***
Альфа с недоверием глянул на своего горе-ученика, даже не зная, как реагировать на то, что юноша выпалил слово, которое и не все аристократы-то знают. Это заставляло снова задуматься о том, какие отношения у этого парня с Графом Бриджером. Возможно, Розуэлл просто притворяется, что не умеет ни читать, ни писать, чтобы показаться бестолковым и из-за этого не опасным, втереться в доверие, а потом сотворить нечто ужасное. — Откуда ты знаешь слово "инфляция"? Разве рабы могут знать экономические термины? — Скептично сузил глаза мужчина, сверля взглядом омегу. — Я просто так брякнул. Господа же рабов даже за людей не считают, вот и обсуждают свои дела при них, не задумываясь. Вот я слово интересное услышал и сейчас сказал. Даже не знаю, что оно означает. — Беззаботно ответил Розуэлл, не растерявшись. — Ну, я вообще могу в любой момент начать какую-то заумную чепуху нести, которая никак друг с другом не связана. — Омега замолчал, собрался с мыслями, словно что-то вспоминал, и начал говорить с выражением, как будто выступал на сцене. — Коричневое ухо фараонов, китовых борозд на грифах оснащения НЛО с подоплекой зрелости вправленного закатившегося ирокеза аккомпанементов метеоритов с призмой хип-хопа в гладком инструменте минимума каверзных животных мира, относясь к морям галактики для прояснения педалей слез. Как первая крепкая планета шествования с остатком объема строгого превращения пирамиды в излучатель системы гениальной головы лечения больных людей…- — Довольно! — Осадил Киф юношу, устав слушать бессвязный бред. Мысли в голове альфы снова метались от подозрений, что Розуэлл сумасшедший, то к тому, что омега виртуозно притворяется дураком, чтобы ослабить его бдительность. — Мы разобрали эту задачу, на сегодня достаточно. Иди в свои покои. — У нас каждый диалог заканчивается на том, что ты меня прогоняешь. Нервный ты какой-то. — В голосе юного брюнета не было ни намека на серьезное обвинение, только озорное подтрунивание. — Тем более, это тебе идти работать надо и проблемы какие-то решать, а не мне, поэтому сам и иди. Джиффард хотел бы что-то едкое сказать напоследок зарвавшемуся омеге, но посчитал себя выше этого, поэтому тактично промолчал и решил действительно покинуть комнату первым, раз Розуэлл ни в какую не хочет уходить сам. Омегу с таким дурным характером невозможно долго выносить. Такое ощущение, что он утомил его даже больше, чем переговоры с вечно брюзжащими Стефтонами, которые каждый год не могут уяснить, что нельзя совершать никаких купле-продаж во время Фернольной Ночи. Когда Джиффард направился снова в свой кабинет, быстро и неожиданно мимо него прошмыгнул куда-то за угол крупный пушистый белый кот. Но на шее животного не виднелось голубого банта, что странно. Единственным питомцем, вхожим внутрь поместья, была породистая кошка. Любимица отца Кифа была не особо большой кошкой, которая носила голубой бантик на шее, поэтому это не могла быть она. Хотя, возможно, альфе просто показалось, ведь животное пробежало настолько быстро, что он и не успел разглядеть полностью, как выглядит тот кот. Мужчина не стал заострять на пробежавшем внимания, не было никакого смысла придавать какое-то большое значение гуляющему по поместью питомцу. Не станет же он сейчас догонять животное только для того, чтобы убедиться, что не разглядел голубой бант и случайно принял за кого-то другого. Пробежала кошка, да и пусть. Альфа не стал забивать себе голову. Лучше сосредоточиться на чем-то более важном.***
