Горячий придворный роман

За всю дорогу до замка братья едва перебросились и парой слов, поскольку обсуждать личные вопросы в присутствии пяти придворных альф, составлявших свиту Его Величества, было бы ошибкой как с точки зрения этикета, так и здравого смысла. Все, что касается семейных отношений, должно оставаться за дверями покоев, ведь даже супругам не позволялось проявлять друг к другу излишнюю привязанность при появлении в свете — сантименты осуждались и порицались, а вот о любовных похождениях охотно сплетничали, передавая их из уст в уста. Разумеется, скоро весь дворец облетела свежая история о том, что герцог Лебран порвал с Рикаром Де Сантье, заставив спесивого гордеца рыдать в объятиях добросердечного крон-принца. В салонах даже начали принимать ставки, чья же возьмет в итоге: вернет ли белокурый Рикки любовь королевского брата или же вниманием герцога завладеет никому не известный омега, удачно подвернувшийся Алену в момент ссоры с королем, когда тот приказал брату остепениться? И вот теперь пятеро знатных альф предвкушали интересную сцену, гадая, составит ли Руан конкуренцию негласному правителю всего омежьего общества, если не считать крон-принца Констанса, вновь находящегося в положении. Ален злился на брата, поставившего его в неловкое положение, однако сделать ничего не мог — королям не отказывают, даже если между вами разница всего в год. А вот Лирой приходился почти ровесником Руану — сейчас третьему отпрыску рода Лебранов только-только исполнилось двадцать. Интересно, как он там, в чужой стране? Впервые Ален задумался о чувствах омеги, которому приказали выйти за чужака, хотя Лироя и готовили к этой роли: аристократам не позволено вступать в брак по велению сердца, поскольку семьям важны выгодные и прочные союзы. Нужно бы написать ему, узнать, как он привык к новому образу жизни, не соскучился ли по дому? Кто знает, может Император позволит супругу посетить родную страну, если об этом попросят от имени короля? Мотнув головой, Его Высочество отогнал невеселые мысли. Почему это не волновало его год назад, когда он обнимал младшего брата прежде, чем тот усядется в поданную карету? Игнас провожал Лироя, стоя на крыльце, а герцог, следуя этикету, довел юношу до экипажа, прекрасно понимая, что видятся они, скорее всего, в последний раз. Султанский дворец никогда не откроет золоченые ворота для того, кто переступил порог гарема… Ален помнил, как погладил прильнувшего к нему Лироя по каштановым кудрям, как янтарные глаза юноши, полные непролитых слез, смотрели на него умоляюще и одновременно презрительно: не защитил, не убедил короля передумать… «Прости меня, брат, — подумалось герцогу. — Я должен был тебя отстоять.» Вот только тогда у Алена и в мыслях не было, что они с Его Величеством поступают бесчеловечно: государству нужна была военная поддержка и они получили армию Соединенного Султаната, обменяв её на брачный союз с главой другого государства. Теперь же Его Высочество прекрасно представлял, что же должен был чувствовать Лирой, оставшись наедине со своим нежеланным мужем — да то же самое, что и Руан, вот только Император навряд ли позволил юному омеге отказать ему в брачных отношениях… Наезженный тракт быстро ложился под копыта лошадей и уже к обеду впереди показались башни замка Де Корд, куда Его Высочество хотел и боялся вернуться. В последние несколько дней он сходил с ума от желания наплевать на все обещания и клятвы, вскочить на коня и добраться-таки до дома, где еще истекал любовным томлением его восхитительный супруг. Сколько раз Ален представлял себе, как он входит в спальню, на ходу стягивая перчатки и развязывая шейный платок, как Руан смотрит на него, часто и быстро дыша от возбуждения. А затем Его Высочество просто позволит себе отключиться от реальности, став просто альфой, который пришел на зов тонкого, чувственного аромата, чтобы насладиться его обладателем. Руан… Как же красив его мальчик и как же хочется быть с ним… быть в нем… Герцог топил собственные желания в вине, забивал их делами военного гарнизона, участвовал в тренировках солдат, до одури изматывая себя, а вечера коротал за картами, даже не замечая, сколько проигрывает. Пересекая мост, Его Высочество успел подумать, что