Как снег на голову

      – Да, Мисти, это тебе. Держи.              Пауза уже порядком затягивалась, но Гермиона продолжала стоять с вытянутой рукой, в которой был зажат невероятных размеров пакет, и с надеждой смотреть на шокированную и даже испуганную эльфийку, совершенно не понимавшую, что происходит.              – Не надо… Вы не можете… Нет! – Мисти отчаянно трясла головой, делая один за одним маленькие шажки подальше от девушки и очевидно нежеланного подарка.              – Не бойся. Это не одежда, – Грейнджер глубоко вздохнула, но всё же заставила себя улыбнуться.              Идея сделать для Мисти небольшой презент пришла к ней довольно давно – ещё после злополучного инцидента с несчастными сырниками, который сама Гермиона в глубине души считала наглой провокацией. Потому что с тех пор вдохновленная её реакцией эльфийка с таким рвением взялась за питание Грейнджер, что любые попытки вернуть всё в прежнее русло были обречены на провал заранее.              Хотя стоило признать: еда действительно была великолепной, и даже мысль о том, чтобы вновь доедать на ужин разогретую курицу, вызывала у Гермионы настолько сильное отторжение, что она достаточно быстро отказалась от подобной идеи. Возможно, гораздо быстрее, чем следовало бы. Но клятвенное обещание найти достойный способ отблагодарить Мисти смогло хотя бы на время угомонить беспокойную совесть.              И поскольку ни освободить её, ни назначить зарплату Грейнджер просто не имела права, подарок в этих условиях выглядел вполне приемлемым и достойным вариантом. Тем более, что это оказалось не так просто, и у неё ушло практически две недели на то, чтобы выведать хоть что-то об интересах эльфийки, которая на все вопросы твердила лишь о том, что рада просто служить таким прекрасным и благородным хозяевам.              Удача улыбнулась Гермионе только два дня назад, когда она, начитавшись о пользе пальчикового рисования, пыталась привить Джеймсу тягу к творчеству, развить его мелкую моторику, а заодно хотя бы ненадолго занять его, но затея по всем фронтам обернулась полнейшим провалом. Поттер, увлёкшись пачканием бумаги не больше чем на десять минут, успел за это время привести всё вокруг в настолько плачевное состояние, что Грейнджер в очередной раз пришлось обратиться за помощью к Мисти, чтобы самой иметь хотя бы возможность нормально умыть его.              И вот тогда, увидев, с каким трепетом, не используя даже магию, эльфийка собирает в большую коробку баночки с разноцветной гуашью, Гермиона решила, что просто обязана попробовать увлечь её, и теперь держала в руках тяжелый пакет с красками, кисточками, блокнотом для рисования и даже небольшим холстом, который ей посоветовали в специализированном магазине.              Наконец, спустя бесконечно долгое количество времени, когда предплечье Грейнджер начало уже ощутимо ныть от напряжения, эльфийка сделала неуверенный шаг вперёд и, протянув свои маленькие чуть дрожащие ладошки, забрала пакет, казавшийся на её фоне просто абсурдно огромным.              – Э… это? – заглянув внутрь, Мисти очевидно не поверила своим глазам и вновь перевела совершенно ошарашенный взгляд на Гермиону. – Мне нужно это убрать? Или, может быть, отдать мистеру Джеймсу…              – Нет, – Грейнджер пыталась не выдать своё разочарование, но всё равно не сдержала усталого вздоха, – не нужно. Я взяла это для тебя. Чтобы ты могла порисовать, когда у тебя будет свободное время.              Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько неловко, но внезапно вспыхнувшая искра в глазах эльфийки позволила хотя бы отчасти унять волнение, которое любому другому волшебнику показалось бы глупым и неуместным.              – Свободное время? Но домовые эльфы…              – Если хочешь, ты можешь считать это своим заданием, – простые казалось бы слова ощущались во рту словно кислое молоко, но Грейнджер понимала: нет смысла надеяться, что Мисти в один миг откажется от привитых с детства установок, так что любые дальнейшие попытки убедить её были по сути лишь бесполезной тратой времени.              