chasm

предпоследний день октября радовал своей погодой: солнце потихоньку начинало прогревать воздух своим теплом, нежно лаская светом разноцветные листья и отражаясь в, ещё не высохших, лужах. на одну из таких наступил Уён. громко матерясь на свою невнимательность, он поднял глаза к небу, моля его о спокойствии. он шёл в одиночестве, сказав Сану, что всё же не пойдёт на учёбу, тот понял и не стал ничего говорить. Чон шёл по знакомой дорожке, обдумывая их разговор. в голове парня план Сана казался сумасшедшим, но, вспоминая его горящие глаза, Уён был готов попробовать. план, по словам самого Чхве, был прост — ему нужно было написать этому фотографу о билетах, а о деньгах мажор сам позаботиться. когда Уён спросил его, почему именно он должен писать незнакомому человеку, ему прилетело логичное: "тогда я пишу, а ты плати". денег у него не было, поэтому он согласился на первоначальное предложение. не то чтобы Уён боялся писать ему, просто было в этом что-то странное. будь он на месте фотографа — не ответил бы. но парень надеялся на дружелюбный ответ с его стороны. на улице заметно потеплело и Чон расстегнул ветровку. почти подойдя к дому, к Уёну подкралось странное предчувствие. он остановился, поворачиваясь в разные стороны, выискивая что-то, что могло смутить его. неподалеку дети и подростки спешили в школу, но они явно не обращали на него никакого внимания. так почему он, словно ощущает на себе чей-то взгляд. он пригляделся чуть дальше, туда, где находилась старая водяная колонка, из которой время от времени качали воду, потому что в районе её часто отключали. летом большинство подростков пили из неё, когда жажда мучала их, потому что таскать с собой бутылку считалось позёрством. колонка представляла собой высокую синюю трубу с ручным рычагом для напора. вода там была явно не самая чистая, но пока никто не умирал, так что её продолжали использовать. там стоял парень, жадно глотая льющуюся воду. Уён разочаровано цокнул, хотел уже было идти дальше, но взгляд зацепился за узор на его кофте. треугольник с буквой "С" в центре. семёновский. что он тут забыл? дом Уёна находился не на границе районов, так что вряд ли этот парень решил "по-соседски" испить их воды. если здесь один из них, значит кто-то пришёл с ним. бежать парень не собирался, но насторожился. тело напряглось, глаза начали судорожно искать "врагов". слух уловил чьё-то шарканье сзади, тело по инерции быстро повернулось в ту сторону. но, не успев рассмотреть кто перед ним, в его лицо врезался кулак. резкая боль не даёт сгруппироваться – Уён отлетает назад, больно ударяясь об асфальт. перед ним высится фигура. Чон быстро стряхивает с ладони крошки асфальта, которые успели прилипнуть к ней, и начинает потирать щёку, словно это поможет унять пульсацию. подняв глаза он видит перед собой Чонина, того семёновского парня, с которым он вчера подрался на их территории. у того красовались свежие красно-синие синяки. Уён усмехнулся. слегка пошатываясь, он всё же встал, глядя в глаза своему противнику. — что ж тебе неймётся, прихвостень волка, — выплюнул ему прямо в лицо Уён. паренёк лишь улыбнулся, ещё гаденько так, от чего Уёну захотелось по его лицу ещё раз проехаться. — мы по твою душу пришли, червяк. — мы? парень обернулся. из-за угла ветхого деревянного дома вышла толпа подростков, одетых во всё чёрное. у всех них был рисунок треугольника с буквой "С" посередине, расположенный в разных местах: у кого-то на кепке, а у кого-то в виде татуировки.. выглядели они как подобает отморазкам, неопрятно и с диким, почти животным взглядом. Уён раньше видел некорых из них, что шли впереди всех, этакая элита, когда приходил к Чанбину в мастерскую. последнего не наблюдалось в толпе, что вызвало некую радость у парня. повернувшись обратно к младшему, Уён проговорил: — ты что, ссыкло вонючее, позвал с собой весь район? — не весь, — весело сказал Чонин, — только его. его. кого его? подумал Уён, но голос, который раздался позади, ответил на его немой вопрос: — так-так-так... шаркающий звук обуви об асфальт буквально резал уши. воцарилась полная тишина, казалось, что даже природа на этот миг задержала своё