***
Когда карета остановилась возле поместья, Киф вышел первым, даже не оглянувшись на юношу. Джиффард не мог уложить у себя в голове, как человек может быть настолько беспечным и вести себя на уровне деревенского сумасшедшего. Мужчина и не знал, как реагировать на столь противоречивого омегу. Изначально же все шло хорошо, альфе даже показалось, что Розуэлл не такой взбалмошный, как хочет казаться. Тот диалог, когда они только ехали в город, даже немного запал ему в душу. Ни один человек за всю жизнь Кифа не вызывал столько противоположных чувств к себе одновременно. Альфа попросту не мог уловить ход мыслей юноши, его действия не поддавались никакой логике. Взрослый брюнет пытался понять и хоть как-то объяснить мотивацию Розуэлла у себя в голове, но попытки разложить все по полочкам не увенчались успехом. Если у юноши и была какая-то цель, которой он планомерно добивался, то омега искусно прятал ее, сбивая Джиффарда со следа, не давая разгадать свои тайные замыслы. Киф мог сказать наверняка, что Розуэлл что-то определенно задумал и был здесь не просто так. Возможно, паранойя, в которой обвинял его Элден, и заставляла альфу искать в поведении омеги скрытый смысл, но Киф отгонял эти мысли. Пытаясь абстрагироваться от мыслей о юноше, Киф ушел с головой в работу, от которой парень тогда и отвлек его. На этот раз парень не заходил к нему и не беспокоил своим ворчанием по поводу какой-нибудь книги. Альфа даже оповестил слуг, чтобы они не слушали омегу, если он попросит накрыть стол на двоих в малом обеденном зале. Видеться на ужине не хотелось, как и есть. Поэтому альфа засиделся у себя в кабинете до захода солнца, разбираясь с делами. Лишь, когда совсем стемнело, Джиффард отложил незаконченные дела и все-таки решил пойти к себе в покои лечь спать, чтобы разобраться со всем уже завтра. Как только мужчина открыл дверь, на него уставился обеспокоенный слуга, который нервничал и теребил рукав. Киф лишь устало вздохнул, когда увидел того самого парня, которого приставил к Розуэллу. Аррел явно не смиловался и не дал спокойно Кифу прожить конец дня без инцидентов. Слуга быстро выпалил. — Господин, как хорошо, что вы закончили! Ваш супруг...- — Мне не интересно, что он сделал на этот раз. — Резко перебил Киф. Разочаровываться в очередной раз не было в его планах, поэтому пускай он не знает, что снова вытворил его младший муж. Хотя вид у служки был действительно встревоженный, Джиффард не стал предполагать, что случилось нечто ужасающее. Не стал же бы этот олух сигать из окна или как-то себя ранить. — Господин, ему плохо! — Не стал молчать парень, озабоченный состоянием омеги, за которым ему наказали следить. Киф же на эти слова поморщился. Если Розуэлл действительно своей очередной выходкой навредил себе, то альфе ничего не останется, как вечно таскать его с собой и лично следить, чтобы омега не имел возможности подвергнуть опасности себя и ребенка. — Что конкретно случилось? — Великий Герцог уже так сильно жалел, что вообще согласился и принял "подарок" от Кори. Не стоило даже надеяться, что ушлый аристократ не сделает ему какую-то хитрую подлянку, подсунув безумного юношу. — У Вашего мужа лихорадка, господин. Волмед Гораций отправил меня к Вам и попросил сопроводить к господину Розуэллу в покои. — Передал слова Руфь слуга. Если на его присутствии настаивал Руфь, которому Киф безмерно доверял, то просто отмахнуться не получится. Значит, что-то произошло серьезное. Джиффард потер переносицу пальцами и устало сказал. — Один схожу. Свободен. — Нет никакого смысла задерживать служку, пусть сам уже идет спать. Альфа не хотел, чтобы хоть кто-то видел перепалку, которая скоро, скорее всего, случится между ним и Розуэллом. То, что омега умудрился заболеть во время первого выезда в город, наталкивало на мысль, что Розуэллу вообще больше не