░П░о░д░а░р░о░к░ ░д░л░я░ ░Т░э░х░ё░н░а░

На следующее утро, проснувшись, Тэхён с удивлением обнаружил, что Чонгука рядом с ним нет. Тэ обнял его подушку, вдыхая аромат, присущий только Чонгуку, мечтая, чтобы его отсутствие не отдалось физической болью в сердце. Два часа тому назад ему пришлось вылететь в Сеул, но он не испарился незамеченным, а разбудил супруга робкими ласками, закончившимися проявлением бурной страсти. Отходя ко сну, Тэхён твердо решил не заниматься с ним этой ночью любовью. Но решимости хватило лишь до рассвета, когда супруг разбудил его поцелуем. Стук в дверь возвестил о том, что настало время завтрака. Тэхён быстро приподнялся и сел на кровати поудобнее, чтобы прислуга смогла поставить поднос ему на колени. Губы неожиданно растянулись в улыбке, стоило ему увидеть хлебцы, фрукты, яичницу и кусочек бекона. Чонгук не раз подшучивал над его правилом неизменно есть на завтрак одно и то же. Согласно его утверждениям, беременным омегам должны сниться соленые огурцы и мороженое, а не хлебцы и бекон. К завтраку подали и невкусный, но полезный травяной чай, к которому он вынужден был себя приучить, чтобы хоть как-то справляться с приступами тошноты. К чаю он притрагиваться сегодня не собирался – симптомы очередного приступа благополучно прошли. Тэхён ел под шум прибоя, вспоминая события прошлой ночи и стараясь переключаться на сцены, произошедшие ближе к утру. Тело его еще хранило печать мужских прикосновений и было легковозбудимо. А память о блаженстве вызывала нежелательные тянущие ощущения внизу живота. В ванной Тэхён спокойно и по-деловому обдумал ситуацию, в которой оказался по собственному недомыслию. Что эта ситуация меняла? Тэхён ведь знал, что Чонгук не любит его, когда давал согласие на брак. Но он ничего не знал об обещании. Имеет ли это значение? Конечно, имеет. Быть замужем за мужчиной, который вступил с тобой в брак по причинам, весьма далеким от любви, унизительно. А гордости у Тэхёна не меньше, чем у супруга. Собственно, у него с Чонгуком получался тот тип брака, которым окружение его супруга и общество его матери могло только гордиться. Это называлось браком по расчету. В конце концов, Тэхён не был больше Ким Тэ, несуществующей личностью, с которой он предпочитал преимущественно спать, а на законных основаниях получил имя Чон Тэхёна. Он превратился в уважаемую особу, имеющую определенный вес в обществе, где по достоинству оценивалось прошлое его аристократической семьи, чем в кои-то веки можно было гордиться. Резкая, колющая боль неожиданно пронзила сердце. Тэхён думал о будущем, о череде пустых, безотрадных лет, которые ему суждено провести в незавидной роли покладистого корейского супруга, бесплатного приложения к жизни величественного мужа, ни разу не исполнив главной партии. Он никогда не оставит Чонгука, потому что сильно его любит. Но домашним рабом он тоже не станет. Чонгук говорил, что постарается дать ему все, что сделает его счастливым. Будет ли Чонгук возражать, если он объявит о своем решении вернуться в модельный бизнес после рождения ребенка? Об этом Тэхён и спросила Чонгука на следующее утро. Ответа не последовало. Чонгук молча смотрел на него, лежа на самом краю кровати. В его синих глазах, как обычно, невозможно было ничего прочитать. От него волнами исходили негативные импульсы, и Тэхёна бросило в дрожь. – У тебя есть серьезные возражения против моего возвращения на подиум после рождения ребенка? Пальцы Чона сжались в кулаки, а крепко стиснутые зубы, казалось, заскрипели. – Еще в Нью-Йорке ты уверял меня, что не собираешься возвращаться к прежней профессии. Тэхён пожал плечами. – Тогда я думал, что иного пути