Горячий придворный роман

Пробуждение вышло не самым приятным: я открыл глаза, уже понимая, что мне мокро. Откинув одеяло, с изумлением уставился на влажное пятно на простынях и сначала даже пытался припомнить, не лег ли в постель, сжимая в руке недопитую бутылку шампанского, но тянущее ощущение в самом низу живота, мгновенно расставило все по местам — течка. Снова эта проклятая течка! Стоп… Почему сейчас?! С прошлого раза едва ли прошел месяц, а медикус обещал, что страдать мне придется не чаще, чем один раз в три месяца… что-то тут не сходилось… Хотя, какая, к дьяволу, разница, если сейчас все начнется сначала: тошнота, головокружение, потом томное, настойчивое жжение внутри, когда обычно плотно сжатое колечко мышц словно бы набухает, чтобы легче было принять твердый, тяжелый член альфы… Боже, я уже хочу это испытать… Ален! Озарение прошибло меня дрожью возбуждения, прокатившейся от бедер по всему телу: мой муж теперь не сможет устоять, если я появлюсь перед ним, готовый на все. Медикус объяснял мне, как запах течного омеги действует на альф, заставляя их терять контроль над собой, а значит, герцог больше не сможет меня отталкивать. Медленно я спустил на пол ноги, ощущая, как по бедрам стекает естественная природная смазка. Нет, сначала все это вытереть влажным полотенцем и уж потом можно куда-то идти. Приводя себя в порядок, я отметил, что дурнота не накатывает волнами, как в первый раз, но аппетита не было совсем, зато вместо него внутри медленно пробуждался голод совсем иного толка. Я вцепился в подлокотник кресла, когда сладостная пульсация внутри начала постепенно нарастать. Перед внутренним взором стоял образ Его Высочества: обнаженного, прекрасного, сильного и такого желанного, что, клянусь, сейчас бы я сам оседлал его бедра, насаживаясь на член. Я так хотел всех тех удовольствий, о которых говорил герцог Лебран, что, лихорадочно запахнув халат и даже не удосужившись обуться, отворил двери спальни и устремился в комнату моего мужа, ведомый восхитительным ароматом секса. Я только сейчас понял, что именно привлекает меня в аромате альфы: та самая низкая, резонирующая нотка, от которой хотелось лечь перед ним, дразняще-медленно раздвигая ноги… До начала течки я даже не подозревал о существовании этого природного зова, однако сейчас он звучал ярко и осмысленно: «иди ко мне, мальчик, иди под меня». И я шел, я спешил, изумляясь обострившемуся обонянию и тому, как при приближении к заветной опочивальне, вся гордость и все обиды истаивают, словно утренний туман под лучами поднявшегося над горизонтом солнца. Я хотел своего мужа и, черт, какая разница, в чем именно мы не ладим: потом можно как-то с этим разобраться… А сейчас я едва держался, чтобы не помчаться бегом. Мне было не стыдно предложить Алену себя, ведь нет ничего ужасного в том, чтобы быть тем, кто ты есть. Мое тело давно кричало об этом, вот только я по глупости давил в себе влечение к Его Высочеству, упрямо отказывая в близости и настало время положить этому конец. Глубоко вдохнув, я распахнул двери, перешагнул порог, готовый медленно сбросить на пол халат, едва взгляд янтарных глаз остановится на мне, и альфа почует влекущий запах. — Ален? Большая опочивальня была пуста, равно как была пуста и кровать, прятавшаяся под тяжелым зеленым бархатным балдахином. — Ален?! — я огляделся, пытаясь спорить с очевидным: моего мужа здесь не было, так, может, он уже пробудился и сейчас находится в кабинете? Нехорошее предчувствие охватило меня, но я упрямо мотнул головой, отгоняя его прочь. Да, запах альфы здесь чувствовался сильнее всего, но он был не столь ярким, как полагалось, а значит, герцог Лебран тут не ночевал… — Ваша Светлость? — из гардеробной вышел слуга, занятый, по всей видимости, чисткой