Полоз

Lupus pilum mutat, non mentem

      Гоняют в новообразованной «Конни» знатно.       Никакого блата ни за относительно громкое имя, ни за выслугу лет, ни за количество пройденных боевых заданий у Полоза нет. Хоть встречу с Макаровым ей буквально предоставило удачное знакомство, автоматическое попадание в ряды ЧВК совсем не обеспечивает. Наоборот, прошлое становится причиной «подколок» и постоянным поводом для добавочных испытаний. При вступлении Полоза выполоскивают по полной, особенно в том, что касалось снайперской подготовки.       Конечно, начинается всё с проверки физических показателей.       Не выспавшуюся и голодную с дороги Полоза прогоняют по полосе препятствий и множеству нормативов, где та чисто из принципа и злости за пустой желудок вписывается и в женские, и в мужские показатели. После отдыха и желанного обеда, состоящего из приятных котлет с гречкой и компота (она отмечает про себя, что было вкуснее, чем в армии), идёт теория. Кто-то явно рассчитывает, что еда разморит и снизит скорость реакции, но Полоз не первый год работает с такими «хитрыми», да и сама когда-то подлавливала своих так же, поэтому собирается и отвечает на всё нужное почти без ошибок. Конечно, пару раз запинается на международных классификациях — с ними за пятнадцать лет службы в достаточно консервативных частях она сталкивалась очень мало, и то, большинство раз по собственной инициативе, но сильно впечатление это не портит.       — М-м… Хорошо, Полозова, хорошо, — проверяющий что-то отметил в бумагах. — На сегодня всё, есть вопросы?       — Да. Будет ли необходимо пройти какое-то дополнительное медицинское обследование?       — Нет, все файлы на тебя уже есть. Но если медикам что-то понадобится — вызовут. Ещё вопросы?       — Нет.       — Тогда свободна, до комнаты тебя проводят.       И почему совершенно не удивляет, что информация на неё у них уже есть? Хотя было бы странно, если Макаров не проверил всё ещё до первого знакомства.       В пока пустой комнате общежития, в которое по армейской традиции селили девушек вместо казарм, после ужина Полозова оказывается слишком рано — время ещё не доходит до семи. Это выглядит подозрительно, поэтому Полоз, быстро разобрав вещи, ложится спать, чтобы урвать себе побольше минут отдыха. И не зря. Ночью её резко поднимают и буквально перекидывают на ночное ориентирование в ближайший лес.       Полоз, матерясь и плюясь ядом на весь командующий состав и смотрящего в частности, даже с минимальными данными и отсутствием знания местности, проходит по точкам за приемлимое время — сказались дни ночной охоты и девять лет беготни за террористами по горам. Пока солнце ещё не начало подниматься, они устраивают тест на меткость в условиях ограниченной видимости. И Полоз так в эти испытания втягивается, что прикажи ей с пятисот метров белке в глаз попасть — она бы подстрелила двух и утку на завтрак. Было в этом что-то ностальгическое, будто ей снова девятнадцать и снова начались экзамены в школе снайперов.       — Вас, снайперов, в последние годы дохуя развелось, а толковых, — в этот момент Кузнецов, ответственный за подготовку новичков, сплёвывет на землю, — блять, единицы.       После нехитрого приёма пищи в виде сухпайка и небольшой передышки начинаются проверки на концентрацию и внимание. В первом случае капитан всячески шумит и мешает во время стрельбы по целям, но Полоз упорно чеканит про себя «двадцать два, двадцать два, двадцать два» и жмёт спусковой крючок до упора на каждый третий счёт. Во втором идут классические вопросы на запоминание ландшафта, тесты на качество и скорость памяти и прочее, прочее, прочее…       Чуть позже Полозова работает сначала с одним наводчиком, потом с другим, чтобы проверить её адаптируемость к разным партнёрам.       Под вечер заскучавшие без дела офицеры уже просто развлекаются за счёт испытуемых (в тот день тестируют человек восемь), перемешивая между собой разные комплекты камуфляжа и заставляя собирать их как нужно. Полоз к тому моменту буквально балуется счётом отклонения на скорость с Кузнецовым, который входит в раж, вспомнив молодость.       