***
Стоило Юкине вернуться, как он тут же налетел на бога сначала с объятиями — Ято моментально прижал шинки к себе, совсем по-отечески гладя его по голове —, а потом и с тумаками. — Идиот, как ты умудряешься заставлять нас волосы на голове рвать, ничего не делая?! — гневался он, стараясь тем самым скрыть волнение. — Прости, — от всего сердца попросил бог, запустив ладонь в собственные волосы. — Как хорошо, что все обошлось, — облегченно выдохнула Кофуку. — Да уж, заставил ты нас понервничать, — проворчал Дайкоку, выдыхая облачко никотинового дыма. Ято опустил виноватый взгляд в пол, мысленно сокрушаясь на все происходящее в последнее время, как вдруг этот самый пол стал размываться в его глазах. Божество пошатнулось и полетело бы вниз, если бы не среагировавший вовремя Юки, подхвативший хозяина поперек туловища. — Да как же так, — прошептал священный сосуд, аккуратно усаживая Ято на подушку возле низкого столика. Рядом тут же очутилась Ики, тревожно касаясь его плеча. — Голова вдруг закружилась, — дрожащим голосом усмехнулся тот, прислонив ладонь ко лбу, и услышал тихий всхлип рядом. Переведя потерянный взгляд в бок, бог увидел, как младший шинки усиленно трет глаза, и молча притянул его к себе. Юкине крепко сжал его футболку на спине и разрыдался, — ну чего ты… такой взрослый парень, а плачешь, как маленькая девочка, — пошутил Ято, осознанно пытаясь нарваться на очередное недовольное ворчание, но это не помогло — его ребенок все никак не мог успокоиться. Я уже даже стоять нормально не могу? Да, дела… — собственный голос в голове был уставшим и каким-то до страшного смиренным. На следующий день к ним заявились знакомое дуо из Эбису и Куними. — Кажется, мы нашли его, — заявил божественный ребенок, — человека, который в тебя верит, — он дал им надежду… — Он сейчас в психиатрической больнице в Сайтаме, — добавил шинки, — и полностью не в себе, — а его ведущий тут же отнял. — Кто это? — поддался вперед Юкине. — …Фуджисаки Кото, — чуть помолчав, ответил Эбису, — пару дней назад ко мне пришла Цуцуми. — Нора? — удивился священный сосуд. — Да. Она считает, что пребывание твоего отца в его теле можно сравнить с божественной одержимостью, но не совсем, — пояснил бог удивленному в край Ято — он уже не ожидал ни чуда, ни вновь услышать это проклятое имя, — проще говоря, Фуджисаки помнит то время, когда маг им управлял, соответственно, он помнит и о существовании божественного, и о тебе тоже. Но, как Куними и сказал, он сейчас невменяем. Кажется, подобное насилие над телом и духом сильно повредило его сознанию. Как сказали врачи, он все повторял про какого-то бога погибели, который придет убить его, то есть про тебя. Поэтому его родители и упекли Фуджисаки в клинику. Та не самого хорошего качества, честно говоря, на что по-лучше денег не хватило, так что его просто накачивали всякими препаратами, когда поняли, что переубедить в существовании какого-то мстительного бога просто невозможно, это сделало ему еще хуже и начало разрушать сознание, приведя к тому, что имеем сейчас. — Ясно, — глухо усмехнулся Ято, — я даже не вспомнил бы об этом парне, думал, он умер вовсе, а батя просто занял его тело. А оно вон как случилось… — голос его становился все тише и тише, пока не упал до еле различимого шепота. — Но это же значит… — Хиери вскочила на ноги. Бог удачи поджал губы, глядя на старшего друга влажными глазами. — Ему можно как-то помочь? — потребовал Юкине. — Мы уже перевели Фуджисаки Кото в одну из лучших клиник в Японии, — подал голос Куними. — Улучшений пока мало, но… — подхватил маленький бог, — я сделаю все, что в моих силах! — решительно закончил он. — Спасибо тебе, малыш Эби, — тихо улыбнулся Ято. Я буду молиться на твою удачу, — подумал он про себя и в ночь того же дня, едва все уснули, отправился по адресу, за спиной у шинки выпрошенный у маленького друга. Ему хватит сил телепортироваться туда и обратно. Пусть он не спал второй день, опасаясь повторения истории, но куда важнее было остаться в памяти Фуджисаки. Он и сам не знал, как сделает это, но решил импровизировать по ходу. Пробраться в закрытую клинику для божественной сущности оказалось проще простого, в отличие от того, чтобы найти нужную палату в шестиэтажном презентабельном здании. Ято пришлось заглянуть в каждую, прежде чем отыскать ту самую на четвертом этаже в самом конце коридора. Бог тихо