одежды хозяина. — Могу я чем-то Вам служить? — Где мой… где Его Высочество? — Хозяин покинул замок еще глубокой ночью, милорд, — охотно ответил младший камердинер, откладывая на столик щетку для замши. — Сейчас всеми делами поместья заправляет месье Оренбо. Вам дурно?! — Все в порядке, — безжизненно ответил я, предостерегающе поднимая руку, чтобы слуга не приближался. — Герцог не сообщил, как долго его не будет? — Его Высочество отбыл в Авалорн. Обычно подобные путешествия длятся не меньше недели, а бывает, растягиваются на месяцы… Возможно, месье Оренбо владеет более полной информацией… Вы бледны, милорд! Налить Вам воды? — Не нужно, — развернувшись на пороге, я медленно побрел по коридору, не видя ничего от слез, застилавших глаза, и от накатившей тошноты, что комком встала в горле. Он уехал… Альфа уехал из замка, оставив меня мучиться в одиночестве… Где, спрашивается, справедливость?! Разве медикус не обещал, что подобного больше никогда не повторится, если у меня будет муж?! Так вот, он есть, но я снова вынужден терпеть мучительное возбуждение, не имея сил ему противостоять! Что толку пытаться удовлетворить себя рукой, если источник желаний находится внутри меня, заставляя испытывать ощущение пустоты, которую может заполнить лишь член Его Высочества. О, как бы я хотел сейчас вернуть те дни, когда герцог Лебран учил меня наслаждаться искусством плотских утех! Я сдался бы еще в первую ночь, когда мы вместе мылись в одной ванной… Губы задрожали от жалости к себе, а затем на смену страданию пришла огненная ярость. Схватив со столика вазу с цветами, я швырнул её с лестницы, наслаждаясь звуком разбившегося вдребезги фарфора. За вазой вниз полетели золотые настольный часы и подсвечник. — Ненавижу! — выкрикнул я в пространство. — Ненавижу! Хорошо бы ты никогда не возвращался! На грохот уже примчались слуги и, кажется, я услышал голос Элен, велевший прибрать последствия разрушения, но мне это было безразлично. Теперь мне хотелось лишь запереться в спальне и переждать весь этот кошмар, чтобы ни одна живая душа не осмелилась меня беспокоить. Рухнув на постель, я уткнулся лицом в подушку, в бессилии кусая её мягкий бок. Кажется, я что-то рычал от злости, совершенно потеряв самообладание, но прикосновение прохладной ладони камеристки к обнажившемуся плечу немного отрезвило, и я смог-таки взять под контроль разбушевавшиеся чувства. — Ваша Светлость? Что происходит? Приподнявшись на локте, я взглянул на обеспокоенное личико Элен, отметил, с какой тревогой смотрят на меня её красивые глаза и осознал, что только она одна отнеслась ко мне по-человечески, искренне интересуясь, отчего же я несчастен. — Герцог отбыл в Авалорн, — ответил я, усаживаясь на постели. — Допустим, но почему Вы так расстроены? — У меня началась течка, — выпалил я, стыдливо запахивая халат. — И мне кажется, Его Высочество уехал специально! — Да как можно? — ахнула Элен, качая головой. — Нет, милорд не поступил бы так… Это противоестественно. — Поступил бы, — признаваться было стыдно, но я уже не мог хранить эту тайну один. — Все из-за моих духов… Они отбивают запах омеги, поэтому герцог больше меня не чувствует… и не хочет… Девушка в изумлении приподняла брови, глядя на меня с недоверием. — Вы шутите? Это невозможно. — Еще как возможно, — невесело усмехнулся я, а затем уронил голову в ладони, позволив себе разрыдаться от понимания ужаса содеянного. — Элен, я сам это сотворил, понимаешь?! Я сам сопротивлялся, отталкивал Алена, отказывал ему в супружеской близости в довершение всего намеренно скрыл свой запах, став для мужа невидимкой… А самое ужасное, что я влюбился! Я влюбился в того, кого сам же и оттолкнул! Мои плечи сотрясались от рыданий, а в груди все невыносимо жгло от