Господа студенты

Будильник Придда ровно в пять тридцать разразился противной трелью. — Какого ызарга? — осведомился Арно, натягивая на голову одеяло. — Выключи это немедленно! Даже Ли не вставал раньше шести, а старшие братья всегда должны быть примером для младших. Тем более, что ночь выдалась скверная — матрас на кровати оказался жестким и комковатым, из окна всё-таки дуло, а в коридоре за дверью что-то скреблось и шуршало. А самое главное — засыпать пришлось в темноте, без ночника, потому что головоногому придурку на соседней кровати мешал свет. Настолько мешал, что он даже шторы задёрнул, пряча круглую луну и фонари над кортом. И вот теперь этот тип в фиолетовой пижаме омерзительно бодро поднялся и сунул ноги в тапочки — Арно, разумеется, не подглядывал, просто край одеяла неудачно соскользнул. — Это восьмая фуга ре минор Иоганна Ребера, — сообщил Придд невозмутимо. — Вы полны решимости проигнорировать завтрак? — До завтрака ещё больше часа, — Арно натянул одеяло обратно и поёрзал устраиваясь удобнее в тёплом коконе. — Верно. И так же верно, что душевые комнаты у нас общие на два десятка человек. Признавать правоту Спрута не хотелось, ещё меньше хотелось доказать её, выставив себя упрямым идиотом. Арно решительно сел, спустил ноги на пол под равнодушным взглядом Придда — и отчего-то вдруг застеснялся своих голых коленей под короткими шортами. Хотя ноги у него были отменные, не кривые и где надо вполне себе мускулистые, и в другое время Арно их охотно демонстрировал. — А ты всегда такой раздражающе умный? — буркнул он, отворачиваясь и делая вид, что ищет полотенце. Собственное смущение бесило не меньше, чем занудство Придда и его длинные пижамные штаны. — Нет. Только по вторым дням и иногда по пятым, — невозмутимо отозвался Спрут и скрылся за дверью раньше, чем Арно понял, что это была шутка. Ну не мог же Придд с его высокомерной язвительностью вдруг пошутить так, между прочим, вместо того, чтобы оскорбиться? Ерунда, которую Арно следовало бы выкинуть из головы, почему-то засела в ней мелкой занозой, вместе с совершенно бесполезным знанием, что пижамные штаны у Придда в клеточку, и выглядит это мило и уютно, а рукава этот придурок натягивает до самых костяшек. — Зараза, — сказал Арно сам себе и всей Приддовской половине комнаты и поплёлся в душевую, перекинув полотенце через плечо. Душевых кабинок было пять, и все пять уже оказались заняты. Перед дверью успела образоваться очередь из мрачного Окделла и слишком веселого для шести утра черноглазого кэналлийца. Этого парня поселили в комнату к Салине, и звали его, кажется, Паоло. Берто за ужином пытался их познакомить, но Арно слишком переживал из-за Придда и слушал вполуха. Окделл на Паоло косился настороженно и отвечал односложно, поэтому Арно тот обрадовался, как родному брату. — Говорят, горячей воды на всех никогда не хватает, — сказал он жизнерадостно и поиграл смоляными бровями. — Есть отличный способ экономить воду, но Ричард его осуждает. А вы что по этому поводу думаете, Арно? — А я ещё сплю, — сообщил в ответ Арно. — Когда я сплю, я осуждаю только тех, кто меня будит. Ли говорит, что на севере вообще душевые не в моде, там строят эти, как их… вениками ещё лупят друг друга? — Бани, — Окделл скривился так, словно его угостили лимоном. — На юге тоже их строят, это старый талигойский обычай. — Точно! Даже у нас есть, — Паоло пустился в описания старых морисских бань с неприличными мозаиками, а Арно рассеянно размышлял о том, что справедливости никакой не существует, и пытался не пялиться на синяки под глазами Окделла. А ведь его самого могли бы поселить вместо