Гарри слушает вполуха, гораздо сильнее его сейчас интересует раскрытая на закладке книга, которую на журнальный столик положил Забини. Ветхий красный переплет и желтые, будто облитые чаем, страницы привлекают к себе его внимание, что начинает казаться, точно там скрыты все тайны этой новой вселенной.
Реддл замечает его взгляд и привстает с кресла, чтобы придвинуть фолиант поближе к нему, ненароком задевая колено. Ничего особенного, казалось бы, не произошло, но Поттер дернулся, как от удара током, а следом и фантомная боль кольнула шрам. Уже привыкший к этому Гарри положил ладонь на лоб, отчего Уизли тоже невольно напряглась. Она вперила беспокойный взгляд в него, что Поттеру даже пришлось успокаивающе кивнуть девушке.
Да, боль действительно была не настоящей. Лишь фантомной. Но такой привычной. Даже отчасти родной и близкой. Вместе с этой болью, с этими чувствами Гарри провел долгие годы.
Все крестражи Волдеморта мертвы. Все. Гарри больше не должен понимать змеиный язык, он не должен видеть мысли и поступки Волдеморта. Поттер теперь чист, будто младенец, и никакая душа темного мага в нем не живет. Целые сутки шрам не болит даже отдаленно, даже от такой близости. Но это не мешает Гарри покрыться мурашками ужаса.
А может? — он бросил короткий взгляд на Реддла. Что, если это вовсе не случайный переброс в параллельный мир? Что, если Джин права и они внутри разума Волдеморта? Что, если Том Реддл где-то глубоко в себе представляет себя неким чистильщиком загрязненного мира. От магглов, как от демонов. Точно сумасшедший в психиатрической клинике, Том думает, будто он Наполеон, а они с Уизли по какой-то чокнутой магической причине лишь нечаянные зрители…
Может, чтобы выйти отсюда, нужно убить вот этого Тома? Еще один крестраж?
Темная голова, склонившаяся над книгой, чуть повернулась в его сторону и Реддл мягко улыбнулся. Простой вежливой улыбкой без подтекста, и у Поттера засосало под ложечкой. Одно дело лишать жизни крестражи — злобные сгустки темной магии — и совсем другое вонзить нож в сердце вполне себе реального человека. Который к тому же весьма доброжелателен к тебе. Конечно Гарри нужно было сделать скидку на то, что в своем молодом обличии Реддл всегда весьма умело мог скрывать свои истинные мысли, чувства и даже помыслы. Но почему тогда так хотелось, чтобы хотя бы в этой мордредовой вселенной он был другим.
Добрым.
Поттер сдернул пелену со своих глаз. Да, вероятно, он просто очень сильно устал, раз от простого человеческого касания у него в душе возник такой ураган, заставляя задаться риторическими воспросами.
Гарри заинтересовано посмотрел на книгу, которую Реддл медленно листал, пока наконец не распахнул на одной из страниц и не пододвинул её ближе к нему. Поттер наклонился. Там, был изображен, весьма карикатурно, конечно, черт в кипящем на огне котле. Очень волшебном, надо сказать, котле, будто из кабинета по зельеварению. Вокруг котла плясали фигурки людей, мужчин и женщин. Их было ровно тринадцать.
— Было семь случаев так? — уточнил Гарри, не сводя глаз с этих пляшущих человечков. — Сколько было убито человек?
Реддл одобрительно кивнул.
— Верно мыслите, Джеймс, семь тварей и семь загубленных понапрасну душ. Ему нужны эти тринадцать. Он удвоит усилия, и к следующему месяцу мы можем попросту захлебнуться в крови. Если закроем проход, через который твари попадают на поверхность, убьем сразу всех зайцев. Мы думаем, все это связано с ритуалом.
— Нам нужно не дать Соннелону завладеть душами шести человек… — задумчиво тянет он.
Гарри не добавляет к своему ответу еще один вопрос, что стучит в голове: А как, собственно, тварь, вселившаяся в человека, забирает эту самую душу?
— И тем, что здесь охраняем мы. Верно, — соглашается Реддл и повисает пауза.
Пауза, которую прерывает Джинни. Девушка шумно зевает.
— Тогда предлагаю собраться завтра для обсуждения дальнейших действий. Мы поняли вас, но нам с Джеймсом, — она бросает мимолетный взгляд на Гарри, — хотелось бы все же передохнуть после долгой дороги.
Изворотливая, будто училась совсем не на Гриффиндоре, Уизли заставляет Гарри занервничать чуть сильнее. А еще хуже то, что у Поттера все чаще возникает вопрос — все ли с ней в порядке?
Они успевают оговорить еще кое-какие детали, прежде чем Реддл благосклонно отпускает их.
