Мосты

Баки знает, что может сказать, сколько времени провёл в Башне, с точностью до минуты, однако в настоящий момент время для него размывается, смешивая прошлое, настоящее и будущее в безликую серую мешанину, и он позволяет себе просто существовать, дрейфуя сознанием в полнейшем покое. Покой... Как давно он не ощущал его? Баки знает. Вероятно, медицинской комиссии, которой предстоит провести финальные тесты перед тем, как его окончательно оправдают по причине невозможности контролировать себя в руках Гидры, но накажут «домашним арестом» под присмотром Старка и «общественными работами» в составе команды Мстителей, очень не понравился бы его ответ, но Баки и не собирается говорить им правду. Он будет раскаявшимся, и он будет разбитым, и он будет загнанным, и он будет мучеником, и он будет гореть праведным гневом и желанием отмыть кровь со своих рук. Всё что угодно, лишь бы они поставили красным штампом желанное «годен». - Ну, как себя чувствуешь? Открыв глаза, Баки находит взглядом сидящего в стороне в кресле на колёсиках Старка. Тот смотрит на него жёстко, цепко, пристально; так, будто видит и оценивает потенциальную угрозу, что в любой миг может превратиться в реальную. Баки это льстит и не столько конкретно в этот момент, сколько в целом, потому что Старк часто смотрел на него таким образом с тех пор, как Баки обосновался в Башне. И неважно, что у него не было бионики, и не было оружия, и Пятница всегда держала электронную руку на пульсе. Старк считал его угрозой и не собирался отказываться от этого, даже если Баки выглядел беззащитно. Хотя Баки, разумеется, замечает, сколько тьмы во взгляде Старка в настоящем, сколько в нём голодного оценивающего блеска. Вероятно, это должно было с ними случиться, рано или поздно. От любви до ненависти, от ненависти до любви, и от того и другого до похоти всего один шаг. Баки знает, что хорош, Старк тоже хорош собой, и у них обоих есть глаза, а ещё у Баки есть тяга к опасности, тогда как в Старке живёт стойкая склонность к саморазрушению. Помножить это на тот факт, что Старк хочет отомстить Стиву, а сам Баки семьдесят лет был лишён выбора и не собирается отказывать себе в настоящем в чём бы то ни было, и получится бурлящий котёл, который вот-вот рванёт, но пока ещё не рванул, и это порождает волнующее предвкушение перед полнейшим хаосом впереди. Возможно, они со Старком оба сошли с ума, потому что Старк собирается использовать его во всех своих маленьких грязных играх, а Баки должно быть стыдно смотреть так на того, кровь чьих родителей на его руках, но ему всё равно. Пока Старк согласен играть в эту игру, Баки будет играть в неё тоже. Хотя, конечно, они не продвинулись бы так далеко, если бы Баки не решился сделать шаг, прекрасно зная, что не Старк будет тем, кто перестанет первым ходить вокруг да около. Правда, когда он предложил тренировки, то не думал, что это сработает настолько эффективно. Впрочем, не сказать, что его вели исключительно корыстные мотивы. Нет, Баки хотел, чтобы Старк научился стоять за себя, потому что это было важно. Баки привязался к нему, привязался к Питеру, и от мысли, что они пострадают только потому, что являются играющими в супергероев гражданскими, что-то гадко тянуло внутри. В последний раз Баки ощущал подобное, будучи Зимним Солдатом, когда его отправили в «Красную Комнату» тренировать маленьких балерин. Их выживаемость зависела от него, а Зимний Солдат не просто так звался лучшим. Тренировки под его началом были их шансом на успех, на жизнь. - Итак, с чего начнём? - спросил Старк, весь острые грани, что во взгляде, что в улыбке. - С оценки твоего потенциала, - ответил Баки и указал на маты. - Для начала, разомнись. И вот где Старк вызвал у него искреннее удивление. Конечно, он был в хорошей физической форме, но именно во время разминки и последующего обсуждения преимуществ роста и комплекции Старка Баки заметил, что в нём что-то изменилось. И как только эта мысль проскочила в его голове - что-то о гибкости, которая могла бы принадлежать более юной, ещё немного неловкой Чёрной Вдове - в нём вскинул голову Зимний Солдат, и Баки начал каталогизировать каждое движение и каждый вдох Старка. И да, там было что-то. Что-то о гибкости и плавности, и большей гармонии между разумом и телом. Не то чтобы Баки знал Старка до того, что произошло в Сибири, но он изучал его через сеть, через