Мосты

Застроенный высотками, лишённый как такового свободного пространства, Нью-Йорк не может похвастать прекрасными видами, какими Тони мог наслаждаться когда-то во время своей жизни в Малибу. Из окон его ныне несуществующего дома на краю прибрежного утёса открывался поистине потрясающий вид, какой никогда не сможет обеспечить Башня, даже если вокруг неё полно свободного воздушного пространства. Однако этим вечером всё иначе. Этим вечером закат настолько яркий, что его отсветы переполняют просторное помещение гостиной, и Тони кажется, что всё вокруг в крови и золоте; в огне. Иронично, если задуматься. Он не особо много думал о том, какого цвета сделать свою броню, так просто получилось, но красный и золотой - если углубиться, это цвета его жизни. Кровь и огонь, и хаос, и смерть, и боль, и потери, и жар зыбучих песков, а поверх всего этого толстый слой позолоты, потому что Тони - Старк, и это золото растворено в его алой, как этот закат, крови. Это его наследие. Это его кошмары. Это то, от чего он никогда не уйдёт, не сбежит, не скроется, как бы ни хотел, как бы ни старался. Впрочем, он и не хочет этого, больше нет. Пути назад, они не отрезаны, но он уже пытался однажды пройти по ним, и это не закончилось ни для него, ни для дорогих ему людей ничем хорошим. - Ya chto-to utratil, narashchivaya bronyu. Dospehi Boga... I dumal - neuyazvim. No eta osen takim bezzashchitnym nyu gotova vstretit razyashchie shpagi zim. Raskryto nebo do samoy ego dushi. Ono bestsvetno - u gorechi net tsvetov. O krylya stay zatochil ya karandashi. Ya na shchite byt poka eshche ne gotov... Блуждая взглядом по бликующим алым стекольным панелям и вслушиваясь в негромкий хриплый голос, Тони в очередной раз задумывается о том, а что если всё, что происходит вокруг него, это горячка, бред воспалённого сознания, растянувшаяся в вечности последняя секунда перед его смертью? Его спасение Инсеном было и в самом деле чистейшим чудом, как и собранная броня, и последующий побег. Что, если та реальность, которую он знает - ложь? Что если его угасающее сознание выдумало всё это, чтобы защитить его? В конце концов, Тони всегда был хорош в отрицании, и он определённо не был счастлив, осознавая, что умрёт в плену у террористов. С другой стороны, если бы это было так, Тони придумал бы радужную версию своего будущего, и вряд ли в нём присутствовали бы такие детали, как Капитан Америка из всех людей и слово на букву «м» из всех вещей. Особенно последнее. Виски простреливает болью, и Тони с шипением закрывает глаза. Тут же на его голову опускаются пальцы: холодные металлические с одной стороны и тёплые живые с другой. Они начинают массировать виски мягкими круговыми движениями, и Тони тихо выдыхает, зная, что это всего лишь пустое плацебо, но чувствуя, как тиски в его голове ослабляют свой жим, а жидкая каша усталого мозга закручивается спиралью, будто чужие пальцы вставили в его череп штырь, на который после начали наматывать его серое вещество будто сахарную вату. Возможно, ему стоит ограничить время использования экстремиса для связи с электронными устройствами, добывающими для него информацию едва не со всех уголков мира. С другой стороны, Хелен заверила его, что чем дольше он будет «тренироваться» с экстремисом, тем меньше будет последствий. - Это как качать мышцы, - пояснила она. - Сначала тебя преследует боль в конечностях, и ты не вылезаешь из массажных салонов и горячих ванн, но после это проходит, потому что мышцы становятся более податливыми и эластичными, и как итог - под конец ты уже не чувствуешь ни боль, ни усталость. Тони не может не согласиться с тем, что она была права, ведь раньше это были жалкие секунды, после минуты, а теперь часы, но это не отменяет того факта, что в его голове и без того слишком много информации, а он ещё и забивает её дополнительной. Хотя, безусловно, экстремис оказывает на него больше положительное влияние, чем отрицательное. Тони может проводить часы в мастерской, не теряя работоспособности, и он может иметь на руках самую актуальную и свежую информацию почти что по щелчку пальцев, и его новая броня на основе экстремиса и наночастиц наконец-то готова к использованию. Тони признаёт, что это его лучшая броня из всех. Ну, ладно, хорошо, не совсем. Она более лёгкая и доступная, и всегда при нём, и её питание, по сути, безгранично, потому что она черпает энергию в экстремисе и его вечном огне, но не то чтобы Тони способен спрятать в своём теле ядерный арсенал, так что его обычная броня всё ещё актуальна, усовершенствованная и ещё раз доведённая до ума. - Мряу... На грудную клетку опускается лёгкий вес. Приоткрыв глаза, Тони нос к носу сталкивается с белой кошачьей мордой с розовым носом и пронзительными синими глазами. - Альпин, не сейчас, - слышится негромкий серьёзный голос отвлёкшегося от сборника русских стихов Баки. Что ж, как говорится, об очередных изменениях в его жизни. Потому что теперь в Башне живёт ещё и кошка, и потому что Барнс теперь Баки. Ну, в мыслях