Гарри и Джин не рискуют разговаривать прямо за дверью кабинета ЗОТИ. Они в тишине уходят к себе в башню Гриффиндора и только там, за закрытой дверью набрасывают Оглохни на все стены гостиной.
И Уизли наконец расслабляется. Она шумно выпускает воздух из легких, медленно распускает заплетенные в косу волосы и падает на кровать, отчего та противно скрипит. Гарри столько всего хочется обсудить с ней, но во рту кислый привкус горечи и сомнений, оттого он просто спрашивает:
— Ты обедала?
Они встречаются взглядами. В этом обычном, ежедневном вопросе очень много всего.
— Нет, — отзывается девушка, не сводя с него карих глаз, — а ты?
Поттер кивает и наконец рассказывает ей о своей встрече с Чэсом. О столовой и прогулке по Хогвартсу. Выдает все быстро и как на духу. Торопится зачем-то. Чушь в голове не хочет становится в ровные ряды, как он ни старается. Слова сумбурны и полны воды. Тело же ноет от усталости и требует лечь в кровать, что Гарри и делает уже после того, как Уизли в ответ рассказывает ему о своем вечере. О Забини и книгах, которые успела прочесть за такой короткий срок.
Они молчат какое-то время. Обсудить нужно много, но ни у Гарри, ни у Джин нет на это никаких сил. Да, даже желания нет. Только жуткая усталость.
Вот они были на войне. Вот гибли люди и летали в воздухе вспышки заклинаний, и вдруг тишина. Странное спокойствие. Точно передышка перед новым броском.
А сейчас…
Приплясывающая Джинни Уизли, наверное, странная картина, — подумал бы любой другой, кто не знаком с этой рыжей девчонкой лично. Но Гарри был мало удивлен тем, что она не только сбегала в столовую взять себе еды, но и поймала по пути хмельного святошу Чэса Креймера, с которым познакомилась буквально час назад. И даже выпросила у него прозрачную бутылку с янтарной жидкостью, которой теперь с какой-то безумной жадностью упивалась.
Девушка не глядя взмахивала палочкой и трансфигурировала всё, что плохо лежало в комнате в новую для них обоих одежду. Особенно Уизли умилялась тому, что вся она так или иначе содержала в себе красные оттенки. Почему именно этот цвет — как Гарри не выспрашивал — Джин отвечала только загадочной улыбкой и говорила: «увидишь». Что Поттер там увидит, было тоже под большим сомнением.
На самом деле от первого глотка Джинни слишком сильно взяло. Она расплакалась, вспоминая обо всех тех, кто погиб в том, другом мире, что теперь был недоступен. Но по гриффиндорски быстро собралась, совладав с собой, и теперь просто веселилась. Да, грустить было о ком. О Фреде были её слезы и следующая за этим истерика, которую Поттер пытался затушить, но безуспешно.
В конце концов девушка успокоилась сама, пригубив еще из бутылки с виски, а Поттер, уютно устроившись под покрывалом на кровати, ушел в глубину собственных мыслей, уже почти не замечая, что происходит вокруг.
О Волдеморте думать не хотелось. Гораздо любопытнее Гарри было поразмышлять о Блейзе Забини. Поттер мало что знал о нем, кроме того, что тот был одним из подпевал Малфоя — только гораздо умнее Крэба и Гойла.
Вместе взятых.
Блейз был не менее задирист, обладал хорошим, для слизеринца, конечно, чувством юмора, а ещё был заносчивым засранцем, как и его друг Малфой. Но при всем при этом он мало участвовал в травле Поттера последним и больше старался держаться в стороне. Гарри, пожалуй, в школе его почти не замечал — за исключением, кажется, собраний клуба Слизней.
Про отца Забини Поттер тоже ничего не знал, только о матери, которая, как поговаривали, была черной вдовой, меняя мужчин как перчатки. Кто-то говорил даже, что мисс Забини сама травит своих мужей. Так это или нет — уже никто не мог ему сказать. Но эта информация в любом случае казалась подозрительной.
Да уж, Блейза Забини можно было представить разве что как папу с кадилом шмали, а не как богобоязненного брата Католической церкви. Странный мир. Странная вселенная.
Странный Реддл.
Мысли Поттера, как назло, вновь и вновь возвращались к последнему, хотя Гарри этого отчаянно не желал. В голове сами по себе возникли черные, как ночь глаза и добрая улыбка, о которую хотелось разбиться. Волдеморт ни в прошлом ни в настоящем никогда не улыбался так бесхитростно, спокойно и тепло. Его улыбки, будто через силу, никак нельзя было назвать добрыми — лишь пустыми и безжизненными. Гадкими и вскрывающими нервы по кусочкам. Он будто препарировал Поттера этими улыбками… Там, в прошлом. Здесь же было все было иначе. Точно кто-то взял и извратил события настоящего, смешал в жуткий коктейль и выплюнул туда Гарри вместе с Джинни.
