***
Вечеринка набирала обороты. Нанятый диджей наращивал биты, и гости, уже вдоволь накаченные алкоголем и прочей химией, охотно поддавались ритму. Подготовкой вечеринки занимались профессионалы одного и Димкиных детищ — фирмы по организации мероприятий и праздников — и справились, как всегда, на десятку: отличные выпивка и закуски, ненавязчивые, но весьма пикантные развлечения от аниматоров и вышколенный персонал делали вечер по-настоящему расслабляющим. Берестов успел погоревать, что ни Варя, ни Мария не приехали, и переключился на других гостей. Я же забил на веселье и тупо надирался, в чем, как оказалось, весьма преуспел. В голове приятно гудело той степенью опьянения, когда на все уже пофиг и способность к самоконтролю вот-вот будет утрачена. Я почти поймал волну, как в моем личном пространстве возник Алекс. — Привет, — протянул он в своей приторной манере. Картинка почему-то раздваивалась, и, чтобы сфокусироваться, я чуть отклонился корпусом назад и прикрыл ладонью один глаз. — Сань, иди нахуй, — ответил я миролюбиво. — Приглашаешь? — не растерялся тот. Уже стемнело. По периметру территории зажгли факелы, и в отсветах огней глаза бывшего любовника полыхнули похотью. — Не-не-не, — запротестовал я, размахивая руками. — И ваще отойди, ты а-а-абзор заг’раживаешь. Алекс был выше меня. Красивый до безобразия, но характером — настоящая стерва. Я подозревал, что в модели другие и не пробиваются, но как подцепил его на весеннем показе коллекции, так и встрял на четыре месяца. Трахался он божественно, и поначалу мне казалось, что я прямо-таки джекпот сорвал, но зачастившие капризы и истерики быстро начали утомлять. Я подвинул его — получилось не совсем аккуратно — и принялся всматриваться в огненный танец. Те полуголые девушки, которых мы с Димкой видели в начале вечера, оказались участницами файер-шоу, и сейчас они с невероятной скоростью раскручивали цепи с чем-то горящим на концах и двигались в такт ритмичной музыке. Завихрения огненных всполохов плясали слишком динамично. Сглотнув тошноту, я прикрыл глаза и почувствовал, как кто-то притерся ко мне спереди. Ноги и так уже еле держали, а тут я и вовсе пошатнулся. Испугался, что не удержу равновесия, и, вскинув руки, ухватился за человека, вернее — за одежду на его боках. Человек прижался плотнее, и на секунду мне показалось, что это Милан каким-то чудом передумал и приехал на проводы лета, но тело стоявшего передо мной парня оказалось хоть и знакомым, но не его. И запах был не тот, и рельеф мышц под ладонями. Не открывая глаз, я ткнулся носом в шею и буркнул: — Что ж ты, сука, творишь? Алекс не ответил, завел руку назад и, просунув между нашими телами ладонь, по-свойски огладил мой пах. Не знаю, на что он рассчитывал. В таком состоянии я мало на что был способен, и все же его прикосновения странным образом заводили. Я сильнее вцепился в ткань его рубашки и, не сдержав утробного рыка, двинул бедрами вперед. Алекс перехватил меня за кисть и куда-то повел. Пришлось открыть глаза и смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не пропахать носом идеально подстриженный газон. Алекс привел меня в дом, запихнул в одну из гостевых спален, в которой мы как-то раз ночевали, пока встречались, и опрокинул на кровать. Я не сопротивлялся, потому что вообще уже мало что соображал. Тело и сознание охватило странное оцепенение. Помню только, раскинул руки в стороны и прохрипел: — Давай сам? Алекс хмыкнул и забрался на меня. Он извивался по моему телу змеей, нашептывал что-то, кусался и царапался и тут же целовал и зализывал. Отсасывал он бесподобно, его минеты всегда превращались в маленькое шоу, но тут он прямо разошелся. Раньше я любил смотреть, как его пухлые губы растягиваются на моем члене, а на блядских карих глазах выступают слезы, но сейчас, в отсветах горевших на улице огней, это было невыносимо. Не знаю, как