прикрыл за собой дверь и оглянулся. Одна единственная кровать стояла возле окна, закрытая тканевой перегородкой. Ну, здравствуй, — подойдя к кровати, подумал Ято, разглядывая знакомое лицо. Фуджисаки Кото спокойно спал и выглядел вполне нормально, но бог не обманывался. Он подошел ближе и в этот момент, словно ощутив чужое приближение, школьник медленно открыл глаза и поднял пустой взгляд на божество. Тот так и замер, убрав руки в карманы ветровки. Они вдвоем пялились друг на друга несколько секунд, а потом Фуджисаки как-то обреченно вздохнул и закрыл глаза, что-то пробормотав. Ято слегка покачнулся. — Кто ты?.. — сонливо спросил Кото, пальцами сжав одеяло, а потом расслабился, — я… тебя знаю… — и тут же заснул, оставив бога обливаться холодным потом. Он заставляет себя забыть обо мне… — понял Ято, — а врачи и родители уверяют, что меня не существует, — он крепко сжал зубы, ринулся вперед, хватая парня за ворот больничной пижамы, и резко тряхнул. — А ну-ка посмотри на меня! — рявкнул бог. Благо, в этой палате Фуджисаки был один-одинешенек, лишь он один услышал призыв божества и резко распахнул глаза, — я здесь, сволочь, прямо перед тобой! Ты видишь и слышишь меня! Не смей забывать обо мне! Я не собираюсь убивать тебя, наоборот, живи и помни! Я — бог удачи, Ято, слышишь меня?! — Тебя не существует… — пробормотал Кото, пялясь на него огромными глазами, в которых не было ни капли осмысления, — тебя не существует… — Я существую! — Хах… не-е-ет, просто… плод больной фантазии… бог погибели… не убьет меня… потому что его нет… Ято отшатнулся, обессилев и телом, и духом. Сейчас бесполезно с ним говорить, он вообще не соображает, — подумал он, сжав ладони в кулаки, — похоже, придется приходить каждый день.***
Однако, планы прийти следующей ночью резко пресекли Юкине и Хиери. — Тебе нужно поспать, ты уже третьи сутки не ложился, — упорствовали они. — Да все в порядке, я же бог, могу и вовсе не спать! — легкомысленно улыбнулся Ято. — Пра-а-авда? — удивленно протянула Кофуку. — Нет, конечно, — проворчал Дайкоку. — Ну, в любом случае, я в норме, лягу спать вечером, — отмахнулся бог погибели и залил в себя чашку зеленого чая. Стоило последней капле напитка попасть внутрь, как он тут же ощутил что-то… что-то… Вот черт… — вяло подумал он, всеми силами заставляя себя не закрывать глаза, — что за… — Конечно, пойдет он спать, ага, — ворчание Юкине доносилось словно из-под воды, — опять всю ночь будет тупой мангой зачитываться. — Все хорошо, Ято, — негромко произнесла Широ, погладив его по голове, — просто отдохни. Нельзя так себя загонять. Они мне… что-то подмешали… — понял Ято и уперся лбом в поверхность стола, тут же сдаваясь в лапы липкого, тяжелого сна. — Я думал, не подействует, — признался Юки, — раньше такие вещи на нем не работали. — Лучше и не подействовало бы… Думаю, это значит, что он сильно ослаб, — расстроенно пробормотала Ики, не прекращая поглаживаний по чужим мягким волосам.***
Несмотря на всеобщие опасения, бог проснулся уже следующим днем ближе к обеду, проспав чуть больше двадцати часов. Ну, оно и немудрено. Я же почти трое суток не спал до этого, да еще и эти двое напоили меня какой-то бурдой, — недовольно размышлял Ято, — отравиться к Фуджисаки сейчас? Ну, почему бы и нет. Может быть, он больше понимает, когда не борется со сном, — он кивнул самому себе и, уйдя в дальний конец дома, телепортировался. Вот только выкинуло его не возле клиники в Нагое, а немножко ближе к лавке Кофуку… в ее дворе прямо перед энгавой, на которой расположились Дайкоку и Юкине. — Ято?! — обалдел его шинки. — Что за… — пробормотал тот, потирая ушибленный копчик, — почему? — Что происходит? — слегка приподнявшись, спросил Юкине. — Ничего, — выдохнул Ято, — просто немного не рассчитал место телепортации, — да, всего лишь на двести пятьдесят километров, пустяк какой. Значит, придется на поезде, — подумал он, пытаясь подняться на ноги, но вместо этого окончательно повалился на землю, поволока застелила глаза, мысли спутались, а сердцебиение значительно замедлилось, — ясно… ты меня не дождался, Фуджисаки… — еле ворочая мыслями, сделал вывод Ято, пока Дайкоку и Юкине поднимали его с земли и усаживали на энгаву. Бог обессилено привалился плечом к деревянной застекленной перегородке, устало прикрыв глаза, — ну, что ты будешь делать… засранец, забыл все-таки… — он отчетливо