Дверь спальни приоткрылась и слегка скрипнула. Киф уже собирался ложиться спать, поэтому не ожидал, что кто-то к нему заглянет. Мужчина резко обернулся на звук, чтобы посмотреть на незваного гостя, который без стука врывается в покои владельца поместья. Это был не растерявшийся слуга и даже не дворецкий с какой-то важной новостью или письмом, а надоедливый омега с распущенными черными волосами, который неуверенно мялся в проходе с подушкой в руках. — Зачем ты пришел? — Альфа, стоящий в ночной рубахе, скрестил руки на груди. Не особо хотелось ночью снова вступать в конфронтацию с Розуэллом. После урока чтения и счета, Джиффард начал подозревать, что омега все-таки врет ему, что не помнит или вообще не знает лично своего прошлого хозяина. Странные фразы и употребление в разговоре слов, которых юный неуч знать попросту не мог, заставляли Кифа все больше настораживаться в присутствии бывшего раба. — Ну… — Низкий брюнет задумался, не зная, как правильно сформулировать то, что крутится у него на языке. — Я же говорил, что не могу нормально спать один. — И ты действительно думаешь, что я дам тебе лечь на кровать, которую я делю со своим мужем? — Альфа скептично вскинул одну бровь от такого наглого предложения. — Могу и на полу поспать, я не привередливый. Мне просто надо, чтобы кто-то со мной в одной комнате был. — Пожал плечами юноша с подушкой в руках с видом, будто бы он прямо сейчас готов лечь на велюровый ковер и уснуть, без каких-либо претензий. — Нет! — Категорично отверг эту идею Киф. Это совсем уже какой-то бред, если беременный омега, носящий их с Элденом наследника, спал бы на холодном полу и чуть ли не валялся у него под ногами. Может, в Розуэлле до сих пор оставалась рабская сущность, которая заставляет его так унижаться, но подобное поведение шло в разрез с моральными принципами Джиффарда. Этот омега даже на секунду не задумался, что может навредить своим бестолковым поведением и себе, и ребенку. Такая безответственность начинала немного злить. — Ляжешь рядом со мной. — Нехотя, но произнес альфа. — Аттракцион невиданной щедрости. — Усмехнулся Розуэлл и обошел своего собеседника, скидывая обувь. Плюхнувшись на кровать, омега быстро и без всякого смущения удобно устроился боком на перине, положив голову на подушку Элдена. Подушку же, которую принес с собой и держал в руках, обнял, утыкаясь в нее лицом. — Не ерничай. Это не от большого желания или какой-то личной симпатии к тебе. Мне нет никакой выгоды, если ты себе что-нибудь отморозишь, одни минусы. И я беспокоюсь за ребенка, а не за тебя. — Холодно проговорил мужчина, не решаясь забираться в постель вслед за юношей. — Ага, за меня не беспокоишься… Это такой намек, что я отмороженный, а ребенка такого же отмороженного не хочешь? Не стыдно над беременным супругом шутки шутить? — Омега полностью исказил смысл слов Кифа, на что тот нахмурился, но промолчал. Разговаривать дальше с Розуэллом альфе совершенно не хотелось. Этот нахальный юнец продолжал раздражать своим поведением. В любой ситуации вывернет все наизнанку и специально будет ехидничать, чтобы просто побесить его. Мужчина, не желая продолжать беседу, все-таки лег на свою половину кровати и закрыл глаза, чтобы побыстрее уснуть. От такого соседства Джиффарду было не очень-то и комфортно, ведь спать хоть с кем-то, кроме Элдена, никогда не входило в его планы. Делил он свое ложе только с рыжебородым мужчиной, поэтому даже и не знал, куда себя деть, когда омега напросился поспать вместе. Идти на попятную прямо сейчас из-за неловкости было бы странно. Ведь после случая в библиотеке альфа сам предложил свою компанию, чтобы омега успокоился и перестал плакать, а сейчас выпалил разрешение лечь рядом, не давая Розуэллу увалиться на пол. Вторая половина постели уже давно не пахла Элденом, ведь прошло уже несколько дней с его отъезда, весь запах выветрился. На замену пришел аромат медовой груши и роз с легкой ноткой молока, который