не позволит королю вмешиваться в их с Руаном отношения, ведь интересы Игнаса предельно понятны: правитель стремится получить как можно больше стабильных пар, которые произведут на свет новых омег и новых альф. На силе альф стоит государство, а омеги обеспечивают непрерывность деторождения — все просто и понятно, вот только Ален не позволит никому заставлять Руана размножаться. Впервые герцог Лебран открыл в себе желание биться за своего омегу до конца… В замке уже царил переполох: королевские штандарты увидели дозорные с башен и теперь слуги принялись исполнять свои обязанности с удвоенным старанием, прекрасно понимая, что на кону хозяйская честь: Его Величеству должно понравиться пребывание в доме брата и это являлось непреложной истиной для всех. — Передайте моему супругу, что мы ожидаем его, — велел герцог, отдавая поводья старшему конюху. — Покажи мне свой сад, — потребовал король, спешившись. — Я уже забыл, как он бывает прекрасен летом. Ален кивнул, догадавшись: Игнас тянет время, давая возможность юному супругу брата подготовиться к встрече. Что же, вполне возможно, познакомившись с Руаном, король по-иному взглянет на причины, заставившие герцога бежать прочь от течного омеги из страха не сдержаться и изнасиловать юношу, пока тот не понимает, что происходит. — И еще: я останусь ночевать, — правитель чуть улыбнулся, словно прочел мысли брата. — Прикажи подготовить мне и свите спальни. Я очень хочу понять, что же такого удивительного ты находишь в своем то ли больном, то ли здоровом супруге. Оставив позади свиту, король потянул брата в сторону, увлекая Его Высочество под сень старой ивы, где они частенько играли, будучи детьми. За прошедшие годы дерево нисколько не изменилось, все так же склоняя длинные ветви до самой земли. Отведя в сторону зеленый полог, Игнас шагнул под естественный шатер, сразу же найдя взглядом на коре следы от кинжала, складывавшиеся в инициалы ИЛ и АЛ. — Помнишь, как мы клялись всегда и во всем помогать друг другу? — спросил правитель, обернувшись к брату. — И я здесь, чтобы исполнить клятву. До тебя еще не дошло, что ты встретил своего истинного, Ален? — Я в это не верю, — пожал плечами герцог, прислоняясь к стволу ивы спиной. — Просто Руан слишком отличается от других. Я не сразу это понял, пытаясь заставить его полюбить любовные игры, а когда Руан сиганул в трясину, чтобы вытащить тонущего олененка, я словно бы прозрел. Физически мой супруг омега, но ему претит это и даже омежья одежда вызывает у Руана отвращение. Он и волосы остриг, лишь бы доказать всем, что не желает мириться с этой шуткой природы. — И все-таки, тебя к нему тянет, не так ли? — Я с ума схожу от желания, когда вижу его, когда думаю о нем… Это похоже на одержимость, Игнас… Позволь мне уехать на границу! Я же понимаю, что скоро мы будем вынуждены ответить на военную агрессию соседей, раз уж они замахиваются на наши колонии. Я окажусь тебе полезнее в бою, чем при дворе, ты же знаешь. Король покачал головой, глядя на помрачневшего брата. Конечно, он прекрасно понимал: лучшего маршала ему не найти, вот только сейчас гораздо больше, чем война, правителя занимало счастье этого упрямца. — Обсудим это, когда вернемся в Авалорн, — ушел от прямого ответа монарх. — Как думаешь, если вдруг ты погибнешь, кому мне отдать твоего Руана? Какого мужа ему подыскать? — Даже думать не смей, — рыкнул Ален, в ярости делая шаг вперед. — Руан мой! — Прекрасно, — улыбка Игнаса Лебрана стала торжествующей. — В целом, мне все понятно. Идем в замок, брат. Твой супруг уже должен быть готов к знакомству с государем. Каменная крошка аллей скрипела под подошвами сапог, пока оба царственных альфы шагали к распахнутым дверям, а свита поспешно догоняла короля, невесть куда скрывшегося от их глаз и так же незаметно появившегося обратно. Остановившись перед лестницей, Его Величество искоса взглянул на Алена, чьи ноздри трепетали, уловив отголоски мягкого аромата своего юного супруга. И это тоже был хороший знак: никогда раньше герцог не реагировал подобным образом ни на одного из своих многочисленных любовников, оставаясь верным своей выдержке и статусу принца крови. Любопытно, каким же окажется этот Руан, о котором в последние сутки столько волнений? Ален