В тот день шел снег...

      Солнце медленно скрывалось за горизонтом, на темнеющем небе медленно появлялись звезды, пока совсем мало, но скоро их будет тысячи и тысячи; внизу шумела никогда не останавливающая своей жизни столица Японии. Теплый июльский ветер трепал ему волосы и полы кимоно. Ято с наслаждением прикрыл глаза, убрав руки в широкие рукава. Приятно. — Дурак! Ято, дурак! — а вот это не очень приятно.       Бог тяжело вздохнул, глядя на вечерний Токио с края крыши многоэтажного бизнес-центра и выслушивая очередную порцию возмущений. — Мы же даже до парка не дошли! Да тебя к аякаши тянет хлеще, чем самих аякаши к людям! Да уж, к аякаши меня тянет определенно, — мысленно улыбнулся бог, неосознанно вспомнив пушистый фиолетовый хвостик, отражающий эмоции своей хозяйки лучше, чем ее собственное лицо. — У-у-у, как можно быть таким упрямым? Тебя чуть не сожрали! — Ну не сожрали же, — в который раз за последние десять минут вздохнул Ято, — мне не хотелось, чтобы в такой день всякая нечисть портила нам и другим людям настроение. — Госпожа Бишамон сегодня патрулирует Токио, она бы сама прекрасно справилась! — Хиери за его спиной недовольно фырчала, — это было опасно, вдруг ты бы опять ослабел прямо посреди драки? Ну почему ты каждый раз без оглядки кидаешься в бой? Хотя бы сегодня, забудь про других и подумай о себе немного, пожалуйста. — Да брось, Хиери, ты через чур переживаешь, я… — бог обернулся и запнулся. Он ожидал увидеть гневный взгляд на недовольном лице, но вместо этого увидел новое печальное выражение.       Хиери грустно смотрела на него, ее красивые глаза подозрительно блестели. Ему вдруг вспомнился момент из Капипа-ленда, когда они вместе смотрели парад, и он был так счастлив, но, стоило ему лишь глянуть на девушку и увидеть ее печальное лицо, как все счастье словно смыло. Сейчас у нее было такое же лицо, да и ситуация чем-то напоминала ту. — Хиери? — удивленно выдохнул Ято, шагнув к ней, но шинки больше ничего не говорила, просто смотрела на него своими невозможными глазами, — эй, ты чего? — слегка нервно усмехнулся он, сжав свои запястья ладонями внутри рукавов, — не хорони меня раньше времени, ладно? Да я всех богов переживу, вот уви!.. — слова вновь застряли в горле, но теперь по другой причине.       Бог удивленно опустил взгляд вниз, на темную макушку, ощутив, как за спиной сомкнулись девичьи руки, а оголенную ключицу обожгло чужое дыхание, пустив очередные за день мурашки по всему телу.       Ято простоял в ступоре буквально пару секунд, ощущая, как краска заливает щеки, а потом его губы сами собой растянулись в слабой улыбке. Он вынул руки из рукавов, крепко прижал шинки к себе, обняв за плечи, и уткнулся носом в ее волосы, полной грудью вдыхая запах каких-то цветов. Шампунь или духи? Какая разница, он готов был здесь же загнуться от гипервентиляции, снова и снова вдыхая этот запах — не надышаться! -, совершенно не подозревая о том, что в голове Хиери были точно такие же мысли. Как же приятно он пахнет, — мысль просочилась среди других, куда менее радостных, и заполнила собой все пространство в голове. — Хиери, — шепотом заговорил Ято, — я не исчезну и не уйду, обещаю. Обещаешь? — подумала Ики и слегка отодвинулась, посмотрев ему прямо в глаза, словно хотела увидеть в них, правдивы ли были его слова. А глаза его были спокойны и умиротворенны, словно чистое дневное небо, и, обращенные на нее, сияли ярче садящегося солнца, ярче редких звезд над их головами, а на его губах играла легкая, едва заметная успокаивающая улыбка. Обещаю, — говорил он всем своим видом.       Она расцепила руки за его спиной и взяла лицо бога в свои ладони.       