Утрата идеалов

      Как только Изуру приступил к работе над «Программой Нового Мира», перерывы он брал только на физические потребности. В первую очередь мужчина занялся стабилизацией работы самого Альтер Эго. Обладая талантом Чихиро Фуджисаки и знаниями об его утерянных разработках, по сути, он не переделал этот ИИ, а просто доработал. Но безопасность сети, которой пользовался Наеги, была полноценно модернизирована. В данном случае Камукура был солидарен в нежелании вмешательства Основания Будущего.       Всё время, что Изуру занимался именно программой, Макото оставалось только уточнять у Альтер Эго информацию насчёт внесённых изменений. Сначала это было в целях мониторинга, однако мужчина с каждым часом подтверждал прямолинейность и прозрачность своих намерений. Исцелить своих союзников. Наеги не ожидал такого от него, но ещё больше такой целенаправленности не ожидал от себя сам Камукура. За всё время, что он помнит себя, у него никогда не было желания что-либо делать, занимая роль наблюдателя и посредника для чужих идей. Теперь всё иначе. Возможно, результат будет ужасно предсказуемым и скучным, однако это созданный им путь. А это всё-таки... Нечто совершенно новое.       Спустя практически два дня беспрерывной работы Изуру закончил вносить изменения в симуляции. Обернувшись на своего «наблюдателя», он увидел, как Макото уснул за столом недалеко от него. Захотелось наконец взять перерыв. В конце концов, чувствовалось перенапряжение зрения после безвылазного нахождения в тёмном помещении, наполненном только сине-зелёным светом электроприборов. В тот момент, когда он начал подниматься со своего стула, на соседнем мониторе поднялось окно программы, симулирующей общение с Чихиро Фуджисаки. Робкий цифровой голос с пониженной громкостью раздался из колонок рядом с мужчиной:       — Мистер Камукура? Вижу, Вы закончили... Могу ли я задать один вопрос?       Общаться с искусственным интеллектом... Определённо странный вариант активности. Это то, чем время от времени занимался Наеги, обращаясь к Альтер Эго как к своему ушедшему другу. Поскольку Изуру работал напрямую с кодом, не задействовав ресурсы этой программы, он этого не делал. И сейчас не собирался тоже, однако остался на месте, услышав продолжение:       — Вы сохранили данные воспоминаний, которые будут стёрты у аватаров... Можно узнать, зачем?       Такой вопрос точно задал бы Макото, не спи он сейчас. Нет сомнений, что ответ Камукуры будет передан ему вместе с новостями об этих действиях. Вновь приблизившись к клавиатуре, мужчина начал печатать ответ. На фоне возникла мысль — Наеги следовало бы наконец дать Альтер Эго микрофон для голосового ввода.       — Для сохранения информации о совершенных ими деяниях. Эти данные не будут использоваться в симуляции.       Изображение «Чихиро» сменилось на «задумчивое». Неудивительно, что большинство людей воспринимает эту программу как нечто живое. Для выполнения социального функционала она имитирует все вербальные и невербальные проявления «общения».       — Да, я вижу это, но, тем не менее... У этого есть какая-то причина? Они будут использоваться после прохождения реабилитации?       Мотивацию своих действий Изуру не объяснял тем, с кем сейчас работает. Однако это может быть критичным для сохранения этих данных — иначе Наеги, скорее всего, решит их удалить. Вздохнув, мужчина вспомнил, что сам говорил о «сотрудничестве в обстановке взаимного доверия».        — Я буду единственным, у кого останутся воспоминания прошедших лет. Принимая во внимание самый вероятный исход прохождения симуляции, у моих союзников не будет возможности исправить совершенные ими преступления. Я возьму эту ответственность на себя.       — Вы... — Альтер Эго выразил «удивление», — Хотите исправить последствия их преступлений?       — Я изучил терапевтическую часть программы — это будет соответствовать их желанию по мировоззрению, которое они приобретут. Однако же, они не смогут достигнуть этой цели по причине удаления этих воспоминаний. Поскольку я сам способствую реабилитации, на которую они не давали согласия, ответственность за все последствия будет на мне.       — Я не могу не восхититься такой самоотдаче..! Это не совсем соответствует сохранённой о Вас информации, но я Вам верю! — выражение «восторга» сменилось «сочувствием», — Однако, там же.. Так много вещей, которые они успели сделать за почти четыре года... Вы уверены, что справитесь?       Изуру испытал странное чувство. Он только что высказал беспокоившие его мысли компьютерной программе? В любом случае, этого должно быть достаточно для Макото.        — Это конец объяснений. Передай всё Наеги, когда он проснётся.       Камукура перестал печатать и поднялся со стула. Если уж он впервые испытал ощущение, что ему нужно «поговорить по душам», делать это с искусственным интеллектом он точно не будет. Для этой нужды есть более подходящий ему человек. Интересно, «повезло» ли ему, что Комаеда по состоянию здоровья всё ещё не подключен к капсуле? Похоже, эта мысль из рода часто посещающих первого обладателя титула «Абсолютный Счастливчик».       Ночь уже вступила в свои полные права. Бывшее административное здание было ещё тише, чем днём. После завтрашнего дня, когда прибудет последний корабль Бьякуи, такого покоя более не будет. Даже не зная манер охранников, которые закончат «рабочий штат», само наличие бóльшего количества людей делает любое место куда суетливее — независимо от их общительности. Изменится даже слышимость слабых перекатов морских волн за окнами. Если Камукура успеет сделать все приготовления к симуляции без непредвиденных замедляющих факторов, то это будет последняя ночь, которую нынешний он застанет в этом месте.       Войдя в палату, он обнаружил Комаеду дремлющим. Довольно естественное состояние для больного человека ночью, даже если это настолько необычная личность. Похоже, Изуру действительно столкнулся с «переоценкой» его возможностей — неужели предчувствие обмануло его? Необычное состояние мужчины усилилось... Состояние, в котором он испытывает сентиментальность. Слабую и практически невесомую, но это новое в нём. Причём лично в нём, ведь в прошлом, если он испытывал какие-то чувства, помимо раздражения и тоски, они были чужеродными. Даже стало интересно — раз его собственная личность всё-таки может порождать какие-то эмоции, Камукура не станет отвергать их. Какой в этом смысл, если выдалась возможность проверить самого себя?       Присев напротив Нагито, Изуру впервые обратил внимание на то, как он спит. Время от времени ворочаясь, морща брови, одним словом — беспокойно. Разбудить его будет очень легко. Повинуясь появившемуся импульсу, мужчина протянул ладонь к голове парня. Как и ожидалось, даже слабое прикосновение заставило его вздрогнуть и резко открыть глаза. Но зачем-то само собой отметилось: его волосы на ощупь ещё мягче, чем выглядят.       — Доброй ночи, Комаеда. — убирая руку от него, Камукура говорил своим обычным, совершенно спокойным тоном, — Как твоё состояние?       Потянувшись, чтобы протереть глаза, Нагито начал невнятно шептать, как если бы его тело проснулось быстрее мозга.       — Приветствую, Изуру... Подозрения на васкулит... Нужно будет ещё пару раз подключать меня к этому... Чтобы кровь очистить... — он зевнул в кулак, и постепенно взгляд парня становился всё более «проснувшимся», — Совсем забыл, как та леди назвала эту процедуру, на английском языке...       — Гемокоррекция.       — Да, спасибо, вот это слово.. — помолчав ещё какое-то время, Комаеда наконец осознал происходящее, — ...Камукура? Не ожидал, что ты решишь навестить меня...       