с Берто или с этим болтливым кэналлийцем. — … и моются все вместе, и мужчины, и женщины. — Но ведь это неприлично. Разве можно… ну, до свадьбы? — Окделл покраснел весь, от ушей до выреза футболки, и Арно почувствовал смесь умиления с раздражением, ну как можно быть таким простым? — А вот скажите, Ричард… Паоло подобрался сразу и весь, и Арно был уверен, что знает, о чём тот спросит, но дверь душевой распахнулась, выпуская облачко влажного пара и отвратительно бодрого Колиньяра с полотенцем на плечах. Следом, толкаясь плечами, вывалились Манрик и Заль. И все трое тут же с интересом уставились на Окделла. — О наш Савиньяк времени зря не теряет, уже нашёл себе компанию, пока сосед в душе, — хищно ухмыльнулся Эстебан. — Вы поосторожнее, Арно, говорят, в Надоре нравы дикие… Окделл потемнел лицом, быстро и молча отлип от стены и налетел бы на Колиньяра с кулаками, не стой между ними Паоло. — Эй, приятель, полегче! Стройный кэналлиец удерживал крепкого парня с трудом, и Арно подхватил Окделла с другой стороны, неприязненно разглядывая Колиньяра. Пожалуй, с желанием поменяться комнатами он вчера поторопился. — Я за себя не боюсь, а вот вам бы выбирать слова, Эстебан, — жаль, что у него не выходит так холодно, как у Ли, гнев всегда рвётся наружу. — Зачем? — Колиньяр пожал плечами. — Окделлу здесь не место, и он это прекрасно знает, раз сам так торопится вылететь. — Я имею больше прав здесь находиться, чем ты! Эту Академию строили мои предки! А твои… Окделл рванулся снова, и Арно с Паоло пришлось надавить разом, чтобы прижать его к стене. Эстебан сунул руки в карманы штанов и нехорошо сощурился. — А мои… — Я слышал, что талигойцы любят хвастаться своими предками, — вмешался Паоло, состроив самое невинное выражение лица. — Но, господа студенты, по утрам в душевой можно найти более интересные поводы для сравнения. Предложение сопровождалось жестом, недвусмысленным и неприличным. Шутка, на вкус Арно, вышла грубая, но цели достигла — Манрик и Заль дружно заржали. Продолжать ссору после такого было глупо, и Эстебан презрительно фыркнул и отвернулся. Окделл сверлил его удаляющуюся спину тяжёлым взглядом, но Арно решительно подтолкнул его к двери душевой. — Моя кабинка последняя, имейте в виду. — Ещё чего! Кто первый разделся, тот и занимает, — Паоло шустро проскочил перед ними, бросил полотенце на узкую лавку. — Чем она лучше других? — О, дорогой друг, только в ней, по слухам, есть горячая вода. Вам, закалённым суровой жизнью северянам, возможно и не понять… Никаких шкафчиков и полок в тесной раздевалке, разумеется, не было, только лавка и прибитые над ней крючки. Лиловая пижама Придда была аккуратно сложена стопочкой, а на крючке рядом висела полупрозрачная совершенно девичья сумочка с какими-то флакончиками и баночками внутри. Арно быстро разделся, бросил вещи на лавку и ринулся занимать душ, чуть-чуть опередив кэналлийца. Невысокие выложенные кафелем загородки делили помещение на пять узких кабинок, а шторки и дверцы отсутствовали. Над одной из стенок Арно увидел тёмную макушку и длинную бледную шею своего соседа. Он торопливо отвёл глаза и прошлёпал по влажному кафелю мимо, в последнюю кабинку. Не хватало ещё пялиться на задницу Спрута в душе! Он шагнул за загородку — и тут же попятился назад, налетев спиной на Паоло. — Твою ж… клячу налево! Паоло над ухом изумлённо присвистнул. По стенам кабинки расползалась причудливыми завитками давешняя серо-зелёная плесень, не только по швам, но и по гладкому кафелю. Лейка, краны и металлический штырь, на котором она крепилась, проржавели насквозь, и на полу валялись отслоившиеся рыжие хлопья.