Тони, не на словах, потому что «Баки» похоже на собачью кличку, а ещё у Тони аллергия на сочетание конкретно этих букв с тех пор, как они начали постоянно слетать с губ Роджерса, служа его причиной и оправданием всему. Так что да, это «Баки» в его голове и «Джеймс» вслух. Впрочем, в редких случаях, потому что Тони куда больше нравятся «Красный Октябрь» и «Зимний». Ещё одно время существовало «Zima», которое он научился произносить почти без акцента, но это прозвище каждый раз наполняло взгляд Баки тоской, так что Тони решил не тыкать в эту сторону палкой. - Что такое, девочка? Тебе одиноко? - бормочет Тони, поглаживая кошку за ухом. Альпин в ответ громко мурлычет и начинает мять лапами его грудную клетку. Её глаза продолжают сверлить его пристальным взглядом. На шее покачивается круглая бирка ошейника, на которой отпечатано «AL-12»: сокращение её имени до химического элемента и количество слов из кода активации Зимнего Солдата, потому что Тони был тем, кто помог выходить её, и потому что Баки был тем, кто подобрал её на одной из старых гидровских баз, куда его привели следы в процессе расследования по одному старому проекту, который несколько лет назад курировал Росс. - Ей не может быть одиноко, она избалована вниманием, - фыркает Баки, возвращаясь к тому, чтобы массировать его виски. - Не слушай его, девочка, - посылает ей воздушный поцелуй Тони. - Ты прекрасна и заслуживаешь всего внимания, которое только можешь получить. - Никогда не считал тебя кэт-персоной, - хмыкает Баки. - Я не сторонник домашних питомцев, потому что им нужно общение и внимание, которые я не смог бы предоставить в одиночку, но если выбирать, я предпочитаю кошачьих. Кошки компактные и лёгкие, не несут в себе серьёзной угрозы и обладают самодостаточностью. К тому же, многие из них выбирают хозяина раз и на всю жизнь. Говорят, что собаки тоже так поступают, но как по мне, так для них любая ласковая рука на загривке сойдёт. - Она буквально не слезает с рук Питера и моих плеч. - Да, но спит в моей постели. У неё определённо хороший вкус. Баки фыркает и возвращается к чтению, на этот раз молчаливому. Тони вновь закрывает глаза, опуская ладонь на спину Альпин, что успела улечься на его груди в позе «buhanki», как это называет Баки. Не то чтобы кто-то из них неправ. Это случилось два месяца назад и примерно через неделю после того, как Таддеус Росс превзошёл в паранойе всех вокруг и начал суетиться и допускать из-за этой суеты ошибки. Баки был прав: угроза спокойной жизни Элизабет «Бетти» Росс, которую Росс воспринял весьма буквально, и в самом деле послужила камнем, влетевшим в осиное гнездо. Росс сделал всё, чтобы создать проблемы Тони и «Stark Industries», и Пеппер до сих пор желает увидеть голову Тони на серебряном блюде за всё то бюрократическое дерьмо, через которое ей пришлось пройти из-за внезапных правительственных проверок, но Росс так же начал перепроверять свои старые контакты и пытаться подчистить недочищенные хвосты, и так у Тони появилось много новых зацепок и следов. - Как ты вообще это сделал? - спросил он, отправив Россу первое в последующей череде сообщение, содержащее на первый взгляд незначительный комментарий о разыгравшейся непогоде в Сан-Франциско. - Это было просто, - пожал плечами Баки, наблюдая на планшете за перемещением точки под названием «цель» по линиям карты Сан-Франциско. - Росс мечтал о сыне, не о дочери. Их отношения всегда были в лучшем случае прохладными. Но Элизабет очень любила свою мать, которая когда-то подарила ей кольцо. Ничего особенного, серебро и полудрагоценный камень, но Элизабет не расстаётся с ним до сих пор. Когда Росс поймёт, что в вещах Элизабет должен быть трекер, благодаря которому ты постоянно знаешь, где она, он перетряхнёт их и может даже выбросить их, когда ничего не найдёт, но Элизабет точно не расстанется с кольцом, а трекер спрятан в нём, под камнем. - Всё ещё не могу взять в толк, как ты смог узнать всё это за жалкие несколько часов в сети. И снова о трекере: как ты это сделал, если она не расстаётся с кольцом? - посмотрел на него скажи-мне-скажи-скажи-скажи взглядом Тони. - Просто взял и сделал, - пожал плечами Баки; а после одарил его волчьей ухмылкой. - Это и в самом деле было просто. Как, знаешь, простые вещи, не требующие усилий. Вроде того, что я могу легко поднять тебя с бионикой и без неё и без труда держать на весу час или два, или даже три. - Ну спасибо большое, - прочистил горло Тони, проглатывая ошеломление и отказываясь верить в то, что в его щеках собралось покалывающее тепло. - Это именно та информация, которая была мне необходима перед скучнейшим советом директоров, с которого я, благодаря Пеппер, не смогу удрать. Баки в ответ негромко хрипло рассмеялся и подмигнул ему, этот красивый коварный ублюдок. Тони едва сдержал желание врезать ему, а после проверить, насколько яркими могут стать изогнутые в довольной ухмылке губы, если их зацеловать. И вот как это началось. Не флирт - Тони в какой-то момент осознал, что