говорил, что юноша предпочитает обычную мужскую одежду традиционным нарядам придворных омег, однако… Однако! Король в изумлении приподнял брови, увидев, как на широкую белоснежную лестницу ступил молодой супруг его брата, изящно и медленно приближаясь к ожидавшим его альфам. — И ты утверждал, что он какой-то другой? — поинтересовался монарх, скользнув взглядом по длинным ногам Руана, вызывающе выставленным напоказ. — Я боюсь, твой супруг станет законодателем дворцовой моды, брат… Все омеги с ума посходят, требуя себе такой же наряд… Ален стиснул зубы, глядя на своего прекрасного мальчика, одетого в короткий алый камзол и не менее короткие алые шорты, чтобы продемонстрировать собравшимся еще и высокие алые сапоги на тонком, словно шип, каблуке. Золотое шитье благородно мерцало на винного цвета бархате, заставляя признать: тот, кто сотворил этот прекрасный наряд, точно знал, что делает: ни один омега в турнюре не вызвал бы при дворе такого ажиотажа, как его Руан, задумай тот явиться в таком виде хотя бы на королевский ужин. Сочные алые губы омеги выделялись на бледном лице восхитительным ярким акцентом, а пронзительно-голубые глаза смотрели пристально, если не сказать тревожно. Руан волновался, но держался с таким достоинством и изяществом, будто ежедневно принимал короля в своем замке и не видел в этом ничего удивительного. Вот же паршивец! Ярость и страсть завязались в груди герцога Лебрана в тугой узел чувств, которые он не мог сейчас проявить, маскируя их за вежливым вниманием к супругу. Нет, ну каков хитрец! Столько времени строить из себя недотрогу, а к приезду Его Величества вдруг передумать и показать, что он готов на все! — Надеюсь, Ваш восхитительный супруг, милорд, будет часто посещать придворные салоны? — раздался за спиной голос одного из прибывших с королем вельмож. Герцога душила жгучая ревность, с которой он никак не мог совладать. Пауза затягивалась, игнорировать обязанности хозяина замка больше было нельзя. Шагнув вперед, Ален протянул Руану ладонь, помогая ему сойти с последней ступени, а затем медленно подвел юношу к Игнасу, чтобы представить того королю. * * * Спускаться по лестнице пришлось медленно и аккуратно: мне были непривычны слишком высокие каблуки и, чтобы не оступиться, я слегка касался рукой гладких отполированных перил. Паника накатывала волнами, хотелось просто развернуться на месте и сбежать, однако родовая гордость Де Монсонов не позволила мне принять поражение. Наверняка, король ожидает увидеть нескладного перепуганного омежку, по крайней мере об этом твердила Элен, расчесывая мои непокорные кудри и укладывая их в идеальном порядке. Что ж, пусть Его Величество удивится… По крайней мере, Алену не придется стыдиться меня, когда настанет время отправиться ко двору… Взгляд метнулся вниз, отыскивая среди собравшихся придворных виновника моих страданий. — Позвольте представить Вашему Величеству моего супруга, — произнес герцог, делая шаг вперед, чтобы протянуть мне руку. — Руан Де Корд, урожденный Де Монсон. — Восхитительно, — одобрительная улыбка появилась на губах короля, когда он оглядывал меня с головы до ног. — Очень смело, Руан. Кто Ваш портной? — Месье Касель, — ответил я, встретив взгляд Его Величества, а затем медленно склонился перед государем в отрепетированном реверансе. — Да? — изумился тот. — Никогда бы не подумал, что месье столь изобретательный мастер… Я закажу для Констанса подобный наряд, когда тот разрешится от бремени и захочет вновь блистать на балах. А Вы, мой милый, должны обязательно прибыть ко двору, Вам ясно? Я кивнул, физически ощущая гнев, волнами исходивший от мужа. Что я опять натворил? Почему герцог злится, хотя, кажется, король остался доволен? День промчался незаметно, хотя я остро чувствовал каждое мгновение, проведенное рядом с Аленом. Итак, я стал таким, каким положено быть каждому омеге: я улыбался в ответ на шутки короля, находил возможность остроумных ответов и даже сумел пару раз блеснуть знаниями об охоте и холодном оружии, чем несказанно изумил собравшееся здесь общество. Ну, конечно, пустоголовым омежкам не пристало интересоваться чем-то подобным, вот только я не смог промолчать, когда зашла речь о вопросе, которым я владел едва ли не в