Неспешно поднимаясь, чтобы сесть, Нагито с искренним удивлением смотрел на сидевшего перед ним мужчину. С его перспективы сцена была почти магической — посреди ночи подле него появляется тёмная фигура Абсолютной Надежды, еле различимая на фоне глубоко-синего небосвода, видневшегося из окна.       — Должен сказать, я подозревал, что ты подстроил своё отравление. Сомнения всё так же есть — смиренное поведение не выглядит естественным для тебя.       — Так ты тоже хочешь меня допросить? — вздыхая, Комаеда ждал, когда его зрение привыкнет к темноте, дабы видеть своего собеседника, — Два дня назад это уже делала Киригири. Признаюсь, в компании местного персонала я почти забыл, что нахожусь в тюрьме, а не в санатории... Такое событие просто нормально для меня, Камукура. Мой иммунитет тоже подвержен удаче. Я не подхватываю простуду во время эпидемий, но когда для этого нет явных предпосылок — с неожиданным редким заболеванием нахожусь в больнице.       — Врач охарактеризовала тебя как «вежливого, спокойного молодого человека» для Наеги. — цитируя это описание, Изуру был всё так же флегматичен, — И это совершенно не сходится с тем, в каком формате прошёл ваш разговор с Киригири.       — Ох, если я задел мисс Абсолютного Детектива, то мне очень жаль... Обижать девушек это совершенно неправильно... — пусть парень и сказал это на выдохе, как нечто печальное, пренебрежение в тоне выдавало неискренность, — Насчёт общения с персоналом ответ очень простой. Я никогда не имел ничего против обычных людей. Для них нет требований, как для талантливых. Тем более, она сказала, что я похож на её внука, как после такого можно грубить настолько милому человеку?       Камукура поймал себя на том, что не хочет перебивать его больше. Похоже, он слишком привык к диалогам с Нагито на отвлечённые темы, пусть это поведение и было его защитной реакцией на «допросы». Некоторое время мужчина молчал, даже когда его собеседник договорил — ведь то, зачем он пришёл к нему, крайне непривычно.       — Комаеда, я пришёл к тебе не для допроса. — Изуру начал произносить слова медленнее и без напора, мягче, — Повелительный тон для подобного с тобой неприменим, поэтому считай, что это просьба. Я хочу поговорить с тобой.       Пусть мужчина и попытался произнести эти слова «дружелюбно», это вызвало у Нагито отторжение. В его мимике смешались скептицизм с резкой антипатией, и он даже немного отодвинулся.       — Поговорить со мной? Бессмысленная трата времени. Ты уже выбрал свой путь, Абсолютная Надежда. Моя роль — быть сломленным твоими великими решениями. Нет ни единой причины уделять мусору, вроде меня, внимание.       Изуру подозревал, что его просьба вызовет именно такую реакцию — отрицание, отталкивание, закрытие в себе. Будь всё как раньше, у Комаеды бы вышло снова остаться в одиночестве. Но не теперь. Поднявшись, Камукура неспешно протянул руку к нему. Парень рефлекторно замер и зажмурил глаза, ожидая жестокости к себе. Однако вместо этого к его щеке невесомо прикоснулась ладонь. Пригнувшись к нему, мужчина перешёл на шепот:       — Тогда я начну говорить первым. Чем больше я наблюдал за тобой, тем сильнее я терял способность анализировать твои слова и поступки. Такого не было ни с одним человеком раньше, — чтобы вызвать такой разлад в моей голове. Сначала я рассматривал тебя как занимательную мозаику, но не заметил, в какой момент потерял возможность рационально размышлять. Я допускал, что дело только в комплексности твоих противоречий, однако причина кроется в ином... Больше мне не доступно строить причинно-следственные связи о тебе на одной лишь логике. У тебя есть гипотеза, почему это происходит со мной, Нагито?       Кладя вторую ладонь на его плечо, Изуру чувствовал, как тот начал дрожать. Даже в этой полутьме, закрывая их двоих от малейшего света из-за своих волос, он мог представить его лицо сейчас.       — Подожди, Камукура, значит ты... Нет... — слишком долго Комаеда пытался принять, что он действительно слышал всё правильно. Опустевший, тон его голоса становился всё ниже, — Это неправда. Я никогда в это не поверю. Зачем так измываться надо мной..? Нет, не верю...       Ладонью скользнув с щеки на край подбородка, со слабым давлением мужчина приподнял его лицо. Слов недостаточно — необходимо доказать недвусмысленность своих намерений. Приблизив своё лицо к нему, Камукура на пару мгновений замер. Кончиками пальцев он ощущал взволнованную дрожь Нагито. Убеждаясь, что вопреки своему смятению парень не противится ему, Изуру бережно коснулся его сухих губ своими. Закрывая глаза, каждый из них не смел пошевелиться, — в этом холодном поцелуе их такие разные чувства затронули друг друга. Новая, слабая, но всё-таки настоящая нежность стала солью на раны затяжной противоречивой влюблённости. Любовь Комаеды, неисправимо испорченная ненавистью, острой болью отдавалась в груди. Как только их губы разъединились, рука Нагито уперлась в грудь мужчины, едва ощутимо отталкивая от себя.       — Почему только сейчас... Когда уже слишком поздно, Изуру? — в свой голос парень хотел вложить всё: свою печаль, злобу и радость, но он вышел лишь пустым и надтреснутым, — Это... Это путь в никуда. То, что ты теперь тоже чувствуешь ко мне подобное... Сделает только хуже нам обоим.       Отстранившись и сев обратно напротив парня, Камукура вновь смотрел на него своим неизменно спокойным взглядом. Любой другой человек даже не заметил бы, что в этом взгляде присутствует заинтересованность — похоже, это самая «мягкая» и «нежная» мимика, которая только может появиться на его лице.       — Теперь, когда ты больше не будешь отказываться от разговора, я попрошу тебя. — взяв паузу, Изуру вздохнул. Вместо предположений на основе знаний психологии, лучше услышать это напрямую, — Я хочу, чтобы ты объяснил, что ты чувствуешь ко мне. Подробно.       — Ты даже к любовным делам подходишь с хладнокровием, да? — глухо усмехнувшись, Нагито отвёл от него взгляд в сторону, — Так и быть... Я люблю и ненавижу тебя одновременно, Изуру. Восхищаюсь и презираю. Хочу быть с тобой, научиться понимать твои мысли... Вместе с желанием избавиться от тебя. Ну и, хах, самое банальное — я просто хочу тебя.       — Можешь попробовать объяснить это всё?       — Для тебя это всё равно прозвучит неясно, а в крайнем случае — нелепо. Ты всё ещё пытаешься мыслить математической логикой, и это совершенно неверный подход ко мне... — опустив голову вниз, Комаеда пальцами перебирал край простыни, — Не думаю, что кто-то может объяснить, за что он полюбил человека. А если сможет, то это не истинные чувства. Просто поверь тому, что я говорил неделю назад, — я люблю тебя как человека за свет твоей души, который смог увидеть. Ненавижу я скорее абстракцию, которой ты являешься... Сверхчеловек, венец науки, живущий как лишённый мыслей инструмент. Ты был создан как нечто неживое — машина или механизм. Меня одновременно и восхищают все таланты, которыми ты наделён, и вызывает презрение твоя безучастность и равнодушие к судьбе мира. Поэтому я и... Хочу понимать твои мысли и развеять твою скуку, однако считаю твоё существование гротескной трагедией... Думаю, на этом я могу закончить, объяснение последнего моего желания тебе явно не нужно.       — Если за этим нет ничего большего, помимо физиологической потребности. Но, я предполагаю, даже это у тебя имеет какую-то особую эмоциональную окраску.       Поднимая взгляд обратно на мужчину, Комаеда слабо улыбнулся. Его выражение лица стало более беспечным и слегка весёлым.       — Никогда бы не подумал, что буду говорить о своей интимной жизни с Изуру Камукурой. Судьба полна неожиданностей. Хотел бы я как мужчина мужчине похвастаться, но, к сожалению, количество моего опыта можно пересчитать по пальцам. — поднимая обе руки, он демонстративно посмотрел на свою единственную ладонь, — Но да, я успел понять, что мне нужно от этого процесса. Более обычный вариант скучен и бессмыслен. Мне необходимо, чтобы эта имитация деятельности возлюбленных была наполнена болью. Освободить свою ненависть к другому человеку или же к себе. Только не будь ко мне слишком строг из-за услышанного, это одна из немногих вещей, которая помогает мне хотя бы ненадолго освободиться от нескончаемого потока размышлений. Последнее тебе должно быть знакомо, так ведь?       — Скорее всего ты говоришь о внутреннем диалоге. Нет, мне это несвойственно. До недавнего времени не происходило ничего, что бы я посчитал интересным и достойным размышлений.       — Погоди, то есть, в твоей голове не происходит постоянного монолога с самим собой? И тебе не нужно искать способы это остановить?       — Нет, Нагито. И дело не только во мне — большинству людей это несвойственно.       Искренне удивлённый, парень прикрыл свой рот ладонью и отвернулся в сторону, словно ему стало нескончаемо стыдно за своё ошибочное мнение, основанное на собственном мышлении. Сейчас ему пришлось пересмотреть то, как он воспринимал Камукуру в течении нескольких лет: почему-то его молчаливое наблюдение за миром воспринималось как мрачно-романтичное, наполненное размышлениями о тоскливости мироздания, однако... Как оказалось, тогда мужчина был просто апатичен и ничего более.       — Всё, что ты рассказал, проливает свет на твоё поведение. — доставая из кармана свой портсигар, Изуру неспешно поднялся, — Однако всё ещё не даёт возможности предугадывать твои действия.       Видя, как мужчина подходит к окну, Нагито слез с кровати. Сперва ему пришлось держаться за подлокотник — после того, как он три дня лежал, было непривычно вновь встать на ноги. За вторгнувшимся в палату морским бризом из окна раздался щелчок зажигалки. Подойдя ближе и положив локти на подоконник рядом с Камукурой, парень вновь обратился к нему:       — Значит, ты всё-таки куришь? Странно, от тебя никогда не пахло табаком. Не люблю этот запах, обычно он даже одежду пропитывает. — ладонью взмахивая перед своим лицом, отгоняя дым, Комаеда всё равно остался стоять возле него, — Ты же не просто так спросил это у меня. Какая у тебя цель?       — Думаю, я стал сентиментальным. — стряхивая пепел за пределы окна, Изуру смотрел на видневшийся за пальмовыми деревьями морской берег, — Это последняя ночь, в которой мы с тобой остаёмся теми, кем являемся сейчас.       — Значит, Овари и Самозванец тоже попались? Хах, честно, не ожидал, что Акане будет одной из последних... Она стала довольно дикой и невменяемой. Неужели поймать одну обезумевшую женщину в тропических лесах Амазонии для Тогами было сложнее, чем штурмовать королевство Новоселик?       — Насколько мне известно, в Новоселике они использовали шпионов. Им нужно было произвести захват скрытно.       — Эх... Как по мне, можно было и почестнее обойтись с Невермайнд. Всё же, в истории были диктаторы и похуже, чем она... Такая королева заслуживала публичного суда, а не удара в спину и тайного пленения. — в голосе Комаеды вновь появились нотки холода, когда он вернулся к конфликту их интересов, — ...Почему, Изуру? Почему ты помогаешь Наеги? Раз уж ты тоже будешь проходить через эту симуляцию, то эта ночь бессмысленна. Мы оба забудем, о чём говорили.       — Это не так. — поднося фильтр к губам, Изуру плавно перевёл взгляд на своего собеседника, — Я восстановлю воспоминания, скрытые в моём подсознании. В итоге я буду единственным, кто сохранит знания о Трагедии.       — Ты обмениваешь наши сознания на своё собственное? Я всё ещё не понимаю... Тут людей куда меньше, чем в той твоей битве с кланом Кузурю. С твоими способностями тебе совершенно не нужно идти на союз с их планами. — когда он положил ладонь на свою грудь, его экспрессия становилась всё более агрессивной, — Раз уж для тебя так важно узнать, кем ты был раньше, тебе необязательно жертвовать своими союзниками. Проблема в том, сколько времени это займёт? Мы бы защитили тебя, Изуру. Я бы точно смог что-то придумать, чтобы заручиться поддержкой если не всех, то половины. Ты всё ещё можешь мне довериться. Я правда с величайшей радостью бы проследил за тем, чтобы с тобой ничего не случилось! Зачем было предавать меня... Всех нас?       — Потому что у меня есть планы на будущее. — выдыхая новое облако дыма, Камукура выглядел совершенно не задетым нотками злобы в голосе Нагито, — Совместное, если уточнять. Что ты, что все остальные глубоко несчастны из-за испортившего вас отчаяния. Именно этот путь исцелит вас от прошлого.       — Но ведь реальность от этого не изменится. Мир от этого не исцелится, прошлое не изменить. Совершенные нами преступления не будут перечеркнуты. Именно то, какими людьми мы стали, является единственной правдой. И только такие люди, как мы, могут выживать в реальном мире, а не в иллюзии Основания Будущего. Как ты собираешься уберечь нас от мести за наши злодеяния?       — Я сохранил ваши воспоминания отдельно от вас. Когда всё закончится, и мы покинем «Программу Нового Мира»... Я возьму ответственность за ваши преступления. Если бы не контроль разума, никто из вас не совершил бы их. Следовательно, я возьму на себя обязанность их исправить.       — Прости, Изуру... Был бы я моложе, я бы восхитился сейчас. Ты впервые следуешь пути, что соответствует твоему титулу Абсолютной Надежды. Но ты не прав. — кладя руку на подоконник, Комаеда постарался отдышаться, дабы его голос был спокойным, — Это наши грехи, и мы должны их принять. Исправлять их или нет должно быть личным решением. И, в конце концов, на этот вопрос ты смотришь с другой перспективы. Всё, что произошло в прошлом, должно было случиться. Мир настоящий именно такой, какой он сейчас. Этим ты сыграешь на руку Основанию Будущего, которое хочет вернуть всё, как было раньше, — прошлое общество, государства, систему, то «мирное» время. Разве ты... Действительно не понимаешь, почему это неправильно?       Камукура на какое-то время замолчал. В его голове возникло множество определений: человечеству необходим порядок, политический строй, правовая система, законы. Это «правильный» путь, который должен обеспечивать достойное качество жизни. Каким бы скучным это ни было, он нашёл себе хоть какую-то причину вернуть это всё. А ведь «комфортная жизнь» есть «хорошо», верно?       — Это путь, наименее наполненный «страданиями» для вас. — найдя ответ, Изуру вновь перевёл взгляд на ночное небо, — И для тебя тоже, Нагито. Меня действительно не волнует, в каком состоянии будет мир, я делаю это исходя из того, что будет лучше для нас всех.       Замолчав, парень опустил голову. Было видно, что он хочет сказать что-то ещё. Его пальцы сжались в кулак, пока тот слегка прикусил губу. Затушив докуренную сигарету, Камукура выкинул её на улицу, закрывая за собой окно. Видя, как стоявший рядом с ним начал еле заметно дрожать от переполнявших эмоций, он положил ладонь на его плечо. Дрожь прекратилась, и мужчина обратился к нему:       — Теперь я буду рядом всё время, тебе не нужно больше переживать. Доверься мне.       — Это так глупо, Изуру... Даже при взаимных чувствах, я не могу быть с тобой вместе... Моя судьба действительно имеет жестокое чувство юмора. — слабо посмеявшись, Нагито вновь посмотрел ему в глаза, — Эй, раз уж ты задал мне все те вопросы, тогда и я спрошу насчёт этого... Как выражается твоя любовь ко мне? Лицо у тебя всё такое же безэмоциональное, как и всегда.       — Меня не раздражает твоё присутствие. Порой я ловлю себя на желании побыть рядом с тобой и послушать, что ты можешь сказать. С тобой мир чуть менее скучный, чем без тебя.       — Ох, так тебе комфортно в моей компании? Думаю, это наивысшее проявление привязанности, которое тебе доступно... — искренне улыбаясь, Комаеда ощутил, как приятно потеплело в груди, — Думаю, я легко влюблюсь в тебя снова, даже если потеряю память... Кстати об этом, насколько много наших воспоминаний будет стёрто?       — До момента, когда вы только поступили в Академию.       — Боже мой... — разочарованно вздыхая, он вспомнил о своем презрении к этим временам, — Не думаю, что тебе понравится тот, с кем ты познакомишься. Это буквально худшая версия меня, которую можно представить. Мой максимализм тогда... Даже вспоминать не хочу.       — Ты говоришь об этом слишком уверенно. Не объяснишь, почему?       — Да потому что я тогда совершенно не умел идти на компромиссы. Всё либо ничего. При том, что я ещё не увидел своими глазами, как работает этот мир, я ужасно идеализировал Академию и всех её студентов. Такой юношеский максимализм... — заметив какой-то скептицизм к своим словам, парень усмехнулся, — Я полностью серьёзен, Изуру. Если я сейчас кажусь тебе идеалистом, раньше было ещё хуже. Если бы я тогда узнал правду о мире, то сделал бы что-то гораздо страшнее, чем попытка устроить двойное самоубийство с тобой.       — Если ты думаешь, что возможно хуже этого, то так и быть. — слегка приподнимая уголки губ, Камукура прикрыл глаза, — Буду рядом с тобой настороже даже больше, чем сейчас.       — А если тебе совсем не понравится этот человек? Ты говорил, что я стал «интереснее», когда моё мировоззрение начало меняться. Это будет фанатик, не идущий ни в какое сравнение с тем, какого меня ты знал раньше.       — Я никогда не отказываюсь от своих слов.       В улыбке Комаеды появились нотки скорби. Изуру наконец нашёл себе какую-то цель, в которой он по-настоящему уверен. И, возможно, это путь той надежды, которую он лелеял раньше. Странное чувство закралось — ведь если у него получится сорвать планы Камукуры, он предаст не только его самого. Это будет последний рубеж, после которого Нагито сам не сможет вернуться к прошлому «чистому и светлому идеалу». Близится кульминация, в которой окончательно решится, по пути какой надежды будут следовать все Осколки Отчаяния.       Приблизившись к лицу мужчины, Комаеда оставил быстрый и лёгкий поцелуй на его щеке. Возможно, для Изуру это было просто проявлением его тактильности, поэтому тот никак не отреагировал. Однако же... Это было последним предупреждением — именно повторяя один из классических сюжетов, Нагито принимает полностью свою нынешнюю роль. Он станет Иудой для Камукуры, и... Для той самой Надежды. Завтра он откажется от своего прошлого пути не только душой, но и делом. Словно бы насмешка судьбы, — ему придётся выбирать между чувствами Изуру, которых он так желал, и своими новыми идеалами.       — Прошу, ни в коем случае не забывай... — тёплым шёпотом касаясь уха мужчины, парень положил свою ладонь на его плечо, — Что бы ни произошло, насколько глубоко я бы не упал в бездну своей ненависти... Я действительно всегда буду любить тебя. Теперь твоя судьба тесно переплетена с моей, и разорвётся эта связь только, когда смерть придёт к кому-то из нас.       Отдалившись от мужчины, Комаеда в последний раз внимательно посмотрел на него, желая запечатлеть это мгновение в своей памяти. Отпуская его, он вернулся на свою кровать, наблюдая за тем, как Камукура идёт к двери из палаты. Прощание с пожеланиями спокойной ночи друг другу, приглушенный шум моря и шелест ветра с улицы — всё говорило о начале чего-то доброжелательного в жизни Нагито. Однако, если Изуру не сможет его остановить, он разрушит это своими руками. Ведь в этой предложенной великодушной милости ему виделось начало новой скверной трагедии, которую только он сможет предотвратить.