начал флиртовать с Баки какое-то время назад, сам того не заметив, но получив в ответ полную взаимность - а использование Баки для добычи информации и проверки некоторых тёмных источников и мест. Всё проходило тихо и без шума, без всякого внимания со стороны и по большей части в ночи. Днём Баки Барнс занимался физической подготовкой, готовкой и отдыхом, а так же посещал по графику назначенного ему психоаналитика и тренировал Питера, а ночью, когда Тони освобождался от своей работы и личных дел и проектов, они на пару прослеживали все тянущиеся от Росса в разные стороны нити, и иногда Баки выходил в поле, пока Тони и Пятница координировали его действия на расстоянии. Так в их доме и появилась Альпин. Это была старая база, заброшенная и опечатанная, но что такое замки для Зимнего Солдата. Внутри обнаружился бумажный архив, и Баки потратил несколько часов на его разбор, сканирование и последующее уничтожение следов своего присутствия. Информация там обнаружилась весьма толковая, при раскрутке могла красиво прибавиться ко всему прочему дерьму для обвинений Росса, и Баки покинул большую бетонную коробку в хорошем настроении. Из-за этого он шёл неторопливо, почти наслаждаясь царящей вокруг тишиной, а потому худая измученная голодом кошка успела догнать его со своими израненными, будто ей пришлось протискивать через какую-то очень узкую щель, лапами. Она выглядела ужасно и наверняка умерла бы, если бы он оставил её там, потому что её либо выбросили где-то неподалёку, либо она сама забрела в тихую глухомань, но там в любом случае не было людей на километры, чтобы кто-то увидел её и хотя бы накормил, не говоря уже об обработке её лап, так что... - Так что нужно было забросить её в какую-нибудь ветклинику по пути и всё, - сказал Тони, выслушав всю эту отчасти слезливую историю счастливого спасения; а после почти вырвал поверхностно дышащую кошку из рук Баки, проигнорировав протянутую флешку с информацией, и скрылся с ней в своём пентхаусе, чтобы отмыть и обработать раны. Не то чтобы ему на самом деле было дело до этой кошки. Нет. Ну, не совсем. Просто Тони из тех людей, которые считают кошек равными детям. Дети глупые и хрупкие, и за ними постоянно нужно следить, и они ничего не могут без взрослых, и, ещё раз, они хрупкие, хрупкие, хрупкие. Пока он отмывал Альпин и обрабатывал её раны, то чувствовал пальцами её кости: в лапах, в узкой грудной клетке, в тощей шее. Хрупкая. Она была хрупкая в его руках, дрожала и тихо мяукала, когда он задевал синяки. Она не могла знать, что повстречавшийся ей человек не окажется жесток, она доверила Баки своё уязвимое тело, потому что инстинкты говорили ей, что либо так, либо смерть, и другие могли бы пнуть её, могли грубо отпихнуть её, грязную и израненную, и от мыслей об этом у Тони золотились глаза и рычание зарождалось в груди. В настоящем Альпин чувствует себя хорошо, окутанная теплом и заботой. Питер пришёл от неё в восторг и пришёл в восторг ещё раз, когда понял, что её можно часами носить на руках, и она не будет вырываться. Когда он посещает Башню, они с Альпин не расстаются. Что касается отношений Баки и Альпин, она определённо любит лежать на его плечах. Тони понятия не имеет, как она не соскальзывает, не держась при этом ни за одежду, ни за кожу когтями, но факт остаётся фактом. Не раз и не два Тони выходил на общую кухню к завтраку только для того, чтобы найти Баки у плиты во всём его не скрытом простой белой майкой великолепии и с мурчащей Альпин на плечах. Хотя своим хозяином она выбрала Тони: всё время вне Баки и Питера она проводит рядом с ним, вьётся у его ног, спит в его постели и у него на груди, и Тони не знает, дело ли в том, что он был тем, кто обработал её раны, или в чём-то ещё, но его всё устраивает. Он никогда не думал о том, что у него появится домашний питомец, но это оказалось приятно. Говорят, животные придают дому особый комфорт. Тони вспоминает своё прошлое и тихо хмыкает. Когда-то он верил, что комфорт его дому придаёт проходной двор, в который всё превратилось. В Башне были комнаты для всех, целые этажи под вкусы каждого из команды, и Тони наслаждался самим фактом того, что на этажах ниже его есть люди, которые стали ему близки, с которыми они занимаются одним делом и, как он тогда верил, находятся на одной волне. В настоящем он знает лучше. Что Фьюри, что Колсон вальсировали в его дом, когда хотели. Остальные? Они пользовались предоставленными им благами и только. Вспомнить хотя бы ту небольшую вечеринку, которую Тони устроил, чтобы не так уж и часто присутствующие в Башне одновременно Мстители - даже Тор присутствовал - провели время вместе. Он заказал тогда среди прочего шаурму, потому что она навсегда осталась связанной в его памяти с их первой победой и могла послужить приятным напоминанием и причиной для шуток, но что в ответ? Едва ли кто-то притронулся к ней кроме Брюса и его самого, а Бартон и вовсе в какой-то момент пошутил о том, что, похоже, у великого Тони Старка завелась дыра в