совершенстве. Не нужно быть дураком, чтобы не понять: альфы, приехавшие с Его Величеством, явно заинтересовались мной, выказывая всевозможные знаки внимания, а король словно бы подначивал всех, откровенно восхищаясь моими безупречными манерами, соблазнительным нарядом и удивительной красотой, завидовать которой будут все омеги двора. Мне оставалось лишь играть роль кокетливого аристократа, стреляя взглядом из-под веера смоляных ресниц, не забывая при этом держаться поближе к мужу, чтобы кто-то из придворных не счел легкий флирт чем-то большим, чем невинной игрой. Ален, напротив, вел себя со мной демонстративно вежливо, а мне было так больно, так мучительно стыдно осознавать: я пошел на все, лишь бы вновь вернуть внимание мужа, изображая из себя того, кем не являюсь, все сильнее скатываясь в какую-то невыносимую пошлость. Что я вообще здесь делаю?! Зачем мне этот спектакль, если герцогу совершенно безразличны все мои старания?! Поднявшись с места, я направился к распахнутым дверям на балкон, намереваясь подышать свежим воздухом: голова немного кружилась от выпитого вина и перенапряжения, ведь я все время был вынужден корчить из себя кого-то другого. Остановившись на пороге, я прислушался к разговору двух альф, которые уже завершили игру в карты и теперь любовались видами сумеречного парка. Наверное, нужно было уйти, но я не смог заставить себя пошевелиться, услышав знакомое имя. — Думаешь, позавчера Ален действительно вышел из покоев Рикара, не поимев его? — поинтересовался один из вельмож. — Ты же хорошо знаешь сексуальный аппетит Его Высочества. — Кто может сказать точно: было там что-то или нет? — тут же ответил второй. — Герцог теперь не свободен, а Руан та еще сладость… Пол ушел из-под ног, немыслимо болевших от высоких острых каблуков. Все, что я позволил сделать с собой — напрасно… Его Высочеству, действительно, больше не интересно быть со мной… При дворе у него остался любовник, с которым Ален спал, пока я тут изнемогал от течки… — Прошу прощения, — шепнул я, едва не налетев на короля. — Могу я удалиться к себе? — Разумеется, — милостиво кивнул государь. — Доброй ночи, Руан. Не помня себя, я взбежал по лестнице, дернул на себя дверь спальни, врываясь внутрь, и только в безопасном убежище рухнул на колени, прижимая к дрожащим губам пальцы. Все напрасно… Я дурак, идиот, болван! Зачем был нужен весь этот маскарад, если Его Высочество больше никогда меня не захочет?! — Руан! — дверь распахнулась, являя моему взору злющего хозяина замка Де Корд. — Какого дьявола ты творишь?! Герцог стремительно подошел ко мне, ухватил за запястье, рванул вверх, принуждая подняться. Теперь, когда я стоял на высоких каблуках, мы почти сравнялись в росте и это меня даже обрадовало: можно было смотреть в глаза альфы, не запрокидывая головы. И я смотрел, дрожа от горя и ярости, заполнивших все мое существо. — А что Вам не понравилось? — прищурившись, зашипел я. — Вы хотели показать королю омегу — я Вам его показал. Вы хотели избавиться от меня, заперев в замке на время течки — Вы сделали это, не поведя и бровью. А, да! Еще Вы хотели навестить любовника — Вы сделали и это, направившись ко двору! С каждым сказанным словом мой голос становился все громче и громче, пока, наконец, не сорвался на крик. — Интересно, чем ты не доволен? — рыкнул альфа. — Я оставил тебя в покое, как ты и хотел! А, оказывается, я был просто тебе не интересен, так? Тебе захотелось соблазнить короля, мой мальчик? — Что?! — ярость заслонила мне разум. — Вон! Убирайтесь вон, милорд! Не желаю видеть Вас никогда! — Увы, придется тебе меня потерпеть, — фыркнул Его Высочество. — Пока король со свитой здесь, в замке больше нет свободных спален. Если ты не заметил, все мои вещи перенесли сюда. Но не переживай, я тебя не трону. Не помня себя, я схватил со столика первое, что подвернулось под руку, швырнув в герцога тяжелую книгу, за которой туда же полетела папка с какими-то бумагами. Альфа отмахнулся, белые листы с шелестом взметнулись ввысь, а затем, медленно кружась, начали опускаться на пол и с каждого смотрело мое собственное лицо. Словно бы во сне я поднял один набросок, растерянно глядя на самого себя, разметавшегося во сне среди весенних нарциссов, а затем, перевернув