░П░о░д░а░р░о░к░ ░д░л░я░ ░Т░э░х░ё░н░а░

Они вошли в гостиницу, Чонгук вежливо распахнул перед Тэхёном двери, ведущие в их апартаменты. – Послушай, я все-таки должен во всем разобраться, – тяжело вздохнув, начал он. – Последние три месяца я вообще не спал, занимался только твоими поисками. Я думал, что, как только отыщу тебя, все встанет на свои места. Ты согласишься выйти за меня замуж. Первым же самолетом мы вылетим в Корею. Я представлю тебя своему деду. Я думал, мне удастся укротить твой гнев. А вместо этого я отыскал омегу, которая ненавидит меня всеми фибрами своей души. – У меня нет к тебе ненависти, – заявил Тэхён. – Ты не испытываешь ее ко мне только ради сына. И это понятно. Но ты не соглашаешься выйти за меня замуж. Ты мне больше не веришь. И я в полной растерянности. Теперь уже Тэхён тяжело вздыхал. – Сочувствую. – К тому же у меня давно не было секса. – Смех его был грубоватым. – А я не привык без него обходиться. Настроение у него было странным. Тэхён не знал, как себя вести. Привычнее было видеть его властным, держащим любую ситуацию под контролем. Вялый и беспомощный выглядел он глуповато. – Уверен, что воздержание было недолгим. – Ошибаешься. С того самого вечера, когда я сказал тебе, что женюсь на Хваён, любовью я больше не занимался. Должно быть, по оценкам такого мужчины, как Чонгук, это было вечностью. Тэхён быстро направился к своей спальне. – Думаю, что сегодня мне придется пораньше лечь спать. Пойду приму душ, может, смогу почитать на сон грядущий. Искушение было большим и опасным. Доказательств не требовалось, Тэхён и сам знал, что устоять перед ним не смог бы. Но разгуливать перед его глазами и предлагать себя в качестве основного скоромного блюда после длительного поста Тэ не собирался. Он закрыл за собой дверь спальни и для надежности запер ее на ключ. Зажмурившись, Тэхён медленно смывал шампунь с волос. Струи теплой воды, каскадно бьющие из трех душевых леек под разными углами, замечательно расслабляли тело. Каких бы трудностей это ни стоило, но ему предстояло еще достичь конкретных договоренностей с Чонгуком. У него были равные с Тэхёном права и обязанности любить сына и заботиться о нем. И, что особо важно, мальчику необходима любовь обоих родителей. Чонгук не отказывался больше от малыша, но он не любил Тэхёна. Будет ли правильным заставить ребенка с самого рождения расплачиваться за несбывшиеся надежды родного родителя? А сын вынужден будет страдать, если Тэхён не выйдет за Чонгука замуж. Он будет незаконнорожденным. Для многих людей с современными взглядами на окружающую действительность это не имело бы никакого значения. Но для Чонгука, членов его семьи, деловых партнеров это было более чем важно. Его родная мать может больше никогда не пустить Тэхёна на порог дома. Это приводило Тэхёна в бешенство, но исправить он ничего не мог. Словно желая окончательно стереть из памяти все неприятности, Тэхён смахнул капли воды с лица и открыл глаза. Вокруг была кромешная темнота. Он отчаянно заморгал, но со зрением проблем не было. Ни единого проблеска света не просочилось в полную тьму. Веерное отключение электричества? Но все общественные заведения имеют автономный источник питания. Неожиданно и струя воды, омывавшая его голову, стала иссякать, хотя из двух других душевых леек вода по-прежнему лилась. В полном недоумении Тэхён вытянул руку вперед, чтобы нащупать выложенную кафелем стенку и сориентироваться в пространстве. Но вместо скользкого и влажного кафеля под руку попалась обнаженная человеческая плоть. – Чонгук? – охрипшим голосом прошептал он. – Да, это я. – Что ты здесь делаешь? Его рука крепко обвила талию Тэхёна. – Ничего, – ответил он, дыша Тэ прямо в губы. – Нет. Не надо. Я этого не хочу. – Слова Тэхёна звучали неубедительно и для Чонгука, и для него самого. Опытные, четко знающие свое дело пальцы Чонгука ласкали грудь. Соски набухли и заныли от истомы, стоило только телу почувствовать его близость. – Ты в этом уверен? – Секс не разрешит всех наших проблем. По сути, он явился причиной конфликта, – сказал Тэхён, стараясь сохранить ясный ум. – Нет. Секс был ни при чем. Разговоры способствовали нашему отдалению. Мои слова. Твои слова. Больше говорить не о чем. Тэхён тихо застонал, выражая свое полное согласие и страстное желание изголодавшейся плоти. Чон крепче обнял его в ответ, всем телом прижимаясь к Тэхёну как можно ближе. До боли знакомые губы целовали его веки, прикрывая глаза, и поцелуи были настолько пылкими, что обжигали кожу. Чонгук нежно покусывал пухлую нижнюю губу Тэхёна, пока его рот не открылся, маня своей нежностью и теплотой. Его неотразимые ласки напоминали Тэхёну о той прочной физиологической связи, которая когда-то существовала между ними. Узы, которые не в силах были разорвать ни время, ни расстояния, ни отчужденность, ни раздоры. Чонгук приложил ладони к его щекам. – Я хочу, чтобы и сейчас секс доставлял тебе не меньшее удовольствие, чем прежде, чтобы ты никогда больше не смог от меня уйти. – Чонгук заговорил с