Нерассказанные истории душ

Ты сказала ему, что с тобой все будет в порядке, и, конечно, Джонни знал, что может поверить тебе на слово – даже если за эти девять месяцев он волновался больше, чем за всю свою жизнь. Тебе было бы трудно сказать, как ты на самом деле себя чувствовала, оставаясь дома одной на два дня позже назначенного срока, и никто, кроме птиц на улице, не составил тебе компанию. Он был в ярости из-за того, что его вызывают в самый неподходящий момент. Момент, когда он должен быть с тобой каждую чертову минуту. Соуп настаивал на необходимости находиться рядом до выписки вас из больницы. И упрямство этого человека в этом факте заставило твое лицо смягчиться от любви. Джонни был самым преданным человеком, которого вы когда-либо встречали. Добавьте к этому ребенка, и он станет не лучше собаки, лающей на запах лисы. Но это, очевидно, было настолько важно, что он спросил тебя об отсутствии на один день. Один день, подчеркнул мужчина, даже если остальным придется остаться там, куда они направлялись, подольше. Он соберет все свои вещи обратно через секунду после того, как время истечет и направится прямиком к вам. Один день был намного лучше, чем одна неделя и намного лучше, чем один месяц. Итак, ты согласилась, хотя и с некоторой неохотой, поскольку мужчина заверил, что вернется в целости и сохранности. Он вернется на роды. Да, это была полная чушь. Ты лежишь в больничной палате, тяжело дыша и пытаясь держать глаза открытыми, когда снова наступают схватки. Скрытый всхлип вырывается из груди, когда ты наклоняешься вперед, чтобы подбородок коснуться груди. — Дерьмо — выдыхаешь ты. Медсестра быстро выходит из палаты, чтобы принести еще воды и позвать врача. Это продолжалось добрых шесть часов – схваткообразная боль продолжалась более минуты и усиливалась за последний час. Совсем недавно медсестры, наконец, уложили тебя на кровать, и в тот момент ты осознала, что Джонни не сможет присутствовать при рождении вашего ребенка. Эта мысль напугала тебя. Ты кладешь руку на живот и моргаешь, глядя на приподнятую половину кровати позади тебя и ощущая холод комнаты, заставляющий дрожать. Гул света, закрытые окна. Твое сердце колотится не только от мысли об этом, обо всем, что может пойти не так, но и потому, что теперь не хватает самой главной поддержки, которая у тебя была за всю жизнь: Мактавиша. Он знал, что сказать, чтобы ты успокоилась, чтобы твой разум остановился трезвым при всей панике. Но его здесь нет, и одно это вызывает желание послать все его руководство к черту. Желание вырвать их глот…. Дверь открывается так быстро, что чуть не срывается с петель. Твое сердце колотится, голова дергается назад, когда ты вздрагиваешь от очередной схватки, на этот раз гораздо более болезненной и обещающей продлиться дольше. Но ваши глаза замечают нечто более важное. — Я здесь, любовь моя. Словно призрак, Джонни спешит вперед, а за ним стайка медсестер с широко раскрытыми глазами, прежде чем дверь палату закроется твердыми руками. — Черт возьми, любимая, я здесь, все в порядке. Он все еще в своем снаряжении. Без оружия, которое, вероятно, выбросил еще на базе, но жилет и ремни с кобурой присутствуют. Большие солдатские берцы с заправленными брюками карго и компрессионная рубашка. Ты в шоке наблюдаешь, как он подбегает к кровати, берет твою руку в свою большую и сжимает. Другой хватает неподвижный стул и с ворчанием волочит его. — Теперь, — говорит Джонни, качая головой. — ты сожмешь мою руку так сильно, как захочешь, ладно? Не волнуйся, даже если сломаешь несколько пальцев, Бонни. Я переживал вещи и похуже. — Как… — бормочешь, и на глазах наворачиваются слезы. — Как ты…? Он смотрит на тебя с широко раскрытыми глазами и дергает носом, когда его взгляд скользит по твоему телу. — У меня было предчувствие. — это все, что он говорит. Ты смеешься сквозь рыдания, и он прижимается своим лбом к твоему, кладя руку на твой затылок. — Я здесь прямо сейчас. — произносит он. — И мне придется перекинуться парой слов с этими недоносками из высшего руководства, когда будет время. Они пытались заставить меня оставаться на месте и забыть о гражданских проблемах. — Джон Мактавиш. — слегка отругала ты, смеясь. Он только мычит и пытается скрыть широкую ухмылку, сверкая глазами. К тому времени, когда все заканчивается, он прижимает вас обоих к своему телу без жилета. Откидываясь назад рядом с обнаженной влажной кожей, прижимает небольшой сверток к твоей груди своими сильными руками. Ты заснула всего за несколько минут до этого, а солдат продолжал наблюдать за вашим первенцем. Он наблюдает, не говоря ни слова, едва дыша, только притягивая ближе к себе, когда ты вздыхаешь и шевелишься. Ребенок, его и твой ребенок, неразборчиво булькает и пинает своими маленькими ножками, пока Соуп не перемещает руку, чтобы помочь твоей руке обхватить малыша повыше. Его улыбка неудержима, как и внезапный блеск глаз от такого крошечного груза в его руке. Джонни наблюдает и приходит к выводу, целуя в макушку головы, что любовался бы этой картиной до конца своей жизни. Никогда не было более прекрасного зрелища, чем то, что было прямо перед ним.