источало тело Розуэлла. Феромоны омеги даже успокаивали, глаза быстро стали неподъемно тяжелыми, а дыхание ровным. Альфа погрузился в сон, не чувствуя былого дискомфорта. Киф уже оказался в прекрасном сне, где он всего лишь беззаботный отрок, но пробуждение не заставило себя долго ждать, чья-то рука била альфу по щеке, из-за чего он резко открыл глаза и уставился на нависшего над ним юношу. Это было неожиданно и неприятно. Киф схватил запястье Розуэлла и остановил от очередной пощечины. — Что ты вытворяешь? — Бужу тебя. — Похлопал невинно ресницами парень. — Я пить хочу, сходи со мной на кухню. А-то я боюсь один идти. — То спать один не можешь, то попить сходить. Ты когда-нибудь самостоятельным бываешь? — Нахмурился Джиффард, задавая риторический вопрос. Его выдернули из сна почем зря. Бывший раб уже давным-давно не ребенок, но ведет себя глупо и инфантильно. На языке крутился отказ, хотелось погрузиться обратно в дрему, но жалостливый высокий голос омеги не давал покоя. Киф не мог игнорировать эту нужду во взгляде. Розуэлл не притворялся, что его что-то пугает, а действительно боялся выйти в столь поздний час один из комнаты. — Почему ты не можешь сходить один? Чего ты так боишься, темноты? — Нет же! Ты слышал, как кто-то кричал нечеловеческим голосом и что-то раздирал? Вдруг тут какой-то монстр ходит, сожрет меня еще. — Выпалил молодой брюнет с повязкой на правом глазу, объясняя причину своего страха. — Всего-то? — Скептично приподнял одну бровь мужчина, не впечатлившись опасениями омеги. — Тебе это приснилось. Нет в поместье никаких монстров. — Ага, конечно! В мире, где есть магия и Боги влияют на судьбы людей, нет никаких монстров, да-да. Как же я тебе верю. — Саркастично подметил юноша, ни капельки не веря словам старшего супруга. — А потом окажется, что у тебя весь подвал кишит всякими чудовищами, которые выбрались из клеток и расхаживают по дому. — Умолкни, омега. — Фыркнул Киф, не отпуская запястья Розуэлла. Омега снова начал нести бред и пудрить ему мозги. Чем раньше он его доведет до кухни, тем быстрее вернется в постель и обратно заснет, поэтому нет смысла продолжать этот диалог. — Пойдем. Никаких монстров, на их пути не было ни чудовищ, ни страшных зверей, ни пугающих магических существ или какой-то другой живности, которая могла бы им навредить. Омега на это лишь надулся и шутливо показал язык после того, как Киф подметил это. Великий Герцог Джиффард еще никогда так не хотел дать кому-то подзатыльник.***
Первый день после совместного сна с омегой в супружеской спальне четы Джиффард-Дефоррест начался со странного утра. Киф еще никогда не просыпался от того, что кто-то пытается стащить из его шкафа вешалки, причем настолько нелепо, что аж роняя на себя этот самый шкаф. Пришлось быстро подниматься и спасать непутевого омегу. И оправдания у омеги были невероятно нелепыми, якобы он хотел забрать вешалки, куда-то там канат привязать и на них по этому канату кататься. Начал осуществлять свой план Розуэлл с воровства вешалок, и тут такой грандиозный облом произошел с его гениальной идеей в виде упавшего на него шкафа. Альфа, конечно же, запретил маяться подобной дуростью. Не зря же он бывшего раба научил читать, пусть коротает время за книгами, а не за подобными травмоопасными развлечениями. Книги, как выяснилось, Розуэлл не любил от слова совсем. Хотя как говорил он сам, комедии любит, но вот те, которые пишут в Империи Зрония, не понимает. Уроженец НОХ повадился заглядывать в кабинет владельца поместья и громко причитать по поводу "неинтересной писанины", не стесняясь отвлекать племянника императора от дел. Слушать вечный гундеж под ухом было невыносимо. Розуэлл с упорством жужжащего под ухом комара продолжал и