░П░о░д░а░р░о░к░ ░д░л░я░ ░Т░э░х░ё░н░а░

Чонгук забрался под одеяло и крепко прижал к себе Тэхёна, словно боялся, что с трудом восстановленная интимность внезапно и бесповоротно прервется. Тэхён так устал за этот день, что, казалось, дышать и то было трудно. Он никуда не собирался бежать от него. – Я же закрывал дверь на ключ, – пробормотал Тэ, зевая, разнежившись на его разгоряченной груди. – Да. Дверь была заперта. – Тогда как ты вошел? – Ты думаешь, что я знаю только, как надо делать деньги? Я умею и замки взламывать. Этому меня обучил шеф дедовской охраны, когда мне было еще шестнадцать. Он утверждал, что каждый альфа должен быть ловким. Клянусь, что я сейчас впервые применил свои навыки. Тэхён негромко рассмеялся, представляя себе, как младший Чон в юношеском возрасте осваивает столь сомнительное мастерство. – А дедушка твой об этом знал? – Он и выступил инициатором. – Ты меня обманываешь. Этого не может быть. – Чистая правда. Дед всегда считал, что настоящий мужчина обязан многое уметь делать своими руками, даже если у него есть деньги, чтобы вызвать профессионалов и оплатить их труд. Тэхён сильнее прижался к нему. Ему было так хорошо. Они тихо лежали рядом, Чонгук ласково и как-то по-особому бережно гладил  тело Тэхёна, а он положил руку ему на грудь, на самое сердце. – Ты сказал, что дедушка перенес второй инфаркт? Ты никогда не говорил мне, что у него больное сердце. А когда был первый? – Во время моей последней поездки в Корею, перед твоим отъездом из Парижа. – Почему ты мне ничего не сказал? – А почему ты не рассказывал мне, кем на самом деле был? – вопросом на вопрос ответил Чонгук. – В Париже я был Ким Тэ «Ви». – Да, но регулярных командировок, не связанных с долгом службы, у тебя было предостаточно. И ты ни разу не удосужился поставить меня в известность об их истинной цели. По-видимому, это было своеобразным возвращением к жизни Ким Тэхёна. – Так оно и было, – подтвердил Тэхён . – Я думал, что ты встречаешься с кем-то еще, кроме меня. Тэ поднялся и сел на кровати, потрясенно смотря ему прямо в лицо. – Ты думал, что я тебе изменяю? У меня никогда не было альф, кроме тебя. Щеки Чонгука запылали ярким виноватым румянцем, подло выдавая истинные мысли хозяина. Он что-то недовольно буркнул, а потом добавил: – Да нет, не верил я этому никогда. Я сразу, без всяких разговоров, разорвал бы с тобой все отношения, будь это так. Точно. Это было похоже на Чонгука. – Но ты же думал, что ребенок не твой. – Да. Мучительные сомнения терзали меня, но неделю, не больше. И оправданий такому поведению нет. Тэхён взглянул на Чонгука. – Конечно, нет. – Мой дед натрез отказался лечь на операцию, пока я не дал ему клятву, что женюсь на Хваён, и не определил точного дня свадьбы. Я совсем не был готов оставить тебя навсегда, но в равной степени не мог позволить деду отойти в мир иной по моей вине. Тэхён смотрел на него удивленными и недоверчивыми глазами. – Ты шутишь! Кроме хорошего, я ничего от тебя про деда не слышал. Как мог он так подло шантажировать тебя, чтобы ты меня бросил? – Он ничего не знал о твоем существовании. Новое видение событий, произошедших три месяца тому назад, окончательно Тэхёна дезориентировало. – Но все-таки... – Он хотел лишь быть уверенным в том, что я исполню свой долг перед семьей. – Он придет в ярость, если ты на мне женишься. Его слова позабавили Чонгука. – Он мечтает стать прадедом и будет очарован таким внуком, как ты. – Красивым меня теперь не назовешь. Я похож на тыкву. – Хочешь убедить меня, что в таком положении можешь нравиться мне меньше? Тэхён не ответил, охваченный страстными волнами удовольствия. Вокруг царила тишина, и любовь снова и снова неустанно вела их тела к вершине наслаждения. А после этого у Тэ уже не было сил, чтобы завести разговор. Глаза смыкались. Свернувшись калачиком и удобно прижавшись к Чонгуку боком, он тихо уснул, впервые за всю беременность почувствовав спокойствие. Чонгук заерзал на кровати, поглаживая своей волосатой ногой его гладкие, изящные ступни. Процесс  пробуждения Тэхёна был коротким. И первое, что открылось его взору, была гладкая накачанная грудь которая мирно вздымалась. Чонгук. Одновременно с чувственными восприятиями пришли и воспоминания о проведенной ночи. – Надумал что-нибудь? – раздался голос Чонгука. Тэхён поднял голову, чтобы взглянуть ему в лицо. – Надумал что? – Что-нибудь про свою жизнь, про мою, про нашу совместную. – Почему ты решил, что думал я именно о нас? Или что вообще думал? Улыбка на лице Чона показалась Тэхёну печальной. – Как бы ты ни пытался это отрицать, любимый, я неплохо