фотографии и видеоролики, и раньше Старк не был таким... Таким. - У тебя хороша основа, - нейтрально сказал он, обходя Старка по кругу, ступая мягкой лапой кошки. - Думаю, мы сможем взять её и превратить во что-то куда более чем достойное. - Ну так давай приступим, - вскинул подбородок Старк, и не думая поворачиваться, когда Баки остановился за его спиной. Они начали с обычного спарринга, чтобы Баки смог оценить навыки Старка в ближнем бою, и тогда его подозрения подтвердились. Старк был не так хорош, как мог бы и как должен был быть для того, кто регулярно оказывается в точках боевых действий, но сила его ударов изрядно возросла. Баки прекрасно помнил, какой жалкой была атака Старка против него в Вене, и это очень сильно разнилось с тем, как Старк наносил удары в настоящем. Они были неловкие, не всегда к месту, но крепкие, как и хватка Старка в те моменты, когда он перехватывал атакующую руку Баки. От его пальцев на коже оставались мгновенно расцветающие синяки, и пусть они почти сразу рассасывались из-за сыворотки, было очевидно, что обычные человеческие пальцы не должны обладать такой силой. А потом понемногу накапливающийся в крови Старка адреналин дал о себе знать, их спарринг постепенно начал превращаться в потасовку, в сбитое дыхание Старка начало прорываться едва слышное раздражённое и отчасти злое рычание, и тогда Баки заметил это. Глаза Старка, они светились. Баки хорошо знает глаза Старка. Люди могут оценивать его фигуру, его лицо, его обаяние, но Баки всегда считал, что самое красивое в Старке - это его глаза. Карие, они очень живо меняют свои оттенки в зависимости от испытываемых Старком эмоций. Они могут стать цвета крепкого чая, могут стать цвета тёмного янтаря, могут заблестеть переливами гранёного стакана, полного выдержанного виски, а могут приобрести в своей глубине тёмно-карминовые, почти рубиновые осколки. Не раз Баки думал о том, что порой глаза Старка напоминают ему самый красивый в разнообразии насыщенности своих цветов закат. Но когда Старк - отчасти уставший, отчасти агрессивный, разгорячённый и потный до костей - в очередной раз бросился на него с полным досады от невозможности достать грудным рычанием, его глаза вспыхнули медовым золотом. - Старк, - на выдохе обронил Баки, уходя от атаки и резко разворачиваясь, чтобы вновь оказаться с ним лицом к лицу. - Босс, - внезапно вмешалась Пятница, приглушая играющую в зале музыку. - Ваш контроль. Явно находящийся на взводе, Старк бросил раздражённый взгляд в сторону одной из камер, а после, будто опомнившись, чертыхнулся и перевёл взгляд на Баки. И да, его глаза светились. Радужка сияла изнутри переливами, будто цветочный мёд стекал с бочонка ложки, и это было абсолютно завораживающе, но так же растревожило чутьё Зимнего Солдата, потому что глаза людей не светятся. Нет, если только эти самые люди не сделали с собой что-то, что привело к этому, как и к внезапному всплеску физической силы. Задним числом Баки тогда вспомнил атаку Стива на броню, силу ударов и их обилие, и что-то в нём нехорошо щёлкнуло, заставив почувствовать вспышку ледяного холода внутри. - Что ты сделал? - негромко спросил он, перетекая в обычную стойку и демонстрируя полное отсутствие желания как-либо атаковать. Старк ответил не сразу; пришёл в себя не сразу. Какое-то время он сверлил Баки пристальным взглядом, натянутый, как струна, и при этом подобравшийся, как сжатая пружина, но постепенно его дыхание начало выравниваться, кулаки разжались, руки мягко повисли по бокам, и он сделал шаг назад, вскидывая подбородок и одаривая Баки цепким пристальным взглядом. Радужка его глаз всё ещё отливала медовым. - В природе из-за постоянно изменяющихся условий для существования и жизни есть только одно правило: ты либо меняешься вместе с ней, либо тебя ждёт смерть, - сказал он, не сказав, по сути, ничего. - Я выбрал измениться и жить. Это не объяснило всего, но объяснило многое. Старк не выглядел так, будто собирался и был готов откровенничать, так что Баки просто кивнул в ответ, выбрав для себя привычную тактику наблюдения, чтобы понять произошедшие в Старке изменения лучше. И да, он определённо многое заметил, начиная с того, что Старк мог выглядеть уставшим и мог быть из-за этого капризным, но чаще всего в нём отсутствовала реальная усталость. Также эта вещь в нём, чем бы она ни была, завязана на его эмоциях и