Неизбежно любить тебя

      И вот они добрались до Лунных башен. Чертовски длинный и сложный путь. Тав предпочла идти с Карниссом и играть роль аналогичной засранки, как те, кто сидят в крепости, желая загубить свет. Разумеется, мало кто одобрил поступок, кроме Астариона, естественно. Больше всего тифлинг покоробил поступок гоблина, отправившего гиену на верную смерть в дремучие заросли. Именно поэтому она заставила негодника самому пасть отважной вылазкой за границу, кою пресекать не стоит.       Нынче следует держать путь в противоположную сторону местности, только бы добраться до храма Шар. Помимо прочего в том подземелье прячется сердечный друг Катерика Торма, коего приказано омертвить.       И где находится чертила Рафаил? Это крылатое величество... Тав надеется, что он объявится сам.       Ну а пока, тифлинг сидит на дозоре. Её смена началась недавно, энергия бодрствования не иссякла, вырываясь из груди фонтаном. Нельзя оставлять лагерь без присмотра. Только не здесь. Мало ли что случится с фонарями, да и сами сущности, бродящие в округе... Сплошной ужас.       И то, что происходит с тифлинг аналогично кошмарно. Покорный слуга заявился вновь, подталкивая убить Изобель. Тав не желает, чтобы её руки вновь погрязли по локоть в крови. Ледяной страх подкатывает к горлу. Что, если она потеряет контроль? Сорвётся на кого-нибудь, кто дорог? От мыслей по спине пробегают мурашки. Бестия вонзает ногти в запястье, закусывая губу до крови. Пожалуйста, хватит. Перспектива потери контроля над самой собой протыкает сознание спицами, вытягивая из него части души.       Любимый аромат розмарина, пьянящего бренди и бергамота, оповестил о приближающемся присутствии заранее. Следом на плечи легла тёплая накидка.       — Прохладно.       Тав сопроводила присаживающегося вампира ласковым взглядом. Фантом улыбки притаился на лице тенями. — Спасибо.       Они сидят на окраине лагеря, чтобы иметь более выгодный обзор сторон. Градус действительно сильно упал, приходилось утепляться. Звёзд в небе здесь нет, ни черта тут нет, одна сплошная тьма и грязь извращённых умов, преображённых скверной. Тав угнетал умирающий мир, напоминая о проблеме, связанной с порывами к дикой жестокости.       Астарион грубо отнял руку тифлинг, схватив за запястье, скептично осматривая кровавые следы из-под ногтей. — Прекрасная, если тебе не хватает мазохизма, то могла бы просто сказать мне.       — Я слышу осуждение в твоём голосе? — улыбнулась Тав, подпирая подбородок кулаком.       — Тебе каж... — он осёкся, задумавшись. — Вполне вероятно.       — Знаешь, когда ты чем-то задет, то начинаешь очень манерничать.       Усмехнувшись, вампир с воодушевлением развернулся к тифлинг. — Неужели? — голос преобразился, отчётливо указывая на сарказм.       — У тебя меняется тембр и интонация, они становятся более... Пафосными. Напыщенными. — продолжила Тав, украдкой пересекаясь с вишнёвыми радужками. — Мимика, жесты, махаешь руками, будто мошек прогоняешь.       Астарион громко засмеялся, за что получил толчок от тифлинг.       — Тише, спят же остальные! — шикнула бестия. — Так вот. А ещё подключаешь язвительность.       Вампир помотал головой, как бы не соглашаясь. — Поразительный метод дедукции. Тебе пора в разведку. Что-нибудь ещё?       Сжав ладонь в кулак, Тав вдохнула полной грудью. — Когда сказал, что тебе не нужна моя жалость. Ты соврал. Ты хочешь, чтобы тебя жалели, но не кто попало. Ты одинок и боишься привязываться. Я не могу осуждать тебя, потому что понимаю и...       — Боги, — возмутился Анкунин, вскинув руки. — С чего мы вообще говорим об этом?! — цокнув, вампир выдохнул, повёл щекой. Нервозные движения прямо-таки искрились током. — Ладно, это было грубо, а теперь забудь об этом.       — Дослушай меня, — вклинила Тав, взяв его ладонь в свои руки, заглядывая в вишнёвые радужки. Она пыталась вложить в свой взгляд всю искренность, подверженную возможности прочтения. — Мне кажется, что я влю... — тифлинг увела взор, отвернув голову, проглатывая слова. — Ты дорог мне. И я прошу тебя верить мне. — конечно, можно и было бы прибегнуть к помощи личинки, но так признание чудились более откровенным, интимным.       Буря врывается в двери подобно непрошенному Дьяволу, возомнившему себя почётным гостем. Тифлинг вздрагивает, закрывая глаза, словно данное способно растворить молекулы её тела в воздухе, уничтожить стеснение с страхом. Вулкан чувств выливается за пределы чётких границ и затапливает города души, отвечающие за составляющее личности. Тав бредится, что она ошибается, затрагивая тему. Порой, Астарион подобен кочкам на болоте, нет гарантии, что попадёшь на верную, которая не утащит на дно.       Вампир распрямил плечи, фыркнул, приподняв подбородок. Лицо слегка исказилось, играя мышцами, будто те сами желали высказать противоречия, раз язык не мог. — Что ещё? Говори, пока я настроен принимать критику.       — Манипуляции. — Тав жаждала придвинуться ближе, сплести руки, но голос в голове шептал о том, что вампир оттолкнёт в любую минуту. Быть может, тогда стоит наоборот поддаться искушению, не позволяя Анкунину уйти? — Ты же понимаешь, что они выглядят, как... — тифлинг схватила свой указательный палец, точно отрывая, затем поднесла к губам, дунула, а следом загнула фалангу, создавая видимость, что конечности тела действительно больше нет. — Пальца нет!       Астарион часто заморгал, бегая взглядом по площади, открыл рот, собираясь выразить нечто саркастичное, но вместо искромётного юмор шумно вдохнул, намеренно увеличивая грудную клетку. Будто кот, пушащий шерсть для устрашения. — Что ж, ты сама виновата, раз ведёшься.       Закрыв лицо руками, Тав хрипло рассмеялась.       — Что смешного?! — он внезапно ощутил себя нагим. Тифлинг сняла с него маску, оголяя нутро. Фарфоровое прикрытие упало на пол, разбиваясь на мириады осколков. Хорошо. Говоря на чистоту, в глубине души Астарион осознавал, что поведение, поступки, всё источает нечто двусмысленное, что возможно разобрать при дневном свете. Но, если встречавшиеся люди, эльфы, без разницы кто, достаточно глупы, чтобы позволить обвести их вокруг пальца, разве это проблемы вампира? Нет. Астарион частенько давал шансы разгадать морок обольщения. Те, кто не способен понять - заслужили.       Догадывается ли Тав о том, что задумал Астарион изначально? От мыслей становится дурно. Пожалуйста, пусть она не поддастся в размышления. Анкунин не хочет, чтобы всё обернулось в противоположную сторону. Сети, сплетённые вампиром, тифлинг подожгла факелом, уничтожая долговременную разработку. Хамство. Но это нравится Астариону, хоть он и пытается сделать вид, словно нет. Возвести высокую стену. Только Тав опять всё разрушает, точно титан. Прекрасный хаос воплоти.       Вероятно, воспользовавшись замешательством, тифлинг быстро перепорхнула на колени Анкунина, встречая удивлённый взгляд винных радужек. Одеяло соскользнуло с плеч, а Тав положила голову на плечо вампира, обвивая его грудную клетку.       Она гладила по спине, прикрыв глаза, наслаждаясь обожаемым запахом, источаемым от возлюбленного, пока Астарион обнимал её подобно самому дорогому, что есть на планете.