у меня нет. Жизнь папы-одиночки представлялась мне довольно трудной и без профессиональных проблем, тем более таких, какие возникают в сфере моей деятельности. – Ты хочешь оставить малыша без папиного присмотра и заботы и взять няню, которая будет воспитывать его вместо нас? – Неприязнь пропитывала каждое из сказанных им слов. Нет, черт побери. Конечно, Тэхён хотел не этого. Одной из немногих возможностей, которую он хотел получить после свадьбы и о которой давно мечтал, была перспектива оставить работу, чтобы полностью посвятить себя ребенку. Тэхёну не хотелось отказываться от самостоятельного кормления. Ему не хотелось пропустить тот момент, когда его сын произнесет свое первое слово и сделает первый в жизни шаг. – Мне не обязательно гоняться за каждым выгодным контрактом. Я откажусь от публичных демонстраций одежды и коммерческой рекламы, оставлю за собой только право сниматься для журналов мод. – Спокойно можешь отказаться от всего. – Чонгук внимательно смотрел на него. – Ты мой муж. У тебя нет никакой необходимости работать. Тэхён нервно сжимал пальцами накрахмаленную и идеально отутюженную простыню, прикрывающую его обнаженное тело. – Хочешь сказать, что возражаешь против моей работы? Чонгук выглядел таким усталым, как в день их встречи на квартире Мэдди. – Разве ты послушаешь меня, если я начну категорически возражать? – Я не собираюсь полностью отказываться от своей жизни, подчиняя ее другим. – А тебе это удавалось? – Чонгук натянул на себя одеяло и выключил свет, прежде чем демонстративно повернуться к Тэхёну спиной. Очевидно, он считал, что разговор окончен, а тема исчерпана. Тэхён нервно заерзал на кровати. Спать в его крепких и надежных объятиях уже вошло в его привычку. Сейчас же необъятная площадь огромной постели отделяла их тела друг от друга. Слезы подступали к глазам. Тэ не рвался вернуться в модельный бизнес. Он работал моделью, чтобы содержать свою семью. Теперь же просто бросил ему вызов, потому что он не любил его. Но приглашение к дуэли принято не было. Внезапно тепло окутало все его тело, и жаркие руки Чонгука нежно сомкнули вокруг него свои объятия. – Не плачь, дорогой мой. Я полный идиот. Хочешь продолжать работать – на здоровье. Я не буду мешать тебе. Тэхён улыбнулся сквозь слезы. – Иногда я слишком заносчив и самолюбив. Я проклинал и ненавидел те часы, которые твоя работа отнимала у нас. Но мне не стоит быть таким эгоистичным. Если для полного счастья тебе не хватает профессии, то я не буду стоять на твоем пути. Неужели он так переживал их частые разлуки? – Тебя никогда не смутила бы перспектива жениться на модели? – Что в этом позорного? Мне никогда не было стыдно за столь блестящего любовника. – Это совсем другое дело. Этим утверждением ты только подтверждаешь мои опасения. – Я слишком много говорю, о чем впоследствии приходится жалеть, – с досадой в голосе произнес Чонгук. – Маме бы это не понравилось. – С твоей мамой мы всегда сможем договориться. Я стал для нее самим Господом Богом, когда вернул столь дорогое ее сердцу поместье. Остатки горьких слез на глазах Тэхёна превратились в слезы отчаянной радости и ликования. – Ты правда поможешь мне вновь стать Ким Тэ? – Нет. Ни в коем случае, – губы его плотно сжались. – Ты по-прежнему можешь быть моделью, но работать будешь под своим теперешним именем. Разве ты сможешь вычеркнуть меня из своей жизни? Это самоуверенное заявление должно было вывести Тэхёна из себя, но возымело совершенно противоположное воздействие. Его сердце пело от радости. Чонгук был готов всячески поддерживать его решение вернуться к работе. И не только. Чонгук не хотел, чтобы его профессиональные пристрастия