Кровавый край

      Триллер пикирует вниз. Падает с ветки дерева прямо на плечи немного подгнившего мужика.       Он сует сверток из тряпок в жадно сверкнувшие зубы. Прижимает покрытые язвами руки к бокам в рваной рубашке, и обматывает тело мертвеца туристическим тросом.       — Еще один есть!       — Круто! Тащи к машине! — Отзывается за деревьями Струпс.       Возле припаркованного на лесной опушке пикапа уже собралась небольшая толпа. Кучка живых мертвецов привязаны тросом друг к другу.       Они хрипло рычат. Рычание сливается в неразборчивый мерный гул.       Триллер понимающе кивает. Тут происходит обмен важными новостями прямиком с того света.       Отправив пойманного мужика к остальным, Триллер устраивается на капоте машины. Там, где длина веревок не позволяет зомби достать его.       — Можем ехать?!       Его голос тонет в сумраке переплетенных ветвей.       Ответа нет.       Триллер с недовольным стоном сползает с машины, и снова направляется к лесу.       — Струпс? — Зовет он, ища впереди знакомые отсветы красных очков. — Тебя там что, черти съели?       — Нет! Не дождешься! — Струпс весело хохочет впереди, в отдалении. — Я просто хочу проверить…       Его голос обрывается. Тонет в раскате грохота и сухого надсадного треска.       Триллер молниеносно срывается с места.       Он бежит. Несется на звук, не глядя сворачивая железным крюком череп попавшегося на пути мертвеца.       За ветвями ему виден дом. Небольшая деревянная хижина.       И красный пожарный багор, валяющийся возле самой двери.       Пары до бесконечности долгих минут хватает ему для того, чтобы, наконец, оказаться рядом.       Дверь скрипит, шатаясь на ржавых петлях. А сразу же за порогом темнеет, ощерившись обломками досок, большая дыра.       Пол провалился.       — Ты там? — Триллер щурится, всматриваясь вниз, в темноту. — Ты живой?       Из подвала раздается кашель. И голос Струпса:       — Ага. Примерно наполовину.       Триллер осторожно усаживается на край самом краю.       — Выбраться сможешь?       — Да! — Отзывается Струпс. — Без проблем. Если только ногу свою найду.       — О. Точно. Ты же разваливаешься. — Триллер подается вперед. Повисает над пропастью, зацепившись за край дыры. А потом разжимает пальцы.       И падает вниз.       Внизу пыльно. Старая мебель, тряпье, осколки разбитой посуды, газеты, и коробки со старым хламом смешались с досками пола первого этажа.       Струпс, сидящий на куче из всего этого барахла, увлеченно копается в обломках.       — Ты не там ищешь. — Пошарившись по углам, Триллер без всякого труда обнаруживает и извлекает из вороха сухих листьев и паутины длинный сапог.       Сапог тяжелый. Потому что, ну, там, внутри, эта… штука. Механическая нога.       Размахнувшись, Триллер швыряет ногу в сторону Струпса.       Вообще говоря, Триллер уверен, что на этом можно закончить с копанием в мусоре.       Он закидывает свой крюк вверх. Цепляет его за балку под потолком. И нетерпеливо раскачивается на свисающей в погреб веревке.       — Мы можем идти?       Вместо ответа Струпс неопределенно мычит.       И Триллеру ясно: Нет.       Нет, мы не можем.       И знаете, в чем тут дело?       Струпсу попались консервы. Старые банки, которые провалялись здесь уже никак не меньше двенадцати лет.       С самого начала эпидемии. Великого Зомби-Проеба.       — Ты издеваешься? — Триллер съезжает по веревке вниз. В пыль. — Ты что, собрался застрять тут до вечера? Черт! Я тебе такие же консервы куплю. Только новые. Закажем их у Кабреры, и ему их из города привезут целый… ебаный… таз.       