накопившейся сердечной муки. Наконец-то я честно сформулировал все, что терзало меня последние недели после злопамятной охоты и стало хоть чуточку, но легче. — Так, — камеристка деловито засучила рукава, готовясь приводить меня в чувство. — Ваша Светлость? Руан? Вы меня слышите? Сейчас Вам подготовят расслабляющую ванну, потом я сделаю Вам успокоительную настойку, и мы поговорим. Вы расскажете мне все, с самого начала, а потом придумаем, как можно помочь Вам и герцогу наладить отношения. Вы меня слышите, милорд? Мне оставалось только кивнуть, подчиняясь этому урагану в юбке. И все-таки я слегка улыбнулся, почувствовав себя не таким одиноким, как прежде. Может, вместе, мы, действительно, отыщем выход… * * * Герцог шагал по мраморным плитам широкого парадного двора, который словно бы заключали в объятия два крыла дворца, увенчанные золочеными коронами башен. Придворные приветствовали брата короля почтительными поклонами и реверансами, на которые Его Высочество отвечал едва заметным кивком. Вдали от дворцовой жизни он уже успел позабыть, какая суета царит здесь, а сейчас придется вспоминать… Всю дорогу до Авалорна герцог Лебран старался не думать об оставленном супруге, гоня прочь искушение повернуть коня и к рассвету вернуться в замок Де Корд, прийти в постель к Руану и воспользоваться слабостью юного омеги, чтобы наконец-то сделать его полностью и всецело своим. Единственное, что останавливало герцога, так это понимание: Руан никогда его не простит, ведь горячее желание, навеянное течкой, отступит дня через три, а на его место вновь вернется здравый рассудок. — Ален! — знакомый голос окликнул Его Высочество, когда он уже почти достиг своей цели: покоев короля. — Ален, постойте! Медленно обернувшись, герцог взглянул на омегу, спешившего ему навстречу. Ничего не изменилось: белоснежные локоны, светло-серые глаза, легкая улыбка на пухлых губах и очаровательная мушка на правой щеке, которая должна была намекнуть на игривый нрав обладателя… — Рикар, — чуть улыбнулся герцог, касаясь поцелуем кончиков пальцев протянутой ему руки. — Вы, как всегда, прекрасны, мой дорогой. — Как Вы смеете? — прошипел омега, подступив ближе. — Вы меня оскорбили! В принципе, Ален ждал от Рикара вспышки гнева, однако пощечина стала для него неожиданностью. Ярость полыхнула в янтарных глазах альфы, однако искушенный в обольщении омега тут же сменил поведение, рванувшись вперед, чтобы коснуться сурово сжатых губ мужчины быстрым поцелуем. — Негодник, как Вы могли обвенчаться?! — жаркий шепот, волнующий аромат и кокетливые пальчики, скользнувшие по груди вниз, заставили все инстинкты альфы обостриться. — Мой супруг на днях изволил отойти в мир иной, а при дворе только и разговоров, что о Вашем браке! Отчего Вы не дождались меня, любимый? — Рик, я никогда не обещал Вам ничего, кроме приятных мгновений в спальне. Ален намеренно был груб, прекрасно зная о непомерной гордости Рикара Де Сантье, с которым у Его Высочества случился восхитительный, полный взаимной страсти роман, однако юноша лишь томно улыбнулся, прижав ладонь к плотной выпуклости, скрытой под натянувшейся тканью бриджей, отчего герцог невольно ощутил прилив желания. — В спальне происходило много чего прекрасного, — еще тише шепнул блондин, скромно потупившись. — Хоть Вы, милорд, и расстроили меня, заставив рыдать в подушку, все-таки я Вас прощаю… Вечер я буду коротать в одиночестве, как безутешный вдовец, и совсем не возражаю, если Вы меня навестите… Ален коснулся припудренной щеки собеседника, заставив того поднять взгляд. В Рике нашлось все то, чего Его Высочество так и не смог отыскать в Руане: игривость, кокетство, обещание удовольствий, готовность утешить нуждавшегося в ласке мужчину… — Я подумаю, — ответил он, обрисовывая