***
Войдя в обитель Тав, Астарион обнаружил Медвесыча, занявшего спальное место. К сожалению, детёныша пришлось согнать, поскольку тот развалился прямо посередине. Зверь возмущённо и расстроенно сказал что-то на своём языке, но палатку не покинул, устроившись в дальнем углу. Вампир бережно положил тифлинг, снял с неё обувь, накрыл одеялом и поцеловал в лоб словно родитель маленького ребёнка на ночь после чтения сказки. Но он не успел выйти, прежде, чем Тав позвала. — Астарион... Названный обернулся. — Да, моё Сокровище? — Останься. Пожалуйста. — Тав говорила почти одними губами, не размыкая глаз. Ум вновь потребовал оттолкнуть, исчезнуть, но тело само понесло к Тав под одеяло. Как она проникала в самое сердце? Он устал задаваться вопросом, осознавая, что все ответы давно известны. Данное рассуждение просто-напросто переросло в привычку. Обняв тифлинг, Астарион опять поцеловал, на этот раз в кончик носа. Глядя, как довольно улыбнулась бестия, Анкунин не в силах был противостоять собственным уголкам губ, разошедшимся в умилении. Шрамы… С ней они исчезают.Моё сокровище
3 декабря 2023 г. в 00:20
— ... И потом Астарион такой: — «Нет, нет, нет! В следующий раз...» — Карлах воссоздала похожую интонацию, описывая события недавних дней не скупясь на жесты.
Вся компания собралась подле костра, завершая увядающие сутки. Кому-то досталось место на бревне, кто-то был вынужден сидеть на принесённых подстилках. Вкусные тарелки супа источали аппетитный аромат и пар, грея руки.
Гейл засмеялся, эмоционально хлопнув близь сидящего Уилла по плечу, будто зарождая цепную реакцию, раз второй проникся улыбкой. Если бы волшебник посмел шлёпнуть так Лаэзель, расположившуюся внизу, то, вероятно, остался бы без руки и с похлёбкой на голове. В лучшем случае.
— Я не закончила. — Карлах тоже поддалась проявлению весёлых чувств, пытаясь подавить усмешку. — А потом...
Нет, тифлинг отнюдь не рассказала всего, что происходило во время диалога. Едва не накатившиеся слёзы Тав, долгие объятия и перешёптывания остались в тени повествования, даруя часть приватности. Некоторые крохи увиденного не могли не быть нерассказанными. Тем более, что по тонкой нити к данному пришли изначально с того, как именно на компанию обрушилось здание. В конце концов, Карлах тоже еле ноги унесла.
— Я очень рад, — вмешалась звезда вечера, надменно глянув на окружающих точно король, смотрящий на нищих. — Что моя персона вызывает у вас столько эмоций. Теперь буду знать, ради чего жить.
Тав придвинулась ближе, отставив тарелку. Она обвила руку вампира. Если бы волосы не скрывали участка шеи, то можно было бы обнаружить свежий укус, оставленный клыками. Астарион уже поужинал. Однако, теперь тифлинг боролась со слабостью и желанием поскорее заснуть. — Да ладно тебе, мы же шутим.
— Искренне надеюсь, — Анкунин обвёл пальцем троицу. — Что кого-нибудь из них придётся воскрешать завтра.
Шэдоухарт едко усмехнулась, погружая ложку в рот. — Не думала, что ты настолько нежный.
— Смотри, не подавись. — невзначай бросил вампир.
— Спасибо.
Грядущим днём отряд доберётся до земли, поражённой тенями. Рассчитывать на радушный приём не стоит. Лунные башни не ожидают прихода новых посетителей, но кто их будет спрашивать? Тем более, что как-то следует отыскать Рафаила. Тав согласилась с тем, что дьявола следует расспросить о шрамах... Нет, никто не собирается продавать душу, хотя Астариону показалось данное чем-то совершенно незначимым. Тифлинг не позволит так легко и бездумно расстаться со своей сутью в погоне за закрытым занавесом.
Шэдоухарт поведала о том, что в подземелье земель находится храм богини Шар. Порой, преданность покровительнице пугала, навевая аналогии с одержимостью, извечно накидывая мороз на кожу тонким слоем льда.
Всё образуется. Лекарство от личинок, пожирающих мозг, найдётся, но тогда... Поначалу все говорили, что пойдут своими путями и Тав было всё равно, даже на то, что Астарион когда-нибудь покинет её. Нынче дела обстоят в ином свете.
Мысли Тав кружатся в сознании ураганом, пропуская сквозь пост восприятия информации фразы и слова, исходящие от спутников. Карлах вспоминала об аде, потом Лаэзель стала делиться жестокими обычаями гитьянки.
Мир постепенно выцветал, терял краску, становясь чёрным. Мысли оседали неразмешавшимся сахаром на дне вондера, они становились тучными, неподвижными. Осторожно, не задевая рогами, Тав пристроила голову к плечу Анкунина и позволила себе провалиться в сон под бодрые голоса соратников, чувствуя полную безопасность.
— Карлах, — тихо позвал Хальсин, махнув рукой. — Тав заснула. — друид кивнул головой, обращая внимание на бестию.
— Ой, дерьмо, простите! — тифлинг закрыла рот руками, распахнув янтарные глаза. — Солдат вымоталась.
— Учитывая, что кто-то подкрепляется её кровью едва ли не каждую ночь. — хмыкнула Лаэзель, недвусмысленно переводя взор прищуренных глаз на вампира. — Вы слышите этот смрад? Так пахнут паразиты.
Астарион положил свободную ладонь на тёплые пальцы Тав, непрестанно сомкнувшиеся на тыльной стороне локтя Анкунина. — В следующий раз могу наведаться в гости к тебе.
— Как быстро у вампиров отрастают клыки? — хищно поддалась вперёд гитьянки. — Проверим?
Пока риск полемики набирал градус, Гейл встал, обошёл костёр, приблизившись к паре тифлинг и Астариона.
Вампир приметил траекторию волшебника, стоило тому завернуть, оценивающим взглядом, безмолвно гласящим: — «Ты серьёзно сейчас?». Он выжидал до тех пор, пока Гейл не притронулся к спящей.
Анкунин недоброжелательно зыркнул исподлобья. — Не. Трогай. Её.
— Тав надо отнести в палатку, пусть выспится, гений.
— Я прекрасен, знаю. Именно поэтому справлюсь сам. — отрезав линию беседы, Астарион аккуратно высвободил руку из хватки тифлинг, подставляя под спину, а другую под бёдра. Дракон, охраняющий личный клад.
Уилл присвистнул. — Вампирчик ревнует.
— Осторожнее, а то придёт к тебе ночью. Ууу! — Шэдоухарт вскинула руки, изображая приведение.
Анкунин закатил глаза, дескать: — «Идиоты недоразвитые», а затем удалился.