И весь мир Ято замер в одном моменте, в одной лишь человеческой девушке; и мир, и время, и даже сердце его, казалось, замерло. А потом едва не сломало ему ребра изнутри — в тот момент, когда Хиери зажмурилась и приподнялась на носочках, притягивая его к себе и слегка склоняя голову на бок, когда ее губы легли на его собственные. Да ну что же ты будешь делать?.. — мысленно простонал Ято, едва очередной ступор стек с него, словно вода, внутри словно взорвалась тысяча и тысяча фейерверков. Он совершенно неосознанно положил правую руку на затылок Широне под пучком, огладив пальцами шелк волос, и кончиком языка провел по ее устам. Хиери тихо пискнула, заливаясь румянцем по самую шею, поражаясь собственной смелости, покинувшей ее, стоило лишь совершить задуманное.       Вкус малинового бальзама вышиб все мысли, которые только могли остаться в голове у Ято. Ноги Хиери ослабли, словно онемели, и едва не подкосились, когда бог погибели осмелел, вновь лизнул ее нижнюю губу и слегка прикусил ее. Его руки держали ее крепко, не давая упасть от переизбытка чувств, но так, чтобы она могла в любой момент отшатнуться от него и отправить в полет Диким Саватом. И понимание того, что Ято уверен в том, что делает, но не настаивает, вскружило голову, стерло любой страх, оставляя лишь смущение и рой бабочек, нет, клубок змей виться внутри, задевая каждый оголенный нерв.       Ее рука скользнула с лица на шею Ято, едва касаясь, лишь кончиками пальцев скользя по бледной матовой коже, и божество крепче прижал девушку к себе, ощутив, как все внутри дрожит и сладко сжимается от ее пархающих прикосновений. Шинки неуверенно раскрыла губы, но у Ято уверенности хватило бы на сотню людей, так что он, не медля, но и не сильно торопясь, словно смакуя многовековое саке, скользнул языком внутрь.       Уверенные ладони на спине и затылке придали ей сил и Хиери несмело ответила — это же она начала это сносящее голову безумие, не стоять же теперь столбом? Бог толкнулся языком глубже, сталкиваясь с ее собственным, и смущение окончательно отошло на задний план, уступая место искрящемуся восторгу и щемящей сердце нежности.       А Ято сам не знал, что творит, но все ощущалось таким правильным и нужным, что он не смог бы оторваться от этих сладких, мягких губ, что отвечали ему так неуверенно и неумело, даже если была бы острая необходимость. Да пусть их аякаши прямо сейчас сожрет, он ни за что не отступится!       И все же, спустя некоторое время, растянувшееся на века, к огромному сожалению, ему пришлось оторваться от этой пьянящей сладости, когда губы у обоих начало саднить. Но Ято чувствовал что-то такое, что не дало ему просто сделать шаг назад — вместо этого он взял ладони Хиери в свои руки, переплел пальцы с одной и прижался губами к основанию второй. Он не спеша поднял затянутый поволокой взгляд на шинки. Та мелко дрожала, явно не от холода в теплый мартовский вечер, ее глаза тоже были слегка затуманены. Встретившись взглядом с его гипнотическими голубыми-голубыми глазами, она на пару секунд замерла, утонув в ворохе чувств, отражающихся в них, а после судорожно выдохнула и поджала покрасневшие губы, смущенно опустив взгляд себе под ноги. Что это еще за взгляд? Колдун, что-ли?..       Ято тихо улыбнулся ей в ладонь и потянул девушку на себя, заключая тело Хиери в кольцо объятий. Ну что ты со мной делаешь? — подумал он, задрав голову к редким рыжим облакам, — я все забрал у тебя. Все, что ты любила и чем дорожила, но ты все равно… так я только сильнее… хочу жить. — Пойдем любоваться сакурой, — шепотом произнес он первое, что пришло в голову. — Угу, — выдавила Широ в ответ, крепко сжимая в кулачках ткань его кимоно.