Женщина пару раз подавляет едкую улыбку, когда выигрывает у мэтра.       — Чёрт, быстро считаешь, Полозова.       — А как по-другому, товарищ Кузнецов? В горах влажность, давление и ветер меняются каждый десяток метров выше или ниже от уровня моря, а наводчиков я периодически теряла, так что приходилось самой выкручиваться с расчётами. Поправку на Кориолиса я уже автоматически прикидываю, не задумываясь.       — Теряла наводчиков? — мужчина приподнял рассеченную шрамом бровь.       — Мгм, — промычала в ответ Полоз потягиваясь — меньше месяца не стреляла, а плечи уже начали забиваться. Не дело. — Пятеро убиты в бою, ещё один сорвался со скалы, последний оказался перебежчиком и попытался прирезать меня на позиции.       — И что?       — Я жива - вывод понятен.       На войне законы просты — либо ты, либо тебя.       — Да уж. Подумаю два раза, прежде чем с тобой своих людей отправлять.       — Да ладно вам, Колесникова я правда пыталась за руку поймать. Не успела просто. С кем не бывает.       Под навесом около стрельбища немного теплее, чем в лесу, но осенний холод всё-таки начинает рябить в воздухе. Сумрак постепенно пожирает мишень за мишенью на поле, подбираясь всё ближе к собравшейся группе, и разговоры мерно перетекают из официально-военного в военно-бытовое.       Макаров среди этого праздника служебной жизни появляется внезапно, словно последняя тревожная искра на гаснущем небе. Он как всегда бесшумно выходит из-за угла в сопровождении двух своих приближенных (ни фамилий, ни званий Полоз ещё не вызнала), и по обыкновению выглаженный костюм теперь немного помят с дороги.       — Командир Макаров.       — Кузнец.       Мужчины приветственно кивнули друг другу и пожали руки.       Вот какой, оказывается, позывной у Кузнецова. Полоз едва сдерживает хмык. Такой же оригинальный, как и её собственный.       — Как успехи в рядах собравшихся?       — Неплохо, трое…       И пока Кузнец перечисляет краткую сводку, все вокруг выпрямляются и ждут вердикта. Полозова чувствует, как начинают вставать дыбом волоски на задней стороне шеи. Макаров выглядит достаточно уставшим, в глубоко посаженных глазах в тени от набровных дуг видно только два маленьких блика, но только от того, как напряглись все остальные в его присутствии, у неё сводит спину, а пальцы начинают прокручивать кольцо вокруг безымянного.       Они одного роста, да и разница в габаритах незначительна (постоянные полевые задания вытренировали её лучше любых физ.подготовок), но Полоз на каком-то животном уровне чувствует, что этот хищник будет покрупнее.       Как интересно.       Женщина так увлечена разглядыванием теней на лице командира, что из странного транса выводит только упоминание позывного.       — …Полоз — без нареканий, — подводит черту Кузнецов, кивая в её сторону.       — Что же, — змеино-золотые пересекаются с почти черными волчьими, — тогда рад приветствовать в составе «Конни».       Они жмут руки, как тогда в галерее, и с официозом на этом покончено.       Гоняют в новообразованной «Конни» знатно.       Будни, вновь полные тренировок и взаимодействий с коллективном, тянутся чередой. Новая форменная обувь слегка натирает, но переносится это гораздо легче, чем в юности. Больше всего во всей этой истории с ЧВК Полозову радует две вещи: разнообразие опыта из-за специфического состава «коллег» и сшитое по индивидуальным меркам термобельё — неотъемлемая часть снайперского снаряжения. Последнее, созданное из интересной на ощупь ткани, нравится ей особо сильно по сравнению с тем, что приходилось носить на Кавказе.       