настроении, потому что Баки начал замечать, что когда Старк возвращается с заседаний касательно Соглашений, он спешит запереться в своей мастерской, потому что его глаза горят этим самым золотым раздражением, а то и, в особо тяжёлых случаях, злобой. Это помимо того, что Старк внезапно обзавёлся регенерацией, потому что даже небольшие порезы от кухонного ножа не затягиваются на коже людей за считанные секунды. Это, а ещё его возросшая физическая сила, частые головные боли и сочетающаяся с ними полная осведомлённость о том, что происходит вокруг. Последнее Баки заметил далеко не сразу, но оно было там. Сначала Старк говорил, что вот-вот что-то произойдёт, хотя наушника с Пятницей не было в его ухе, чтобы нашептать об этом, после это что-то и в самом деле происходило, о чём сообщали СМИ или другие контакты Старка, а после его накрывал приступ головной боли, и всё это не могло не быть связано. - Это телепатия? - однажды, не выдержав, спросил разъедаемый догадками Баки. - Боишься, что залезу тебе в голову? - по-волчьи оскалился на него в мгновенном нападении Старк. - Мне скрывать нечего, - безразлично пожал плечами Баки, потому что это было так. Да и не то чтобы копание в его голове оказалось бы для него чем-то новым. Это помимо того, что он знал, что Старк мог приказать Пятнице следить за ним везде за исключением ванной комнаты в целях контроля и безопасности, но он бы никогда не опустился до уровня Ванды или Гидры. Которые, в общем-то, если задуматься, одно и то же. Может, не для Стива, но для Баки уж точно. - Ну тогда и переживать тебе не о чем, - отрезал Старк и ушёл, так и не дав ответа на вопрос. Они не виделись несколько дней после этого, но вскоре Старк снова появился в тренировочном зале, и если Баки замечал в нём какие-то новые детали или всё те же золотые отблески в глазах, он никак это не комментировал, предпочитая вместо этого наслаждаться компанией. А наслаждение от этих тренировок он получал и ещё какое. Старк не был поклонником открытой одежды и никогда не снимал во время их спаррингов ту же толстовку, и это только разогревало его ещё больше, из-за чего Баки мог в полной мере наслаждаться его взъерошенными мокрыми от пота волосами, раскрасневшимся лицом и сбитым дыханием. И нет, не было эротических фантазий, и не было мастурбации на этот «светлый облик». Вместо этого Баки любовался и попутно изо всех сил сдерживал себя, потому что Зимний Солдат в нём хотел броситься на Старка, подмять его под себя и сожрать, что бы это ни значило. - Барнс? Ты со мной? Сморгнув, Баки сосредотачивает своё внимание на Старке. Тот весь подобрался, как делает всегда, когда чувствует «нестабильность» с его стороны. Часы-браслет на его запястье накрыты пальцами, готовыми нажать нужную для активации перчатки комбинацию. Медленно кивнув, Баки переводит взгляд на зеркальную панель, встроенную в одну из дальних стен мастерской, и не может сдержать облегчённого выдоха, потому что впервые за долгое время он выглядит и чувствует себя цельным. Стараниями Старка и доктора Хелен Чо его бионика вернулась на своё место, ощущаясь им даже лучше, чем прежде, хотя Баки до последнего не мог поверить, что это возможно, ведь её оторвало частично, и Шури удалила остатки с плеча. Но Старк превзошёл себя. Более того, он не только восстановил бионику, но и пообещал объяснить Баки принципы её работы и обслуживания, о чём Баки и мечтать не смел в те времена, когда им занимались техники Гидры, хотя умение привести бионику в порядок знатно облегчило бы многие из его миссий. С другой стороны, Гидра не могла позволить ему подобного, потому что это было их козырной картой: не умея обслуживать свою руку, Зимний Солдат возвращался на базы за починкой, даже если в его голове - в его памяти - происходил сбой. - Если позволите, выглядите хорошо, сержант Барнс, - льётся голос Пятницы с потолка. Она знает, ему не нравится, когда она так его называет, потому что он уже давно не сержант, но Баки не может на неё злиться. Пятница настолько же мелочна, насколько мелочен её создатель, и настолько же отходчива, если их в целом спокойные отношения после того, как он стал причиной почти смерти Старка, могут о чём-то сказать. К тому же, в настоящем он предпочитает заострить внимание на её комплименте, потому что, несмотря на то, что отражается в зеркале, она звучит вполне искренне. А отражается в зеркале Зимний