Неизбежно любить тебя

      Негласно сложилось, что Тав - лидер. Без обсуждений, ей просто все говорят «веди», далее она берёт соратников за руки, мчась на встречу опасностям и головокружительным приключениям. Тем не менее, бойким вершинам иерархии тоже нужен отдых.       Покуда Гейл с Лаэзель отправились пополнить запасы пропитания, тифлинг удосужилась уединения. Относительного, но всё же. Карлах вызвалась собрать хворост для костра, припрягая к занятию и Хальсина.       Сидя на помосте, Тав опустила ноги в прохладную водную гладь. Грифель чёркал по бумаге чёткими линиями, царапая бумагу. Порой уверенные движения руки сменялись невесомыми, воздушными, будто опасаясь дотронуться до поверхности рисунка.       Она улыбалась собственному творению, точно оно - настоящая персона. Портрет получался более схематичным, как бы то ни было, лицо отчётливо распознавалось сквозь линии искусства, а тифлинг никогда не претендовала на титул великого художника. Тав то и дело закусывала жареными кусочками мяса, вознаграждая себя за старания. Пряный аромат манил не растягивать удовольствие, а насытиться вкусностью за один присест.       Солнце скрылось за густыми, кучерявыми тучами. Птицы же не обращали на явление внимания, продолжая заливаться радостными песнями. Ветер не гулял по просторам, щекоча кожу. Умиротворение играло в душе на скрипке. Пожалуй, именно в этот момент Тав ощущала себя счастливой.       Почувствовав знакомый запах, тифлинг замерла, прижимая к груди рисунок как секретную карту, ведущую к кладу несметных богатств.       — Сокровище, так ты у меня ещё и художник? — фраза, подходящие на мурчание кота, этот глубокий голос...       — Да, — Тав повернула голову к вампиру. — А теперь иди отсюда, ты смущаешь меня. Можешь угоститься и идти.       Астарион самодовольно усмехнулся, вскинув бровь. — Земля не запатентована. Покажи рисунок. — просьба граничила с нахальным приказом.       — Нет. Кто тебе вообще сказал, что я рисую?       — Шэдоухарт. — бодро сдал приятельницу Анкунин, садясь на корточки. — Интерес съедал изнутри, иначе бы не пришёл.       Тав хохотнула, а затем закинула мясо в рот, с аппетитом жуя. — Романтик.       — Полагаю, — вампир оценивающе оглядел бирюзовую рябь. — Риск попасть в воду велик.       И не успела тифлинг раскрыть рта, как холодные руки подхватил за талию точно перо, унося с места. Конечно, он переживал за свой зад. В следующий раз бестия наверняка скинет наглеца остудить пыл в водоёме.       — Астарион, я укушу тебя! — Тав задёргалась точно рыба, выброшенная на сушу, готовя хищные клыки. — Серьёзно.       Но Анкунин не поверил, а бестия действительно оставила отпечаток острых зубов на предплечье.       Вампир зашипел, расслабив хватку.       Тав освободилась. Тем не менее, победителем остался Астарион. Белокурый в мгновение ока подобрал выпавший лист, отпрыгнув от тифлинг, попытавшейся выхватить пергамент.       — Хорошо, любуйся, раз хочешь. — героиня сложила руки на груди, с поверженным негодованием глядя на бестактного нарушителя спокойствия. Брови застыли приподнятыми, ровно, как и верхняя губа с сморщенным носом.       — Эй! — отвлёкшись от Шкряба, пытающегося лизнуть лицо, Уилл окрикнул парочку. — Вы снова ругаетесь?       — В смысл «снова»? — в параллель тому, как Тав ответила: — «Мы никогда не ругаемся», возмутился Анкунин.       — Просто выясняем отношения. — добавила бестия.       Иссохший, будто случайно проходивший мимо, кашлянул, следом выдвинув наставления. — Подобные душевные терзания отвлекают от пути к намеченной цели.       Астарион с усталым раздражением закатил глаза, описав дугу, а потом остановился вишнёвым взором на рисунке. Улыбка сорвалась с уст, оголяя клыки. Вздох восхищения дополнил искр, зародившихся в зеркалах души.       — Я не закончила. — с укором буркнула Тав, расслабляя мимику, но стараясь смотреть небрежно. — Это доложен был быть сюрприз... — едва ли существовавший гнев сменился на милость, уступая расстроенным нотам.       Анкунин поднял голову, позволяя тифлинг рассмотреть сияющий взор, полный восторга. — Мило. — аккуратно взяв ладонь Тав, словно дотрагиваясь до воздушной пены, он оставил поцелуй на тыльной стороне. — Спасибо. — Астарион сразу понял кто изображён на бумаге. Вампиры не отражаются в зеркалах из-за содержания в тех серебра, однако, никто не отменяет речные глади, дешёвые сплавы из стали и ночные описания из уст бестии, напоминающие колыбельную или сказку на сон грядущий… Да, совокупность не столь хороша как прямо «говорящее» зеркало, но предельно точное представление создаёт.       И тифлинг не смогла сдержать ответной улыбки. Понимая, что тонет, не желает пытаться спастись. Если в рубиновом закате глаз будет её погибель, ей кажется, что она согласится подобно слепой невинной жертве. Астарион сродни луне, светлой, холодной, совершенной, не зря его имя переводится как «Маленькая звезда». Сердце неизменно тянется к вампиру, зная, что зарево мечты грозится обжечь. Тав защитит от Казадора, устранит любого охотника. Пусть тогда её осколок небесной мириады вновь зажжётся магическим светом, стирая память о том, как бывает больно.       Глядя вслед тому, как удаляется Астарион с собственным незавершённым портретом, Тав действительно ощущает, как её душа поёт.