***

      Они шли по улице в сторону главного парка, руки Ято вновь были убраны в рукава, рядом шагала, смотря строго вниз и сцепив ладони в замок, Хиери. Бог изредка косился на шинки, не проронившей ни слова с тех пор, как они покинули крышу бизнес-центра, но видел лишь ее красные уши. Он и сам чувствовал легкое смущение, но это никак не уменьшало немножко печального счастья, поселившегося в груди.       Ято все думал и думал, что же им делать дальше, но вдруг его размышления, ровно, как и шаг, остановило собственное отражение в витрине, замеченное краем глаза. Бог погибели замер на месте, и Широ, увидевшая это, вслед за ним. — Ято? — подала шинки неуверенный голос, а он все продолжал пялиться на себя, опустив руки вдоль тела. Он так ни разу и не увидел себя в зеркале с тех пор, как Кофуку заставила его переодеться в непонятно откуда взявшееся кимоно. В тот момент он ни о чем таком не думал, но сейчас невольно словно переместился лет на пятьсот назад в собственное прошлое, словно вновь глядел на свое отражение в ручье, только-только смыв чужую кровь с рук и лица. И эта одежда, и этот хвостик с забавным колоском на виске… Я смотрю, ты прямо светишься от радости, бог погибели, — как будто бы ухмыльнувшись, произнесло отражение в стекле, и в этот момент Ято показалось, что он сходит с ума, — а что, неплохо устроился. Все так, как и говорил отец — девчонка умерла и теперь полностью принадлежит тебе, даже сама, кажется, не против. Неплохо-неплохо, Ябоку. Вот только, ты сам вот-вот концы откинешь, хотя и знаешь, как можно легко остаться в людской памяти. Ты только глянь на того алкаша в подворотне, он же так и просится, чтобы ему глотку перерезали. Впрочем, и этого будет мало — кому какое дело до этого ничтожества? — Ято, осторожно! — вдруг в него что-то врезалось сбоку, валя на землю и выбивая из головы весь бред, что он только что услышал. Или… это были его собственные мысли, нынешнего его, а не прошлого?       И в этот момент он все понял. — Явись, Хакки! — в его руку тут же лег вакидзаси. — Вкусно пахнет, — протянул противный голос и Ято тут же пришлось отскочить в сторону, уходя от удара огромной лапы существа, отдаленно похожего на медведя. — Вот черт, и откуда он только взялся? — проворчал бог, — и чем там только Бишамон занимается?! Ох, и правда, ни секунды покоя, — продолжал гневно сокрушаться он, — скотина, не порть мне настроение!       Бог недовольно зашипел, все же пропустив удар, от которого должен был легко уклониться, и отлетев спиной в фонарный столб. — Ну держись у меня, — криво ухмыльнулся он, тяжело поднимаясь на ноги, — тварь, я тебя на куски порежу! — Ято? — с тревогой произнесла шинки, — ты… — Не сейчас, — отмахнулся тот, — тебя, осквернившего страну Восходящего Солнца, своим пришествием, я, бог Ято, уничтожу при помощи Хакки, очистив огромную скверну, тобой принесенную! Изыди! — множество резких ударов превратило аякаши в бесформенную кучу ядовито-зеленого цвета. В воздухе появился сияющий белым светом узор и тут же рассыпался, исчезнув без следа.       Ято облегченно вздохнул, словно огромная глыба упала с его плеч, стоило ему изгнать нечисть. — Вернись, Широне. — Ято, ты в порядке? — тут же спросила она, вернувшись в человеческую форму. — Да, все нормально, — ответил тот, слабо улыбнувшись, — идем, сегодня мы любой ценой посмотрим на сакуру, — бог уверенным движением взял ладонь девушки в свою и, сам того не замечая, переплел их пальцы, думая, впрочем, о другом. Этот аякаши, он сейчас… присосался ко мне… Если бы Хиери или кого-то другого не было рядом, каких делов бы я натворил в таком-то состоянии?