꧁༺ ✞ ༻꧂
Поттер отвел их на завтрак в столовую ранним утром. Джин не особо рассчитывала на попадание в самое сердце нового для неё мира, точно пуля из маггловского оружия, но и она и её ярко-алая одежда произвела сумасшедший фурор.
Это после девушка узнает, что красный — цвет Кардинала, а значит и помыслить нельзя было о том, чтобы вырядится в эти цвета крови. Особенно здесь. Но кто бы ей запретил, правда?
Столкнуться взглядами с Забини — как отдельный сорт личного удовольствия. Скользнуть по его ошеломленному лицу, увидеть там понимание и шок — пожалуй, лучше, острее, чем глоток свежего утреннего кофе. Жестко заставило воспламениться все нервы под кожей.
Она прошествовала по большой столовой с видом принцессы на празднике жизни. В её честь конечно же. Иголки чужих взглядов не впивались так в сердце, как один единственный. Полный дьявольского обещания. Выигрыш в этом раунде игры был на её стороне, но расплата, вне всяких сомнений, будет очень скорой…
Она проснулась утром не раздавленной, как Поттер, а наоборот, ясной и светлой. Да, Гарри был прав в одном — они здесь не просто так и чем скорее выяснится, зачем именно их магией занесло сюда, тем лучше для них самих же.
Она уверенно взяла путь к столу, где в унылом одиночестве сидел Блейз. Добродушная женщина в одежде, как тихо пояснил Поттер — монахини, подала очень даже приятный завтрак — кашу, мисочку с бобами и даже парочку ломтиков бекона вкупе с яичницей. А еще со светлой улыбкой поставила рядом с ними дымящийся кувшинчик с, судя по яркому аромату, кофе.
Не сводя глаз с Блейза, Джин наполнила свою керамическую кружку черным кофе и с улыбкой отсалютовала ею в сторону мужчины. Тот поморщился и отвел глаз. Победа была так легка. Что же ждет ее в новом раунде этой любопытной стычки с прошлым и новым? Ведь она уже решила, что если выходить — то выходить как дым из его души — терпко и рвано. Джин была готова и решила насладиться своим триумфом на полную.
Вдруг с громким «мяу» на стол запрыгнула рыжая кошка. Уизли и Поттер вытаращились на неё с удивлением.
— Малышка, — Забини ласково коснулся рыжей пушистой шерсти пальцами. — Пришла утащить у меня бекон?
Джин поперхнулась. Его пальцы с какой-то сумасшедшей легкостью и нежностью поглаживающие животное по спине — вздернули её будто на виселице. Интересно, а если он погладит так по загривку её — она тоже замурчит в ответ?
Идиотизм! — одернула саму себя девушка уже после того, как поняла, о чем она думает. Ей захотелось дать себе звонкую пощечину и Уизли уткнулась в собственный завтрак, чувствуя, как алеют щеки. Что за мысли такие глупые? Она же уже все решила? Так ведь?
Поттер наоборот был оплотом спокойствия в этом мире безумств. Он подцепил с собственной тарелки кусочек бекона и отложил его на край стола для кошечки.
— Угощайтесь, миссис…? — парень посмотрел на Забини с вопросом.
— Малышка, — отозвался Блейз. — На самом деле у неё нет какого-то конкретного имени, — он нахмурил брови. — Пока я прозвал её так.
Рыжая, как кончики волос Джинни, Малышка с удовольствием принялась за предложенный бекон, а у Уизли еда стала поперек горла.
— Подумываю назвать её Сапфир, — задумчиво протянул Забини. — Как думаете, хорошее имя?
Джинни подняла глаза и наткнулась на очень откровенный, задеваюший за живое взгляд мужчины. Он хитро улыбнулся, дожидаясь её ответа, и шестеренки внутри головы Уизли спешат быстрее секундной стрелки часов. Сапфир — что-то очень знакомое. Почти родное, и вдруг — голубая вспышка, а следом немеющая ярость появляется у неё на лице.
— Отличное имя, — со сталью в голосе отзывается она. — Но по моему личному мнению, Танкерей гораздо лучше раскрывается на языке. Ей бы подошло.
Они смотрят друг на друга. Ввинчивают взгляды, дразнят нервы. Кто — кого в этом противостоянии не на жизнь, а на смерть? Смерть от сардонических шуток и яда, конечно же.
— Я люблю Бифитер, — отзывается Блейз, не сводя с неё глаз, — но думаю, это имя слишком мужское, не для такой нежной девочки. А вот Сапфир самое то, — его бровь над белесым глазом издевательски взлетает вверх, — что думаете, Эванс?