большим пальцем верхнюю губу любовника. Не отрывая взгляда светло-серых глаз от лица альфы, Рикар облизнул палец кончиком языка, а затем, забрав его в рот, принялся демонстративно посасывать, намекая на вполне конкретные забавы. Черные, накрашенные ресницы, трепетали, а жилка на изящной шее, обвитой жемчугами, билась быстро-быстро, выдавая возбуждение, охватившее омегу. — Мне нужно побеседовать с королем, а вечером я вполне могу составить Вам, Рикки, компанию… — Надену лучшие чулки… Я скучал по Вам, Ален… Сладко улыбнувшись, омега отступил на шаг, присел в глубоком реверансе, а затем направился прочь, не забыв обернуться, чтобы наградить Его Высочество многообещающим взглядом поверх раскрытого веера. Герцог смотрел на любовника, отмечая изысканность его темно-серого траурного наряда, роскошью напоминавшего бальное платье: длинный турнюр струился позади, поражая богатством отделки. Длинные платиновые локоны Рикара Де Сантье были уложены в серебряную сетку и покрыты легкой вуалью, но Ален прекрасно помнил, как ему нравилось наматывать их на кулак во время их любовных встреч… Что ж, если Руан не хочет принимать своего мужа со всеми его потребностями, то что мешает Его Высочеству удовлетворить желание с тем, кто так же жаден до секса, как и он сам. — Доложите обо мне королю, — приказал герцог, подходя к тяжелым дверям, за которыми находились покои его брата. — И передайте, что я приехал один. *** Герцог Ален Лебран коротал вечер за игрой в карты, наблюдая через распахнутые двери, как в соседнем салоне те, кто желал бурного веселья, затеяли жмурки, целью которых было крайне откровенно ощупать пойманного игрока под всеобщий звонкий смех. Признаться честно, Его Высочество думал сейчас отнюдь не о комбинациях карт, а о беседе, которую вел с братом этим утром. Король выслушал Алена благосклонно, покачал головой, узнав, что юный Руан, увы, еще не оправился от болезни и слишком слаб, чтобы прибыть сейчас ко двору, но скоро… Конечно, Его Величество полюбопытствовал относительно внешности юноши и герцог не покривил душой, сообщив, что его супруг очень красив. — Тогда представишь его мне, когда он окончательно поправится, — решил Игнас Лебран, подводя итог решению семейных вопросов. — Надолго ты задержишься при дворе, брат? Все-таки, новобрачные должны провести вместе положенное время… — Еще три дня, — герцог старался ничем не выдать владевших им чувств: голос его звучал ровно и спокойно. — У меня дела в гарнизоне. Вашему Величеству доложили о нуждах солдат? Требуется выделить деньги на экипировку войск, раз уж отношения с Флавией обостряются. — Этим уже занимаются военные министры, но раз ты желаешь проконтролировать сам, я не возражаю. Еще один момент: в связи с твоим бракосочетанием нужно бы расширить твои покои, но во дворце совсем нет лишних комнат. — Мне удобно и так, — чуть усмехнулся Ален, прекрасно понимавший: сейчас сезон в самом разгаре и большинство придворных поселились во дворце, желая находиться ближе к веселью, так что добыть еще пару комнат — это большая проблема. — А Руан… Не уверен, что он оправится достаточно, чтобы присутствовать на летних маскарадах. — Ты уверен, что не желаешь расторгнуть этот нелепый брак? — испытующе взглянул на брата король. — Ведь из-за болезни омеги ты еще не консумировал ваш союз? Я не чувствую на тебе его запаха. — Из-за болезни запах моего супруга крайне слаб, — даже не поведя бровью, парировал Ален. — Или Вашему Величеству необходимо присутствовать в нашей спальне лично, чтобы удостовериться? — Все, я понял, — рассмеялся Игнас, примирительно подняв руки. — Ты из упрямства взял за себя доходяжку и теперь, чтобы позлить меня, упорствуешь. Ладно, живи с кем хочешь, брат. И вот теперь, рассеянно глядя в