такой горячностью, словно давал торжественное обещание при свидетелях. Чонгук прислонил Тэхёна спиной к влажному кафелю квадратной душевой кабины. – Прижми руки к стене. Тэ послушно повиновался. – Не двигай руками. – Чонгук… – Прошу тебя, доверься мне. В постели Чон был всегда галантен, никогда не причинял ему боли. И Тэхён был уверен в том, что и в будущем их секс не станет агрессивным. – Хорошо. Мужские руки гладили его щеки, шею, ласкали плечи, медленно скользили к груди, изучая новую форму, которую придала ему беременность. – Прошу тебя, Чонгук… – Тэхён не смогл больше произнести ни слова. Да в этом и не было необходимости. Чон опустился перед ним на колени и с особой нежностью стал целовать живот. Удовольствие было на грани мучительного, и Тэ вскрикнул: – Прошу тебя, перестань! Мне этого не вынести! Нет, Чонгук! – Перед глазами засияли разноцветные всполохи, словно прямо перед ним вспыхнула гроздь праздничного салюта, разорвав чернильно-синюю темноту их маленького укромного пространства. Очередная тропинка поцелуев прокладывалась по выпуклому животу. Если ранее Тэхён определил его тщательное обследование колыбели их будущего младенца как эротическое, то теперь оно не шло ни в какое сравнение с тем благоговейным любопытством, с которым он осматривал каждую новую складочку на его теле. Он создавал некий культ, дающий ему возможность поклоняться рождению на свет нового человека. – Малыш мой. – Ребенок уже стал его. Он снова поцеловал Тэхёна в живот. – Любимый мой. – Теперь и Тэхён был причислен к его собственности. Обеими ладонями он прикрыл его живот, объявляя это зоной его единоличного владения. Тэхён витал где-то в облаках. Голова была как в тумане. Тэ не сразу понял особое значение нашептанных им слов. Но как только их смысл раскрылся, волна сладостных эмоций охватила все тело. Раньше своим малышом он называл только его. А теперь он признавал их сына родным ему созданием. Тэхён тоже был ему не безразличен. Но по-особенному. Чонгук был так нежен и ласков с ним, даже сентиментален, как никогда раньше. Слова эти четко определяли место Тэхёна в его жизни. Тэ всецело принадлежал ему. Но Чон заявлял права на него не только как на свою собственность, но и как на своего мужа и половинку. – Я больше никогда не отпущу тебя. Тэхёну нечего было ответить. Да и что мог он сказать в ответ? Его губы были настолько горячими, дыхание настолько возбужденным, руки такими ласковыми… Удовольствие переходило в исступленный восторг. Слезы текли по щекам, перемешиваясь с каплями воды, которыми все еще фонтанирующий массажный душ в изобилии усеивал его лицо. И Тэ снова и снова шептал его имя. Неожиданно ноги стали слабыми и безвольными, а глаза заволокла чернота, к которой кромешный мрак душевой кабины не имел никакого отношения. В себя Тэхён пришёл на огромной кровати в спальне Чонгука. Он бережно и заботливо обтирал его полотенцами. Ярко светила лампа, стоявшая на прикроватной тумбочке, отбрасывая мягкие отблески на смуглое, цвета бронзы, тело Чонгука. Он нежно улыбнулся. – Решил все-таки проснуться. – Это был обморок. – В это трудно было поверить. – Такое иногда случается, когда чувства безбрежны и глубоки. – Он накрыл полотенцем обнаженное тело Тэхёна, скрывая его красоту от собственных глаз. А сам выпрямился и встал рядом с кроватью. Это создавало иллюзию стыдливости и благопристойности. – Если ты хочешь, я уйду спать в другую комнату. Тэхён смотрел на него глазами, полными удивления. Сердце бешено колотилось в груди. – Ты не хочешь со мной остаться? – Я хочу этого больше жизни, но я не грабитель. Я не собираюсь силой брать то, чего ты не хочешь давать мне добровольно. Тэхён резко сдернул с себя полотенце, отбросив его на пол возле кровати. Лицо его было словно высечено из камня, красивое, застывшее изваяние. Но бешеное пламя надежды разгоралось в глубине темно-синих глаз. – Останься здесь. Чонгук бросился к Тэхёну со скоростью света. – Это врата рая открылись для меня на земле. Тэхён не смог сдержать улыбки. Движения его были ритмичными, но нежными и сдержанными. Иногда они казались ему мучительно-медлительными. – Мы не навредим ребенку? Тэ неистово замотал головой. Беременность протекала нормально, и наблюдавший его доктор не видел причин для прекращения половой жизни. По низу живота разлилась долгожданная истома, напоминавшая всему телу о скором наступлении физического восторга. Тэхён крепко обхватил Чонгука за плечи, впиваясь пальцами в кожу так сильно, что ногти оставляли следы. Тела их двигались в едином порыве, синхронно, в ускоренном ритме плавных движений поднимаясь к апогею удовольствия. Чонгук вскрикнул, возвещая о кульминации эротического наслаждения. И сразу необыкновенное тепло его плоти проникло в Тэхёна пульсирующими импульсами, разливаясь по всему телу, отдавая ему потрясающий заряд энергетики, вселяя в него радость и восторг. Это было самым сокровенным в их отношениях, той тесной, интимной, известной только им двоим связью, которая раньше не была столь прочной.