кошельке. - Это было оскорбление, да? Я уверен, что это было оно, - пробормотал он, делая глоток пива. - В смысле, у ЩИТа есть мой профайл, так что им ли не знать, что я питался бы фастфудом и только им, если бы мог. Или что, у меня здесь должны быть лобстеры, жемчужные мидии и килограммы фуа-гра? - Не обращай внимания, - мягко сказал Брюс, стоя рядом с ним с чашкой крепкого травяного настоя в руках. - Клинт часто болтает глупости. Оглядываясь назад, да, это так, и это был не только Бартон. Это были тонкие уколы от Романофф и застревающие в весьма широких дверных проёмах толстые замечания Роджерса. Когда к ним присоединились Уилсон и Максимофф, стало только хуже, потому что Уилсон считал, что у Роджерса есть чувство юмора, а Максимофф вся состояла из яда и взглядов змеи, от которых у Тони болела голова. О, как Пеппер была счастлива, когда он начал зарываться в дела компании вместо того, чтобы «играть в Мстителей». Она была бы ужасно расстроена, если бы узнала правду, которая заключалась в том, что Тони боялся Максимофф - не опасался, боялся, и не стыдится это признать - и потому использовал все возможные причины, чтобы держаться от новой базы Мстителей, где все они под конец обосновались, подальше. В настоящем у него есть только Питер, Баки, Пятница и Альпин. В настоящем у него есть только изредка заглядывающие Пеппер, Роуди, Хэппи и Локи. В настоящем нет шумных вечеринок, пышного застолья и посиделок у бара, но зато у Тони есть обильные сытные завтраки с Баки и иногда с Питером, перекусы в мастерской, потому что Пятница и Баки заодно в их вызывающем закатывание глаз «закуски это не еда», и тихие ужины всё в той же - исключительно приятной - компании. Вместо этого у Тони есть тренировки, прогулки, разговоры по душам, совместные проекты и обсуждение самых разных вещей. Вместо этого у Тони есть душевное спокойствие, потому что ему больше не нужно притворяться тем, кем он не является, и не нужно делать вид, что замечания других его не задевают. Вместо этого у него есть тихие вечера, в процессе которых он может утолить свою потребность в тактильном контакте, пока Баки перебирает его волосы или массирует ему виски, попутно читая что-нибудь на русском: чаще стихи, но иногда и обычную классику. - Любишь кого-то конкретного? - спросил Тони, когда заметил, что Баки составляет список для чтения в своём планшете, выделяя некоторые произведения цветными маркерами. - Не то чтобы, - покачал головой Баки. - Скорее, есть произведения, которые мне нравятся или не нравятся. Я не так много читал, находясь у Гидры, разумеется, но дома у San Sanycha был небольшой стеллаж с книгами, и однажды он разрешил мне взять посмотреть любую, если что-то меня заинтересует. Это была повесть Чехова. До этого момента, - кивок на светящийся экран планшета, - я не помнил, как она называется. - «Чёрный монах»? - прочитал Тони с прищуром. - Что за весёлое название. - Тебе бы понравилось, - едва заметно улыбнулся ему Баки, а после вдруг зачитал наизусть: - Zachem, zachem vy menya lechili? Bromistye preparaty, prazdnost, teplye vanny, nadzor, malodushnyy strah za kazhdyy glotok, za kazhdyy shag - vse eto v kontse kontsov dovedet menya do idiotizma. Ya shodil s uma, u menya byla maniya velichiya, no zato ya byl vesel, bodr i dazhe schastliv, ya byl interesen i originalen. Teper ya stal rassuditelnee i solidnee, no zato ya takoy, kak vse: ya - posredstvennost, mne skuchno zhit. O, kak vy zhestoko postupili so mnoy. Ya videl gallyutsinatsii, no komu eto meshalo? Ya sprashivayu: komu eto meshalo? Пятница начала нашёптывать ему перевод сразу же, как только Баки заговорил по-русски, и да, Баки был прав: заинтересовавшись этим отрывком, после Тони от нечего делать прочитал перед сном перевод на английский, и даже если Баки сказал, что переводчик упустил часть смысла из-за языкового барьера, ему всё равно понравилось. Было в этой повести что-то по-своему родное, что заставляло его перечитывать некоторые строки по несколько раз, потому что его мысли начинали блуждать от параллелей с его жизнью, мыслями, планами и отношениями. Вот уж и в самом деле правда: что хорошо для одних, не является таковым для других, и людям стоит поменьше совать свой нос в чужие дела, хорошо бы сначала в своих собственных разобраться. Но возвращаясь к комфорту. Дело не только в том, как Тони чувствует себя в настоящем в Башне. Дело так же в том, что важные для него люди на самом деле считают это место своим. Питер фактически живёт на два дома, чувствуя себя в Башне абсолютно комфортно. Периодически заглядывающий Локи может выдохнуть, находясь в ней. Всегда с иголочки по мужской мидгардской моде, он скидывает пиджак, ослабляет галстук, закатывает рукава рубашки до локтей, а после падает в первое попавшееся кресло и начинает капризно требовать к себе внимания, как будто Тони официант и обязан подносить ему алкоголь. Но нет больше острого края, и нет злой иронии и колкой жестокости. Локи говорит и слушает, и шутит, и смеётся над шутками, и