карты, герцог Лебран даже не замечал, что происходит за столом: кажется, он что-то выиграл или что-то проиграл… не важно, главное, что пока король не подозревает об истинном положении вещей, а Руан… Руан в безопасности в замке Де Корд, как можно дальше от желаний своего похотливого муженька. — Продолжим, Ваше Высочество? — голос маркиза Фон-Лорин вывел Алена из размышлений, заставив того взглянуть на собравшихся за игрой аристократов. — Пожалуй, сегодня я не расположен проигрывать так много, — усмехнулся он, поднимаясь с места и оставляя на столе кошелек с деньгами. — Приятного вечера, господа. Шум и смех в соседнем салоне звучали громче, а значит, там уже перешли к любимой всеми забаве: эротическим шарадам. Что ж, самое время навестить давно ожидавшего его визита Рикара. Лакеи распахивали перед Его Высочеством двери и альфа быстро шагал по дворцовым залам, спеша добраться до западного крыла, где находились покои тех придворных, которые проживали во дворце круглый год. Да, Рикар Де Сантье находился при дворе неотступно, с самого первого своего выхода в свет и даже сочетавшись браком с Вильгельмом Де Сантье, не удалился с мужем в поместье, поскольку являлся лучшим другом для супруга короля. Именно поэтому юный красавец Рикар пользовался особой любовью монаршей четы и мог себе позволить то, чего не смели просить другие. Ален помнил, как впервые увидел белокурого обольстителя на маскараде, когда тот со смехом спрыгнул в фонтан, совершенно не боясь намокнуть. Тонкая, невесомая ткань еще недавно воздушного одеяния омеги облепила его тело, как вторая кожа, но Рикар и не подумал смутиться. Напротив, он с вызовом глянул на поначалу ошалевших придворных, демонстративно поднимая вверх бокал с шампанским. — Кто не боится показаться, каков он? — усмешка появилась на густо накрашенных губах смельчака, рискнувшего бросить вызов приличиям. — Присоединяйтесь! В ночном небе сияли вспышки праздничных салютов, рассыпаясь над головами сотнями огненных искр. С хохотом и визгом весьма нетрезвые омеги устремились в тот же фонтан, а Рикар глянул через плечо на остановившегося в темной беседке герцога, и томно опустил ресницы, на которых дрожали крошечные капли воды. Белоснежные локоны юноши намокли и прилипли к плечам и спине, но сейчас он был настолько хорош собой и так прекрасно это осознавал, что Его Высочество против воли испытал прилив желания. Разумеется, герцог Лебран пытался отговорить себя от романа с чувственным омегой, тем более что Ален прекрасно знал альфу, которому тот принадлежал. Гордый и смелый Вильгельмом Де Сантье был серьезно ранен в последней военной кампании. Медикусы сделали все, чтобы спасти его ногу, но гангрена взяла свое и конечность пришлось отнять. Однако, второе ранение, пришедшееся в голову, причиняло бедняге гораздо больше мучений и, признаться честно, сейчас Ален был даже рад узнать, что земная жизнь маркиза Де Сантье подошла к концу и тот перестал страдать. Выходит, Рикар свободен и, если бы Ален не взял за себя Руана… — Вы опоздали, — шепнул блондин, увидев на пороге спальни желанного визитера. — И я уже изрядно пьян… Идите ко мне, Ваше Высочество… В комнате Рикки царил приятный полумрак, однако опытный взгляд герцога мгновенно оценил, с какой выверенной точностью по опочивальне были расставлены подсвечники, чтобы дать света и тени ровно там, где необходимо. Золотистые отсветы ложились на белоснежную кожу юного соблазнителя, подчеркивая все изгибы его тела, а тщательно завитые локоны оказались перевиты жемчугом, который матово мерцал, украшая изысканную прическу омеги. Как и обещал, Рикар надел лишь тонкие шелковые чулки и короткий корсет, призванный раздразнить сексуальный аппетит альфы. Тягучий аромат духов окутал Алена, заставляя его