Романтические приключения

      Мана присоединилась к их команде не так давно — с Барабанного острова. Они с Чоппером вместе проходили медицинскую практику у доктрины. Девушка обожала рисовать, любила прорисовывать летние или весенние пейзажи, которых на Барабанном острове не встретить. Была б воля Т/И — отправилась колесить по свету, зарисовывая живописный пейзаж с каждого острова. Докторина лишь усмехалась на мечту девушки, с их острова практически невозможно уйти.              Только потом появилась команда Луффи. Энергичный мальчишка, заметив девушку в лëгком платьице посередине снежной бури, потащил едва ли не силком на их корабль. Собственно, как и Чоппера. Чем она вызвала такой интерес капитана — неизвестно. Даже сам Монки не всегда понимает своих мыслей, в этом Кавагути была уверена. Таким образом и начались их совместные приключения с этими несносными, с какой-то стороны даже безумными, ребятами. Так начали проявляться неоднозначные чувства к коку, что при взгляде на неë пускал кровь носом. Тони злился на девушку, только сама Мана не понимала из-за чего. На корабле было слишком жарко — топ, шортики и сланцы. Ничего серьёзного же, да? Только Санджи хватало этого вида, чтобы упасть безоговорочно в обморок. Нами обворожительно улыбалась, когда же Зоро бухтел по этому поводу.              — Ты снова без устали рисуешь, Т/Иша?              Девушка кивает, с благодарностью принимая воду со льдом. Винсмок единственный, кто постоянно приносил охлаждающие напитки и делал специальные холодные блюда. Из-за огненного дьявольского фрукта было жарко, невыносимо настолько, что порой поднималась высокая температура. Мана грозилась получить тепловой удар без солнца — контролировать способность на жаре было сложнее, чем в лютую зиму. Тренировки приходилось продолжать до изнеможения. Санджи зависает на секунду, вглядываясь в портрет.              — Ты рисуешь меня?!       — Да, — Т/И улыбается, припоминая, что помимо его портрета есть ещё парочка соратников. Первым, конечно, нарисовала Чоппера. — Я потихоньку рисую для каждого. Мне нравится ваши разные пропорции тела, да и вы сами по себе обладаете разной энергетикой. Ко всему прочему…              Винсмок слушал в пол-уха. На него смотрел его двойник с такой же улыбкой, с привычной сигаретой в губах и с озорным огоньком в глазах. Санджи до этого говорил, и повторит ещё раз — это не просто талант, она словно с пелёнок начала рисовать. Кавагути словно чувствует их. Это казалось чем-то волшебным и нереальным.              — Прости, я немного заговорилась, со мной такое бывает, — плечи девушки опускаются, виновато улыбается.       — Ты прекрасна, Мана. Мне нравится, как ты живёшь своим увлечением, нравится, как ты рассказываешь про это.              Кок говорил искренне. Без его привычного флирта, без напускной влюблённости. Для художницы это было слишком непривычно. Она привыкает к каждому человеку долго, присматривается, делает определённые выводы. Заметив едва заметный румянец, мужчина улыбается широко, заправляя чёрную прядь волос.              — Санджи, я проголодался!       — Сейчас всë сделаю, дурья ты бошка!              Начались бесконечные разговоры. Ночью, когда оба не в силах сомкнуть глаза из-за бессонницы, или же рано утром, когда кок готовил для всех завтрак. Кавагути помогала ему в нарезке овощей или же их чистке, иногда обжаривала что-то под чутким руководством мужчины. Десерт целиком и полностью Винсмок доверял художнице — они получались слишком превосходными. Вроде бы, ничего незамысловатого, а столько любви и нежности вкладывает девушка в свои творения, что становится завидно.              — Ты никогда не рассказывала про свою семью.              Тема семьи была слишком болезненна для Маны. Вода тихо льётся на руки, придя ненадолго в себя, Кавагути выключает воду. Разговор будет тяжёлым, для неё точно. В кулоне ещё сохранилась их общая фотография за неделю до того, как всех успела потерять. Санджи внимательно вглядывается в изображение, припоминая, что у девушки где-то была похожая картина.              — Они погибли, — говорит тихо, мужчина едва слышит еë речь. — Наша семья была выставлена на потеху Барабанному королю. Мы ослушались тогда какого-то закона, даже не поняли, что произошло. Меня дома не было, я находилась с докториной. Учились мы тайно, никто не знал. А когда пришла домой, то хижина была полностью уничтожена, а новые три могилки, недалеко от деревни, с надписями на них, подтвердили наихудшие догадки. Не помню, как дошла обратно до докторины. Я вроде бы выпила много алкоголя, настолько много, что чуть не впала в алкогольную кому. И плакала. Много плакала. Вот я и стала жить с докториной таким образом, — Санджи касается еë щеки. — Я плачу?       — Да, — Винсмок сбавляет огонь, притягивая девушку для крепких объятий. — Можешь поплакать. Я не осужу, не оговорю. Я буду тихо стоять и говорить, как ты прекрасна. И какая ты сильная.              Помнится, Кавагути впервые так сильно разревелась за долгое время. Даже во время прощания с островом и докториной, та лишь грустно улыбалась. С Санджи было до одури комфортно, безопасно и приятно. Несмотря на то, что мужчина курит сигареты, от него не несёт ими. Винсмок пахнет чем-то сладким, манящим. С ним можно было обсудить любые темы и не побоятся, что ты останешься непонятым, осуждённым за свои мысли. Кок с удовольствием пробует тоже рисовать в альбоме, следуя указаниям своей наставницы.              Потом Санджи начал немного отдалятся от девушки. Ей могло показаться, ведь сама много времени проводит в мини-лаборатории на корабле. Подтвердились догадки девушки, когда она заходила с утра пораньше в их столовую, а мужчина старательно делал вид, что ничего не творил, и вообще ему нужно срочно бежать. Либо же стоило девушке увидеть какие-то листы, торчащие из альбома Санджи, как мужчина подхватывал их и уносил. Странно было ещё и то, что он начал шептаться о чëм-то с Робин и с Нами. Одно дело, когда они делали это раздельно, а тут целая коалиция. И каждый делал вид, словно ничего не происходило. Это начинало раздражать.              Шли недели, приключений становилось больше, опасность росла в геометрической прогрессии. Только благодаря еë способностям девушка могла полноценно постоять за себя. Вернулась художница только за полноночь на корабль. В этом городе слишком много разного и не то что необходимо для девушки — это касается и оружия, и красок с кисточками и мольбертами. Заранее попросила передать Винсмоку, чтобы тот хорошо спрятал еë порцию еды, ведь не успеет прийти до заката. И каково было удивление Кавагути, когда в столовой был организован ужин при свечах. Санджи стоял с широкой улыбкой, с любимыми цветами девушки, и ещё с еë… портретом? Криво нарисованным, было видно, что много стирал и снова рисовал. Но этот рисунок выглядел очень мило, и Мана могла поспорить, что ушло много времени на воссоздании еë образа. Пазл сложился, только осталось одно «но».              — Что ты обсуждал с Робин и Нами?       — В каком городе есть всë это. Спрашивали других торговцев, долго искали твои любимые цветы и хорошее красное для этого вечера.              Санджи внимательно смотрит за еë мимикой. Видит, как в этом полумраке девушка краснеет, принимая цветы с портретом. Слишком сказочно, до дури волшебно, чтобы быть правдой. Но Винсмок, в его привычной манере подаëт блюда, рассказывая про них, про себя. Обмениваются разговорами из детства. А после поцелуй. Поцелуй с привкусом табака и вина. Нежный, томный. Мужчина пытался через поцелуй выплеснуть всё свои накопившиеся эмоции, все чувства, которые вызвала в нëм столь хрупкая девушка. Она задыхалась. Слишком много и слишком долго. Но хочется ещё. Небольшой перерыв, пока Мана идëт к коку, садясь на его колени. Начинает первая. Санджи улыбается сквозь поцелуй — неумело, мило, мягко. Он не торопится, лишь подсказывает своими губами, как можно сделать немного по-другому.              — Ты такая прекрасная.              В комнате становится жарко. Девушка, в лëгком нетерпении зарывается рукой в волосы, оттягивая от себя. Санджи хочет ещё, ему нужно больше. Слишком долго оттягивал, слишком долго ждал. Вино подстёгивает игривое настроение обоих, но понимают, что нужно закругляться со такими головокружительными поцелуями. Санджи держит себя в руках, старается.              — Не хочешь выбраться погулять завтра по этому городу? — Винсмок заправляет волосы за ухо девушки, улыбаясь еë красноте. — Конечно же, зову тебя на свидание.       — Да, — Мана зарывается носом в его шею, вдыхая стол привычный и любимый аромат. — С тобой куда угодно — да.