отделяли их друг от друга. Чонгук не любил его, но относился к Тэхёну с достаточным уважением. – Не хочу я быть моделью, – признался Тэ. – Что? – изумленно переспросил он. – Я не хочу работать. Я хочу сидеть дома с ребенком. – О чем мы, черт побери, тогда разговариваем битых полчаса? – от его крика у Тэхёна чуть не лопнули барабанные перепонки. – Не смей повышать на меня голос! – Зачем же ты тогда затеял весь этот разговор? – Зубы его зло заскрежетали, а из глаз едва не сыпались искры негодования. – Я должен был знать. – Что ты должен был знать? – Как ты относился к той омеге, которым я когда-то был… который от тебя забеременел. Когда ты сделал мне официальное предложение руки и сердца, я уже был для тебя Ким Тэхёном. – Как омега от смены имен ты ничего не потерял. И я об этом уже не раз говорил. – Ким Тэ ты просто вышвырнул из дома. – Ты подумал, что, если вернешься на подиум и снова возьмешь это имя, я смогу выгнать тебя опять? – бешеная ярость пронизывала каждый произнесенный им слог. – Нет. Конечно, нет. – Теперь все казалось таким сложным и запутанным. С тех пор как Тэхён узнал о его втором обещании, каждая приходящая в голову мысль не казалась ему простой. – Я не знаю. Чонгук в изнеможении опустил голову на подушку и прикрыл руками глаза. – Ты никогда не сможешь этого забыть. Так ведь? – Чего именно? – с тревогой в голосе уточнил Тэхён. – Моей глупости. Ты никогда не сможешь снова поверить мне, а это значит, что не сможешь любить меня так, как когда-то любил. – Любовь для тебя – пустое, ничего не значащее слово, – напомнил ему Тэхён. Он отвел руки от лица, и Тэхён вздрогнул: оно было унылым и безрадостным. – Тебе не может быть известно, что именно значит для меня любовь. – Почему ты скрыл от меня свое второе, данное деду обещание? – прошептал Тэхён. Он не собирался задавать этот вопрос, слова сами слетели с губ. Чонгук резко приподнялся на кровати. – И ты решил позлить меня в отместку, сказав, что хочешь снова вернуться к профессии, которую всегда любил больше, чем меня? – Я никогда не ставил свою работу выше тебя. – Так ли это? «Я не смогу с тобой поехать, у меня фотопробы… Я уезжаю на неделю на съемки рекламы. Мы не сможем заняться любовью, мне нужно хорошенько выспаться, чтобы не выглядеть завтра утром ведьмой…» – не без сарказма повторил Чонгук все те оправдания, которые ему приходилось выслушивать в свое время от Тэхёна. – Регулярность нашей половой жизни и то диктовалась твоей профессиональной занятостью. – Я был вынужден работать, и теперь ты знаешь, почему. – Тогда мне было это неизвестно, и ты предпочитал оставлять меня в неведении. – Я не мог открыть тебе всего. – А почему? Что за особые причины заставляли тебя так долго скрывать от меня твое истинное лицо? – Потому что… – Я сам скажу тебе, почему. Потому что ты мне не доверял. Ты давал мне право пользоваться своим телом, но никогда не открывал душу. Твое сердце было заперто на засов. – В его речи слышался сильный корейский акцент. – Это неправда. Я любил тебя. Он быстро вскочил с кровати. – Я никогда не обманывал тебя. – Ты представлялся Ким Тэ, что не соответствовало действительности. – Мне незачем переписывать отдельные страницы моей жизни, чтобы снова и снова приходить к неизбежному выводу: ты бросил меня, выкинув из своей жизни, как мешок с мусором! – закричал Тэхён в ответ, удивляясь своей ярости и полной потере самоконтроля. Плечи его были опущены, лицо выглядело изможденным и осунувшимся. – Ты всегда будешь к этому возвращаться. Это неизбежно. – Чонгук резко отвернулся. Внезапно прошлая боль и отчаяние вспыхнули в Тэхёне с неистовой силой. – Не стоит поворачиваться ко мне