понимающе молчит и смотрит, и так надёжно порой сжимает крепкой хваткой плечо. Про Баки и говорить нечего. Они говорят. Они молчат. Они едят вместе и выпивают вместе, и пересматривают вместе по сотому, двухсотому, трёхсотому кругу «Схватку» и «Солдата», и голова Тони всё чаще оказывается на плече или коленях Баки, как и голова Баки частенько оказывается на его коленях или плече. Баки устраивает хаос на кухне, наводит свои порядки среди инвентаря тренировочного зала и не только тренирует Питера и Тони, но и играет во взломы с Пятницей, которой нравятся проверки на прочность: порой она такая самодовольная, интересно, в кого? А ещё Баки говорит по-русски, разбрасывает везде русскую литературу и порой очень громко слушает пластинки Гарри Джеймса в своих апартаментах. Баки настолько комфортно в Башне, что он ходит босиком и в футболках и майках, не пряча ни бионику, ни редкие, но глубокие шрамы. Баки настолько комфортно в Башне, что он позволяет себе откровенность, и поэтому Тони знает, кто такой San Sanych, историю о ёлочной игрушке в виде балерины, и почему даже самая дорогая клюква в сахарной пудре в Америке - дешёвое дерьмо. Баки настолько комфортно в Башне, что... - Хочешь молока? - спросил Тони, когда после окончания работы с очередным проектом зашёл на кухню, чтобы перекусить, и заметил сидящего в почти полной темноте за кухонной стойкой Баки. Это была «плохая» ночь. Он понял это сразу, как только Пятница прибавила яркость подсветки, и он увидел отсутствующий взгляд серо-синих глаз. Баки начал работать со своими воспоминаниями с целью изменить привязки главного кода, как ему и посоветовал Питер, и пусть он справлялся не так плохо, как Тони опасался - ну знаете, семьдесят лет насилия над личностью, пыток, экспериментов, манипуляций и прочего дерьма - были ночи после вечерних сеансов, в которые он не мог спать, потому что в его голове воцарялась мешанина, с которой ему нужно было иметь дело. В такие ночи Тони старался либо не трогать его, либо ненавязчиво сидеть где-то неподалёку, занимаясь своими делами, чтобы его присутствие служило привязкой. Конкретно той ночью он был слишком уставшим из-за отсутствия сна в течение четырёх с лишним суток, поэтому решил позаботиться о том, чтобы у Баки было что-то в руках - кружка, батончик, яблоко - и отправиться спать, но... - Kurator? - спросил Баки, сосредотачивая на нём мутный взгляд, и... Да, это была тяжёлая ночь, потому что Баки по-настоящему запутался, и Тони пришлось оставаться с ним до самого утра. Модус Зимнего Солдата начал сбоить, Баки будто потерял все воспоминания касательно последних дней, и его отбросило назад. В то время, как позже узнал Тони, когда Зимний Солдат находился под командованием Пирса, промежуток до запуска проекта «Озарение». Когда в рассветном часу Баки пришёл в себя, его накрыло небольшой истерикой. Он смеялся и плакал, и снова смеялся, и всё повторял: - Молоко. Чёрт возьми, проклятое молоко. Как оказалось, эта ситуация уже имела место быть в прошлом Баки: тёмная кухня, он сам за кухонным столом, а его куратор в лице Пирса спрашивает, хочет ли он молока. Баки не то чтобы злился из-за произошедшего, но явно был разочарован в себе, потому что как иначе, его ведь переклинило от такой простой вещи, от жалких двух слов. Тони же был куда больше заинтересован тем фактом, что Баки не раз говорил, что он отчасти напоминает его кураторов, но Зимний Солдат, похоже, и в самом деле видел его для себя таковым, потому что не было обнуления и не было кода, и гражданская обстановка должна была стать для модуса шоком, но когда он обратил внимание на Тони, даже не успел разволноваться, потому что «kurator» был рядом. - Извини, - хрипло обронил тогда Баки, зарывшись пальцами в сырые от пота волосы и нервно дёргая их у корней. - Знаю, нет ничего приятного в ассоциировании тебя с людьми Гидры, но ты делаешь многое из того, что делали они, и делаешь многое другое, куда больше, а Зимний Солдат весь животные инстинкты и чутьё, так что неудивительно, что он нашёл тебя чем-то родным и безопасным. - Мне наплевать на Гидру и ассоциации, - честно ответил Тони, всё-таки впихивая в его оторванную от волос трясущуюся руку кружку с молоком. - Ты чувствуешь себя здесь в безопасности? Хорошо. Зимний Солдат чувствует себя здесь в безопасности? Это грёбаный подарок на Рождество, потому что теперь я буду немного меньше параноить о мерах защиты для Питера и заглядывающей Пеппер, ведь есть неплохой такой шанс, что даже если ты вдруг слетишь с катушек, Зимний Солдат послушается меня. - Я бы не был так в этом уверен, - покачал головой Баки. - Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления, - пожал плечами Тони. И что ж, его подход привёл его в настоящее. С момента появления Баки на его пороге прошло чуть больше года. Планы Тони касательно Соглашений, Росса и защиты Земли по большей части воплощены в жизнь. За первое спасибо юристам, за второе - Пятнице, Баки и Роуди, которые помогали и продолжают помогать ему копать