лист, обнаружил настолько пошлый и чувственный эскиз, что стало трудно дышать: Ален прижимал меня к постели, а я обхватывал ногами его поясницу, призывно изгибаясь навстречу. — Что это? — шепнул я, поднимая взгляд на герцога Лебрана. Вместо ответа Его Высочество шагнул вперед, запустил пальцы в мои волосы, чтобы я не мог пошевелиться, подался ближе, окутывая меня восхитительным густым ароматом своего парфюма. — А это мое позорное поражение, — жадный собственнический поцелуй смял слабое сопротивление, хотя я и пытался оттолкнуть агрессора. — Кто бы мог подумать, что я стану украдкой приходить ночами в спальню, чтобы полюбоваться на тебя, мальчик? И ты прав, я бросил тебя одного, потому что не мог находиться рядом… Как думаешь, легко ли ежедневно бороться с искушением? Легко ли держаться от тебя как можно дальше, когда хочется повалить на постель и трахать, пока ты не запросишь пощады? — Почему? — выдохнул я в терзавшие меня губы. — Я же вытравил свой запах духами… — Да плевать мне на запах, Руан! — вспылил герцог, отстраняясь. — Ты почти не пахнешь, разве что в течку, но это не мешает мне тебя желать! — Я думал, что больше Вам не нравлюсь… Думал, что не нужен… И весь этот маскарад сегодня был тоже для Вас… Вообще, что со мной происходит?! Почему я постоянно плачу из-за этого мужчины и как всегда некстати? — Руан, — шепнул Его Высочество, стирая пальцем с моей щеки предательскую влагу. — Похоже, мы с тобой просто два дурака, совершенно не понявшие друг друга… Но тебе простительно, ты еще слишком неопытен, а я… У меня даже слов нет, чтобы выразить тебе, насколько я виноват… Руан, мой желанный мальчик… Ален снова меня целовал, прижимая к себе так сильно, что не хватало дыхания. Со стоном я обвил шею альфы руками, боясь, вдруг герцог передумает и уйдет, опять оставив меня одного. — Пожалуйста, останьтесь, — шептал я в перерывах между поцелуями. — Я хочу Вас, Ален… — Я весь твой, — альфа без малейших усилий подхватил меня на руки, чтобы тут же опустить на постель. — Весь твой, Руан. От сердца до члена… Я судорожно вздохнул, когда Его Высочество расстегнул мой камзол, сдернул с бедер вызывающие шорты, а затем скользнул губами по обнажившейся коже, наслаждаясь мгновениями близости. — Как же ты красив, мальчик, — простонал он. — Я спать не мог, думая лишь о тебе… Не отводя взгляда, я наблюдал, как Ален раздевается, отшвыривая ставшие ненужными элементы своего гардероба: шейный платок, рубашку, узкие бриджи… За ними последовали мои сапоги, а вот чулки герцог снимать не стал, скользнув ладонями по ногам до самого верха — алой ленты подвязки, удерживавшей их на месте. — О, эти восхитительные, невыносимо-прекрасные ноги… Раздвинь их для меня, Руан. Это было так же, как в моей фантазии: мгновение помедлив, я медленно развел колени, позволяя мужу наконец-то увидеть меня всего. Я понимал, что альфа едва сдерживается — столько страсти было в его янтарных глазах, и это понимание наполнило меня странным ощущением собственного могущества. Он хочет меня… Он хочет! И в это самый миг я поднял ногу, кончиками пальцев уперся в грудь мужчины, заставляя его остановиться. Этот простое действо совершенно заворожило меня, в то время как Его Высочество обхватил мою щиколотку, лаская и выжидая, что же я сделаю дальше. — Скажите, Ален, — голос словно бы охрип от захлестнувшего меня возбуждения. — Вы изменяли мне, пока были при дворе? Бросок альфы был стремительным и сильным: я вскрикнул, когда он прижал меня своим весом к постели, вновь жадно целуя в губы. — Нет, не изменял, — ответил герцог Лебран, ощутив, как я со стоном удовольствия реагирую на его агрессию. — Хотел, но не смог. Ты для меня единственный желанный. Теперь было поздно отступать, да я и не хотел. Мне нравилось ощущение тяжести мужского тела, мне было хорошо под ним, особенно сейчас, когда я мог тереться членом о член Алена, срывая с его губ тихие вздохи наслаждения. — Какой ты чувственный, мальчик… Неужели больше не боишься? — Я люблю Вас, — признание далось легко, хотя еще недавно я думал, что никогда не осмелюсь ему это сказать. — И хочу узнать, что значит спать с альфой… Возьмите меня, Ален… Возбуждение захлестывало с головой, заставляя терять контроль над собой. Течка уже