тебя знаю. Ты часто проводишь первые минуты после пробуждения в раздумьях, словно теряешься в своих мыслях. А сейчас самой важной проблемой для тебя является будущее твоего ребенка. – И будущее моего малыша должно быть обязательно связано с тобой. – Оно и так связано. Поженимся мы или нет, будем любовниками или злейшими врагами на всю оставшуюся жизнь, как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, я всегда буду занимать определенное место в жизни своего сына. – Какие планы на сегодня? – Грандиозные. – Тогда пора вставать? Чонгук лукаво улыбнулся: – Совсем не обязательно. – Но... Неожиданно зазвонивший телефон прервал их интересную беседу. Чонгук обвел его сладострастным взглядом, отчего Тэхён глупо захихикал, и повернулся к стоящему на прикроватной тумбочке телефону. – Тэхёни, это тебя. Брат звонит. Тэхён подползл поближе и взял трубку из протянутой Чонгуком руки. – Мэдди? – Привет. Это я. Как идут переговоры, ну, сам знаешь, с кем? – У Мэдди был встревоженный голос. – Не спрашивай. – Неужели все настолько плохо? Плохо? Нет. Скорее глупо. То, что Тэхён вообще стал любовником Чонгука, трудно было назвать умным шагом в его жизни. А лечь с ним в постель теперь, когда их отношения были еще настолько шаткими, будущее неопределенным и он по-прежнему не мог простить Чону предательства, было откровенным идиотизмом. – Нам просто многое еще надо обсудить. – Чон представил тебе официальные доказательства того, что не состоит с этой кореянкой в браке? – Да. – Это уже хорошо. Хан уверял меня, что так и будет. Может, он еще не окончательный подонок. – Хан или Чонгук? – шутливо спросил Тэхён. – Оба. Все они одним миром мазаны, – ответ брата был на удивление выразительным. – Дорогой, что-то случилось? – Ну, как тебе сказать... – Мэдди... – произнес Тэхён тоном, к которому младший брат был приучен с раннего детства. – Во всем виноват Хан! Хан? Альфа, который из кожи вон лез, чтобы его муж был счастлив? Представить себе, что Хан мог совершить недостойный поступок или причинить Мэдди страдания, было невозможно. – В чем его вина? – Он специально попросил одного из своих деловых партнеров пригласить на вечер Чонгука! Удар пришелся с той стороны, откуда Тэхён получить его никак не ожидал. – Что? – Он сказал, что переживал за тебя. Ему казалось, что без Чонгука ты очень плохо адаптировался к новому образу жизни, и он решил проверить, возможно ли еще ваше существование вдвоем. Хан навел справки, правда, сделал это с исключительной осторожностью. И выяснил, что Чонгук, в свою очередь, разыскивает Ким Тэ. – Храни нас Бог от слишком инициативных альф! – Сегодня мне пришлось спать в комнате для гостей, – сказал Мэдди с большой долей удовлетворения. Очевидно, Хану не под силу было справиться с замком. – Прости, братик, мне совсем не хотелось, чтобы у тебя с Ханом возникали ссоры из-за меня. – Мог бы посвятить меня в свои замыслы! Возможно, я бы поддержал его, если бы знал наверняка, что Чонгук все еще холост. – Мэдди! – Ладно. Хан оказался прав только в одном. Без Чонгука ты просто увядал на глазах. Сегодня твой голос звучит куда более оптимистично. Тэхён растерялся, не зная, что ответить на это точное, попавшее прямо в цель замечание. Быстрая смена основной темы разговора показалась лучшим ответом. – Надеюсь, это все, что ты хотел мне сказать? – Вообще-то нет... – нотки неподдельной тревоги снова послышались в голосе Мэдди. Что еще могло случиться? – Мать прилетела первым утренним самолетом. Интересовалась, где ты. Я ничего ей не сказал, но тут снова вмешался Хан. Он, как все альфы, даже не понял, что стал причиной начала третьей мировой войны. Конечно, он проговорился и сказал ей, что вы с Чонгуком живете в гостинице. Мать упала в обморок, а я так накричал на мужа, что он со мной больше не разговаривает... – на этих словах голос Мэдди оборвался. – Дорогой, мне совсем не хочется взваливать свои личные проблемы на твои плечи. Мэд рассмеялся, но смех явно прорывался сквозь слезы. – Это так на тебя похоже. После смерти отца именно ты заботился о нас с матерью, молча сносил все ее упреки. А когда самому понадобилась поддержка, то сильного плеча, на которое можно было бы опереться, не нашлось. И ты чувствуешь себя виноватым? Боже праведный, скажи, за что? – Я оказался в такой сложной ситуации по собственной глупости. Никто, кроме меня, не должен расплачиваться за мои неприглядные поступки. Чонгук как-то неестественно напрягся, сидя рядом с ним. – Мама уже на подъезде к гостинице, чтобы помочь тебе выпутаться из этой скверной истории. Ей, должно быть, это послышалось. – Но... – Она