Солдат в полном обмундировании, сжимающий в руках чёрный намордник. Это не его форма из Гидры, потому что Баки сжёг её, как только представилась возможность, но её копия: та же чёрная водолазка с одним рукавом, тот же кевларовый жилет с подмышечной портупеей для пистолетов, те же чёрные штаны, обвитые тут и там ремнями, к которым прикреплены чехлы для оружия, и тот же пояс с кармашками и отверстиями для разной удобной для руки мелочёвки. Ботинки другие: удобнее и прочнее. В голенищах изнутри ряды карманной прошивки, в которой можно закрепить и стилеты, и отмычки, и пару-тройку тонких ножей. Намордник тоже другой. Он мягче и удобнее, и перед дыхательными отверстиями закреплён какой-то хитро выглядящий фильтр, который наверняка поможет избежать того или иного ядовитого или усыпляющего газа. Когда Баки осторожно надевает его, наблюдая за тем, как его зеркальное отражение повторяет его действия, его сердце будто пропускает удар, кончики пальцев занемевают, а в ушах поднимается гул, будто от толщи воды. На мгновение он даже пугается, что такая простая вещь, как возвращение старой формы, способна спровоцировать модус, но нет. Его накрывает не агрессией и не злостью, и не безразличием. Это похоже на холод, что расползается от кончиков его пальцев. Это похоже на погружение в себя. Баки смотрит на себя в зеркало и видит Зимнего Солдата, а Зимний Солдат смотрит на него в ответ, и они оказываются посреди пустоши, где только слепящий глаза снег, трескучий мороз и никого на мили вокруг, никакого надзора за спиной. - Я готов подчиняться, - хрипло выдыхает Зимний Солдат. Баки смотрит на него и слышит в голове слова из кода. Они до сих пор вызывают в его теле гадкую дрожь липкого страха. Баки не боится боли и не боится пыток, не боится, что его запрут или снова будут использовать, но он боится вновь потерять себя, боится оказаться стёртым из собственного тела, потому что если он о чём всегда и мечтал, так это о том, чтобы жить, чтобы выжить. Но сейчас нет Гидры, и нет куратора, и нет техников, и нет того, кто накажет. Сейчас нет миссии, и даже если на нём форма Зимнего Солдата, и даже если он сам так легко погружается в этот модус, чувствуя, как все его чувства обостряются настолько, что он почти слышит сердцебиение Старка где-то там, в стороне, это не значит, что он должен подчиняться. Да, он готов к этому, всегда был готов, ещё с тех пор, как его призвали во время войны, но впервые в жизни он не обязан, и Баки не может сдержать улыбку, что остаётся не увиденной из-за маски, но превращает его глаза в поблёскивающие синью полумесяцы. - Она права, - согласно кивает Старк. - Всё выглядит просто отлично. Ну разве я не гений? Определённо одна из моих лучших работ. Баки смаргивает, и снежная пустошь развеивается, оставляя тепло мастерской. Сняв маску, он разворачивается к Старку и одаривает его пристальным изучающим взглядом. Там есть опаска и есть ответное изучение, но Старк и в самом деле выглядит непомерно довольным собой. Он немного похож на куратора: вся эта забота, техническое оснащение, поддержание боевой формы, очевидное использование и забота по этой причине. Но в то же время Старк совсем другой, потому что он может делать вид, что всё это добро из чистой выгоды, но правда в том, что Старк слишком жертвенный, даже в отношении тех, кто этого не заслуживает. А Баки не заслуживает, как минимум потому, что убил родителей Старка и даже не может толком в этом раскаяться. И всё же Старк делает всё это для него. - Спасибо, - негромко, искренне говорит Баки. - Посмотрим, насколько ты окажешься полезен теперь, когда ты в форме, во всех смыслах, - расчётливо отвечает Старк, потому что если он что и не умеет, так это принимать благодарность и реагировать на неё. - Для начала нам нужно будет провести тесты руки, а после я в твоём распоряжении, - пожимает плечами Баки, в полной мере наслаждаясь вернувшимся весом в левом. - Ты продолжаешь говорить это, - негромко замечает Старк несколько минут спустя, когда Баки начинает переодеваться обратно в домашнюю одежду. - О том, что готов делать то, что я скажу. Почему? Разве приказы других людей не сидят у тебя в глотке? - Ты не другие, - отвечает Баки, натягивая футболку. На этой большая красная звезда на всю грудь, а в её полом центре - красный череп. Иронично, если задуматься. - К тому же, я знаю, что ты не будешь использовать