Монстры теперь прячутся в Твоих Тенях. (Но и мы тоже, Дорогая, мы тоже.)

              Однажды ночью ты пробираешься в комнату Корво – очень уж хотелось посмотреть, как живет Корво (в последнее время ты научилась очень хорошо красться).         В конце концов, дверь в твою комнату все ещё не запирается, а прямо на его чердак перекинут удобный мостик. Сходить в гости будет легко. Они должны были ожидать такого.          Только в ту секунду, когда ты вылетаешь из его окна, Корво уже вскакивает на ноги и выпрыгивает из кровати с клинком в руке.        Что-то светится горячей морской синевой на тыльной стороне его ладони, и тебе кажется, что глаза светятся тоже (но это безумие, это безумие , руки не светятся, глаза не светятся, это безумие).        Ты прячешься в тенях и видеть он тебя не должен. Но его глаза… Они пришпиливают тебя к месту как бабочку, как муравья, попавшего под жестокое стекло лупы в жаркий день (это безумие, он тебя не видит, ты сумасшедший , сердце колотится по ребрам, это безумие—).        Корво смотрит несколько секунд, а затем заметно вздрагивает.        – Эмили?        Сияние гаснет. Некоторое время вы сидите в темноте, но затем тишину нарушает тихое шипение газовой лампы, и Корво приближается к тебе с фонарем в руке.        Он стоит в нескольких шагах, на лице написана неуверенность.        – Что случилось? – говорит он в конце концов, и голос его такой неприятный, скрипучий, как ветки во время грозы.        – Мне приснился кошмар, – выдумываешь ты (и это даже не совсем ложь. Тебя всегда снятся кошмары, но пришла ты не за этим).        – Ох, – говорит он мягким голосом, и протягивает к тебе руку. Ты вздрагиваешь. В голове эхом отдаются чужие ядовитые слова (плохая кровь, монстр, убил императрицу).        Он замирает, на мгновение, после чего опускает руку и глаза.         – Хорошо. Ну, ты можешь оставаться столько, сколько захочешь. Не расстраивайся, ладно? Я всё равно не спал, так что ты меня и не будила.         Но голос у него дрожащий и обрывистый, и такой, такой усталый, и тебе становится плохо.        Однако ты не остаешься. Комната полна теней, и ты слышишь голоса, доносящиеся из бара внизу, а светящиеся глаза Корво отпечатываются на внутренней стороне ваших век, словно какой-то болезненный фейерверк.        (Глаза монстра, думаешь ты и, несмотря на добрые слова Корво, выходишь из комнаты, чувствуя себя встревоженной).          

------------

              Каллиста ждет твоего возвращения, беспокойство запечатлено в морщинках вокруг ее глаз.        – Слава Богу, – выдыхает она, когда ты выпрыгиваешь в окно. Она не ругает тебя за то, что ты куда-то ходила, и чувство ловушки в твоей груди немного ослабевает.        Каллиста качает головой, затем добродушно смеется, когда ее беспокойство утихает.        – Полагаю, ты бегала по крышам, – говорит она, и ты смущенно наклоняешь голову.        – Ах, Эмили. Иногда ты точь-в-точь как он.        (Ты думаешь о Корво, сидящем на крыше с обнаженным клинком, осматривающем город через пустые стеклянные линзы маски, и по спине пробегает холодок)        Слова Каллисты напоминают сказанное той женщиной в Кошке: Твой папаша Корво, должно быть, пустил в твои вены плохую кровь.        Ты думала, что твоим отцом был какой-то далекий дворянин, но...        Иногда ты точь-в-точь как он.        В голове формируется теория.