажённым женским телом. О том, что он сам остался только в одном носке и боксерах Олег не задумывался.       - На себя посмотри. Тоже мне лучший среди дураков, – зло бросила Марина. Она знала, что говорит лишнее, но не могла остановиться. Эмоции требовали выплеска, и она говорила всё, что таилось в душе. – Дурацкая жизнь, дурацкая должность и кругом одни дураки. Даже ремонтники не могут сделать того, что от них требуют, по пять раз всё переделывают.       Брагин слышал горечь в её словах и видел, что Марина на грани. Он заметил слёзы в женских глазах.       - Так, всё, хватит. – Он сгрёб карты в кучу, отодвинул от себя и встал с барного стула. – Пошли спать.       - Испугался? – хмыкнула, храбрясь Нарочинская, и оглядела его с ног до головы. – Нечем похвастаться?       Олег поначалу не понял, на что она намекает, но увидев, что она выразительно осматривает его тело, был готов её послать. Он уже собрался ей высказать всё, что о ней думает, но понял, что она несёт ахинею сама того не осознавая, так как Нарочинская практически сразу переключилась на его лицо.       - Куда спать? – озадаченно смотрела на него Марина.       - В кровать спать. А ты что, предпочитаешь в коридоре на коврике? – съязвил Брагин.       - Что? – непонимающе возмутилась женщина.       Шутка явно не удалась. Когда он вёз к себе Марину, даже не задумался над такой дилеммой: кто, где будет спать. Почему-то был уверен, что они будут вместе в одной постели, но сейчас вся уверенность куда-то испарилась. Ещё и Куликов должен утром прийти после ночной смены, и он понимал, что женщина не будет в восторге от того, что друг застанет их вместе в одной кровати.       Ну почему с Нарочинской всё время всё так сложно – постоянно приходится что-то придумывать и решать? Неужели нельзя просто жить и наслаждаться моментом, просто работать, просто спать, просто любить? Обязательно нужно морочить голову себе и другим.       - Так, давай я сейчас нам постелю, и будем уже спать.       - Нам?       - Нам. У меня здесь один диван, а в той комнате живёт Куликов. Так что поспим вместе. – Олег заметил сомнение в глазах женщины. – Не бойся не буду я к тебе приставать.       - Ну, ну, – скептически произнесла Нарочинская.       - Давай, иди в душ, а я всё приготовлю.       Марина направилась в душ, не замечая и не стесняясь того, что она в одном нижнем белье. Мужчина проводил её взглядом, следя за тем, чтобы она нигде не навернулась по пути в ванную комнату.       Олег расправил диван, застелил его, нашёл для Марины большое банное полотенце и подобрал ей одну из своих удлинённых футболок. Ему хотелось ей дать что-нибудь покороче, но сам же понимал, что эта провокация не пройдёт для него даром. Он и так не знал, что будет, когда они окажутся вместе в одной постели, под одним одеялом.       Марина приняла полотенце, переданное через штору в ванной, и попросила выйти. Она сама через пару минут покинула ванную комнату в его футболке, свободно висящей на стройных плечах и прикрывающей её до середины бедра – очень сексуально. Женщина с нескрываемым любопытством поглядывала то на хозяина квартиры, то на расправленный диван с двумя подушками и одним одеялом. Она прикусила губу, хмыкнула и залезла на диван, забирая одеяло себе. Олег решил, что сегодня обойдётся и пледом, хорошо, что гостья ему хотя бы подушку оставила.       Он сходил в душ и взяв для себя плед, улёгся с краю оставив между собой и Мариной небольшое пространство. Олег видел, что она была пьяна, хотя в ресторане выпила всего пару бокалов вина, скорее всего нервное напряжение дало о себе знать. И он прекрасно понимал, что если они переспят сегодня, то завтра он услышит сто упрёков, что воспользовался её состоянием. Ладно бы они были на одной стадии подпитья, но он-то был абсолютно трезв (пару бокалов виски можно было не принимать в расчёт), поэтому осознавал все последствия. Просто ему нужно было поскорее уснуть и не думать о женщине, лежащей рядом, на расстоянии вытянутой руки. Он отодвинулся как можно дальше от Нарочинской и закутался в плед. Его спасало ещё то, что от неё исходил аромат мужского геля для душа.       ***       Олег ощутил чувствительный тычок под рёбра. Спросонья он не мог понять, в чём дело, откуда он получил этот удар? Он с недовольством открыл глаза и увидел перед собой подсвеченное лунным светом рассерженное лицо Нарочинской.       - Ты чего? – спросил Брагин, непонимающе глядя на женщину.       - Ты так храпишь, что я не могу спать.       - Раньше тебе это не мешало.       - Раньше я с тобой не спала.       Брагин в недоумении смотрел на свою гостью. Из её уст это звучало странно. Они столько времени провели в одной постели.       - В каком смысле не спала?       - Ну, в смысле всю ночь.       Олег вновь с удивлением посмотрел на неё.       - А как же та ночь в гостинице?       - Какая? – в голосе Нарочинской послышалось недоумение. – А... та... Слушай, Брагин, а ты меня совсем не хочешь?       И, произнося эту фразу, Марина в считанные секунды оказалась сверху и уселась ему на живот, обхватив мужской торс коленями. Он сглотнул. Такой провокации он от неё не ожидал. Она чуть поёрзала на нем и нагнулась, заглядывая в глаза. Кровь начала приливать к голове и не только. Он надеялся, что лунный свет, проникающий через окно, не давал ей в полной мере разглядеть его лицо. Чёрт её побери! Она что, издевается! Он поднял руки к её бёдрам, но не касался их. Он понимал, стоит только почувствовать под своими пальцами их гладкую кожу, и он сгребёт её под себя и уже точно не отпустит.       - Ааа, мы сегодня не в настроении? – поняла Марина его бездействие по своему и, соскользнув с мужского тела, отползла в свою часть постели. – Ну и ладно.       Олег лежал, глядя в потолок, и пытался унять своё возбуждение. Сон ни как не хотел возвращаться. Ага, как же не в настроении! Да он весь этот длинный вечер пытался отвлечься и не думать о том, что она так близко. А когда Марина осталась в одном белье, играя в дурака, он с предвкушением представлял, как увидит её грудь с торчащими сосками и ёрзал на стуле, понимая, что нужно заканчивать игру.       Он лежал, не двигаясь, и безуспешно пытался переключить свои мысли на что-нибудь отвлечённое и унять своё воображение. В квартире была такая тишина, что он наверно услышал бы муху, летающую в комнате, где обитал Куликов. Вслушиваясь в это безмолвие, Олег ощущал, что постепенно погружается в зыбкий сон. Глаза слипались, и он проваливался в дрёму. Где-то в глубине кухни почти бесшумно зажужжал холодильник, но он не вывел Олега из обители Ги'пноса. Неожиданно, сквозь паутину сна мужчина услышал тонкий всхлип, выдернувший его из забытья. Он приподнялся на локте и повернулся в сторону Нарочинской. Может послышалось? Нет. Он вновь различил тихий звук рыдания. Брагин подтянулся к Марине и аккуратно развернул в свою сторону. Он заметил блеснувшие в лунном свете капли на её щеке.       - Марина, Марин, ты чего? Не плач. Слышишь? Не плачь, девочка моя.       Дожил, Брагин! Ещё никогда не было такого, чтобы женщина с ним в постели была в слезах, не считая тех моментов, когда он специально доводил до слёз экстаза. Вот дурак! Что он творит?!       - Маринка... маленькая... девочка… – Как же ему понравилось так её называть. – Ну что ты... заечка…       Он прерывал свои слова поцелуями, легко касаясь её лица и чувствуя солоноватый вкус её кожи. Она что-то бормотала в ответ и начала слабо сопротивляться. Ну, уж нет, теперь он её не отпустит. Хватит строить из себя недотрогу! Это касалось их обоих. Он, наконец, нашёл её губы, а она обхватила руками его шею и потянула на себя. И сквозь туман желания, нахлынувший на него, он услышал её страстное:       - Сволочь.