под Росса, а к последнему приложил руку Локи, сообщив в своё время, что навёл «справки» по всему космосу, и нашлось много существ и сущностей, готовых помочь, когда придёт время: не столько ради спасения далёкой для них Земли, сколько ради мести за свои уничтоженные дома. Это помимо того, что после того, как Тони мастерски разыграл угрозу безопасности Элизабет Росс, и старший Росс начал допускать ошибки, с ним неожиданно связался Эверетт Росс. Вот уж не зря говорят, никогда не знаешь, где найдёшь или потеряешь. - Ты думаешь, ему можно верить? - спросил Роуди, когда Тони связался с ним и передал все детали состоявшегося разговора, касавшегося по большей части завихрений из странных вещей вокруг Таддеуса Росса и пронизанного тонко проявленной заинтересованностью в том, чтобы помочь разобраться с особо неповоротливыми подводными камнями, если такие попадутся. - Я не знаю, - честно ответил Тони, покручиваясь в своём кресле на колёсиках из стороны в сторону и блуждая взглядом по стенам мастерской. - Раньше я бы схватился за любого, кто протянул бы мне руку помощи касательно Соглашений и попыток образумить Роджерса, но те времена прошли. Как говорит Барнс, если хочешь, чтобы всё получилось, действуй сам, не надейся на кого-то со стороны. Но и отказаться от помощи человека с такими полномочиями и знанием системы изнутри было бы глупо. К тому же, даже если у этого Росса - и развелось же их, хах - есть какие-то тайные мотивы, я всё равно считаю, что иметь с ним дело было бы не так плохо, как со многими другими политиками. Хотя бы потому, что этот Росс не планирует превратить Мстителей в своих карманных питомцев и не собирается целовать задницу Капитана Америка. - С чего ты так решил? - с неприкрытым любопытством спросил Роуди. - Потому что как только я оказался в том штабе, куда доставили Барнса и весёлую компанию, Пятница тайно подключилась ко всем микрофоном и камерам. Когда Роджерс спросил, что ожидает Барнса? Росс ответил, что его ожидает то же, что плачет по самому Роджерсу и Уилсону: психиатрическая экспертиза и экстрадиция. И поверь мне, когда я скажу, что он открыто насмехался над Роджерсом и его вскинутым в значении я-Капитан-Америка-а-ты-кто волевым подбородком, - негромко рассмеялся Тони. - Это было бесценно. - Если задуматься, земля полнится слухами о его бульдожьей хватке и рабочем рвении, - задумчиво протянул Роуди. - На одной из политических встреч он заявил, что всё, что он делает, продиктовано интересами нашей страны и только её интересами, так что её противникам лучше не путаться у него под ногами. Когда его поставили во главе спецотряда по борьбе с терроризмом, он развернулся на полную. - Такие люди опасны, потому что амбициозны и отчасти честолюбивы, - кивнул Тони, прокручиваясь в кресле на триста шестьдесят градусов и наблюдая за тем, как из-за этого тени начали затемнять складки его алой рубашки, ставшие похожими на глубокие рваные рубцы в плоти, которые будто то и дело заполняет набегающая кровь. - Эверетт Росс имеет отношение к Соглашениям и комиссии по Соглашениям. Когда наш дражайший госсекретарь сядет за свои грехи, он будет тем, кто займёт его место. И я не думаю, что торг или предложения взглянуть на ту или иную ситуацию «под другим углом» сработают с ним. - Может, это и хорошо, - помолчав с пару минут, ответил Роуди, и в его тоне отчётливо было слышно пожатие плечами. - Мстители не клуб по интересам. Это команда очень сильных и опасных людей. Нам нужен поводок, и чем он будет крепче, тем лучше. Эверетт Росс может оказаться не самым гибким человеком, но интересы страны для него на первом месте, как и его работа. К тому же он, очевидно, в первую очередь за официальные методы расследования, такие как допросы, сбор информации, психиатрическое освидетельствование и прочее в этом духе. Даже в той ситуации с Барнсом он действовал согласно букве закона, хотя, очевидно, не испытывал никакого снисхождения касательно «Баки» Роджерса и всей этой истории с их воссоединением и промывкой мозгов. Тони не мог с этим не согласиться, и так среди его контактов оказался помимо прочих людей человек, который ненавязчиво подкидывает ему «информацию для размышления» касательно госсекретаря и его «проделок», и да, это неплохо, совсем неплохо. А ещё в жизни Тони внезапно вновь объявился Фьюри. Как оказалось, он испытывал вину за то, что произошло после падения ЩИТа - Тони пришёл в искреннее изумление, узнав, что у этого двуличного секрета внутри секрета обнаружились зачатки совести после того, как личные дела агентов ЩИТа, что работали под прикрытием и тут же оказались в смертельной опасности, были слиты в сеть вместе с информацией о Гидре - а так же за то, что в своё время не встал на сторону Тони касательно Альтрона и недопуска Максимофф из всех людей в команду, так что он озаботился тем, чтобы попытаться связаться с некоей Кэрол Дэнверс. Как понял Тони, именно из-за неё Фьюри когда-то и возжелал создать команду из людей со сверхспособностями, потому что после