стоит покидать пределы поместья. Хотя была какая-то надежда, что строптивый юноша чему-нибудь научиться. Вдруг даже осознает, что лучше не стоит делать опрометчивых поступков, иначе настигнут последствия. Конечно, болезнь не была следствием глупого поведения, скорее слабой иммунной системы, но, если омега будет бредить, то его можно убедить даже в том, что это наказание за его плохие деяния. Главное, чтобы неожиданная болезнь не оказалась чем-то большим, чем обыкновенная простуда. Пока Киф шел до комнаты омеги, в его голове промелькнули страшные мысли и беспокойство за ребенка, но он пытался держать себя в руках, чтоб не натворить дел самому. Дверь беззвучно открылась, стоило только слегка толкнуть ее рукой. Удивительно, но вечно молодого и оптимистичного Руфь не было в комнате вместе с Розуэллом. Омега лежал и трясся под большим теплым одеялом. В камине горели дрова, было на самом деле очень тепло, даже немного жарко. Розуэлл действительно выглядел, будто страдает от болезни. Но запах, исходящий от тела юноши, не был каким-то болезненным, лишь... нуждающимся. Джиффард вспомнил нечто похожее. Он видел то же самое когда-то на одной из семейных встреч, когда Эдуан все-таки решил приехать. Тогда альфа впервые увидел в Вильгельма с другой стороны, не как саркастичного и ехидного фанатика Аррела, а как заботливого семьянина. Когда беременный омега только приехал, его трясло словно от сильного холодного ветра, все тело знобило из-за долгой разлуки со своим альфой. Вильгельм долго не бывал дома в тот период времени, что-то решал с Кори в Графстве Бриджеров, и тогда Эдуан специально посетил семейный ужин, чтобы наконец-то пересечься с мужем. Вильгельм, только завидев своего супруга, бросился к нему, начал обнимать и нашептывать на ухо утешения. Сам Киф не сталкивался с подобным ни до того момента, ни после. Но, как ему объяснили тогда, у некоторых омег во время беременности бывают эпизоды сравнимые с течкой, когда они долго находятся в разлуки со своим альфой. Тело таким образом пытается обратно приманить к себе альфу. Хоть Киф и уважал Руфь, но лучше бы волмед остался бы здесь и объяснил, что делать, а не ушел обратно к себе или гонять чаи с дворецким. Как знал сам Джиффард, это состояние не опасно для здоровья, просто приносит некий дискомфорт. И ведь Элдена тут нет, сам Киф никак в этой ситуации не может помочь. Розуэлл заметил мужчину, стоящего рядом с его кроватью. Он выглядел печально и весь судорожно дрожал, пытаясь согреться, но это никак не помогало. Тело горело, но испытывало не жар, а дикий холод. Киф видел, что омега чувствует себя ужасно. Джиффард не был сентиментальным человеком, но в очередной раз ему стало жаль Розуэлла, который никак не может совладать с собственным телом и испытывал муки из-за того, что находится вдали от отца ребенка. Слугу он уже сам отпустил, думая, что Гораций присмотрит за бедным омегой, но теперь они тут только вдвоем. Бросить юношу одного в таком состоянии было бы подло. Изначально Киф совсем не хотел идти в покои Розуэлла, но теперь точно не уйдет. — М-м-не х-х-хол-лодн-но. — Стуча зубами, пробормотал юноша с распущенными взъерошенными волосами, которые спутались от того, что парень постоянно вертит головой, пытаясь хоть как-то согреться. — Знаю. — Киф тяжело вздохнул и все-таки лег рядом на перину, предварительно скинув обувь на ковер. Альфа уже хотел забраться под одеяло к Розуэллу, но тот не давал это сделать и вцепился в ткань так, будто б от этого зависела вся его жизнь. — Я не пытаюсь у тебя отобрать одеяло. Тебе самому будет теплее, если я лягу с тобой. Розуэлл нахмурился, но все-таки расслабил хватку, давая возможность Кифу проникнуть под одеяло к нему. Джиффард не мешкался и сразу обнял горячее тело омеги, чтобы передать тому свое тепло, и начал шептать на ухо Розуэллу те