я собрал остатки разума и напомнил про резинку, когда дошло до главного, но Алекс почти обиделся. — Я принял PrEP, — сказал он. Даже с закрытыми глазами я крайне живо представил, как он скрестил на груди руки и надул губы. — Шурик, — я готов был найти силы и скинуть его с себя. — Гондоны есть или нет? Алекс всегда бесился, когда его называли Шуриком, поэтому недовольно зашипел, но все же слез с меня и завозился у своих шмоток. Я наблюдал за ним сквозь прищуренные веки и поднял большой палец вверх, когда он продемонстрировал ленту из фольгированных квадратиков. Пальцы зашелестели, ловко раскатывая латекс по моему стояку, и я снова закрыл глаза. Он оседлал меня, задвигался, постепенно набирая темп, и стал слишком громким. Мне всегда казалось, что в сексе он переигрывает, но сейчас особо отчетливо захотелось, чтобы он просто заткнулся. Я чуть не сбился, но Алекс вдруг нагнулся и присосался к моей ключице. Ладно. Это я любил. Можно было продолжать. Я положил ладони ему на бедра и на пределе своих возможностей вовлекся в процесс. Алекс уже успел кончить, и, кажется, не единожды, а я все никак не мог поймать свой кайф. В итоге он снялся с меня, устроился у паха и, стянув презерватив, умело довел до оргазма ртом. Потом проскользил по мне вверх и прижался щекой к груди. Я машинально приобнял его, хотя сил не осталось вообще ни на что. — Ром, — позвал он, когда я почти провалился в сон. — М? — Забери меня обратно. Я рассмеялся. — Ты щенок, что ли, чтобы тебя обратно забирать? — Как ни странно, я немного протрезвел и, открыв глаза, встретился с ним взглядом. — Вуф? — гавкнул он с лукавой улыбкой. — Переигрываешь, Шурик, — сказал я беззлобно и потрепал его по волосам. Алекс фыркнул и откатился. — Нам вроде неплохо было вместе, — сказал он тихо. Я рассматривал в темноте его профиль и внезапно осознал, что, наверное, он по-своему меня любил. — Ключевое слово тут — «вроде», — сказал я. — И «неплохо» меня не устраивало. Алекс тут же включил сучку. — Зато сейчас у тебя все настолько заебись, что на тусу ты без своего парня прикатил, — сказал он и, встав, стал собирать разбросанную по полу одежду. — Он, кстати, знает, что ты тут с другими трахаешься? Я заложил руки за голову и смотрел, как он одевается. — А ты, оказывается, не только истеричка, но еще и сплетник? — Мудак, — прошипел Алекс и, злобно сверкнув глазищами, вышел из комнаты. Я перевернулся на бок и, прижав колени к животу, укрылся покрывалом. Вряд ли я боялся реакции Милана на мою «измену», потому что хранить друг другу верность мы не обещали. И все же меня затрясло. Попытка выбить чувства случайным сексом оказалась неудачной. Я чуть не провалился в самокопание, но вместо этого спасительно провалился в сон. Наутро туман в голове обосновался знатный. Я кое-как сполз с постели, долго и тщательно отмывал себя от Алекса и только потом отправился на кухню в поисках минералки. Разгар вечеринки я пропустил, зато в полной мере оценил ее последствия. Берестова эти погромы заботили мало, дачей он пользовался исключительно для проведения тусовок и никакой эмоциональной привязанности к ней не испытывал. Просто заранее договаривался с клининговой компанией, и те, приезжая к полудню следующего дня, с профессиональной бесшумностью выполняли работу, восстанавливая блеск и гармонию бездушного дизайнерского пространства. Когда я спускался по лестнице, уборщики уже сгребли основной мусор в огромные пластиковые мешки и, даже не повернувшись в мою сторону, усердно оттирали мебель от пятен сомнительного происхождения. Обычно большая часть гостей после вечеринок разъезжалась, а оставшиеся в этот раз, видимо, еще спали. Я протиснулся на кухню, где внимания на меня тоже никто не обратил, и нырнул в холодильник. Вскрыл «Боржоми» и, прежде чем сделать долгожданный глоток, прижал холодное стекло к пульсирующему от боли виску. Устроившись за барной стойкой, я достал смартфон, вошел в онлайн-банк и, не задумываясь, перевел Алексу пять тысяч. Получил оповещение об удачно проведенной операции и загрустил: эту навязчивую модель поведения пора было как-то исправлять.***