***

      Ято с довольным видом подкидывал в ладони монету в пять йен, расслабленно шагая в сторону дома. Хотя, ворчливый Дайкоку наверняка даст ему очередного тумака за то, что называет их с Кофуку дом и лавочку своим домом. — Когда ты уже окончательно свалишь жить в Такамагахару, нахлебник? — причитал он постоянно.       В последние два месяца Ято перестал легкомысленно и мечтательно отвечать на это чем-то вроде «уже совсем скоро, когда мне начнут строить десятки и десятки храмов, а выделенную площадь земли увеличат». Наступит ли это «совсем скоро»? Силы покидали его стремительно, бороться с аякаши становилось все труднее, как и вставать по утрам, дабы отправиться выполнять очередное желание, если заказы вообще были. Да уж, пару сотен лет назад вопрос о том, как остаться в людской памяти, меня не посещал, — подумал он и тут же покачал головой, выбрасывая из нее подобные мысли. Он точно обратится из бога погибели в бога удачи, точно!       Проходя мимо детской площадки вблизи заведения Кофуку, Ято приметил что-то боковым зрением и повернул голову влево, никак не ожидав увидеть сидящую на качелях Широне, что с задумчивым видом черкала что-то в небольшом блокноте. Они с Юкине все чаще и чаще пропадали на бесполезных поисках, загоняя себя до такой степени, что и сам Ято, и даже Кофуку с Дайкоку начали на них ругаться. Но тем было хоть бы «хны», шинки снова и снова уходили с рассветом и возвращались, когда солнце уже садилось за горизонт, не переставая выискивать одного единственного человека. Бог даже не представлял, как они вообще это делают. Неужели, просто подходят к каждому встречному с вопросом «знаете ли вы бога Ято»? Абсурд какой. — Хиери? — удивленным тоном позвал он, подходя ближе. Та резко вскинула на него взгляд, практически моментально заливаясь румянцем и отводя глаза куда-то в сторону. И так каждый раз, — устало и расстроенно подумал Ято. Сколько бы раз он не подлавливал момент, когда они оставались одни, и пытался поговорить с девушкой о том, что случилось в день, когда они отправились любоваться сакурой, та находила какие-то неубедительные отговорки о неимоверно важных делах и куда-то сбегала, время от времени несильно жаля бога. — Ты закончил с исполнением желаний, — пробормотала она, вновь уткнувшись в блокнот. — Ага, — протянул он, практически пиля Ики взглядом, — а где Юкине? — В районе Минато, — коротко отозвалась шинки. Ято обреченно вздохнул, шумно усаживаясь рядом — что же это такое, этот пацан совсем себя не бережет, — как ты себя чувствуешь? — Отлично, словно мне снова сто лет, — тускло ответил бог, — Хиери. — Что? — То, что случилось тогда… — Давай вернемся, надо помочь господину Дайкоку с уборкой, — шинки резко встала с качели. — Постой, — Ято выкинул руку вперед, хватая Ики за запястье, впервые останавливая ее, когда она пыталась сбежать. Ранее он всегда молча провожал ее взглядом, давая время подумать и разобраться в себе, сам тратя отсрочку на то же, но это уже походило на какой-то цирк. Недомолвки и непонимание того, что с ними двумя происходит, могут разрушить вообще все, — хватит бегать. Посмотри на меня, поговори со мной, — практически взмолился он.       Широне пару секунд просто молча стояла спиной к нему, а потом глубоко вдохнула и несмело обернулась, тут же натыкаясь на его внимательный, настойчивый взгляд. — Ты… п-прости, — выдавила она через силу. — За что «прости»? — в полнейшем непонимании нахмурился бог. — Я… — Ики судорожно сглотнула, ее ладони вспотели, а кожа лица, к тревоге Ято, слегка побледнела, — я сглупила тогда, — заявила она.       Все. Занавес.       