дыхание. банда расступилась, создавая проход. высокий молодой человек, в черной толстовке с надписью "Nike" и широких штанах медленно шёл к школьнику. сердце Уёна пропустило удар. чёрт. это был был волк. — Чон значит, — глава семёновских остановился в двух шагах от парня, — я видел тебя с Бином, — он приподнял одну бровь, явно на что-то намекая, — я думал ты один из наших, но как оказалось – ты крыса. на его лице эмоции сменяли одна за другой из-за чего невозможно было предсказать его дальнейших действий. — я на нейтральной стороне, — ответил ему Уён, сжимая ладони в кулаки. — а ты угарный, — засмеялся Чан ему в лицо, — не, такого не бывает. какого хуя ты накинулся на моего человека, да ещё и на моей территории? Бан Чан начал разминать ладони, готовясь к предстоящей драке. Уёна разозлил пренебрежительный тон старшего, страх перед сильным противником ушёл на второй план, на его место пришёл азарт. улыбнувшись ему, Уён хотел было наброситься первым, но его остановил ещё один голос, буквально припечатывая его пятки к тому месту, где он сейчас стоял: — волк, а тебя не учили, что заходить на чужую территорию без разрешения запрещено? все взоры собравшихся были обращены на говорящего. "волк" заметно напрягся, на шее выступила вена, а глаза нездорово заблестели. он не стал оборачиваться, дожидаясь, когда тот сам к нему подойдёт, зная, что в спину его не ударят. — если бы твоя псина была на поводке, и первая бы не сунулась на мою территорию, я бы сюда не пришёл. — это ты считаешь своих людей псинами, что, кстати, недалеко от правды, они те ещё животные, — голос главы ремзавода звучал монотонно и успокаивающе, — до меня тут дошли слухи, — мужчина прошёл мимо Чана, направляясь к Чонину, который так и стоял позади, наблюдая за представляем, которое сам же и устроил, — что кто-то из моего района избил вот этого. он указал на Яна, которого начало слегка потряхивать от взгляда врага. подойдя к нему, Намджун закинул руку тому на плечи, притягивая к себе. — но вот только драку начал он, а мой парень лишь оборонялся. видишь у него даже ухо пострадало. Уён рефлекторно потянулся к раненному уху, поджимая губы. слова Намджуна о "своём парне" задели его. он не хотел зависеть от кого-либо, а если тебя причислили к "своим", значит тебя взяли "под крышу", а с этим так просто не расплатиться. Намджун всегда был необычным для этого места. всегда ходил в светлых вещах, словно на показ мод, всегда чтил старые правила, установленные ещё первыми главарями, и всегда говорил медленно, словно пробуя слова на вкус. его все уважали за его ум и смекалку, за умение вести переговоры словами, а не кулаками. но в нём было что-то, что не понимал никто из окружающих и это что-то помогло ему достичь вершины. его прозвали "монстром", но некоторые между собой звали его "всевидящим оком", потому что от него ничего нельзя скрыть. он.знал.всё. "око всё видит и не прощает" такую фразу слышали те, кто нарушал правила. а если ты нарушил правило — молись. Уён никогда раньше не видел его так близко, разве что на фото, которые ему показывал Чанбин, тот был любителем собирать всякую ерунду. даже смотря на фото можно было ощутить эту странную ауру. если бы Уёна спросили, как выглядят смерть он указал бы на "монстра". человек с устрашающей аурой. — да мне похуй, — рявкнул Чан. — как же так?, — усмехнулся Намджун, ещё ближе притягивая к себе Чонина, зажимая его голову своей рукой, из-за чего тот почти задыхался, — не думал я, что ты так дела решаешь. — а ты поменьше думай, может и район свой в порядок приведёшь. небось наркотой так и барыжите, я ведь помню того пацана, — Чан открыто насмехался над ними, пытаясь надавить на всё ещё открытие раны. — ты переходишь черту дозволенного, волк, — Ким нахмурился, разжимая руку. Чонин упал на землю, пытаясь отдышаться. Намджун начал медленно подходить к главарю вражеской банды, смотря ему прямо в глаза. его белая распахнутая рубашка развивалась при каждом шаге, словно крылья. Уён смотрел на это всё, вслушиваясь в их диалог, переводя взгляд с одного на другого. его заинтересовала фраза о каком-то парне и наркоте, потому что он ничего не слышал об этом. на ремзаводе