Услышав заветную фразу, эльфийка мгновенно просияла и уже с куда большим вдохновением вытянула из пакета набор кистей из беличьего меха, который продавец особенно настойчиво рекомендовал приобрести к акварельным краскам.              – Хозяйка хочет, чтобы Мисти украсила дом?              – Да, пожалуйста. Ты можешь нарисовать небольшую картину или чей-то портрет, всё, что захочешь. И если тебе понравится, я обязательно принесу ещё всё, что тебе будет нужно.              – Хозяйка так добра. Это такая честь для меня – служить вам, – голос эльфийки дрожал так сильно, что Гермиона не сомневалась: ещё секунда, и Мисти просто не сможет сдерживать своих эмоций.              – Ты не должна называть меня хозяйкой, помнишь?              На самом деле Грейнджер уже не особо надеялась, что её слова будут услышаны, и говорила их скорее по привычке. Как пожелания доброго утра или приятного аппетита. И хотя она всё ещё хотела, чтобы эльфийка рано или поздно отказалась от использования этого чудовищного слова, в данную минуту Гермиону куда больше волновало плескавшееся в глазах напротив безграничное счастье.              – Ко-конечно, – Мисти энергично кивнула, после чего, всё-таки не сдержав рыданий, прижала к себе пакет и принялась раскачивать его, словно конверт с ребёнком.              Как на зло, как раз в этот момент в комнату вошёл Малфой и, бегло оценив открывшуюся перед ним картину, перевёл вопросительный взгляд на Грейнджер.              – И что тут происходит?              – Хоз… Мисс сделала мне п-подарок, – каждое слово эльфийки всё ещё заканчивалось судорожным всхлипом, но в интонации появилась болезненная неуверенность, мгновенно заставившая Гермиону разозлиться. Она изначально понимала, что Малфой воспримет её затею как минимум весьма скептически, и даже была готова к язвительным насмешкам, но не представляла, что он действительно может отнять у Мисти такую мелочь, и точно не собиралась позволить ему сделать это.              – А ты что-то имеешь против? – готовая защищаться, девушка скрестила на груди руки и с вызовом вскинула вверх подбородок, что впрочем не произвело на Драко совершенно никакого впечатления.              – Грейнджер, – он недобро сощурил глаза, но не сказал больше ни слова, ожидая дальнейших объяснений.              – Да, что “Грейнджер”?              – Ты же понимаешь…              – Что я не могла подарить ей одежду? Конечно, понимаю, – Гермиона раздражённо покачала головой и перевела взгляд на замершую в ожидании эльфийку. – Я просто хотела хоть как-то отблагодарить её за всё, что она для нас делает.              – И ты… – Драко выглядел озадаченным, хотя Грейнджер видела, что её ответ смог хотя бы отчасти его успокоить.              – И я подарила ей краски, кисти и всё остальное, что нужно для рисования.              Мерлин, если бы только Гермиона умела, то она сама с радостью бы написала портрет Малфоя в эту минуту, потому что искренне сомневалась, что сможет когда-либо ещё ввести его в столь очевидный ступор.              – Краски?              – Ну, да, краски.              – И какого тролля она тогда плачет, словно ты прямо сейчас решила выгнать её из дома?              – М-мисти с-счастлива! – решила вмешаться в разговор эльфийка. На этот раз голос её звучал уже куда увереннее, и Грейнджер подумала, что зря сомневалась в способности этого маленького создания постоять за себя, даже когда речь шла о человеке, которого та искренне считала своим хозяином.              Малфой тем временем глубоко вздохнул и на несколько секунд накрыл глаза ладонью, словно пытался за это короткое время хоть как-то привести в порядок в голове всё, что сейчас услышал.              – Я живу в сумасшедшем доме.              – Странно, что ты только сейчас это понял, – Гермиона усмехнулась и вновь повернулась к Драко, чтобы правильно оценить его реакцию. Напряжение в комнате ощутимо спало, но она всё ещё не была уверена, что действительно может расслабиться. – Ты же не собираешься отнимать у неё всё это?              – Ты правда думаешь, мне нечем больше заняться? – Драко выразительно приподнял бровь, словно разговаривал с нашкодившим первокурсником. – Конечно, злой и коварный слизеринец по ночам ворует у детей конфеты и забирает у эльфов игрушки. Я знал, что рано или поздно ты меня раскусишь.              Губы Малфоя на мгновение тронула улыбка, и Гермиона невольно поймала себя на мысли, что собирается ответить тем же, но в последний момент оба они, словно осознав, где и с кем находятся, вернули лицам безразличное выражение. Это был первый раз после той всё ещё всплывавшей в памяти жалящими фразами ссоры, когда они сказали друг другу больше пары слов и теперь не совсем понимали, как вести себя.              Неловкость, повисшая в комнате, не утаилась даже от эльфийки, все мысли которой вновь были сосредоточены на зажатом в маленьких ручках пакете.              – Хозяин. Мисти может идти?              – Да-да, разумеется, – Драко встряхнул головой, точно пытался отогнать затянувший мысли морок, и небрежно пожал плечами. — Главное, не забудь, когда освободишься, привести в порядок мою серую мантию. Она скоро мне понадобится.              – Конечно- конечно.              Не обратив совершенно никакого внимания на сарказм, которым сочилась последняя фраза, Мисти энергично кивнула и, не переставая улыбаться, громко щелкнула пальцами, чтобы раствориться в воздухе.              В одно мгновение в комнате точно выкачали весь кислород, и Гермиона пожалела, что не успела покинуть гостиную до того, как исчезла эльфийка и они остались с Малфоем вдвоём. Потому что это было невыносимо. Слишком неуместными казались любые фразы и слишком натянутым молчание. Всё было настолько слишком, что это ощущалось словно какое-то неизведанное заболевание, медленно разъедающее её изнутри. И Грейнджер не представляла, где ей искать лекарство.              Она знала, что будет сложно. Понимала это с самого начала и сразу готовилась к нескончаемым битвам. Жестоким, бескомпромиссным… Но при этом простым и понятным. Добро и зло, чёрное и белое. Они всегда были по разные стороны, и так должно было оставаться. Вот только Гермиона больше не ощущала себя абсолютным светом. Каждый раз, когда они расходились по разным углам ринга, она чувствовала на своих ладонях липкую грязь, и даже победы не приносили ничего, кроме жестокого разочарования. Казалось, она сбилась с пути и никак не могла найти нужную дорогу, и хотя цель её всё ещё оставалась важной и правильной, пытаясь добраться до неё, Грейнджер то и дело совершала ошибки. Находила аргументы и выстраивала теории, основываясь лишь на установках из прошлого, и Малфой с лёгкостью пользовался этим, раз за разом срывая очки привычных ей убеждений и выбивая из под ног твёрдую почву.              И это заставляло её чувствовать себя отвратительно.              Даже зная, что желает Джеймсу лишь добра, Гермиона не могла теперь отделаться от мысли, что на самом деле постоянно упускает что-то по-настоящему важное. Что-то, что значит куда больше, чем правильный режим и сбалансированное питание. И пусть Малфой тоже не мог похвастаться успехами в своей новой роли, он по крайней мере не пытался сделать вид, что всё идёт как надо. И кроме того, в конечном счёте Грейнджер пришлось признать – несмотря на всю свою внешнюю отстранённость, Драко действительно готов был ради Джеймса на многое, иначе бы он как минимум сюда не переехал.              И ещё больше у Гермионы не укладывался в голове тот факт, что Малфой мог ставить под сомнение не только её, но свои собственные убеждения. Она бы никогда даже не задумалась над этим, если бы не заметила, как с журнального столика периодически пропадают, а после возвращаются принесённые ей книги. И пусть Драко ни разу не заикнулся об этом, она знала, что он пытается разобраться, и этого было достаточно, чтобы в очередной раз пошатнуть всё, что она о нем знала.              – Наверное, я тоже пойду. Джеймс должен скоро проснуться, – решив, что сбежать будет проще, чем снова и снова анализировать каждую брошенную ими за последние месяцы фразу, Гермиона повернулась в сторону двери, но негромкий, непривычно низкий голос заставил её остановиться.              – Грейнджер.              – Да? – Гермиона понимала, что он прекрасно видит, насколько ей не по себе от продолжения их разговора, но всё равно пыталась скрыть свой дискомфорт за фальшивой улыбкой.              – Есть минута? – тон Малфоя звучал теперь гораздо официальнее, словно кто-то внутри него переключил невидимый тумблер.              – Ну... наверное. Что-то случилось?              – Нет. Но мне нужно, чтобы ты посмотрела это, – невербальным заклинанием Драко призвал к себе внушительных размеров папку и через несколько секунд протянул Гермионе чёрно-белую колдографию, с которой, практически не моргая, смотрел на них средних лет мужчина. – Ты видела когда-нибудь этого человека?              Нахмурившись, Грейнджер взяла изображение в руки и принялась внимательно всматриваться в мрачное и очевидно уставшее лицо, но даже спустя несколько секунд память так и не подкинула ей ни единой подсказки.              – Нет, – она отрицательно покачала головой, прежде чем вернуть колдографию Драко. – Никогда не видела его раньше.              – Так я и думал. – Малфой убрал снимок назад в папку и задумчиво постучал по ней большим пальцем. На несколько секунд Гермиона подумала, что он решил просто прекратить разговор, и каждое следующее слово ей придётся вытаскивать из него силой, но судя по всему они уже достаточно успели узнать друг друга, чтобы Драко понимал, насколько бессмысленна эта затея. – Ты, думаю, уже знаешь про записку с угрозами?              – Да, я слышала, – Грейнджер кивнула и нервно закусила губу. Ожидание никогда не было её сильной стороной, тем более, когда дело касалось чего-то по-настоящему важного.              – Спецы из отдела тайн всё-таки смогли выйти на человека, который её отправил, и хотя, очевидно, что он, – подбородком Драко кивнул в сторону закрытой папки, – не больше чем пешка, а скорее всего и вовсе был под Империусом, аврорат всё равно вызывает на допрос всех, кто может знать что-либо или получал подобные угрозы раньше.              – О… – Грейнджер пришлось прочистить горло, чтобы продолжить. Воспоминания о первом допросе всё ещё отзывались внутри неприятной дрожью, и она не была уверена, что готова пройти через это снова, хотя едва ли у неё был выбор. – Ну, мне вроде не приходило пока никаких приглашений.              – Я знаю, – Драко провёл языком по нижней губе, словно о чём-то задумался и нарочито небрежно продолжил. – я подумал, нет смысла дёргать тебя, и сказал Уоррену, что сам могу задать любые вопросы. Надеюсь, ты не против.              – Эмм… Конечно, – не совсем понимая, как вести себя, Грейнджер неловко скрестила на груди руки. Сама мысль о том, что Малфой может побеспокоиться о ком-то, кроме себя, и тем более о ней, казалась Гермионе нелепой, так что она быстро отогнала её, списав всё на его личную выгоду. – Но мне, на самом деле, не особо есть что рассказывать. Последняя записка приходила ко мне довольно давно, и я сразу её уничтожила.              Медленно кивнув, Драко отлеветировал папку на стол и убрал руки в карманы светлых брюк. Он не выглядел ни заинтересованным, ни тем более удивлённым её ответом, но что-то в его взгляде впервые заставило Грейнджер задуматься, сколько подобных писем получает бывший Пожиратель. Человек, которого так и не простила по-настоящему одна сторона, и считает теперь предателем другая.              – Я услышал тебя. Но если придёт что-то опять, то ты должна сразу…              Гермиона закатила глаза.              – Да-да. Сообщить об этом. Не в моих интересах, знаешь ли, укрывать того, кто мог убить моего лучшего друга.              – Отлично. Рад, что ты понимаешь это.              Было очевидно, что Драко считает разговор исчерпанным, но Гермиона не могла ещё с ним согласиться.              – Малфой.              – Мм? – лениво подняв брови, он склонил набок голову.              – Ты же помнишь? Ты обещал рассказать, если что-то узнаешь.              – Я обещал, что постараюсь, – Грейнджер хотела уже начать спорить, но Драко поднял руку, останавливая любые её возражения до того момента, пока он по крайней мере не закончит начатую фразу. – И можешь мне поверить, за всё это время мы так и не смогли узнать ничего, о чём мне действительно стоило бы тебе рассказать. Раз за разом мы натыкаемся на одни лишь пустышки. И тот бедолага, что сидит сейчас в министерстве, не понимая, за что его удерживают, – точно не исключение.                     ***              С тех пор, как Гермиона вручила Мисти злополучные краски, настроение эльфийки разительно изменилось, и не проходило и дня, чтобы она не появилась в комнате Грейнджер с новым своим творением, каждое из которых больше напоминало аляпистый детский рисунок из разряда тех, что висят обычно в кабинетах психологов.              Сегодня на белоснежном листе бумаги было изображено что-то среднее между совой и кентавром, но Гермиона побоялась высказывать вслух свои соображения, чтобы не дай Мерлин не ошибиться и не обидеть начинающую художницу              – Это… Это очень здорово. Правда!              – Мисс нравится? – огромные уши эльфийки дрожали от волнения, словно вся её жизнь сейчас зависела от ответа, и Грейнджер энергично кивнула.              – Конечно! Мы обязательно должны найти ей место где-нибудь в доме!              В принципе, даже откровенная ложь уже не казалась Гермионе чем-то предосудительным. Довольно быстро она приняла лесть как разумную и вполне уместную цену за хорошие отношения с эльфийкой, и каждый раз, видя искреннее счастье в круглых глазах напротив, лишь сильнее убеждалась в правильности своих суждений.              Даже если в итоге дом их постепенно превращался в персональную галерею современного искусства.              Тем временем в гостиной сработал камин, и практически сразу раздался знакомый голос, который, казалось, невозможно было не расслышать даже из самых отдалённых уголков этого весьма внушительного по размерам поместья.              – Гермиона, девочка моя, я уже здесь!              Проверив наручные часы, Грейнджер облегчённо выдохнула. Миссис Уизли пришла даже раньше, чем они договаривались, а значит, можно было не беспокоиться об очередном опоздании в министерство, количество которых давно уже перевалило все допустимые границы.              – Да-да, я уже спускаюсь, – прокричала Гермиона, вновь поворачиваясь к эльфийке. – Мисти, Можешь привести Джеймса в гостиную?              – Конечно! Вы и моргнуть не успеете!              Едва не подпрыгивая от радости, Мисти ещё раз улыбнулась и с громким хлопком растворилась в воздухе, словно только и ждала любых указаний. Хотя, скорее всего, так оно и было, но сейчас Гермионе некогда было рассуждать на этот счёт, и она поспешила вниз встречать Молли, которую едва ли можно было назвать терпеливым человеком.              Как и ожидалось, миссис Уизли не стала спокойно стоять у камина и к тому времени, как Грейнджер оказалась в гостиной, успела внимательно изучить все стоявшие на полках колдографии Джеймса.              – Ну, до чего хорошенький, – разглядывая очередной снимок, женщина восхищённо всплеснула руками, но тут же брови её нахмурились и выражение лица в целом сменилось на озадаченное. – Только вот что ж костюмчик-то такой мрачный, я даже не знаю… – сокрушённо покачав головой, Молли перевела выразительный взгляд на Гермиону. – Думаю, ему стоит связать пару свитеров, не дожидаясь Рождества. Так он будет выглядеть гораздо наряднее. Да и, к тому же, не замёрзнет в вашем ледяном замке. Не понимаю, как вы тут живёте. Ну, так что скажешь? Мне кажется, ему подойдёт красный!              Представляя реакцию Малфоя на новый образ Джеймса, Грейнджер едва сдержала довольную, но слишком насмешливую улыбку, которую точно не оценила бы Миссис Уизли, явно уже решившая в своей голове, что просто обязана взяться за гардероб бедного ребёнка. К счастью, сам он пока не в состоянии был оценить масштаб свалившейся на него катастрофы.              – О, это было бы просто замечательно! – второй раз за последние полчаса с энтузиазмом соврала Гермиона, и хотя она прекрасно понимала, что просто не может ответить иначе, в голове всё равно подлым предателем проскользнула мысль, что подобная ложь во благо такими темпами легко может войти у неё в привычку.              – Ну, а где же сам малыш?              – Сейчас Мисти должна спустить его, – ладонью Грейнджер неопределённо махнула в сторону, где находилась детская, и как раз в этот момент в комнате появилась эльфийка, державшая за руку немного нахмуренного Джеймса.              Сегодня его сборами полностью занимался Малфой, и Гермиона едва не прыснула от смеха, увидев полуторалетнего ребёнка в идеально чёрной водолазке и классических брюках, о существовании которых сама она даже не подозревала.              – Ох-ох, – никак не комментируя явно ужаснувшую её картину, Молли лишь поджала губы и подняла Джеймса на руки.              Благодарно кивнув всё улыбавшейся эльфийке, Гермиона практически сразу вернула внимание миссис Уизли, надеясь, что сможет хотя бы отчасти унять недовольство женщины.              – Спасибо, что согласились посидеть с ним.              – Да разве ж мне тяжело, – Молли беззаботно махнула рукой и перевела на Поттера мгновенно потеплевший взгляд. – Тем более ко мне сегодня Билл с дочкой придёт. Детям полезно будет поиграть вместе.              – Не думаю, что он уже понимает, – ещё не успев закончить предложение, Грейнджер пожалела, что начала спорить, но отступать теперь было уже поздно.              – Всё он понимает. Не дело это – детям одним расти в доме. Эльфы ваши не заменяет ему братика или сестренку, – наклонив голову, Молли многозначительно посмотрела на Гермиону, заставив ту невольно сжаться под этим с детства казавшимся убийственным взглядом.              – Но, миссис Уизли, вы же знаете… Я же даже не…              Не дав Грейнджер даже договорить, женщина демонстративно фыркнула.              – Знаю я всё. Но вот только я не вчера родилась, дорогая. Замужем – не замужем, а живёшь-то ты не одна, между прочим.              Несколько раз поражённо моргнув, Гермиона попыталась собрать в кучу буквально взорвавшиеся в голове мысли, но ей не хватило даже нескольких глубоких вдохов, чтобы найти, что ответить на эту совершенно безумную фразу. И Молли решила по-своему расценить затянувшееся молчание.              – Вот-вот. Так что подумай. Ребятишки вышли бы просто замечательные, – в последний раз кивнув головой, словно ставя точку в собственных рассуждениях, миссис Уизли развернулась и, чуть пританцовывая, направилась в сторону камина. – До вечера. За нас не переживай. Мы отлично проведём время.              Взяв в руки ладошку Джеймса, Молли, словно тряпичной куклой, помахала ей в прощальном жесте, и в то же мгновение их скрыло привычное зеленое пламя, позволив Гермионе облегчённо выдохнуть. Правда, спокойствие не длилось долго, и спустя буквально пару секунд из коридора раздалось негромкое, но достаточно выразительное покашливание.              Обернувшись, Грейнджер увидела Драко. Опираясь плечом на косяк, он стоял в дверном проёме, и в в глазах его плясали озорные искры, не обещавшие ей ничего хорошего.              – Я не знаю, что ты слышал, но даже не думай комментировать это, если хочешь сохранить свои конечности целыми.              Выставив вперёд указательный палец, Гермиона сделала шаг в сторону Малфоя, и тот насмешливо вскинул вверх обе руки, всем своим видом показывая при этом, что он точно не собирается ни отступать, ни, тем более, сдаваться.              – Как много внимания моим конечностям. Хотя теперь я по крайней мере понимаю причину.              – Малфой!              – Ладно-ладно, – Драко развернулся и практически скрылся за дверью, но в последний момент, когда Грейнджер уже почти поверила, что разговор окончен, до нее донеслось окончание фразы: – Но если что, не начинай выбирать без меня имя. Я, знаешь ли, не особо доверяю твоему вкусу.