***
Вечером Мик сидел на причале реки Чачамги и разговаривал по телефону с Джо. Было холодно, от реки тянуло прохладой. В небе, чистом и прозрачном, блестели звезды. — … я уже в курсе, что представляет этот товарищ Бесогон, — говорила Джо, — поговорила с полковниками Гуровым и Крячко, они в один голос утверждают, что сей товарищ к ментовской работе не способен от слова совсем, а вот задницей крутить и чужие задницы вылизывать — это самый главный мастер. И прислали их, обоих, к вам на подмогу совсем не за этим. — А зачем? — Это ты сам выяснишь. Главное, за ними присмотр нужен. Они — столичные штучки и наивно полагают, что девицы должны сами из трусов сигать от восторга… — Куда бы ни приплыл моряк/ За золото и серебро/ Его везде поднимут флаг,/ Ему всегда нальют вино./ Когда моряк на берегу/ Все девушки бегут к нему,/ Они сигают из штанов,/Меняя деньги на любовь.* — напел Меллоун. — Вот именно. — Может нужно было взять кого-нибудь другого… — Нет. Ты поступил правильно, — успокоила его Джо, — Юлия — девочка непростая, и за себя постоять сможет. Ага. Заканчивай со мной разговаривать и иди помогай офицеру Августе. Со стороны поселка раздался одинокий выстрел из Макарова, послышался вопль, который быстро затих. Мик сунул мобильник в карман и пошел посмотреть, что там случилось. Первого, кого он обнаружил, был Афанасий. Бедняга лежал на полу лицом вниз, под ним растекалась лужей кровь. — Афанасий?! — Мик подбежал к нему и перевернул на спину; пулевое ранение в грудь, но не смертельное. Его кто-то нейтрализовал. — Гро…м… — просипел опер, приоткрывая глаза, — и второй… девушка… они хотят… — Отдыхай, — замотал его в кокон огня и отправился в саму горницу, но не через дверь, а через портал. В горнице творилось следующее — в одном углу, изогнувшись как кошка, сидела Юлия с ужасным выражением лица; блузка на ней была порвана, лифчик тоже. В другом — стояли эти два мудака с исцарапанным физиономиями, один без рубашки, но в штанах, второй без штанов, но в рубашке. — Сука, кончай ломаться, как целка!!! — заорал Гром, — небось твой лейтенант тебя давно пользует!!! — Да, блядь американская, нехуй сопротивляться, — противным козлетоном вторил Бесогон, — иди к нам, мы — два классных русских мужика! Попробуешь московский и питерский член, мы твои титьки разомнём, раз твой лейтенантишка не в силах. А титьки у бляди тугие, — обратился он к Грому, — есть где разгуляться… — Если вы ебаные пидоры, то ебите сами себя в свои столичные жопы, а честную девушку не трогайте!!! — злобно прошипела Юлия, — только еще дотроньтесь до меня своими плебейскими ручонками, я прикажу вас выпороть так, что вы даже ходить на полусогнутых будете!!! И отрежу ваши причиндалы и прибью около дверей!!! — Ты нам угрожаешь, проститутка американская?! — заревел Гром, — да я щас тебя выебу!!! — Не получится, — раздалось сзади; Гром и Бесогон обернулись и увидели американца. — Мы и тебя выебем, — пообещал Гром, набычившись, — только тебе физию сейчас начистим, — выбросил кулак, нацелившись в лицо противника, но тот, легко увернувшись, схватил руку противника, завернул на спину, подставил подножку… и майор Гром с громким шумом обрушился на пол и затих. Бесогон, по природе своей будучи трусом, поняв, что сейчас его будут бить, решил таки отыграться на девушке, но та, с гортанным криком, дала ему меж ног, а потом локтем в живот и ребром ладони по шее… и мужчина рухнул около неё, забыв вообще про всё, кроме жуткой боли в паху. — Как ты? — Мик подошел к ней, отметив покрасневшую щеку, следы пальцев на запястьях. — Ничего, лейтенант, — её всю трясло, — они, что с дуба рухнули? Как они смеют, вообще так обращаться с девушками?! — Прикройся, — Меллоун стянул с себя куртку и накрыл её плечи, — у тебя есть во что переодеться? Что вообще произошло? — Мы сидели с Афанасием и разговаривали, — ответила прекрасная римлянка, — а Афанасий? Как он? — вдруг испуганно вспомнила она. — С ним всё в порядке, — успокоил её Мик. — Говорили про ночную вылазка. И тут ворвались