меня во зло. - Гидра тоже не использовала тебя во зло, если посмотреть на это с их стороны, - фыркает Старк. - Но вот мы здесь. - Какие бы методы ты ни использовал, это не о твоих желаниях, - поясняет Баки, начиная складывать форму. - Ты не пытаешься перекроить всё так, чтобы власть была в твоих руках. Ты бы вообще не стал ничего перекраивать, если бы не были замешаны небезразличные тебе люди. Твоя проблема сейчас - Росс и Соглашения. ООН и все страны мира могут иметь или не иметь свою повестку дня касательно всех этих правил и ограничений, и везде есть люди, жадные до власти и обладания поводком от цепной своры в своих руках, но если исключить этот неприятный момент, в первую очередь Соглашения о людях и их комфорте и безопасности. Ты знаешь, что Соглашения нужны, потому что практика доказала, что это так. Ты знаешь, что если не будешь заниматься Соглашениями, жадные до власти политики получат карт-бланш. Но политика - грязное дело, всегда было так. Ты не победишь одной только силой закона и наличием не барахлящего морального компаса. - Это тот момент, когда ты должен напомнить мне про деньги и влияние «Stark Industries», а так же про мою поистине золотую коллекцию адвокатов, а не играть сам в адвоката дьявола, - вздыхает Старк, откидываясь на спинку стула и ероша волосы на затылке. - Тебе нужно поменьше думать о Стиве и о том, что бы он сказал в этой ситуации, - бросает на него взгляд через плечо Баки. - Ух ты, ещё и психоаналитик? - скалится в ответ Старк. - Что бы ни, - не покупается на отвлечение Баки, откладывая форму и падая на стоящий рядом диван. Они оба знают, что у Старка почти нездоровая фиксация на Стиве после всего пережитого дерьма, так что спорить тут не о чем. - Мне не нужно оправдывать тебя, потому что у меня было достаточно времени, чтобы изучить и хотя бы отчасти понять тебя. Не знаю, почему у Стива возникли с этим такие проблемы: ты - открытая книга. С другой стороны, хорошие парни потому и побеждают с трудом или же не побеждают вообще, потому что они хорошие и пытаются поступать правильно, по совести и всё в этом духе. Да, у тебя есть деньги и адвокаты, но политическая машина ужасно бюрократична и неповоротлива. Если бы пришлось выбирать мне, я бы выбрал другие способы. - И какие же? - склоняет голову к плечу Старк. - Ну, не знаю, - хмыкает Баки, одаривая его снисходительным взглядом. - Разве Росс, к примеру, не любит свою дочь? Лицо Старка каменеет. Его взгляд тяжелеет, но Баки не отводит своего, думая лишь о том, что все его слова в защиту Старка не пустой звук, и такие моменты тому доказательство. Потому что Старк выглядит так, будто слова Баки измазали его чем-то отвратительным, гнилостным и грязным. Потому что Старк определённо не думал о чём-то подобном, даже отголоски подобных мыслей в свою голову не пускал. Но Баки - не Старк. И не «Баки» даже, больше Зимний Солдат и то, имя чему ещё предстоит найти. И если Старк не готов к похищению, шантажу и угрозам, Баки готов сделать это за него и для него, потому что... Что ж, потому что это его суть, и Баки не собирается этого отрицать. Стив бы сказал, что Баки не только это, но это было бы лицемерием, потому что у Стива тоже хватает увлечений для того, чтобы заниматься ими, но он всегда выбирает бой. Баки мог бы заняться чем угодно, от ремонта машин до держания цветочного магазина, если бы захотел, но война выявила в нём лучшее - животное, хищное - а Гидра возвела это в абсолют, и у него могут получаться идеальные панкейки, но ещё лучше он хорош во вскрытии людей ножом по брюху заживо. Думая об этом, он снова вспоминает Рамлоу, проводя между собой и им параллели. Есть люди, у которых война в крови, и стоит только дать капле выход, следом хлынет водопад. Но это так же о благодарности Баки и о его способах выразить это. Дайте Старку несколько кусков ржавого железа, и он построит костюм с огневой мощью танка. Дайте ему компьютер, и он захватит мир. Только Старку не нужен мир. Он просто хочет защищать людей и внедрить немного безопасности в настоящее и в будущее, в котором живут и в котором предстоит жить дорогим ему людям. Тому же Питеру, у которого вся жизнь впереди. Это просто живёт в нём - потребность защищать. У Старка и в самом деле добрая душа и золотое сердце. Он нашёл в них место для Баки из всех людей, подарив ему дом и безопасность, и свободу, и бионику, и форму, которая