Двое. Игры.

      Смена уже подошла к концу, и Марина направилась в ординаторскую нейрохирургического отделения, для того чтобы переодеться и уехать наконец с работы. В комнате сидели отдыхающие хирурги, смотрели новости по интернету и обсуждали происходящее на экране.       - Туда кого-то из наших вызвали?       - Из первой хирургии кто-то поехал.       - Спорим Брагин. Он всегда в первых рядах.       - Что произошло? – поинтересовалась Марина у своих коллег, услышав фамилию небезразличного ей человека.       - Заложников в банке захватили. А во время захвата кого-то ранили, но не отпускают. Склиф дежурит сегодня, поэтому вызвали специалиста от нас, – доложил молодой ординатор, продолжая смотреть в монитор компьютера.       Марина в раздражении задёрнула штору, чтобы скрыться от мужских глаз. Она на автомате сняла хирургичку и, найдя в своём шкафчике повседневную одежду, начала одеваться, раздумывая над услышанным. Даже в отделении нейрохирургии, какой-то ординатор, работающий здесь без году неделю, знает про подвиги Брагина. У её нынешних коллег вообще не возникло сомнение, кто именно мог поехать на подобный вызов.       "Альтруист хренов! Есть же специальные службы, которые и должны этим заниматься, а он вечно лезет!" – злилась про себя Марина, застёгивая брюки.       Женщина быстро переоделась и поспешно покинула ординаторскую. Она вышла из больницы, не встретив никого знакомого по пути, даже Дубровская отсутствовала на своём рабочем месте. Нина всегда была самым осведомлённым человеком о первой хирургии, и Марине хотелось узнать у неё подробности этого вызова, но ей не повезло.       ***       Нарочинская села в свой автомобиль, припаркованный неподалёку от входа в больницу, но не торопилась заводить двигатель. Она дала себе время, чтобы успокоиться и понять, что делать дальше, прежде чем влиться в общий поток автомашин. Злость никак не отпускала. Олег снова вывел её из себя. Ну, что же он за человек такой? Как пионер – всегда готов!       Она решила отвлечься от терзающего сознание беспокойства, и заехать к себе домой, чтобы проверить, как продвигается работа с ремонтом. Вчера рабочие должны были закончить клеить обои, а сегодня установить плинтуса. Нужно было принять у них работу, тем более что скоро должны были доставить мебель – новую двуспальную кровать, комод и диван. А потом она поедет в гостиницу, Брагин так и не ответил на её вопрос, так что других вариантов, где она сегодня ночует, не было. Она решила дать ему время всё обдумать в одиночестве, как в прочем и себе тоже.       ***       Нарочинская определилась с маршрутом, но добраться до своего дома так и не смогла – половина Москвы была перекрыта. Петляя по проезжим улочкам и избегая скопившиеся пробки, она очутилась на том самом месте, откуда был сделан вызов за специалистом из НИИ имени Склифосовского.       Она решила припарковать свой автомобиль неподалёку и пойти посмотреть – вдруг понадобиться её помощь, да и волнение за Брагина не отпускало. Она всю дорогу ругалась на пробки, но при этом, понимая, что психует не из-за сложного автомобильного движения в Москве, а из-за человека, которого любит.       Марина знала, что её волнение не беспочвенное. В бытность её руководителем первой хирургии Брагин не раз заставлял её нервничать и переживать за него. На одном из подобных вызовов он, спустившись в провал дорожного полотна и, с риском для жизни обоих, прямо на месте аварии, ампутировал ногу женщине, зажатой провалившимся автомобилем. В другой раз он ввязался в какую-то драку, после которой ему пришлось накладывать швы на голову. Когда же она попыталась выяснить причину этого ранения, он отшутился, заявив, что это свинячья петрушка, а шрамы украшают мужчину. Это ещё не считая мелких эксцессов в самом отделении, в которых Брагин всегда принимал участие в качестве спасателя или разводящего. Шейнман был прав, называя его чёртовым Бэтменом.       Марина вышла из своего автомобиля и быстрым взглядом осмотрела отцепленную территорию, но кареты скорой нигде не было видно. Возможно, автомобиль неотложки стоял где-то в стороне, чтобы не мешать проводимой силовиками операции. Она с тревогой вглядывалась в людей за ограждением, но не видела никого в форме скорой. Нарочинская решила подойти ближе и узнать что-нибудь о врачах у стоящего в отцеплении молодого паренька в полицейской форме.       - Здравствуйте. Я врач, работаю в институте Склифосовского. Здесь должны быть мои коллеги, – обратилась Нарочинская к пареньку.       - Отойдите дамочка, – оттеснил её молодой полицейский.       - Что?       - Я говорю, отойдите и не мешайте работать. Здесь проходит операция по освобождению заложников, – гордо заявил парень, ощущая свою сопричастность к важному событию.       - Мне просто нужно узнать о врачах, – с раздражением заявила Марина. Она и со своего нынешнего места не видела никого в форме скорой, и это её беспокоило. Она заметила тяжело дышащего человека, сидящего на земле и прислонившегося к бамперу служебного автомобиля. – Слушайте, я вижу у вас там человеку плохо, и им никто не занимается, а я врач, могу помочь, осмотреть его.       - Я не могу Вас пропустить, – растерянно произнёс парень. Принять самостоятельное решение, по всей видимости, он не мог. – Сюда нельзя никого пускать.       - Вы хотите помочь своему товарищу? – Парень в ответ кивнул, но растерянно глядя на Марину, преградил ей путь. Она поняла, что так просто с парнем не договориться. – Позовите своего старшего. Может он меня пропустит.       Она не собиралась никуда влезать и спорить с полицией, но видела, что врачей на площадке не было, а мужчине, сидящему у бампера автомобиля, явно требовалась медицинская помощь.