закончилась, вот только желание близости никуда не делось, особенно сейчас, когда я осмелел настолько, что сам попросил мужа наконец-то осуществить наш брак до конца. Я хотел почувствовать его внутри, я хотел узнать, насколько это сладко… — Подожди немного, — велел герцог, отстраняясь, чтобы подняться с постели. — Нужно тебя подготовить. С восхищением я смотрел на его обнаженное тело, такое сильное и прекрасное, что меня бросало в чувственную дрожь. Отыскав на столике какую-то баночку, Его Высочество вновь вернулся на ложе, устроился рядом со мной, приказав не смыкать колени, а затем подсунул мне под поясницу одну из подушек. — Зачем это? — спросил я, когда альфа погрузил пальцы в прозрачную, приятно пахнущую субстанцию. — Чтобы тебе не было больно, — назидательно ответил Ален, касаясь меня между ног. — Не бойся, я буду нежен. Он снова меня целовал, медленно проникая увлажненными пальцами внутрь, отчего по бедрам растекалось приятное, тягучее удовольствие. Ощущения все усиливались, отчего я начал постанывать в губы Его Высочества, требуя большего. Это походило на жадное желание обладать всем, что может дать мне мой муж, и я не собирался сдерживаться, подаваясь навстречу ласкающим пальцам. — Иди под меня, — велел альфа, опускаясь сверху. Вот теперь стало страшно: я ощутил, как тугая головка члена слегка надавливает на тесный вход, побуждая его раскрыться. Наверное, если бы это случилось в течку, было бы немного легче, но я слишком хотел познать любовь мужчины, чтобы сейчас пойти на попятную. Да, наверное, будет немного болезненно… — Ах, — вскрик сорвался с губ, когда Ален сильно толкнулся вперед, входя в меня и, конечно, причинил ощутимую боль. — Тише, потерпи немного, милый, — голос Его Высочества был хриплым от страсти. — Боже, какой ты узкий, Руан… Только не шевелись, я дам тебе привыкнуть прежде, чем войду до конца. Действительно, ощущения были странными… Саднящая боль понемногу уходила, оставляя вместо себя необычное чувство наполненности. Альфа медленно подался вперед, заполняя меня до отказа своей твердой плотью. Я с ужасом и восторгом понимал, что назад пути больше нет: внутри меня находится член другого мужчины и, да, мне это нравится… Ален не спешил, позволяя сполна ощутить, как он растягивает меня, заполняя ту самую пустоту, от которой я никак не мог избавиться, а теперь её наконец-то не стало. — Еще, — всхлипнул я, подаваясь навстречу. — Еще… — Жадный мальчик, — выдохнул герцог, опускаясь сверху и вжимая меня в постель. — Привыкни ко мне, а потом я научу тебя всему… Руан, не могу больше… Я застонал в голос, когда Его Высочество начал двигаться, задавая любовный темп. Его член, и без того казавшийся мне огромным, распирал меня изнутри, восхитительно надавливая на ту самую точку, от которой по телу волнами расходилось сумасшедшее, невозможное наслаждение. Это не походило ни на что, испытанное мной ранее. Всхлипывая, я царапал плечи альфы, требуя продолжать, до тех пор, пока больше не смогу терпеть и… — Ален, — с губ сорвался протяжный чувственный стон, когда оргазм, начавшийся глубоко внутри, прокатился по бедрам горячей волной, заставляя меня дрожать, изливаясь одновременно семенем себе на живот и при этом кончать где-то внутри, там, где сильно и мощно раз за разом толкался восхитительный член Его Высочества. — Да, Руан, — толчки бедер альфы стали яростными и безжалостными. — Наконец-то весь мой! Мне показалось, что оргазм повторился, только чуть иначе, нежнее и дольше, когда герцог кончил глубоко во мне, и тугая струя семени плеснула внутри, заполняя меня до сладостного изнеможения. Не размыкая объятий, мы лежали, восстанавливая дыхание. Пальцы альфы рисовали на моей спине затейливые узоры, а я улыбался, как дурак, вслушиваясь в стук сердца любимого мною мужчины. Наконец-то я понял, чего желало мое тело, и впервые я был с ним полностью согласен. — Будете смеяться, если скажу, что хочу еще? — спросил я, перебирая золотистые локоны мужа. — Не буду, — хмыкнул в мою макушку герцог. — Я тебе скажу больше, мой мальчик: ближайшие несколько дней я вообще не собираюсь выпускать тебя из постели, а потом нам все-таки придется поехать ко двору, мой брат твердо намерен показать нас в качестве главного события сезона.