другим напомнит о кровавом пути Зимнего Солдата, но которая подарила Баки чувство цельности, как только он её надел. - Зимний Солдат один раз, Зимний Солдат навсегда? - остро улыбается Старк, сканируя его цепким взглядом. - Что ж, я вижу. На самом деле, не понимаю, почему я вообще удивлён, услышав что-то подобное, если мне приходилось работать с Чёрной Вдовой, которая начала со шпионажа за мной и закончила обманом, да ещё и обвинила меня - после своего изворачивания сначала в мою сторону, потом в сторону Роджерса, потом снова в мою, и снова в сторону Роджерса - в непомерном эгоизме и эгоцентризме, когда я бросил ей в лицо, что двойной агент, выходит, и в самом деле клеймо на всю жизнь. - Она - Чёрная Вдова, - пожимает плечами Баки, будто это всё объясняет, и для него это и в самом деле так. - Она лжёт и убивает для убийц и лжецов. Её растили для этого. Это её природа, больше первая, чем вторая, человеческая. Она видит людей, как и Зимний Солдат: лица, досье, уровень угрозы, процент потенциальной выгоды от сотрудничества. Не люди как таковые, мишени. - Я должен познакомить тебя с Локи, - совсем не в тему отвечает Старк. - Уверен, с таким отношением вы точно подружитесь. - Это не об отношении, это о фактах, - качает головой Баки, хотя при упоминании Локи изнутри что-то неприятно царапает. Он знает об этом человеке - существе? - из глобальной сети, и характеристика у него отнюдь не сахарная, как и уровень угрозы. Но куда больше Баки волнует тот факт, что Локи открыт путь в Башню, и что иногда, когда он ищет Старка, Пятница блокирует все доступы к нему, потому что у него «важный гость». Это не ревность, но раздражение: Баки успел привыкнуть к тому, что внимание Старка принадлежит ему, и что даже двери его мастерской с некоторых пор для него всегда открыты. - Ты думаешь, почему она была так верна Фьюри? И почему выбрала Стива после того, как ЩИТ рухнул? Да, у тебя есть деньги, связи и технологии, и ты мог бы помочь ей исчезнуть с радаров, если бы то потребовалось, и отбил бы её у правительства со всеми твоими адвокатами, но до Вены и всего, что за ней последовало, Стив был самым надёжным человеком из всех. Для неё, я имею в виду. Капитан Америка, одно слово которого часто весит больше, чем слово любого политика. Символ нации. Неприкосновенная икона. Разумеется, она выбрала его. Это не о дружбе и не о верности. Это о выгоде и силе. Старк ничего не отвечает, отводит взгляд. Его мысли начинают блуждать, что ясно по выражению его лица, и Баки даёт ему несколько минут в тишине, прежде чем привлечь внимание тихим: - Поэтому я выбрал тебя. Желание помочь родилось из чувства вины и осознания, что ты стоишь за правое дело, и что Стив оказался в корне неправ, но я бы не отправился к тебе, если бы не был в тебе уверен. - И что дало тебе эту уверенность? - разворачивается к нему на стуле Старк. - Ты меня не знал. - Да, но я успел хорошо изучить тебя, - отвечает Баки, опуская взгляд на бионику и медленно сжимая и разжимая пальцы. Так плавно. Так привычно. Необычайно приятно чувствовать её вновь. - Знаешь, мой предпоследний куратор создал других Солдат, потому что ему было мало меня одного, мало власти, мало силы. Он заставил меня тренировать их, и я ненавидел это, ненавидел их, потому что всё указывало на то, что как только они достигнут нужной кондиции, я стану не нужен. Пирс был таким же. Он использовал меня, но не ценил. Он подписал невидимый акт о моём списании ещё до того, как проект «Озарение» достиг подготовительной фазы. А потом? Потом всё развалилось, и в моей голове воцарился ад, а Стив преследовал меня и навязывал это ненавистное «Баки», как будто я мог волшебным образом превратиться в того, кого он хотел. - Ты думаешь, я другой? - выдержав паузу, спрашивает Старк. Его пальцы крутят подобранный со стола гаечный ключ. На коже остаются разводы масла. Баки хочет взять чистое полотенце и вытереть эти руки, что починили его бионику, что отчасти починили его самого, но вместо этого отводит взгляд, наблюдая за тем, как маленькие роботы Старка тихо снуют в стороне, наводя очередной беспорядок. - После того, как всё развалилось, мне нужна была константа. Обилие выборов и принимаемые лично решения сводили меня с ума. Не могу сказать, что не справлялся, пока жил в Бухаресте, но потом явились Стив и Земо, и мои мозги снова запустили в блендер. Находиться рядом