Струпс тем временем набивает свою кожанку, уже связанную на манер небольшого мешка, изрядно помятыми банками.       — Ну да. — Усмехается он. — Конечно. Купишь их у Кабреры. Потому что тебе больше не на что потратить свою зарплату.       И тут нужно признать, что он прав. Черт побери. Струпс чертовски прав.       Потому что, ну, вот ведь какая штука.       Там, далеко, за землей разлагающихся чумных мертвецов, есть город. Чудесный, чудесный город. Ну, типа, тот самый, из которого едут туристы.       А в городе есть магазин.       О, магазин!       Рай. Вальгалла. Недостижимое ебаное Эльдорадо.       Но да, жизнь — херня, и в магазин их отсюда не выпустят.       Так что, если хочешь жрать — нужно топать к начальству. К Кабрере. К Алексу Кабрере.       Хочешь купить новый фильм? Он закажет. Кабрере его привезут.       Новый комикс? Подарок на чей-нибудь день Рождения?       Алекс. Все на свете тебе раздобудет Алекс.       Вот только цены у него…       Ох.       Короче, про цены лучше просто не вспоминать.       — Консервы. Сла-авные консервы. — Триллер откидывается на спину, и рисует в пыли снежного ангела. — Обожаю консервы. Ты долбаный гений, Струпс. Ты знал? Я тебя обожаю.       Струпс кивает. И продолжает сосредоточенно греметь железом.       Он очень клевый. Он рок-звезда. Он красавчик.       — И все женщины просто рыда-ают, когда ты смотришь на ни-их… — Триллер от скуки принимается слоняться вокруг. — Но скажи мне вот что… как ты вообще собираешься все это утащить?       — Через… выход?       Струпс указывает на проход, виднеющийся в стене погреба.       Проход заколочен досками.       Дерево здесь, как и везде, успело немного подгнить.       Триллер на пробу берется за одну из досок. Тянет ее на себя. И тут же, подавившись воплем от неожиданности, разжимает пальцы.       С пальцев стекает кровь.       В дыре за полуоторванной доской плотоядно щелкают оскаленные человеческие зубы.       Триллер мотает рукой. И, тихо шипя длинную скороговорку ругательств, принимается стягивать прокушенную перчатку.       Струпс с шумом роняет свои драгоценные банки. 3а пару коротких мгновений он оказывается рядом. И принимается скручивать жгут из своего шейного платка.       — Завяжи на запястье. — Коротко командует он, вручая жгут Триллеру. И вытягивает из кармана складной нож.       Триллер перехватывает его руку.       Пару секунд они молча смотрят друг другу в глаза.       Становится отчетливо слышно, как полуразложившийся мертвец скребется за ветхими досками.       — Я в порядке. — Выдыхает Триллер. Его пальцы оставляют на чужом рукаве темно-багровые разводы. — Ты, может, подумаешь, что я ебнулся. Но я в порядке.       Струпс дергается, пытаясь освободиться из его хватки.       — Ты ебнулся. — Соглашается он. — Но все будет нормально. Я не дам тебе сдохнуть.       По его лицу видно: Он прикидывает, как бы поскорей откромсать приятелю пару пальцев.       — Я в порядке. Я в порядке. В порядке. — Скороговоркой повторяет Триллер. — Убери свой ебучий нож. Я не собираюсь подыхать. Я в порядке. — Он задирает край рубашки и полосатой футболки, и показывает куда-то себе под ребра: — Смотри!       На боку у него — старый шрам. След зубов. Рубец на месте выхваченного лоскута кожи и мяса.       Струпс замирает на месте.       — Пиздец. — Глухим шепотом комментирует он. — Ты хочешь сказать, что тебя уже кусали?       Триллер кивает.       — И что, — продолжает Струпс, — ничего не случилось? Ты что, хочешь сказать, что у тебя, сука, иммунитет?       Триллер кивает снова.       3омби за тонкой стеной с остервенением пробивает себе дорогу. Тянется к ним. И рычит.       