Милан был везде — лез пальцами под рубашку, тискал бока, вжимался в грудь. Тыкался носом под челюсть и, глубоко вдыхая, прикусывал шею. Уж не знаю, чем он занимался в выходные — вид у него был весьма усталый — но соскучиться по мне явно успел. Я тоже соскучился и, плавясь под настойчивым напором жадных рук, чувствовал, как параллельно со страстью внутри меня медленно раскручивается спираль из нежности и чего-то большого и очень мощного. Справившись с пуговицами, Милан распахнул полы рубашки и вдруг замер. Я поднял запрокинутую назад голову и увидел, что он пялится на мои ключицы. А конкретно — на оставленный Алексом засос с правой стороны. Так-то он меня всего разукрасил, но именно в том месте постарался особенно. Блядь. Бросив короткий, нечитаемый взгляд на мое лицо, Милан подался вперед и прижался губами к солнечному сплетению. Медленно съехал к поясу брюк и, отстранившись, взялся за пряжку ремня. — Кондомы там же, где и всегда? — спросил он глухо, когда расправился со всеми застежками и освободил меня от одежды. Мое сердце так колотилось, что я не сразу понял, о чем он. По венам текла убийственная смесь из возбуждения, стыда и сожаления. — М? — Мне нужен презерватив. — Зачем? Я же недавно проверялся. — А потом переспал с кем-то левым. — Я… предохранялся. — Умница какой! Милан встал и направился к моему столу. Выдвинул средний ящик и достал резинку и салфетки. Устроился у меня между ног, ловко раскатал латекс по члену и приступил к минету. Отсасывал он так яростно, будто хотел поскорее от меня отделаться. До боли сжимал губами, не особо-то прятал зубы и в какой-то момент достаточно чувствительно оттянул мошонку, чего раньше никогда не делал. Я шипел и ерзал от острой смеси боли и удовольствия. Хватал его за волосы, но Милан лишь дергал головой, сбрасывая с себя мои руки. Дикость какая-то, но таким злым он нравился мне даже больше. Потому что казался настоящим. Оргазм накатил огромной волной, но, не успел я пережить его, как Милан выпустил меня и, поднявшись с колен, быстрым шагом направился в ванную. Вот тут у меня в голове и загорелась красная лампочка: что-то было не так. Я воспользовался принесенными Миланом салфетками и едва упаковал себя обратно в белье, как он вернулся и так же стремительно пошагал к выходу. — Милан? — позвал я, но он даже не затормозил. Я подорвался с дивана и настиг его уже возле двери. Схватил за плечо и резко дернул на себя. — Ты чего? — Ничего! — Куда ты? А как же?.. — я опустил руку ему на пах и обнаружил полное отсутствие возбуждения. Милан тут же отпихнул мою кисть. — Что-то расхотелось, — буркнул он и, отгораживаясь, скрестил на груди руки. Я пристально изучил его лицо. Он выглядел на самом деле уставшим и очень расстроенным. Поверить в это было сложно, но больше всего его реакция смахивала на ревность. — Это из-за того, что я с кем-то переспал? Милан покачал головой. Не отрицательно, а как будто недоверчиво. — А мне, что, должно быть все равно? Или шлюхам не положено что-то там чувствовать? — Ты не шлюха… Милан прикрыл глаза. — Себе это скажи. Сам же постоянно про деньги напоминаешь. Ты ведь… — сказал он треснутым голосом и посмотрел на меня с такой обидой, что в груди защемило. — Ты ведь меня даже не целуешь. Думаешь, я не понимаю, почему? — А ты хочешь, чтобы я тебя целовал? — Что-то важное ускользало от меня в тот момент, и, наверное, этим дурацким вопросом я просто пытался удержать Милана рядом, остановить, прежде чем случится что-то непоправимое. — Нет, Ром. Не хочу. У меня в жизни и так дерьма хватает. Не до поцелуев. Он завел руку себе за спину, щелкнул замком и просочился в приоткрывшуюся