ноздри трепетать… Да, Рик в совершенстве владел искусством соблазнения, и герцог хотел его так же, как хотел всегда: яростно и жадно, до тех пор, пока не останется сил и в окна не заглянет рассвет. — Ален, как Вы красивы… Рикар поманил любовника к себе, протягивая мужчине бокал. — Давайте выпьем за нашу любовь… Тонкий звон хрусталя стал ответом на этот призыв. Его Высочество лишь пригубил напиток, терзаемый вполне конкретными страстями. Он слишком давно не был с омегой… все эти невинные ласки прекрасны, но ничто не сравнится с восхитительным обладанием нежным и вздрагивающим от удовольствия юным телом… Первый поцелуй получился жадным и быстрым. Ален прижал к себе Рикки, сжимая его ягодицы и наслаждаясь страстью, с которой тот отвечал на ласки. — Я скучал по Вашему члену, — простонал омега, обвивая шею герцога руками. — Хочу его приласкать… Никто не умеет так сосать, как умею я… Это походило на забытье, на сладостный эротический сон: Его Высочество наблюдал, как белокурый юноша опускается на колени, споро справляется с застежками бриджей и приникает губами к налитому желанием члену альфы, часто и быстро дыша от удовольствия. Негодник, конечно, он не даст Алену быстро кончить, а вместо этого станет дразнить близким оргазмом, оттягивая и оттягивая момент, добиваясь того, чтобы герцог поступил так, как Рик любил больше всего — швырнул любовника на кровать и жестко трахнул его, постанывающего от наслаждения и приподнимавшего бедра навстречу сильным шлепкам ладонью. Все это промелькнуло перед внутренним взором Его Высочества в миг, когда губы Рикки почти сомкнулись на его члене, а затем… Ален и сам не мог бы сказать, что на него нашло, но он вдруг отстранился, глядя на готового на все омегу, мысленно сравнивая этого искушенного в сексе аристократа со своим супругом. Руан краснел и смущался, изо всех сил сопротивляясь изучению науки любви, но, проклятье, герцог хотел именно его: своего строптивого мальчика с пронзительно-голубыми глазами. — Рикки, я… Слова не шли на язык, однако блондин уже понял: что-то идет не так. — Идемте в постель, милорд, — призывно улыбнулся он, тряхнув волосами так, чтобы локоны рассыпались по плечам, а жемчужная нить соскользнула на пол. — Хочу ощутить Вас в себе… — Рикар, послушай, — в голосе альфы звучало легкое раздражение. — Я не должен был приходить и давать тебе надежду. Ты прекрасен, но у меня есть определенные обязательства перед супругом. Утром я пришлю тебе прощальный подарок и на этом наш роман будет окончательно завершен. Светло-серые глаза омеги наполнились слезами. Поднявшись на ноги, блондин набросил на плечи тонкий кружевной пеньюар, стараясь не выдать молчавшему герцогу всей гаммы бушевавших в нем чувств. — Верность — это так скучно, — наконец, ехидно усмехнулся Рик, отбрасывая за спину длинные пряди волос. — Я умею ждать, Ваше Высочество. Когда Вам наскучит Ваш больной и тщедушный омежка, приходите трахнуть того, кто это оценит. Едва за герцогом Лебраном захлопнулись двери, Рикар Де Сантье разрыдался, в ярости швыряя в стену разложенные на блюде фрукты, а затем вдруг решительно распахнул потайную дверь, чтобы через минуту очутиться в покоях своего лучшего и единственного друга — супруга самого короля. — Констанс, — всхлипнул Рик, бросаясь в объятия крон-принца. — Констанс, Ален меня бросил! Фрейлины, занятые тем, что расчесывали огненно-рыжие локоны господина, замерли, понимая, что сейчас во дворце стало одной сплетней больше. Надо же, какая новость! Брат Его Величества дал отставку своему любовнику: будет, о чем посплетничать вволю. — Всем вон, — приказал Констанс, обнимая рыдающего друга. — Тише, Рикки… Ты сможешь его вернуть, обещаю! Тебе нет равных при дворе, милый. Ну же, улыбнись! Я во всём тебе помогу.