спиной, негодяй! Чонгук быстро приподнялся. – Как ты меня назвал? – А как ты назвал меня в тот памятный вечер «У Рене»? – Я тебя не оскорблял. – Ты назвал меня падшей омегой! Выглядел Чонгук сейчас не лучшим образом. – Не говорил я ничего подобного. – Говорил, говорил. Этот чертов футляр для ювелирных украшений сказал все вместо тебя. – Я купил тебе этот браслет еще до разговора с дедом. Я просто хотел сделать тебе подарок и выразить свою признательность. Но в приступе ревности мои действия получили совершенно другое звучание. Так это был браслет… Тэхён так и не удосужился взглянуть на его подарок. – Хочешь, чтобы я поверил в твою искренность после всего, что ты мне наговорил в тот вечер? – Нет. Не хочу, – Чонгук замотал головой. – Я и не надеюсь, что ты будешь безоговорочно верить каждому моему слову. И мое предательство здесь ни при чем. Ты мне всегда не доверял, с самого первого дня нашего знакомства. – Чонгук скрестил руки на груди, словно боялся нанесения очередного удара. – Я не смогу остаться с тобой в одной кровати. Мне будет трудно заснуть рядом с омегой, которая так меня ненавидит. Чонгук направился в гардеробную и вышел оттуда с накинутым на плечи халатом. – Я буду спать сегодня в комнате для гостей. Тэхён хотел покаяться и броситься к его ногам с мольбами о прощении, но язык не слушался, и ни единого звука не слетело с его губ. Его рука уже медленно потянулась к ручке двери, когда Тэхён наконец смог пролепетать: – Почему ты ничего не сказал мне о существовании второго обещания? – Ты наверняка подумал бы, что я из кожи вон лезу, чтобы его исполнить. А мне хотелось, чтобы ты снова поверил мне: мне нужен был ты, и только ты. – Чонгук быстро открыл дверь и вышел из спальни. … Мне нужен был только ты. Ты никогда мне не верил. Ты не переставал лгать мне. Ты меня ненавидишь… Слова Чонгука все время вертелись в голове, как надоедливый припев. Тэхён все еще любил его. Любил, но старался не показывать этого. Тщательно маскировал свои истинные чувства, когда они жили в Париже, и так же скрупулезно скрывал их после примирения, когда возлюбленный снова появился в его жизни. Он утаивал факты своей биографии, сдерживал свой темперамент, боясь полностью довериться близкому ему человеку. Разве это можно было назвать любовью? Но еще не поздно исправлять свои ошибки. Тэхён направился в гардеробную с одной только целью. Быстро включил свет. Пробежал взглядом по развешанному нижнему белью. Он судорожно искал белый, из легчайшего шелка пеньюар. Чонгук купил его после двух недель их совместного проживания. Это был изумительный ночной наряд с вырезом, которым могла похвастаться только одежда принцесс, и длиной ткани. Это был один из немногих туалетов, который ему впору и сейчас. Тэхён не раздумывая натянул его на голое тело и накинул сверху халат. Чонгук сказал, что будет спать в комнате для гостей. Тэхён тихо распахнул дверь и вошёл внутрь. Свет, просочившийся из коридора в гостиную, позволил достаточно отчетливо разглядеть, что кровать пуста. В комнате царили тишина и полумрак. Но он чувствовал присутствие Чонгука. Супруг стоял у окна, крепко зажав в руках плотные гардины. Его тело было обнаженным, и рельефные мускулы атлетической фигуры влекли Тэхёна к себе с животным магнетизмом. Ему не следует отпускать от себя такого мужчину. – Иди спать, Тэхён. Тэ выпустил из рук собранные фалды роскошного пеньюара и сделал шаг навстречу любимому. – Попробуй отправить меня спать. Напряжение нарастало, но Чонгук и головы не повернул, чтобы взглянуть на мужа. – Я не настроен на продолжение споров. Будь так любезен, избавь нас от дальнейших неприятностей. Уходи, прошу тебя. Пожалуйста!