было четкое правило: «не толкать. не принимать. в ином случае —», а чем карается несоблюдение этого правила он не знал и не хотел знать. но, видимо, был один смельчак, ну или глупец. когда Намджун поравнялся с Чаном, глядя на него сверху вниз, тот продолжил: — хей, парни, помните как звали того пацана?, — Бан Чан выдержал паузу, перед тем как забить гвоздь в крышку своего гроба, — а точно — Ким Сокджин. после заветного имени в его лицо прилетел кулак. глава ремзавода дал сигнал остальным. на улице началась крупная драка двух враждующих банд. Уён в один момент успел отбежать от центра бойни, подхватывая Чонина под руку и волоча его за собой. они присели на лавочку, находящуюся на приличном расстоянии от стычки. кем был этот Сокджин? единственный логичный ответ, который пришёл Уёну в голову, что Сокджин — брат Намджуна; по крайней мере у них была одна фамилия. это бы многое объяснило. они смотрели на драку, которая стала походить на большое чёрное нечто. в ход шли биты, железные трубы, костеты и кулаки. в такие моменты Уён понимал, что никогда бы не связал свою жизнь с этим. моменты мнимой славы и несчастного авторитета ему были не нужны. смотря на это всё, Уён задумывался о правильности того, что происходит. в этом месте не получится по-другому, по слухам кто-то уже пытался поменять устрой, дать людям полную свободу, дать нормальность. но ничего не вышло и тогда всё в свои руки взял Намджун, который вернул правила и порядок. всё вернулось обратно и тогда Уён понял — люди получают не то, что заслуживают, а просто что попало. и с этим ничего нельзя сделать. — пиздец, — медленно сказал Чонин, смотря на разворачивающиеся перед ними действие. — ага, — вторил ему Уён. — слушай, может забудем вчерашнее, — проговорил Ян, протягивая руку. — без проблем, — пожал, — но ты та ещё мразь. на самом деле Уёну было всё равно на этого мальца, на волка и все остальных. он никогда не разделял всеобщей любви к этому месту, бандитским устоям, но желание выжить в этом районе пересиливало гордость, поэтому он с друзьями старались нарушать как можно меньше правил, коих было не мало. одним из них было не иметь тесных контактов с вражеской бандой, но Чанбин был слишком ценным приятелем для Уёна, ради него можно было бы нарушить пару-тройку законов. — как думаешь, между нами будет мир? — спросил Чонин. — это ты к чему? — да так.., — Ян почесал затылок, — я же вступил банду ради одной девчонки, — покраснел, — я думал будет круто, а на деле.. мне пиздецки страшно. — что за девчонка? — улыбаясь, поинтересовался Уён, толкая младшего плечом. — Лиса из моей школы. мы с ней в одном классе учимся, — глаза Чонина засияли, в них появились эмоции, а плечи расправились, — она лучшая подруга сестры волка, вот я и решил, быть ближе к ней. от такого откровения Уён оторопел. он никогда не задумывался, почему люди вступают в банды. они все преследуют свои цели, но какие — было неясно. Чонин, который с первого взгляда выглядел как отбитый хулиган, оказался влюбленным идиотом, который совершил опрометчивый поступок. они с Чанбином никогда не обсуждали эту тему. когда тот разговаривал с другими членами банды, всегда прогонял Уёна, чтобы тот не услышал ничего лишнего. он никогда не давал и намёка на то, что он там делает, помимо того, что является там не последним человеком. Чанбин и Чонин казались Уёну простыми людьми, они никак не могли повлиять на изменения, которые происходили в этом мире. они — пешки в этой злой игре. себя Чон ни к чему не относил, он сам ещё не понял своё предназначение. он плывёт по течению, с каждым разом осознавая как сильно он погряз в собственном эгоизме. глядя на дерущихся детей, подростков и молодых парней, он неосознанно представил себя среди них. возможно, ему разбили бы голову точно также, как одному из дерущихся, который сейчас лежал на земле, истекая кровью. добивать его никто не будет, никому не нужна эта жертва. смотря на это скучающим взглядом, Уён понимает, что такой мир точно не для него. — блять, — воскликнул Чонин, вскакивая со скамейки. Чон перевел взгляд на него, проследив за его взором, он заметил две маленькие фигуры, движущиеся в сторону дерущихся. юноша