Ято показалось, что его, словно какого-то робота, просто закоротило и он не так услышал слова девушки, не так их понял. Что еще за «сглупила»? Что это значит, почему она так говорит? — Я не… в смысле? — пробормотал он, потерянно глядя на шинки. — Мне не стоило… целовать тебя, — бледность и румянец на щеках вкупе с подозрительно блестящими глазами придавали ей пугающе болезненный вид. — Почему? — бог в конец запутался. Как же так? Он же отчетливо видел ее воспоминания, когда давал имя, и был уверен на все «сто» в ее чувствах к нему и, как он сам думал, вполне конкретно донес свои. Неужели, он все не так понял? Тогда к чему был поцелуй на крыше бизнес-центра? В подобных ситуациях Ято сильно жалел, что боги не могут читать мыслей своих шинки. — Не заставляй меня говорить это! — зажмурившись, воскликнула Хиери. — Но я тебя не понимаю! — ответил бог погибели, вскакивая на ноги, не отпуская ее руки. — Я все испортила! — уже чуть ли не плача, выпалила Широне, — я все разрушила, поступив вот так! Как мне теперь смотреть тебе в глаза? — прошептала она, прислонив свободную руку к лицу. — Да ничего ты… ничего ты не разрушала, почему ты так говоришь? — а Ято начал откровенно паниковать. — Потому что боги не умеют любить так же, как люди, а про дружбу уже речи быть не может! — шинки подняла на него отчаявшийся взгляд и в шею бога тут же словно вбили шило. — Да кто вообще… сказал тебе такую чушь про любовь богов? — сглотнув и прикрыв глаза, негромко спросил он, переживая вспышку боли. — Господин Тендзин и господин Казума, — пробормотала в конец расстроенная Хиери. Вот ведь… нашлись, советчики чертовы! — мысленно выругался Ято и осел обратно на стульчик качели, вспоминая и об этом моменте из памяти Ики. — Они оба были людьми и не могут об этом рассуждать, — уставшим голосом отчасти облегченно вздохнул бог, — так что не слушай этих болванов. Слушай, что я тебе скажу, — серьезно заговорил он, глядя шинки прямо в покрасневшие глаза, и пустился в объяснения, — боги созданы людьми, мы их дети, если хочешь. Но мы не похожи на них. Это правда, мы любим иначе. Я говорю о нашем существовании. Жизнь богов — это века, а сердца точно знают, чего хотят и к чему стремятся, так уж мы устроены. Мы можем любить, но разница в том, что стоит только в кого-то влюбиться, и мы не сомневаемся, не можем разлюбить и полюбить кого-то другого снова, в отличие от людей. Так что полюбить кого-то, тем более человека, чья жизнь так быстро кончится, большой риск. Даже если это другое божество или шинки, чувства могут не найти ответа, бог начнет переживать и расстраиваться, это заставит его священные оружия волноваться за хозяина и приведет к осквернению и даже перерождению от этого осквернения. Так что боги держат себя и свои чувства в руках, не смея привязаться сильнее, чем как к членам семьи. Вспомни, что случилось с Бишамон — она любила своих шинки, как собственных детей, и к чему это привело? К истреблению. Наверное, поэтому Тендзин и Казума подумали, что мы не умеем любить в романтическом смысле, — Ято глубоко вздохнул и опустил глаза, переводя дыхание, а Хиери все слушала и слушала, и с каждым новым предложением ее глаза становились все больше и больше, как и понимания, и опасливой надежды в них, — я говорю тебе это, потому что точно знаю — любовь богов мало чем отличается от человеческой. — Ято… — дрожащим голосом пробормотала шинки. Вот же, я просил ее поговорить со мной, а в итоге говорю только я один, — мысленно усмехнулся бог, — но это еще не все. — Знаешь, когда бог дает шинки имя, то автоматически видит все его воспоминания, — признался он, не подозревая о том, что Широ и сама знает об этом из его собственной памяти, — и, увидя твои, я точно уверен, в том, что сейчас говорю, — он резко поднял взгляд на красную Ики и вновь встал, — мои чувства не отличаются от твоих! — выпалил он, чувствуя, как краснеет его собственное лицо, но все равно продолжал упрямо пялится на Хиери. Право слово, словно подросток какой-то! Не ему ли полторы тысячи лет? — так что… тебе не надо боятся и думать, что ты что-то там испортила.       И правда. Ничего эта глупая не разрушала. Наоборот, использовала, как фундамент для чего-то большего. Такого же светлого, крепкого и важного, но большего.       Шинки молча смотрела на него пару мгновений, широко открыв глаза, а потом просто… расплакалась и рассмеялась одновременно, прикрыв лицо ладонью. — Чего?! — испугался вновь Ято и засуетился, — вот же, платочек, быстрее найти платочек… — Прости, — выдавила Ики, прекратив судорожные копошения бога по собственным карманам. — Э-э-э… — За то, что убегала. Прости, — пояснила она, вызвав у Ято облегченный вздох. — Хватит уже извинятся, — вздохнул он и, не особо думая в этот момент, потянул девушку на себя, заключая в кольцо объятий, — только не молчи. Говори со мной. Я же уже сказал однажды — я всегда буду рядом.