эти двое и заорали, что для полного счастья им только бабы не хватает. И, типа, нафига в город ехать, когда тут такая шикарная телка сидит, — гневаясь, поведала офицер Августа, — что, мол, и титьки при ней и задница вкусная… и типа на троих они меня разделят. А Афанасий, смотрю, покраснел и как заорет на них, что как они смеют оскорблять девушку, а они в него выстрелили, а меня схватили… блузку вот порвали и лифчик разодрали… Майоришка начал с меня джинсы сдирать, а второй за грудь мою схватился, ну я им и выдала ногтями по физиономиям… сперва москвичу, потом питерцу… а потом и вы подоспели… Что теперь? — Ты поспишь, иди прими душ, а этих я в ближайший сарай закину, чтобы духу их пьяного близко не лежало. — Но на вылазку пойдем? — Пойдем, только позже, когда вы отойдете от переживаний.***
Где-то в часов десять, Мик разбудил своих коллег. — Уже? — спросил опер, который даже уже и вспомнить не мог, что его кто-то ранил. — Ага. — Я щас, — отозвалась Юлия из-за двери; в первый раз они смогли лечь с комфортом, потому что до этого горницу и спальню оккупировали столичные гости, а американцам и хозяину пришлось спать на чердаке, хотя, стараниями Меллоуна, они очень хорошо на этом чердаке устроились. Правда, в чердачный люк половину ночи ломились снизу, но на нем стоял массивный сундук, поэтому влезть не получилось. Сели на аэролодку на воздушной подушке, домчали до лагеря, через портал залезли в пристройки. — И что теперь? — поинтересовался Афанасий. — Минутку подожди, — и буквально через несколько секунд в противоположной стене открылся светящийся портал, из него выглянула красивая молодая женщина с пепельными волосами, небрежно закрученными в высокую прическу, и серыми глазами, одетая в мешковатый комбинезон, заляпанный краской. — Я — Джорджина Холмс, — представилась она. — Вау! — Юлия вытаращила глаза, — вы та самая знаменитая журналистка, да? — Да, но тут я не при исполнении, — рассмеялась та, — Юлия, иди ко мне. Будешь мне на этой стороне помогать, а ребята здесь будут работать. Капсулы легкие, подгоняйте их к порталу, а мы тут детьми займемся. Примерно за час они управились с третьим этажом, потом перешли ко второму, и первому… В первой пристройке были лишь пятилетки — пухленькие и румяные, они спокойно спали в капсулах, не подозревая о своей участи. — Мы за ночь не успеем всех спасти, — грустно сказал Афанасий, утирая пот, — мы уже вытащили пятилеток, шестилеток, семилеток и восьмилеток… — Не морочь себе голову, — ответил на это Меллоун, — всё предусмотрено и рассчитано. — Ладно, поверю тебе на слово, — согласился опер. К концу ночи они вытащили всех и собрались в пустой комнате первого этажа двенадцатой пристройке. — Джо, Юлию и Афанасия отправь на лодку, а я тут закончу, — распорядился лейтенант. — Хорошо, — безмятежно ответила миссис Холмс, открыла портал и выпнула офицера и опера, полумертвых от усталости, на аэролодку. — Когда станут результаты подсчета? — Я тебе сообщу. — Родители? — Они там же, где и дети, — успокоила Мика Джорджина, — с ними всё хорошо. Я подключила психологов, оперативные службы Томской, Новосибирской, Челябинской, Екатеринбургской республик, а также ребят из республики Сахи. Есть несколько детей из Европы, Америки, Азии и Африки. Сейчас разыскиваем их родителей, заодно пытаемся определить, сколько еще детей было привезено в Сказочную Тайгу из других стран. — Ладно, — Меллоун посмотрел на неё, — я тебе полностью доверяю. — Пока, — Джо открыла портал и исчезла в нем, а Мик раскрыл крылья и вознесся над пустыми пристройками. — Так. Приступим, — место между двумя корпусами через некоторое время превратилось в зеленый сквер с фонтанами, бассейном, скамейками и скульптурами. В обоих корпусах появились изящно сделанные веранды, имеющие выходы в сквер, задние стены застеклились обычным стеклом, а лестничные проемы — стеклоблоками разного цвета. — Уф, — Мик поглядел на это, кое-что еще подправил и отправился на лодку. Без особых происшествий добрались до дома и легли спать.