продолжал рассказывать, как ему скучно и хочется наконец-то пойти куда-то за пределы поместья и заняться хоть чем-то. Терпение у Кифа заканчивалось, поэтому альфа отложил бумаги в дальний ящик и предложил юноше съездить в город и заглянуть на постановку в театр, раз тому так неймется. Розуэлл хотел было поехать прямо в тех лохмотьях, что и носил постоянно дома, но это была бы сверхнаглость и невероятное неприличие, которое даже супруг Великих Герцогов себе позволить не может. Пришлось загонять юношу обратно в его же покои и перебирать гардероб омеги, который жил тут задолго до появления Розуэлла в этом доме. Одежда не выбрасывалась и не пускалась на тряпки, подобное было бы кощунством. Хоть и казалось немного странным то, что бывший раб будет носить отделанный золотом кафтан, который раньше принадлежал папе Кифа, но это было разумное решение. Киф прогадал с размерами, когда заказывал пошив на бедного Розуэлла, только пришедшего в их дом. Тогда он был довольно худым и бледным, поэтому вся одежда для него была меньшего размера, чем он сейчас, и банально перестала вмещать в себя изменившиеся формы тела омеги. Джиффард в тот момент, когда Кори отдал им раба, и не рассматривал всерьез то, что омега успешно понесет и будет проходить через беременность, поэтому не удосужился заказать что-то более большое или неприталенное. Молодой брюнет надел лишь белую рубашку с рюшами и нежно-голубые кюлоты, а потом с возмущениями, но все-таки натянул на ноги чулки, от кафтана же юноша отнекивался. Пока они ехали в карете, конечно же, на альфу посыпались вопросы от Розуэлла, который как будто впервые в жизни увидит какое-то другое место, кроме поместья. Омега по-началу был воодушевлен, но, когда понял, что ехать они будут часа три или немного больше, сразу же растерял весь свой энтузиазм. — Даже с невероятно быстрыми лошадьми, которые чуть ли не жрут ману каждый день на завтрак, обед и ужин, мы будем так долго добираться? — Возмутился парень, явно рассчитывающий, что день пройдет намного интересней. — Зачем вообще поместье построено так далеко от городов? Разве оно не должно находиться, ну раз не в самом городе, то хотя бы рядом? — Тебе на самом не интересна истинная причина. — Безразлично проговорил Киф. Не станет он сейчас вдаваться во все подробности истории императорского рода, омега и не станет всерьез слушать про строительство поместья, кто там жил и когда, почему там именно такая планировка комнат и так далее. — Я сейчас сдохну со скуки. — Продолжал ныть юноша. Омега вел себя как капризный ребенок, который не получил должного воспитания. Еще несколько часов с ним в карете, потом на представлении, и снова в карете, чтобы вернуться домой. Не завидная участь выпала альфе, как он сам думал. — Прекрати вести себя как ребенок. Ты должен быть благодарен, что я согласился отвести тебя в театр, а не докучать мне, чтобы я пожалел о своем решении. — Мужчина потирал виски, уже представляя, как весь этот день обернется крахом из-за какой-то очередной глупости юноши. — К слову о ребенке, я пока не могу воспринимать свою беременность всерьез. У меня как будто нет осознания, что это по-настоящему происходит. Не могу представить, что живой человек развивается прямо сейчас внутри меня. Самый максимум живых существ, которые были взращены моим телом, — это глисты, и особой симпатии я к ним не испытывал. — Ловко перевел тему Розуэлл, смотря своему собеседнику в глаза. Джиффард задумался о том, ответить ли ему честно или все-таки стоит промолчать. На самом деле у него тоже пока что не было полного осознания. Вроде как ребенок есть, он хочет о нем позаботиться, чтоб тот родился здоровым, но нет того чувства привязанности к чему-то конкретному. К реальному