со Стивом было некомфортно. Стало хуже, когда он выкрал остальных из Рафта, и они все явились в Ваканду, а после подоспела и Чёрная Вдова. Они судили меня, оценивали и думали, что знают. Здесь всё было не так. Ты позволил мне остаться и оставил в покое. Ты ничего не просил, ничего не требовал, ничего не ожидал. Это помогло. А потом ты познакомил меня с Питером, Пятница оттаяла по отношению ко мне, и я просто... Это хорошо. Я смог заново собрать себя здесь по кускам, в своём темпе и без подстраивания под чьи-то желания и идеалы. - Другими словами, я будто приручил дикую собаку тем, что дал ей время освоиться. В тоне Старка проскальзывает неожиданная горечь. Всё внутри Баки взрывается отрицанием вызывания в нём подобных чувств, и он сам не замечает, как оказывается прямо перед ним, присевший на корточки и смотрящий снизу вверх, вглядывающийся в потемневшие коньячные глаза. - Даже если и так, что в этом плохого? - спрашивает он, опуская ладони на чужие колени и мягко сжимая. Бионика нечувствительна, между живой рукой и коленом Старка мягкий слой спортивных штанов, но по загривку всё равно бежит дрожь. - Ты проявил понимание. Мне нужна была тишина, и ты дал мне это. Мне нужно было время наедине с собой, и ты дал мне это. Когда я, сам того не замечая, сбивался на русский, Пятница отвечала мне на нём, потому что ты попросил её об этом. Когда я признался, что скучаю по русской кухне, ты отвёз меня в русский ресторан. Когда я рассказал Питеру о клюкве в сахарной пудре, ты заказал для меня несколько упаковок, а когда я признался, что это жалкий аналог, сказал Пятнице раздобыть по килограмму того и другого, чтобы я мог сделать её сам. Когда ты попросил рассказать очередную «весёлую» историю из моего гидровского прошлого, я рассказал тебе о советской карамели, которая заострялась при рассасывании и мгновенно затвердевала на холоде, и как я выплюнул её в глаз технику, который не был аккуратен с моими нервами после слишком сильного повреждения бионики. Ты спросил, какого чёрта, а я сказал, что, справедливости ради, это свойство этой карамели, просто не каждый способен выплюнуть её с такой силой, чтобы кто-то потерял глаз, и ты рассмеялся, а после искренне расстроился, что не сможешь заказать мне её, потому что оригинальный рецепт давно снят в России с производства. - А ещё Босс учёл ваши пожелания касательно поэзии, - подаёт голос Пятница. - А ещё ты учёл мои пожелания касательно поэзии, - кивает Баки, всё глядя и глядя на Старка, лицо которого выражает смущённую растерянность. - Ты не осуждаешь мои выборы. Ты не считаешь, что имеешь право говорить, прав я или не прав. Ты не запрещаешь мне иметь то, что я хочу, то, что мне нравится, даже если большая часть этого имеет отношение к моему прошлому в Советах и Гидре. Ты думаешь, Стив заказывал бы мне печатные сборники стихов из России или спокойно позволял бы мне говорить на русском, не хватаясь за щит? Определённо нет. - Это всего лишь мелочи, - почти жалобно возражает Старк, и да, определённо, он не умеет принимать благодарность. - Да, это мелочи, - кивает Баки, чуть крепче сжимая его колени. - Для тебя. Но для меня это проявление самого человечного отношения из всех. И это так. Баки знает, что его моральный компас работает не так хорошо, как многим хотелось бы, и он знает всё о своих демонах, страхах и желаниях, и Тони Старк связан со всем из этого, стоит на вершине цепи. Как Чёрная Вдова когда-то сделала свой выбор, так сделал свой выбор и Баки. Стив для него не враг и не помеха, не ошибка и не что-то, о чём не хочется вспоминать, но они разные. Их пути разошлись давным-давно, и принадлежность их к разным сторонам медали не сделала лучше. У Стива свои устремления, свои планы и свои взгляды, и Баки не разделяет большую их часть. Кто-то бы сказал, что они провели слишком мало времени вместе, чтобы он мог говорить и думать так, но Баки семьдесят лет натаскивали замечать взгляды, жесты, эмоции, выбор слов, интонации и изменения в положении тел. Его семьдесят лет натаскивали читать людей как детские книжки, различать правду и ложь. К тому же, всё то, что Стив сделал якобы ради него? Баки не одобряет ни один его чёртов выбор. - Я хотел помочь тебе изначально, потому что думал загладить так свою вину. После я хотел помочь тебе, потому что думал, что так будет правильно, потому что ты делаешь и выбираешь правильные