Струпс, не глядя, втыкает складной нож ему в череп.       3омби падает.       Повисает звенящая тишина.       — Почему ты ничего не сказал? — Тихо спрашивает Струпс. — Ты же мог обернуться одним из них. — Он указывает на убитого зомби. — Там, прямо на ранчо. Ты же мог всех покусать. Какого хера? О чем ты думал?       Триллер морщится.       — Да… — Неуверенно отзывается он. — Наверное, ты прав. Я не помню, о чем я думал. Думал, что сдохну. И все. — Он прислоняется к стене, и медленно съезжает по ней на пол. В пыль. — В общем, ты помнишь… ту ночь, в которую мы познакомились?       Да, была ночь. Луна очерчивала силуэты стволов.       Кусты. Мох.       Переплетенье ветвей на фоне тусклого неба.       И там, в высоте, на ветвях, вниз головой висел зомби.       — 3а-е-бись. — Сказал Сизый. — Кто-то повесил на дерево зомби. Блядь. Вниз головой.       — Ну да. — Кивнул Струпс. — Говорю же. Я проезжал здесь вчера. А на прошлой неделе его еще не было.       Сизый сплюнул.       Сизый был высокий и тощий. Он носил куртку. Кожаную черную куртку. И очки. Зеленые, как пивная бутылка. Тонкие пряди грязно-бурых волос спадали на плечи.       — Теперь нам придется найти этого уебка. — Пробормотал Сизый. — Пока об этой херне не пронюхал Алекс. А то он нам жопу сожрет, если узнает, что по лесу кто-то ходит.       Струпс, щурясь, пошевелил носком сапога ворох примятой травы.       — Может быть, нам удастся понять, куда он пошел, по следа-а-а…!       Не успев договорить, Струпс повис на соседней ветке того же дерева. Вниз головой.       Веревка, затянувшаяся на его сапоге, была частью второй хитро укрытой ловушки.       3омби, по-прежнему раскачивающийся поблизости, захрипел, и протянул к Струпсу разлагающиеся руки.       Сизый задрал башку, и, сложив ладони на манер рупора, весело заорал:       — Ха! Лошара!       Он был в полном восторге.       Под его оглушительный гогот Струпс обрушился вниз.       Его длинный сапог остался одиноко раскачиваться на ветке.       — Пошли уже! — Сизый презрительно сморщился, наблюдая за тем, как Струпс поднимается и отряхивается.       Струпс вздохнул, проводив взглядом сапог над его головой.       — Подожди, — начал он, — а как мне теперь его достать?       Сизый не ответил.       Потому что именно в этот момент произошло вот что: машина, которую они бросили в паре десятков шагов, у дороги, неожиданно взорвалась.       Испустив нечеловеческий рев, Сизый метнулся к машине.       Струпс поспешил следом.       В одном долбаном сапоге.       Что ж. Ладно.       Вот, что им стало ясно практически сразу: взорвалась не машина. Взорвалась какая-то дрянь в кузове. Разноцветные коробки дурацких товаров, за которыми их послал Алекс. Петарды, бенгальские огни, светящиеся браслеты, и прочее барахло для туристов.       И все это неукротимое спятившее дерьмо продолжало буйствовать. Искрилось, горело и громыхало, как проклятое.       А рядом, замерев, стоял какой-то заморыш. Кровь текла у него по лицу, а в глазах плясали яркие отблески.       И вот, что было странно. Заморыш точно не мог прийти с ранчо. Не мог быть одним из удравших по пьяни придурков-туристов.       Потому что Алекс Кабрера, очевидно, еще не выжил из ума для того, чтобы пускать на свое сраное ранчо несовершеннолетних.       — Вот блядь! — Выдохнул сквозь зубы Сизый.       Он дотянулся до стального прута, которым обычно распихивал зомби.       И без колебаний врезал им заморышу по голове.       Мальчишка упал. Он, кажется, был не в себе. И так и не заметил приближения опасности, пока та не настигла его.       — Ты кто, блядь, такой? — Сизый навис над мальчишкой. — И хер ли тебе нужно от нашей машины?       Струпс замер в паре шагов от них.       Происходившее ему не нравилось.       Струпс, конечно, и сам был тем еще благовоспитанным джентльменом. И все-таки он предпочитал сначала пытаться поговорить. А уже потом бить ебало.       Щека пойманного заморыша после удара превратилось в какое-то жуткое месиво. Один глаз залила кровь. Изнутри.       Мальчика сплюнул Сизому в лицо темно-багровый сгусток.       Разговор у них явно не задался.       Сизый коротко зарычал, и занес руку с железным прутом. В следующую секунду конец прута должен был пробить лежащему заморышу горло.       Струпс вцепился Сизому в локоть.       — Стой, подожди, — пробормотал он, — какого хера, мы же еще не договорили!       Дальше все произошло очень быстро.       Сизый дернул рукой.       Он был зол. И потому это вышло гораздо более резко, чем Струпс ожидал. И потом, в руке Сизого была зажата тяжелая железная палка.       Струпс подавился воздухом. Чужой локоть врезался ему в ребра.       Красные очки-авиаторы слетели в траву.       Струпс потерял равновесие, и откатился в ближайший куст.       Ветки издали треск. Небо и земля перевернулись и пару раз поменялись местами.       Струпс попытался встать, но тут же, в ту же самую секунду, что-то острое прошило кожу на его голой ноге.       Свободной ногой Струпс врезал по бесформенной тени, притаившейся возле самой земли.       Врезал еще. И еще. До тех пор, пока прогнивший череп не треснул, и не раскололся надвое.       В окровавленной ране у щиколотки застряли осколки зубов.       — Блядь! — заорал Струпс. — Блядь-блядь-блядь!       Все.       Как удар многотонной могильной плиты на него медленно навалилось осознание произошедшего.       Он был укушен.       Блядь.       Его укусили.       Сизый уже был рядом. Забыв про оставшегося у машины заморыша, он склонился над Струпсом.       — Ну пиздец. — Резюмировал он.       — Сделай что-нибудь! — Струпс лихорадочно зашарил пальцами по траве. — Чувак, мне нельзя подыхать! Я… Я… Я еще не посмотрел те две части «Резни в Ущелье Гроз»!       — Да? — Сизый занес над его головой железный прут. — Ну, извини. Ты же знаешь, у нас есть правила. И я не собираюсь нарушать их ради неудачников, которые пускают слюни на сиськи моей девчонки. И потом, — он нервно усмехнулся, как бы подбадривая самого себя, — сам подумай, как, по твоему, я мог бы тебе помочь? А?       — Ну, я мог бы предложить вам топор.       Сизый дернулся. Негромкий вкрадчивый голос раздался прямо у него за спиной.       Человеческая фигура в тяжелом плаще появилась в ночном полумраке. Оскалила серые зубы.       — Ты еще кто, блядь, такой? — Сизый обернулся, и, в очередной раз забыв о своей прежней жертве, замахнулся прутом.       Струпс, зло выругавшись сквозь зубы, врезал уцелевшей ногой Сизому под колено.       В эту минуту ему отчего-то страшно захотелось забрать напарника вместе с собой на тот свет.       Впрочем, великану в плаще не слишком нужна была помощь. Он без труда выдернул железку из рук Сизого, и, не глядя, отбросил ее за кусты.       — Кто я такой? — Мягко прошелестел незнакомец. Одной рукой он поймал своего противника за волосы, и, наклонившись, заглянул ему в глаза. — Я Могильщик. Мои друзья меня так зовут.       Сизый дернул башкой, безуспешно пытаясь вырваться. Но, вскоре, осознав тщетность своих стараний, перешел к следующему этапу знакомства:       — Какого хера?       — Вы имеете ввиду, что хотите знать, с какой целью я вас побеспокоил? — Уточнил Могильщик. Его грубые черты по-прежнему украшала противоестественно-вежливая улыбка. — Видите ли, я несколько опоздал… и у вас, как я не мог не заметить, уже успела состояться не совсем любезная встреча с одним моим старым другом… — Он кивнул в сторону мальчишки, брошенного возле машины. — Но, кажется, здесь произошло маленькое недопонимание. Вы же работаете на ранчо? Ранчо «Кровавый Край»? Я знаю, где это. — Он усмехнулся. — Да, знаю. Славное место. Мы с моим другом тоже хотели бы работать там. И жить там. Вместе с вами. А то в этом лесу, вы знаете… небезопасно.       Струпс сдавленно захохотал.       Круто. Круто. Что может быть веселей, чем провести последние мгновения своей жизни, наблюдая ебаный театр абсурда?       — Жить вместе с нами?! На ранчо? — Взвыл Сизый. — Даебтвоюмать!       — Нельзя? — Уточнил Могильщик.       — Могильщик? — Прохрипел откуда-то из-под колес пикапа с по-прежнему слегка искрящимися и догорающими ящиками заморыш.       Очевидно, заморыш все-таки не был мертв. А Струпс уже было подумал, что Сизый его прикончил.       — Вы — два уебка. — Сообщил Могильщику Сизый. Чувство самосохранения в самый неудачный момент изменило ему. — У нас, на ранчо, для таких уебков лишних мест нет.       — Чудно. — Сказал Могильщик. И сжал на черепе Сизого пальцы своей исполинской ладони.       — Могильщик! — Заорал вдруг заморыш, пытаясь встать. — Отпусти его! Нельзя! Сидеть! Фу!       Но было поздно.       Струпс зажмурился, и прижал руки к ушам. Нечеловеческий вой пронзил его барабанные перепонки.       Когда вопль стих, в покореженных зеленых очках, упавших на землю, Струпс увидел свое отражение.       Вверх он предпочел не смотреть.       Сложно было не догадаться, что там произошло. Верзила в плаще раздавил башку Сизого как спелую сливу.       — Что ж. — Подытожил Могильщик, отпуская обмякшее тело. — Теперь, как вы можете видеть, одно место на Ранчо все-таки освободилось.       За поясом у него тускло блеснул лезвием тяжелый топор.       Триллер сидит у стены, в куче старого хлама. Он стягивает с носа очки с синими стеклами, и окидывает Струпса долгим взглядом.       Даже в такой темноте можно заметить, что ночь их знакомства оставила на лице Триллера довольно впечатляющие последствия.       — Знаешь, что? — Задумчиво произносит Триллер. — Ты помнишь, Кабрера называл нас тогда… ну, давно еще, когда мы только встретились… ебаным цирком уродов? — Он медлит с минуту, но потом все-таки продолжает: — Может… Может, тогда я думал, что вы все там… ну, вроде как… заслуживаете того, чтобы я превратился в зомби, и вас разъебал?       Струпс фыркает.       Возможно, ему следовало бы разозлиться. Стоило бы начать кричать. Но, черт побери, ему слишком лень это делать.       — Цирк уродов. Ага. — Он засовывает в карман складной нож, и, присев рядом, отбирает у Триллера свой ярко-красный шейный платок. — Ну так ты сам подумай, как еще ему было нас называть. Ты же помнишь: ты, я и Могильщик — это было в те времена то еще зрелище. Просто пиздец.       Триллер невесело усмехается, наблюдая за тем, как Струпс пытается перевязать его кровоточащие пальцы.       — И все-таки Алекс — мудак.       Струпс завязывает концы платка на запястье приятеля. И, удовлетворившись результатом своих стараний, с довольным видом треплет Триллера по голове.       — Такова жизнь. Это — наш начальник. Он заставит всех на свете носить цветные очки, потому что боится признать, что просто не различает лица. Но уродом у нас все равно будешь ты.       Триллер неразборчиво ворчит, возвращая очки на место и пытаясь пригладить волосы.       