нахмурился, когда фигуры подошли достойно близко, чтобы их можно было разглядеть. это были две девушки: одна высокая с длинными темными волосами, она была одета в точно такую же толстовку, как у Бан Чана, с надписью "Nike"; а вторая была пониже с собранными в хвост волосами. на вид они выглядели младше Уёна, но он никогда их не видел, что было бы странно, потому что он знал всех, кто когда-либо ходил его школу. — кто это? — задал вопрос Уён. Чонин вздрогнул, словно его вывели из транса. он прикусил губу, смотря всё туда же, и густо покраснел. — это сестра волка, Ханна, и, — Ян громко вздохнул, — Лиса. — о, та самая? — удивлённо воскликнул Чон, слегка посмеиваясь над младшим. Чонин был благодарен ему за то, что он не смотрел на него в этот момент, иначе было бы ещё более неловко, — не знал, что у волка сестра такая красотка. что они делают? — это семейная драма. Ханна громко кричала на всех, толкая их, чтобы те пропустили её к брату. замечая её, гопники испуганно отскакивали, боясь ненароком задеть девушку. — Бан Кристофер Чан! — крикнула девушка во всё горло. Намджун, сидевший на Чане и державший его за грудки, удивлённо повернулся на окрик. чем и воспользовался волк, ударяя того, от чего противник полетел на землю; теперь семёновский сидел на Киме, готовясь ударить, но его руку вовремя перехватили, прижимая к своей груди. Чан с ненавистью в глазах обернулся на того, кто его прервал, но осознав, что перед ним сестра, тут же успокоился. — Ханна, какого хуя ты тут делаешь? — зло проговорил Бан. — Ханна, — Намджун удивлённо распахнул глаза. под глазом уже красовался яркий фингал, поставленный в первые секунды боя, губа была разбита, а белая рубашка порвана в нескольких местах. он смотрел то на брата, то на сестру Бан. у обоих на лице были ярко выражены эмоции, в этом они были схожи — злость и волнение — было видно как нижняя губа девушки дрожала, а в глазах её брата метались молнии. Намджун был зол на Чана, не за драку, а за то, к чему она привела. юноша скинул с себя врага. тот упал на спину, даже не пытаясь подняться. Ким встал и отряхнулся от грязи, которую такими простыми движениями было не убрать, но это был жест помог ему успокоиться. он посмотрел на девушку перед собой, которая с волнением смотрела на него в ответ. парень распахнул руки, после чего Ханна резко подбежала к нему, обвивая торс руками, носом утыкаясь в его ключицы. Намджун положил подбородок на её голову, прикрывая глаза и нежно проводя рукой по её волосам. наблюдавшие за парочкой члены банд неверяще переглядывались. все ждали команды от главарей, но те молчали. стоящие неподалеку Уён и Чонин с раскрытыми ртами смотрели на это шоу. казалось, что мир сузился до трёх человек, которые сейчас находились под десятками взоров. Чан, до этого лежавший на земле, теперь сидел, снизу вверх смотря на сестру и врага, что тесно прижимались друг к другу. пазл в его голове сложился в единую картину: красное лицо Ханны, позднее возвращение с прогулки, излишняя заинтересованность в ремзаводских.. Чан чувствовал себя глупцом, которого так просто обдурили. ему казалось, что сестра искренне хочет стать ближе с ним, расспрашивая о его делах, о стычках с другими бандами, а она лишь использовала его. и ради кого? из груди вырвался первый смешок, а за ним и второй, смех разрывал грудь и больше стал походить на истерический. ему хотелось смеяться до потери сознания, чтобы это всё оказалось сном, злой шуткой, анекдотом, в котором сестра предаёт брата ради любовника. Уён неверяще смотрел на картину перед ним. любовь и правда зла. в этот момент он понял, что именно отличало Намджуна от остальных — его умение чувствовать. он чувствовал любовь, злость, ненависть, несправедливость... в его глазах была видна жизнь, которую он прожил. для чужих в них была скорбь, смерть и боль; для своих — нежность, любовь и забота. две его крайности столкнулись в одной семье. "вот это интересный поворот" — подумал Уён. парень развернулся и пошел в сторону дома, оставляя позади себя крики Чонина, его Лису, смех Чана, любовь Ханны и Намджуна, ремзаводских и семёновских. этим утром он многое для себя вынес. это не его мир.