ребенку, а не к самой идее того, что у него будет сын. Возможно, это просто из-за маленького срока беременности омеги, или потому что сам Розуэлл ведет себя настолько беспечно, что можно и забыть о том, что он на сносях. — Пока что я тоже не могу полностью осознать то, что в семье наконец-то родится наследник. — Все-таки ответил мужчина, но увел глаза на мелькавшие в окне природные массивы. — А как его зовут-то? — Омега похлопал себя по слегка округлившемуся животу и решил поинтересоваться, какое же имя будет у наследника семьи Джиффард-Дефоррест. — И только не говори, что у ребенка будет тоже двойная фамилия. Альфа немного растерялся от неожиданного вопроса. — Я… Мы не успели поговорить с Элденом об имени. Поэтому я не знаю, как бы он назвал его. — После своего ответа Киф заметно помрачнел. За вчерашний день он словно и не думал о разлуке со своим любимым мужем, даже на какое-то время забыл о своей тоске, о том, как сильно скучает по рыжебородому мужчине. Но вопрос омеги заставил альфу погрузиться обратно в ту печаль, которую он пытался отогнать от себя на протяжении нескольких дней. Все происходит именно так, как Киф и говорил: Элден снова не оказался рядом, а он остался один на один со своей неуверенностью, вдобавок ему приходится развлекать бывшего раба, который вынашивает ребенка его мужа. Не хотелось говорить правду, но все же Джиффард ответил полностью на поставленный вопрос. — У ребенка будет фамилия его отца. Дефоррест. — Ага… А разве не было бы логично, если бы ты дал имя этому ребенку? То есть, если фамилию дает твой муж, то имя — ты. — Розуэлл окинул странным взглядом мужчину, сидящего напротив него. Киф аж забыл, как дышать, и на несколько секунд задержал дыхание, не зная, как реагировать на то, что ему предложил омега. Сам мужчина мог лишь фантазировать о том, как бы назвал второго малыша, если у них вообще будут еще дети, но вот мысль о том, что он может назвать первенца, не приходила к нему в голову. Слова Розуэлла действительно были логичными, так и Элден, и Киф будут иметь причастность к тому, как зовут их ребенка, оставят отпечаток на его судьбе вместе. — Ты, к удивлению, говоришь здравую мысль. — Признал альфа. Молчание растянулось на несколько минут. Киф думал о том, что было бы поспешно присваивать ребенку имя еще до рождения, даже не обсудив это с Элденом. Но в то же время мужчина отчаянно хотел, чтобы мысль о ребенке стала более осязаемой. Имя сделает все это более настоящим и весомым. И он действительно хочет быть тем, кто назовет первенца. — Я вижу, что ты неуверен. Ты же знаешь Элдена, ответь сам себе на вопрос "Будит ли Элден против того, что я назову нашего первенца?". — Розуэлл перестал казаться веселым и беспечным дураком, его взгляд стал изучающим, а выражение лица серьезным. Киф знал, что Дефоррест прислушался бы к его желаниям и дал назвать ребенка, но все равно альфа чувствовал, как будто делает что-то плохое. Отчаянное желание иметь отношение к этому малышу боролось внутри с липкой и затягивающей с головой трясиной неуверенности. Иррациональный страх того, что он лишний, помешает собственной же семье, не сможет дать все, что нужно их сыну. Киф всегда в мыслях говорит сам себе, что малыш их, наш, общий, но не верит в эти слова, лишь пытается себя убедить в том, что это правда. Он прекрасно знает, что это Элдена сын, а не его. Они никогда не будут связаны кровью, но Киф сделает ради него все. Альфа хочет быть отцом для сына Элдена, быть с ними семьей, но боится, что никогда не станет достойным родителем. Не верит, что не родной по крови ребенок признает его своим отцом. Невыносимо горько было думать об этом. Нет никакого смысла жить в мире, где Элден и его сын отвернутся от