Получается что-то среднее между «спасибо большое» и «ну что за отстой».       — О, да всегда пожалуйста! — Струпс, простодушно расслышавший первый вариант, возвращается к брошенным консервным банкам.       Триллер избавляется от остальных досок, прибитых в дверном проеме.       — Никому не рассказывай. Ладно? — Просит он, пробираясь наверх по осыпавшимся ступеням. — Ну, про меня. Что меня давно зомби жрут, и не давятся. А то, чую, если это всплывет, наш Большой Босс сразу же запихнет меня в какой-нибудь сраный мешок. И они с Алексом продадут меня в какую-нибудь жуткую лабораторию.       — Ну да. Это запросто. — Соглашается Струпс. Он идет следом, таща за собой гулко грохочущий сверток. — Зато, — продолжает он, — ну, ты подумай только, — вдруг это позволило бы умникам из лаборатории сделать вакцину? Победить вирус! И потом… ты себе только представь! Это могло бы помочь людям по всему-у миру…       По его голосу ясно: Струпс издевается.       Конечно, плевать он хотел на вакцину. И на умников в лаборатории.       Ясное дело, что он будет хранить этот секрет до гроба.       И все-таки Триллер нервно обхватывает себя за плечи.       — Да-да. Жду-недождусь. О, поскорей бы сдохнуть. Чтобы помочь людям. По всему-у миру. В благодарность за то, что эти сраные люди, люди со всего-о-о мира, очень уж помогают мне.       Струпс согласно хохочет.       — О-о да! Чувак! Они бы там закатили парад, если бы мы тут все сдохли.       Они наконец выбираются из развалин хижины под открытое небо.       Триллер задирает голову, и, набрав воздуха, что есть сил орет в звездную ночь:       — Эй вы! Все вы, зажравшиеся ублюдки! Живете там, у себя в городах! В своих сраных уютных домишках! Путешествуете! Расхаживаете туда и сюда! И при этом боитесь! Боитесь, сволочи! Боитесь выпустить нас из этой ебаной зачумленной дыры!       Струпс согласно кивает, и показывает небу два средних пальца.       — Так что пошли вы нахуй! — Кричит Триллер. — Поцелуйте меня в задницу! Я…! Вам…! Вообще…! Ничего…! Не должен!       Дюжина связанных зомби, оставшихся возле пикапа, отзываются из-за деревьев разноголосым воем.       О да. Черт побери. Они тоже согласны. Они тоже хотели бы убраться отсюда.       Пойти в города.       И устроить трусливым людишкам веселую жизнь.       Струпс садится за руль, и заводит мотор. Триллер устраивается на пассажирском сидении. Пикап с привязанными к нему мертвецами начинает неторопливо ползти в сторону ранчо.       — Кстати, — вспоминает Струпс, рассеянно постукивая пальцами по рулю, — насчет той ночи… Ты случайно не знаешь, на кой черт Могильщик вообще оставлял там эти ловушки?       Триллер, увлекшийся было попытками отковырять старую жвачку, присохшую к приборной панели, вздрагивает и оборачивается.       — Какие еще ловушки? — Настороженно переспрашивает он.       Струпс пожимает плечами.       — Какие? Ну, такие, обычные. Которые заставляют зомби висеть на деревьях. Они иногда появляются тут и там…       Он смотрит вперед, на дорогу. И только минуту спустя, по затянувшемуся молчанию понимает, что что-то не так.       — Ага… я спрошу Могильщика, зачем он это делает. — Почувствовав на себе чужой взгляд, хрипло бормочет Триллер. В пальцах он вертит жвачку, оторванную от панели вместе с куском пластика. — Ага. Ну конечно. Обязательно. Точно спрошу.       Вот еще один секрет, о котором не следует знать ни одному человеку.        Ловушки для зомби. Которые иногда появляются тут и там. А также — то, в чем Триллер твердо уверен.       Он уверен, уверен, уверен. Уверен, черт возьми.       Эти ловушки… их ставит совсем не Могильщик.