дверь. А я опять ничего не понял. Кроме того, что, кажется, в очередной раз проебался. Появление Милана в обед меня больше удивило, чем обрадовало. Впрочем, свою часть уговора он никогда не нарушал, как бы серьезно ни нарушал я свою. Так что Милан пришел, правда, в мою сторону даже не взглянул и с тем же хмурым выражением лица сразу проплыл в ванную. Хотелось смягчить его настроение и как-то сгладить свой проеб. Отменить факт измены я не мог, но мог попытаться скрыть ее последствия. В надежде, что Варя еще не ушла на обед, я поспешил в приемную. Секретарша оказалась на месте. — Варь… — Я нахмурился в попытке сформулировать свой вопрос. — Слушай, вот тот крем, которым замазывают всякие неровности на коже, тональник или как там, он у тебя есть? — Эм. Да. — Можешь дать? Варя склонила голову к плечу и явно тоже подбирала слова. — Если вы для Милана, то у него уже вроде все прошло. А если для себя, то, боюсь, у нас с вами слишком разный тон кожи. — Да похер, просто замажь, чтобы не так заметно было. — Я расстегнул рубашку до середины груди и оттянул в сторону, обнажая правую ключицу. — Ого. — Варя попялилась на засос, потом захлопнула отвисшую челюсть и недовольно поджала губы, дополнив свое осуждение выгнутой бровью. Субординация летела к чертям, но было уже неважно. — Так, давай не сейчас. Свою вину осознал, исправиться обещаю. Ну? — Я выкатил грудь колесом и склонился ниже. Варя закатила глаза и полезла в сумочку за тональником. Быстро замазала синяк, критически оценила результат и велела немного подождать, пока не подсохнет, а сама отправилась в столовку. Я вернулся в кабинет, услышал, что шум воды уже стих и заметался по просторному прямоугольному помещению. Куда мне встать? Или сесть? Кажется, Милану нравилось, как я смотрюсь у окна. Я едва успел изобразить заинтересованность видом, как тот вышел из ванной. Молча подошел ко мне, посмотрел сначала в лицо, потом невольно покосился на ворот рубашки и тут же, чуть склонившись, подался ближе. — Ну зачем?! — раздосадованно протянул он, расстегивая рубашку. — Только испачкал все. Хрен теперь отстираешь. Он послюнявил палец и принялся тереть то место, которое только что так тщательно замазывала Варя. Я не знал, что ответить. Стоял и тупо наблюдал, как Милан сдергивает с бедер влажное полотенце и трет кожу на ключице, а потом переворачивает махру чистой стороной и промакивает отворот. — Я просто не хотел, чтобы… видно было, — прохрипел я, замирая под прикосновениями теплых пальцев. — Лучше бы мазь от синяков попросил, — проворчал Милан. — У меня еще полтюбика осталось. Синяки под глазами Милана уже полностью прошли, и о драке с Юхиным напоминал только след на носу, белевший после отлетевшей корочки. — Прости меня, — сказал я и положил ладони ему на талию. Милан остановился и опустил руки. Посмотрел на меня и глубоко вздохнул. — Оно хоть того стоило? — Нет. Я хотел, чтобы это был ты. Милан ткнулся лбом мне в шею. С той стороны, до которой Алекс не дотянулся. — Я правда не мог приехать. Я вспомнил слова Берестова о том, что у Милана могли быть проблемы, и притянул его ближе, обняв за спину крест-накрест. — Милан… — шепнул я ему в висок. — Что у тебя происходит? Он вскинулся и посмотрел на меня не то осуждающе, не то просто встревоженно. — Я могу чем-то помочь? — поспешил я убедить его, что это не покушение на личные тайны, а простое участие. — Ты уже помогаешь, — едва улыбнулся он и, отбросив полотенце, закинул руки мне за голову. — Даже не представляешь, как сильно. Я провел ладонью по спине вверх и вплел пальцы в его пушистые волосы. Слегка пригладил, зачесал ото лба к макушке, открывая лицо. А потом подался вперед, чтобы поцеловать. — Не надо, — шепнул он перед самым соприкосновением. Но в этот раз я слушать не стал. Удержал ладонью за затылок, чтобы он не смог отстраниться, и прижался к влажным, пахнущим мятой губам.