вещи. Теперь я хочу помочь просто потому, что могу. Ты справишься сам, это правда. Пусть не сразу, постепенно, но ты справишься. Но я здесь, чтобы облегчить твою ношу. Питер здесь для этого. Полковник Роудс и мисс Поттс тоже, мистер Хоган. И, конечно, Пятница. Это не бремя для нас и не ноша. Пусть ты не считаешь меня своей семьёй, но они - твоя семья, а разве в семье уместен торг? - Это, смотря, на какую семью посмотреть, - натянуто улыбается Старк. - Не мне судить и не мне даже вспоминать о них, - негромко говорит Баки, глядя ему в глаза, - но Говард Старк был самодовольным напыщенным павлином в те времена, когда я его знал. И я не думаю, что он был так уж умён, если вёз сыворотку в своей машине со своей женой на пассажирском сиденье из всех возможных вариантов. Ваше с ним прошлое? Очевидно, полное дерьмо, потому что ты дёргаешься, стоит кому-то даже отдалённо упомянуть его. Но твоя мать? Ты был готов стереть меня в порошок за неё и готов был пройти за моей головой по костям Стива. Очевидно, ты любил её, и твоя любовь была взращена тем, что Мария Старк была хорошей матерью и была достойна этой любви. Все говорят, что ты похож на Говарда, что ты взял от него многое, но лично я так не думаю. Ты не такой, как он. Не могу судить об этом, потому что не знаю точно, никогда не узнаю, но если бы нужно было сделать ставку, я бы сказал, что ты сын Марии Старк намного больше, чем сын Говарда. - Стив однажды сказал, что Говард был бы разочарован во мне, узнав, каким я стал, - позабавлено, будто это какая-то давняя хорошая шутка, что никогда не устареет, и при этом с огромной долей горечи и острого края сообщает Старк. - Да, Стив говорил, рассказывал мне что-то подобное, но знаешь, что? - качает головой Баки. - Он знал Говарда считанные месяцы. Ты - сын Говарда и знал его всю свою сознательную жизнь. И снова тишина, но на этот раз не такая натянутая, не такая напряжённая. Баки продолжает сжимать колени Старка, слегка их растирая. Старк, в свою очередь, продолжает блуждать взглядом по его лицу, крутя в пальцах гаечный ключ. А после он шумно выдыхает, бросает взгляд на свои измазанные пальцы и откладывает ключ на рабочий стол, вытирая руки прямо о штаны. Из-за этого Баки приходится немного отстраниться, и он думает, что момент их тихого нахождения на непонятной, но всё же одной волне исчезает без следа, но нет. Вместо того чтобы сослаться на очередные проекты и выпроводить его из мастерской, Старк задерживает взгляд на его руках, что всё ещё цепляются за его колени, и поникает плечами. - Я не хочу использовать против него его дочь. Калечить психику и жизнь одного человека, чтобы прижать другого - не тот путь, который я бы выбрал, даже если бы у меня не было другого выбора, - говорит он. - Мои люди копают под Росса. Если бы он не выступал главным клоуном в цирке касательно Соглашений, я бы просто продолжал копать под него в своём темпе, но у оценки Соглашений и голосовании касательно поправок есть свои сроки, и мне нужно убрать Росса с политической арены как можно быстрее. Но я не могу, потому что той информации, что уже есть у меня на руках, недостаточно. Можно вызвать шумиху в прессе, это легко устроить, но Росс не тот человек, с которым можно играть в игры. Его нужно прижать сразу и чтобы навсегда. - Нам не придётся калечить её психику или жизнь, - не сдержавшись, фыркает Баки. - Почему все сразу думают о худшем в таких случаях? Нам даже не придётся вступать с ней в какой-либо контакт. Нам нужно напугать Росса, а не его дочь. Что работает в таком случае? Угрозы. И не просто угрозы, а подкреплённые фактами. Позволь мне и Пятнице поработать над этим. Я изучу её, исследую её жизнь и график её жизни. Тебе не составит труда вывести Росса на чистую воду словесно. Дай ему понять, что прекрасно видишь корень ситуации, и он пустится в типичные злодейские рассуждения о своих мотивах и планах. И когда его двадцатиминутная, не меньше, речь наконец-то закончится, ты выдашь ему свои карты и посмотришь, как он отреагирует на известие о том, что ты знаешь, какой именно кофе предпочитает его дочь по утрам и какой дорогой и на какой машине предпочитает возвращаться домой вечером. - Он просто спрячет её, - озвучивает очевидное Старк. Баки одаривает его лёгкой улыбкой. - Конечно, спрячет, - кивает он; и добавляет не без самодовольства, - но Зимний Солдат всё равно найдёт.

|...|