Спрашивает, как рубит с плеча. «Нежная девочка» с губ Забини звучит словно рай для ушей. Для кого угодно, только не для неё. Для Джин это как смертельный приговор. Она встает, резко откладывая вилку.
— Наелась, — бросает девушка удивленному и растерянному Поттеру, — Встретимся в тренировочном зале! — командует Уизли и уносится прочь отсюда.
Прочь от дьявольского взгляда и «нежных» слов. Нда, один/один, — думает она, покидая столовую. Руки сами по себе сжимаются в кулаки. Это детское противостояние бесит её. Она понимает, что ведет себя как маленький ребенок, но уже не может остановиться.
Только не сейчас…
꧁༺ ✞ ༻꧂
Когда девушка стремительно покинула столовую, Гарри и Блейз перекинулись коротким взглядом, весьма откровенно передающим только одно послание: «Женщины».
Они продолжили есть в относительной тишине. Поттер уныло толкал в себя завтрак, все еще, видимо, не проснувшись после беспокойного сна. Этой ночью ему снилась война, змеиные глаза и яркая зеленая вспышка Авады, несущаяся с огромной скоростью в его сторону. А еще в этом дурацком сне почему-то была Нарцисса. Она укачивала его, будто родная мать, на руках и умоляла не умирать, точно от этого зависела её жизнь.
Стоило только Гарри коснуться дымящейся кружки с кофе, как за их стол вдруг с шумом сел кое-кто еще. Так резко, что Поттер вздрогнул, чуть не разлив на себя кофе.
— Простите если напугал, — тут же извинился мужчина. — А где ваша коллега? — спрашивает Реддл, а сам мимолетом тянется к рыжей кошке кончиками пальцев.
Забини искоса наблюдает за ними, продолжая прерванный завтрак. Гарри не находит в его взгляде ничего лишнего, что могло бы показаться ему странным, а потому отвечает:
— Ушла в тренировочный зал.
— Это хорошо, — отзывается мужчина. — Брат Забини составит ей компанию. Вас же я хотел бы пригласить на утреннюю беседу, если вы не против,
конечно?
— К-куда? — заикается Гарри, пытаясь совладать с собой и с бобами в тарелке.
Он ковыряет вилкой, гоняя еду. Не смотрит на Реддла, который зачем-то вдруг решил пообщаться с ним.
Наедине.
Это странно и давит сильнее чем, если бы он прямо здесь в столовой решил его убить голыми руками. Отец Томас замечает растерянность Поттера и мягко поясняет:
— Ваша коллега вчера упомянула, что вас беспокоит прошлый опыт. Я подумал, что неплохо было бы, раз уж вы поступили под мое руководство, обсудить тот случай более детально. Я хочу вам помочь, Джеймс, чтобы в дальнейшем вы были гораздо спокойнее. Это ведь не проблема?
«Это ведь не пьеблема?» — передразнивает Поттер его слова в своей голове. Ему сейчас хочется испариться на месте. Мало того, что он понятия не имеет что говорить, так и еще этот вкрадчивый голос Реддла уж слишком явно напоминает ему о настоящем-прошлом. Не собирается Гарри ему исповедаться. Да, никогда!
— Я понимаю ваше замешательство, — смирно тянет Томас, он прекрасно видит, как Поттер колеблется и добавляет: — Все-таки я не ваш духовный наставник. Но поверьте, моего опыта вполне достаточно, чтобы мы в простом и ненавязчивом разговоре познакомились друг с другом ближе. Вы расскажете мне о себе — я дам парочку советов. Вы же знаете, как это происходит, верно?
Сама по себе голова Гарри кивнула. Этот способ Реддла выяснить информацию в «простом» разговоре уже больше был похож на него настоящего из другого мира. Удивительно, но Поттер вдруг расслабился и даже расплылся в неком подобии добродушной улыбки.
— Без проблем, отец Реддл, — ототзвался он. — Когда желаете приступить?
Уж Гарри-то выяснит, что этому Томасу нужно. Расколет его как орех зубами и не подавится. В душе Поттера возникло приятное предвкушение. И даже появились мысли о том, что именно он будет рассказывать. И о каком «прошлом опыте» поведает отцу Реддлу.
— Давайте встретимся около главного входа… — мужчина глянул мимо Забини на большой круглый циферблат часов, висевших в столовой, — минут через пятнадцать. Прогуляемся на свежем воздухе. Это полезно в вашем возрасте.
Хах, — усмехнулся про себя Поттер. Реддл не выглядел так уж старше его самого, но активно пытался указать ему на более младшую позицию. Весьма предсказуемо для Темного Лорда и все же… Гарри очень хотелось увидеть в нем ту самую тень Волдеморта. Он буквально жаждал того, как этот добренький Реддл оступится и совершит ошибку. А уж тогда он, Поттер, точно схватится за палочку.
И убьет его не моргнув и глазом…