ощутил, как последняя тонкая ниточка, на которой держалась его жизнь и само существование, оборвалась всего пару секунд назад. — Секки, — негромким голосом позвал он, сложив два пальца и выписав ими в воздухе родное имя, — Сим я освобождаю тебя… — Нет, стой! — сорванным голосом закричал тот, схватив бога за руку, моментально поняв, что тот собирается сделать — то, чего он боялся едва ли не так же сильно, как потерять самого бога, — не надо! — имя медленно вернулось на ключицу шинки. — Ты же и сам видишь, — тихо произнес Ято, продемонстрировав парню полупрозрачную ладонь. — Нет! Не смей! — Юки… — Я и так уже нора, забыл?! К черту! — мальчишка пересекал любые попытки хозяина вновь выписать его имя в воздухе. На крики практически тут же прибежали встревоженные Кофуку и Хиери. Зрелище, представшее перед ними, заставило их замереть — Юкине отчаянно хватался за исчезающего бога, пока тот глядел на него с щемящей сердце тоской. — Боже! — ахнула Ики, кинувшись к Ято. Тот перевел на нее потухший взгляд и слабо улыбнулся, — Ято, нет! — выпалила она, схватив возлюбленного за полупрозрачное, но пока что ощутимое запястье. — Ято… — Юкине поднял глаза, наполненные слезами, не прекращая цепляться за бога погибели, не смея верить в происходящее, — нет, постой, так не должно быть! Все не может закончиться вот так! — Яточка… — прижав ладонь к губам, дрожащим голосом пробормотала Кофуку, прижимаясь к остолбеневшему Дайкоку. — Все в порядке, — горько улыбаясь, попытался приободрить их Ято, чувствуя, как жжет глаза, — все… хорошо… — выдавил он через силу, чувствуя, как слезы подступают к его собственным глазам. Он не хотел умирать, не хотел исчезать. Это же даже не перерождение, а полное забвение… Последний человек забыл про него, но если бы это не было так важно, сейчас он, честно говоря, даже не обратил бы внимания. Если бы от этого не зависела его жизнь, он бы наплевал на подобное. Все, чего он хотел, так это жить, улыбаться, любить и быть любимым. Хотел видеть, как его Юкине, его священный сосуд, его радость и гордость, его сын превращается из мальчишки в мужчину, пусть не телом, но душой и сознанием. Хотел видеть, как горят глаза Хиери, когда она смотрит очередную запись матчей с каким-то там господином Тоно, хотел обнимать и целовать ее, когда захочется. Он так многого хотел… Хотел сделать свою семью счастливой. А принес очередную беду и горе. — Простите… кажется, это конец для меня, — не в силах быть легкомысленным сейчас, тихо пробормотал Ято. Сидя вот так на энгаве, щурясь на теплое летнее солнце, он словно мирно грелся в его лучах после очередной охоты на аякаши. — Нет, не говори так! — разрыдался Юкине, крепко сжимая бога в объятиях. Тот поднял тяжелую ладонь и опустил ее на затылок шинки, слабо растрепав его волосы и крепче прижав содрогающееся тело к себе, другой рукой обняв Широ за плечи и так же притянув к себе, заставив уткнуться носом ему в шею. — Прости… я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо. — Я… тоже люблю тебя, — содрогаясь всем телом, выдавила она, — поэтому, пожалуйста, Ято, не исчезай, прошу тебя. Ты же мне обещал! — Хах… за это я и прошу у вас прощения, — усмехнулся тот в ответ, — ну-ну, не надо так убиваться, — он обратил взгляд на младшего шинки, — у тебя большое будущее, Юки… с вами все будет хорошо. Даже если ты… нора… — пришлось смириться с нежеланием священного сосуда терять дорогое имя, сил сопротивляться просто не было. — Не будет! Ничего не будет хорошо! — ответил тот, помотав лохматой головой. — Будет-будет, — покивал головой Ято, — вот увидишь… я это знаю, — практически прошептал он, прижавшись губами к макушке Хиери, которая больше не могла выдавить из себя и слова, глотая слезы. Замерев в таком положении на пару секунд, он медленно опустил взгляд вниз. Все его тело уже было полупрозрачным и медленно теряло четкие очертания, и даже физические ощущения от прикосновений. Я так хотел остаться с вами, но, кажется, боги вроде меня все же не могут чего-то желать, — подумал он, закинув голову назад и ощутив, как влажные дорожки заструились по щекам. Эта мысль стала его последней перед тем, как он утратил вообще все мысли и ощущения. Когда потерял сначала ориентацию в пространстве, слух и зрение, а потом и самого себя, оставив двух шинки с выцвевшими именами громко рыдать на досчатом полу энгавы в теплый летний день.