знакомства с ней узнал о внеземных цивилизациях и тех угрозах, которые они могут нести Земле. И разве не иронично? Фьюри опасался космоса, создал Мстителей, чтобы защищали Землю, и потерпел неудачу. Тони увидел корабли читаури по ту сторону портала, создал Альтрона, чтобы защищал Землю, и тоже провалился. И всё же в настоящий момент, лёжа на диване в тишине и покое, чувствуя пальцы Баки на своих висках и тёплый вес Альпин на своей груди, зная, что через несколько часов в Башню явится с позднего патрулирования Питер, и они все пойдут организовывать полуночной перекус, Тони не может найти, на что жаловаться в своей жизни. Да, было много дерьма, и было много потерь, и на его долю выпало проблем побольше, чем на долю других, но всё это в прошлом, и всё это, так или иначе, привело Тони в настоящее, которое вполне его устраивает, если исключить тот факт, что где-то там, в космосе, к ним становится всё ближе и ближе безумный титан, возомнивший себя вершителем судеб и спасителем всея Вселенной. «Если задуматься, Роджерс смог бы найти с ним общий язык», - звучит в его голове эхо голосов камней, которые Тони перебирал до того, как Альпин обосновалась у него на груди. - Что такое? - реагирует на его громкое фырканье Баки. - Роджерс нашёл бы в Таносе отличного нового друга, - отвечает Тони, довольно вздыхая, когда пальцы Баки смещаются и начинают перебирать пряди его волос. - Перестань демонизировать его, - закатывает глаза Баки, слегка дёргая его за ухо. - Не понимаю, о чём ты, - невинно пожимает плечами Тони. - За прошедшее время я успел остыть, и месть будет, но будет холодной. А вот что насчёт тебя? Когда ты нашёл письмо Роджерса, разгромил весь тот железный хлам в углу мастерской, который я обычно использую, чтобы сбросить пар. - Он был предназначен для сбрасывания пара, и я сбросил пар, - хмыкает Баки. - И моё негодование по поводу письма не имеет отношения к демонизации. Я просто... Разочарован. Очень сильно. Стив никогда не был особенно хорошим человеком, но он и не был плохим в общем понимании этого слова. Однако Стив Роджерс, которого я повстречал в этом времени, не тот человек, которого я знал, и не тот человек, которого я хотел бы видеть рядом или которому доверил бы свою спину. На самом деле, я всё ещё твёрдо уверен, что никакого помилования состояться не должно. Но ты сказал, что их всё равно оправдают, и если так, то в таком случае Совету нужно будет создать две отдельные команды Мстителей: в одну войдут старые Мстители, а в новой будем ты, я, Питер и полковник Роудс. Как только Соглашения будут отредактированы и утверждены со всеми поправками, думаю, что к Мстителям присоединятся и другие люди, новые. Они смогут основать свою команду как подразделение или же войти в одну из наших двух команд, или что угодно ещё. - Я думаю, что к нам может присоединиться Хоуп, дочь Хэнка Пима, - задумчиво сказал Тони. - Она активно интересуется Соглашениями, в ярости на Скотта Лэнга, а ещё является мастером боевых искусств и имеет доступ к технологиям «Pym Technologies», являясь помимо прочего старшим членом совета директоров. Если Фьюри добьётся того, чтобы его знакомая Кэрол Дэнверс вернулась на Землю и осталась здесь, она может пополнить коллекцию героев Земли. Ещё, хотя я в этом и не очень уверен, к Мстителям может присоединиться Локи, если ему каким-то чудом удастся обойти все комиссии. Не то чтобы ему это интересно, но Локи любит хаос и заявил, что больше всего хаоса вокруг меня, так что он желает билет в первый ряд. И Питер рассказал о том, что недавно встретил кого-то по прозвищу Дэдпул. Он сказал, что этот парень совершенно сумасшедший, и что он от него в восторге. К слову, об этом. Пятница, детка, активируй родительский контроль. - Сделано, Босс, - отзывается Пятница, наверняка запустившая установку даже раньше, чем Тони успел договорить, потому что у неё явная слабость к Питеру, и она не любит, когда вокруг него начинает ошиваться хоть какое-то количество новых незнакомых людей. - К слову, о контроле, - чуть запрокидывает голову Тони, чтобы иметь возможность заглянуть Баки в лицо. - Ты не в первый раз говоришь, что Роджерс и КО не заслуживают помилования, но никогда не объясняешь. Конечно, я знаю, что их возвращение повлечёт проблемы, много проблем, но всё же. - Стива уже один раз простили за то, что он поступил так, как считал правильным, - неуловимо морщится Баки. - Я благодарен ему за то, что он спас меня из лаборатории Гидры, что спас остальных парней, и даже моё дерьмовое прошлое в Гидре не отменяет этого факта. Но тогда Стиву всё сошло с рук, и его и без того барахлящий моральный компас начал барахлить ещё сильнее. Но тогда шла война, и до этого никому не было дела, потому что всё, что мы делали, по сути - шли вперёд и громили гидровцев и фашистов. К тому же, там были полковник Филлипс и агент Картер. Они контролировали Стива, сдерживая его так, как только они одни могли. Но кто контролирует его и сдерживает в новом времени? Никто. И к чему это