него. Это будет сложно назвать жизнью, лишь жалким существованием отверженного и никому не нужного ничтожества. Поэтому нельзя допустить того, что сын не признает его своим родителем. И лучший способ — это просто... не пытаться стать кем-то значимым для этого ребенка. Всегда помогать и оберегать, но не навязываться, не пытаться угодить всеми возможными способами и привязать к себе. Это уже звучит как что-то непосильное для Кифа, но будет намного больнее, если он все-таки постарается стать кем-то важным для ребенка, а потом обожжется, осознав, что только все портил и мешался. В фантазиях альфы у них с Элденом всегда счастливая семья, двое детей, которые из милых пухлощеких карапузов выросли и превратились в благородных аристократов. На самом деле он бы гордился ими в любом случае, если даже бы они отказались от титула и уехали работать в полях. У Кифа в голове есть единственный приятный "страх" и некая неуверенность в себе, которая наоборот ободряет, а не втаптывает в грязь. Возможно, его сыновья будут избалованными и слишком наивными из-за того, что их прихоти вечно удовлетворялись по первому зову. Ведь Киф действительно бы не смог устоять перед просьбами своих любимых деток и поддерживал всегда бы каждое начинание. Если его ребенок захочет играть на музыкальном инструменте, он найдет лучшего учителя и купит самый изящный, удобный и дорогой инструмент, лишь бы сын был счастлив. Это было бы не так уж и плохо, если он будет потакать своим детям в чем-то хорошем. И на самом деле в том разговоре в библиотеке альфа нагло врал, не краснея, он бы не смог отвести своего сына на первую охоту, потому что бы слишком сильно переживал о том, что его малыш может пораниться, как-то пострадать. И это даже, если его дети будут альфами. Он даже не хотел думать о том, что его ребенок может быть омегой. Это было бы ужасно болезненно отдавать своего сына-омегу замуж. Киф не видел такого расклада для своих детей, не мог рационально использовать брак в качестве выгодной сделки между двумя родами. Его сыновья бы выходили замуж только по любви... и, конечно же, после того, как он лично одобрит жениха. Из размышлений его выдернула неожиданная близость с телом другого человека. Розуэлл пересел к нему, устроился под боком и положил голову на плечо погрузившемуся в думы мужчины. Не долго думая, омега взял правую руку Кифа, специально положив себе на живот. Великий Герцог недоуменно посмотрел на то, что делает его младший супруг, но никакого отторжения или раздражения не испытал. Молча в такой позе они ехали около часа, пока Киф тяжело не вздохнул перед тем, как заговорить и прервать спокойное и даже уютное молчание. За этот час в голове у Кифа было столько блуждающих мыслей, что можно было сойти с ума, но он все-таки принял решение. Мужчина посмотрел в лицо супруга, продолжая гладить его немного выпирающий живот правой рукой. — Его зовут Таттон Дефоррест.***
Карета остановилась возле величественного здания большого театра с расписанными колоннами, олицетворяющего своим видом изысканность и принадлежность к искусству. Несколько колонн у входа были изображены статуями мускулистых юношей, которые держат крышу. Вид действительно красивый, если бы не куча лошадей, людей и того факта, что здание буквально через пять метров красят, поэтому запашок возле большого театра был такой себе. Минуя очередь, Киф купил в кассе два билета на самую ближайшую постановку. Оказывается, что на комедии они уже опоздали, а через пятнадцать минут начнется трагедия. Не станут же они садится обратно в карету и мчать домой, так ничего и не увидев. Поэтому оставалось только немного подождать и получить новые впечатления от театральной драмы со смертью героя в конце. Время