чуть было вторично не лишилась чувств на манер непорочной девицы эпохи королевы Виктории. Если серьезно, то выглядела она ужасно, побледнела как смерть... Ну, я и сказал ей, в какой гостинице остановился Чонгук и в каком номере вы сейчас находитесь. Мэдди громко расплакался, снова и снова принося извинения. – Успокойся, Мэдди. Все будет хорошо. Она же моя мать. Мне и в голову бы не пришло засекречивать от нее место своего проживания, – солгал Тэхён. – Но бульварная пресса... Это же просто чудовищно! Я не знаю, как ты с этим справишься. – Газеты? Какие еще газеты? О чем ты говоришь, Мэдди? – Ты еще ничего не знаешь? – Мэдди снова расплакался. – Это просто напасть какая-то, после всего, что тебе пришлось пережить! Зная наперед, что ничего вразумительного от брата уже не добьешься, Тэхён постарался хоть немного успокоить Мэдди, прежде чем повесить трубку. Закончив разговор, он быстро повернулся к Чонгуку: – К нам едет моя мать. Бровь Чонгука резко поползла вверх. – Я догадался. – Похоже, она вступила на тропу войны и настроена очень решительно. – Она твоя мать. Благополучие родного сына должно ее волновать, – сказал он уверенным голосом. Тэхён смог только рассмеяться в ответ. – Больше всего на свете ее заботит безупречность добропорядочного имени славной семьи Ким. Мое совместное проживание с тобой в одном гостиничном номере противоречит материным взглядам на мораль. И неважно, в какие красочные слова ты будешь облачать свои оправдания и сколь низким будет твой подобострастный поклон. Чонгук молчал, внимательно вслушиваясь в каждое слово. К щекам Тэхёна быстро приливала краска, сердце стучало все сильней. – Ну так что? – требовательно спросил он Чонгука. – Я шокирован своей наивностью. Я купился, как мальчишка. Я до сих пор под влиянием образа Ким Тэ. Известная французская модель, омега-сирота, сделавшая головокружительную карьеру в модельном бизнесе. Омега мира со своеобразным взглядом на жизнь. Омега, лишенная чувства семьи и связанных с ней обязательств, поскольку не было у нее никогда этой семьи. – И что? Какое отношение это имело к неминуемому приезду матери? Он замотал головой. – Многие вещи в этот образ просто не вписываются. – Ты искал простых, незатейливых отношений с красивой и популярной омегой. Ты видел только то, что хотел видеть. – Ты, как всегда, прав. – Чон нежно погладил его по щеке. – Но у этой правды есть еще и другая сторона. Я видел только то, что ты позволял мне видеть. Отрицать это было неразумно. Тэхён много раз порывался во всем ему честно признаться, но чувство самосохранения всегда мешало ему. Потом родился страх, что Чонгук быстро потеряет интерес к простому парню по имени Ким Тэхён. – В каком-то смысле ты похож на мою мать. Ты всегда видишь только то, что лежит на поверхности. Копать глубже тебе уже незачем, – заявил Тэ. Чон нежно обнял его, поглаживая другой рукой на аппетитную попку. – Ты прав, я без ума от этой оболочки. – Его улыбка была обольстительной, но исчезла с лица так же быстро, как и появилась. – Однако этим мои желания не исчерпываются. Ты нужен мне целиком и полностью и станешь моим во всем. Его решительность и собственнический инстинкт, пронизывающие каждое слово, не могли не пугать. Тэхёна бросило в дрожь. Возникло ощущение, что женитьба станет для Чонгука не просто формальной регистрацией их отношений. Он хотел гораздо большего: завладеть чувствами Тэхёна, влиять на его разум. Это было видно по его глазам. На меньшее он вряд ли согласится. – Мэдди говорил о каких-то статьях в прессе. Деталей он не знает или не посмел их огласить. Просмотри газеты. Кто-то мог видеть нас вместе, а теперь выносит свои гнусные догадки на суд общественности. Чонгука, казалось, это не очень встревожило. – Сначала приму душ, а потом позвоню кому следует. Тэхён одобрительно закивал головой и постарался высвободиться из его объятий. – Мать уже выехала. Полчаса – и она здесь, если, конечно, не попадет в пробку. Нам срочно надо одеваться. Чон остановил его, не дав выпорхнуть из постели. – Ситуация меняется к лучшему, правда? – Потому что мы снова спим вместе? Он поцеловал Тэ в кончик носа. – Нет, потому что нам удалось восстановить ту часть наших отношений, которая, возможно, и была самой захватывающей. – Тебе вряд ли удастся склонить меня к женитьбе, – с нажимом произнес Тэхён. – Ты в этом абсолютно уверен? – его жаркие, блуждающие по всему телу руки сбивали дыхание, усиливали сердечный ритм. Тэхён промолчал, и Чонгук рассмеялся, встал с постели и повел его за руку в душ. – Пошли быстрее, примем душ вместе для экономии времени.