привело? Лагос, Бухарест, Вена и многое другое. Разрушения на миллиарды долларов, немыслимые по числу жертвы среди гражданских, порча частного имущества и вишней на торте ведьма из Гидры, которая якобы раскаялась, но раскаяния которой я не заметил ни на расстоянии, ни вблизи. Я не отрицаю, что был причиной многого из этого, если не всего, и что был активным участником, и что тоже виноват, но до этого? Я забился в нору и не отсвечивал, и когда меня взяли, я готов был тихо и мирно сидеть в своей камере, и я не имел ничего против суда, потому что знаю, что заслужил это, и неважно, какой бы мне вынесли приговор. Но Стив? Он давно забыл о том, что такое ответственность за свои действия, выборы и слова. - Это как в том анекдоте, - вспоминает Тони. - Человеку говорят, что он недостаточно ответственный, человек возражает и говорит, что он самый ответственный из всех, на что ему отвечают, что да, действительно, когда что-то идёт не так, именно этот человек и несёт за это ответственность. - Я не хочу, чтобы Стив вернулся на всё готовое с повесткой дня на помилование, как будто ничего не было. Это не закончится ничем хорошим, - устало вздыхает Баки, отказываясь подхватывать лёгкий тон; а после склоняется над Тони и заглядывает ему в глаза. - Если бы я попросил тебя обнародовать правду, ты бы сделал это? - Какого рода правду? - помолчав, уточняет Тони; невольно задерживает дыхание, когда на его щёку опускается тёплая живая ладонь. - Всю правду, - негромко отвечает Баки. - Я знаю, что это вызовет проблемы. Я знаю, что мисс Поттс захочет наши головы на серебряном блюде из-за колебаний акций «Stark Industries». Я знаю, что СМИ взбесятся, и что все комитеты правительства без исключения превратятся в гудящий улей. Но люди должны знать правду. Что сейчас толкового говорят обо всём, что произошло? Ничего. СМИ назвали это «Гражданской войной», но они не знают всего, и никто не знает всего. Только ты и только я, потому что мы оба были там: по разные стороны, но были. История близнецов Максимофф, история твоего знакомства с Чёрной Вдовой, история Альтрона, история ЩИТа и Гидры. И правда. Правда о твоих отношениях со Стивом, с Капитаном Америка. Правда о том, что случилось с твоими родителями. Правда о том, что произошло в бункере. Правда о том, как Максимофф манипулировала вашими умами. Правда о её прошлом, кровавом и грязном, в котором скрыто слишком много трупов обезумивших от её уроков по оттачиванию своих способностей людей. Все эти истории и вся эта правда: я хочу, чтобы люди увидели и услышали всё это, прежде чем стадно возвращаться к восхвалению героизма того, кто давно не является героем. - Я не думаю, что хочу ворошить прошлое, - помолчав, честно отвечает Тони. - Сейчас всё хорошо, не так ли? Все, кто остался: мы здесь, и всё хорошо. Ещё немного, и Росс отправится за решётку, а Соглашения примут тот вид, который всем нам нужен. За прошедшее время я успел многое обдумать и понять, и думаю, что я мог... Остыть. Изначально я желал отомстить Роджерсу самыми разными способами, всеми способами, даже самыми грязными, включающими твоё использование. Но всё изменилось: я, ты, мы, мир. К тому же, Танос грядёт. Роджерс может быть пустоголовым солдафоном, но он силён, и за ним пойдут, а мы не в том положении, чтобы разбрасываться кадрами. - Дело не в этом, - качает головой Баки, поглаживая его большим пальцем по щеке. - Дело не в том, чтобы всё разрушить. Я просто хочу, чтобы, делая свой выбор, люди делали его осознанно. Может, не прямо сейчас, не сразу, спустя какое-то время, когда всё уляжется, и только после того, как космическая угроза исчезнет, но я хотел бы этого. Потому что так будет правильно. - Ладно, - обещает Тони, прикрывая глаза, когда пальцы начинают скользить по его лицу, трепетно касаются тонких век и пушистых ресниц. - Ладно. И он имеет это в виду, даже если время частично залечило его раны, и в глубине его души проснулись искры возможного не прощения, но смирения. Пеппер и Роуди и в самом деле не просто так присматривают за ним и стараются не контролировать, но отслеживать вещи. Потому что Тони вспыльчивый, он знает это о себе, и они знают это о нём, но он также отходчивый, и в его природе прощать тех, кто - чаще всего - этого не заслуживает. Он не собирается прощать Роджерса, нет, но все горячечные планы мести и в самом деле успели подрастерять свой пыл. Тони знает, запись из бункера в Сибири может уничтожить Роджерса. Пятница всегда ведёт запись всего, что происходит вокруг, когда Тони в броне и особенно в броне на поле боя, так что у Тони на руках есть вся правда о том, что тогда произошло. Но хочет ли он пускать эту правду в сеть? Хочет ли он, чтобы гибель его семьи снова полоскали по всем каналам? «Ты не обязан», - утешительно нашёптывают ему камни. - «Есть другие пути». «Я не обязан», - соглашается он; и тихо додумывает, когда Баки наклоняется, чтобы поцеловать его, - «но есть ли для меня - для нас - другие пути? Если всерьёз задуматься об этом, то - нет».

|...|