пролетело бы незаметно и легко, если бы не одно огромное "но" в виде Дариена Стефтона, который будто специально пришел именно в то же время в театр на эту же злополучную трагедию. И, конечно, же седой мужчина тут же заметил знакомое лицо среди присутствующих людей, ожидающих, когда же наконец-то пустят в зрительный зал. — Какая удача! — Воскликнул худощавый альфа во фраке, подошедший поближе к паре. — Великий Герцог Джиффард, вот это встреча. Решили посетить театр вместе с... — Дариен начал пристально осматривать омегу, стоящего под руку с Кифом, даже незаметно принюхался в надежде, что юноша не стал соблюдать правила этикета и вышел в свет без духов, скрывающих природные феромоны. Киф совсем уже потерял сноровку со всем этим стрессом, ведь действительно запамятовал о том, что нужно позвать парфюмера для подбора нейтрализующего аромата для Розуэлла. Старик же улыбнулся, почуяв запах беременного омеги, сразу делая вывод, кто же стоит рядом. — С младшим супругом. — Да, как видите, Барон Стефтон. — Холодно отозвался Джиффард, отвечая лишь из любезности и порядочности. Стефтон был не самым приятным человеком, с такими людьми дел иметь ему совсем не хотелось, тем более, сейчас. — А я пришел с внуком. Мальчик, примерно, такого же возраста как ваш супруг, и до сих пор не замужем. — Стефтон говорил ровным тоном и притворно любезно, но словно обвинял собеседника в этой ситуации. — Ходят разные слухи, поэтому осмелюсь поинтересоваться, почему же ваш выбор пал именно на бывшего раба, а не на родовитого омегу? — Старик учтиво улыбался и вел себя так, будто бы ведет обычную светскую беседу, а не пытается надавить, задавая провокационный вопрос. Лицо Кифа застыло, а челюсть напряглась от настолько неуместного и грубого вопроса. Он и не думал отвечать на каверзный вопрос Барона Стефтона. Но мужчина ожидал его ответа, сузив глаза, пялясь на него. Долго это не продолжалось, миловидный и очень стройный омега с большими зелеными глазами подле Дариена, которого Киф и не заметил, начал одергивать своего дедушку за фрак, привлекая к себе внимание. — Давайте сходим перед началом в буфет. — Дорогой мой Лиланд, не нужно начинать говорить, когда беседуют альфы. Но я все же отвечу на твое предложение. Нет, мы не пойдем в буфет. — Сохраняя спокойствие проговорил мужчина, но что-то в его мимике выдавало, что он сдерживает себя и чуть ли не скрипит зубами от того, что внук прервал его диалог с племянником императора. — А мы именно в буфет и собирались. — Подхватил мысль Розуэлл, потянув под руку своего мужа вперед, уводя из этой ситуации. Конечно, омега не знал, куда идти, но дал нужный вектор размышления для Кифа, чтобы тот быстро переключился, пришел в себя и понял, что нужно уходить подальше от дискредитирующего разговора. Джиффард перехватил инициативу и повел своего мужа в правильное направление, стараясь забыть о том, что у него спрашивал Барон Стефтон. В буфете было не так уж и много людей, что даже необычно. Хотя это можно было списать на то, что успели они лишь на трагичный спектакль, на который придут лишь ценители искусства, а не те, кто просто хочет весело провести время и потом перекусить. На прилавке красовались различные канапе и пирожные. Парень с иссиня-черными распущенными волосами взглядом пожирал все съестное, что было в поле его зрения. Даже намекать не пришлось, красноречивый взгляд сам сказал все. Киф купил омеге несколько канапе и пирожное, чтобы Розуэлл перестал быть похожим на голодающего сиротку, которого лишили последнего кусочка хлеба. Сам же альфа не проголодался и следил за временем. Когда спектакль уже начинался, супруги влетели в зал, пытаясь усесться на свои места. Джиффард погрузился в свои мысли в очередной раз и