Полтора месяца пролетают незаметно — жизнь по инерции пробегает один круг за другим. Сидят они на спрятанной в лесу базе где-то между Золотым Кольцом и реальной Россией, постоянно пополняя ряды новыми людьми, и человеческий улей в нетерпении гудит с каждым днём всё больше. Все понимают, что это место — временное, пока улаживаются формальности и добирается состав, но о дальнейших планах руководство ещё умалчивает. Командир Макаров часто отбывает по делам, заданий пока никаких нет, и точно известно только одно — скоро придётся менять базу. Поэтому всё, что остаётся солдатам, — привыкать друг к другу.       На обеде в столовой группы интереса особенно хорошо видно: бывшие спецназовцы сидят с бывшим спецназовцами, наёмники — с наёмниками. Полоз же социализируется ровно настолько, насколько требуется, и придерживается нейтралитета. То есть ест молча и с аппетитом, иногда подслушивая разговоры с разных сторон и постепенно складывая общую картину.       Держит ли их здесь лояльность Макарову или желание наживы — покажет время.       Послеобеденный небольшой перерыв она часто проводит в оружейной (термостат в помещении работает стабильнее остальных, и любящей прохладу Полозовой там гораздо уютнее), где знакомится с ответственным за боеприпасы парнем с позывным Арт.       — Арт? Как искусство?       — Арт как артиллерия. А вообще я Артём.       — О как.       В конце концов у неё там появляется даже собственная табуретка.       — Н-да, — цокает языком Полоз, проходясь мимо шкафов с винтовками, — как ни зайду, у вас тут одни СВД-шки.       — Чем тебе СВД-то не угодили? Отличное оружие, надёжное, — Арт оторвался от заполнения учётного журнала. — Классика же.       — Классика классикой, сама шесть лет в основном на них работала, но… Бана-а-альщина же.       — Ты ещё скажи, что тебе калаш не нравится.       — Ну, лично мне не нравится, — женщина прерывает жестом руки уже возмущённо набравшего в лёгкие воздуха офицера, — но не потому, что он плох. Мне принципиально не нравится всё патрульно-штурмового формата. Моя специализация — дальний бой.       — И что тогда удовлетворяет твои запросы? — Арт даже щёлкнул ручкой и вернул ту в нагрудный карман.       — В основном всё, что рассчитано под трёхсотые-       — Norma Mag?       — Win Mag.       Артём присвистывает.       — А губа не дура, я смотрю.       — Есть такое, — пожимает плечами Полоз. — При необходимости вообще любое оружие подойдёт, в конце концов я и самострел «на коленке» собрать могу, как однажды пришлось делать в плотном окружении, но если говорить о предпочтениях — к последней трети службы бегала с модификацией M24, которую достала через Грузию.       — А деньги откуда? Чтобы достать такую модификацию, то это нужно… Ну… От ляма минимум, я думаю, если не больше.       — Деньги были. Да и сейчас есть. За контракт хорошо платили, работы на приграничке всегда много, а мне достаточно мало надо для жиз–       Договорить ей не дает лейтенант, внезапно остановившийся в проходе.       — О, Полозова, ты мне как раз и нужна.       Тот подзывает её к себе рукой, прижимая локтём к боку папку с бумагами. Виталий Дорохов — подсказала память.       — Тебя вызывает к себе командир Макаров, — он что-то отметил в бумагах, — от вечерней тренировки освобождена. Сказано явиться как можно скорее.       — Так точно.       Они прощаются кивками, и Дорохов, развернувшись на пятках, мчится дальше по коридору.       — Дела-а, — тянет Артём, покачиваясь на стуле.       Полозова хрустит суставами, разминая пальцы. Она, конечно, мелочно радуется возможности не идти на вечернюю тренировку по CQC, но возможная появившаяся работа будоражит и нервирует одновременно. Вот и время проверить свою ценность в волчьих глазах.       — Ну так, — не унимается Арт, — много у тебя денег?       — Достаточно.       Форма сидит неплохо, но рукава, воротник и пояс всё-таки приходится поправить. Командир всегда аккуратен и строг в своём образе, поэтому стоит предполагать, что подобное будет ожидаемо и от подчинённых (это видно хотя бы по вышколенному кругу приближённых).       — А тогда что ты тут забыла?       Полоз едва не закатывает глаза. Одни и те же вопросы. И почему людей всегда так сильно интересуют причины, а не действия?       — Просто люблю охоту.