проморгал время, когда до начала трагедии начали пускать в зал, чтобы люди заранее заняли свои места и не мешались потом друг другу, суетясь и отвлекая остальных от просмотра. И по иронии судьбы или из-за того, что Аррел злобный Бог, пара сидела рядом с Стефтонами. А точнее, Розуэлл чуть ли не соприкасался своим рукавом с закусками до руки пожилого мужчины во фраке. Омега, не успев доесть все канапе, запихнул себе парочку в рукав, и именно так уселся на свое место. Киф спокойно сидел и смотрел представление, хотя скорее делал вид, что следит за сюжетом, снова витая где-то в облаках. Розуэлл же попытался незаметно достать еду из рукава и доесть припрятанное, но был остановлен хмурым взглядом седого альфы, который запричитал о бескультурье нового мужа Великого Герцога и, разумеется, тут же нажаловался, попросив вывести нарушителей правил из зала, чтобы они не мешали другим наслаждаться спектаклем. Бывший раб лишь фыркнул на это, прекрасно зная, что у такого культурного джентльмена, как этот старик, имеется в рукаве тоже много чего интересного. Поэтому ловко украл у того папиросу, когда его попросили встать с места и выйти. Джиффард тяжело вздохнул, глядя на Розуэлла, когда они уже вышли из здания большого театра. — Сам напросился пойти и сам же сделал так, чтобы нас выгнали ближе к середине спектакля. — Столько времени потратили на этот поход в театр, деньги потратили, а все ради того, чтобы их просто вышвырнули за нарушение правил. Слухи о непутевом младшем муже Великого Герцога разлетятся очень быстро. — Ничего мы не потеряли. Концовку-то все равно знаем. Главный герой умрет, ничего нового. — Фыркнул юноша, скрещивая руки на груди. А потом резко переменился в лице. — Подожди тут. Омега хотел было отойти в сторону, но был пойман за руку. — Куда это ты собрался? — Киф смотрел с подозрением во взгляде. Неужто все это был какой-то коварный план, и произошедшее совсем не случайность? Возможно, Розуэлл специально напросился в театр, чтобы приехать в город, а потом резко куда-то умчать по своим тайным делам. — Я краску понюхать хочу. — Протороторил омега, невинно хлопая глазами. Такой странный ответ застал Джиффарда врасплох, и он ослабил хватку, что и дало высвободить руку Розуэллу. — Просто стой здесь. Я сейчас вернусь. Ну, вот причуды из-за беременности у меня такие.***
Киф потирал переносицу указательным и большим пальцем правой руки, зажмурив глаза и пытаясь понять ход мыслей своего супруга. Мужчина не стал долго ждать, когда же омега вернется и через пару минут пошел в ту сторону, где скрылся Розуэлл, и застал невероятную картину. Альфа быстро подхватил низкого брюнета под руку и увел обратно к карете. — Повтори еще раз, что ты сделал. — Начал снова спрашивать Киф, когда карета двинулась. — Ну... дал папиросу рабочему и отправил его на перекур. Ничего плохого не сделал. — Пожал плечами Розуэлл, делая вид, что ничего больше и не произошло. — Что ты на стене краской написал? — Продолжал расспрос альфа, складывая руки на груди и хмуро смотря в лицо собеседника. Когда этот омега вошел в его жизнь, то сразу перевернул все с ног на голову. Раньше бы Джиффард даже и не мог себе представить такую ситуацию, а теперь он уже ее проживает. — Я хотел написать "ябеда". Но, видимо, перепутал какие-то буквы. Ты же знаешь, я не особо-то хорошо умею писать. — Оправдывался юноша, отводя глаза в левый нижний угол. — Хорошо. Допустим, что я тебе верю. Ты хотел написать "ябеда", а что получилось на самом деле? — Альфа хмуро сверлил взглядом своего непутевого младшего супруга. Вот лучше бы омега действительно ускакал по каким-то темным делам, а не снова сотворил очередной безумный поступок. — Ну, а получилось "Барон Стефтон — долбоеб".***