слова, которые смог разобрать в речи Вильгельма. Возможно, это поможет омеге. Эдуан тогда быстро пришел в норму от подобных слов. — Альфа рядом. Расслабься, омега, ты в безопасности. Я не дам никому навредить тебе. Я всегда буду с тобой. Наши дети под моей защитой. — Теплая ладонь Кифа накрыла слегка округлившийся живот Розуэлла. Голос альфы был немного хриплым и томным. Сложно было признаться самому себе, но ему было приятно произносить эти слова. Но, скорее всего, это не сработает. Эти слова должен говорить Элден и окутывать своим ароматом, а не он. Тело омеги все еще дрожало, но куда меньше, чем до того, как он лег рядом и начал шептать, прижимаясь телом к спине омеги. Эта нужда во взгляде и запахе опьяняла. Строптивый и раздражающий юноша превратился в того, кто нуждается в заботе и защите. Киф не мог признаться себе до конца, что это подкупает его. Сочувствие, жалость и желание оберегать и заботиться... те самые чувства, перед которыми он не может устоять. Поэтому в прошлые разы он начал успокаивать плачущего парня, а потом даже разрешил спать с собой в одной постели и трапезничать за одним столом. Розуэлл сейчас словно в трансе, скорее всего, даже не вспомнит эту ночь, поэтому Киф решил продолжить говорить, но уже от себя, а не то, что услышал когда-то от Вильгельма. — Таттон, малыш, твой отец здесь. Тебе не нужно заставлять своего папу так себя чувствовать, чтобы я пришел. Я всегда буду рядом с тобой. — Даже, если это совершенно не из-за него, Кифу хотелось поверить в то, что нуждались сейчас именно в нем. Розуэлл безмолвно перевернулся на другой бок и положил свою голову на грудь Кифа, пытаясь носом потереться об шею. Это было неосознанное движение, инстинктивное. Киф верно подметил, пока что омега не может ясно мыслить из-за своего состояния. Человеческая сущность ушла на второй план, омега не чувствует себя безопасно без альфы, который позаботиться о нем во время беременности. Даже, если в сознании такого ощущения нет, то омежья ипостась испытывает это на совершенно ином уровне. Омега прижался всем телом к Джиффарду в поисках тепла, одобрения и защиты. Альфа окутал юношу своим ароматом словно одеялом, даже более теплым, чем то, под которым они лежат. Напряженные мышцы Розуэлла, которые не переставая сокращались в попытке согреться, начали расслабляться. Но взгляд все еще не был осознанным. Киф только сейчас заметил, что касается обнаженной кожи. Раньше ему было не до этого, он даже не обратил внимание на то, что Розуэлл без одежды лежал на кровати. Двумя ногами парень обвил его собственную, Киф не видел в этом ничего такого, ведь омега до сих пор чувствует холод и просто ищет хоть какой-то дополнительный источник тепла. Но то, что по бедрам юноши дальше вниз стекала смазка, уже немного смущало. Джиффарду не стоит забывать, что подобное состояние является природным механизмом для привлечения альфы, это имитация течки. Запах от омеги исходил, конечно же, немного другой, но и этого было достаточно, чтобы тело альфы начало реагировать. Такой тесный контакт с теплой обнаженной кожей, как и аромат феромонов, не мог не повлиять на альфу. Дверь плавно и медленно начала открываться, на ручке повис большой пушистый белый кот, который эту дверь, похоже, и открыл, ухватившись пастью. Это было... странно, и полностью отвлекло Кифа от того, о чем он думал секундой ранее. Животное отцепилось от ручки и начало истошно орать, это было что-то между человеческим воплем и кошачьим криком. Теперь становилось понятно, что имел в виду тогда Розуэлл, говоря о страшных завываниях какого-то монстра по ночам. Этого кота Киф не припоминал, в поместье была лишь одна кошка. Или просто в темноте ее черты более размыты, а она проголодалась, вот и пришла на запах хозяина, чтобы потребовать еды. Кот продолжал истошно вопить во всю глотку. Розуэлл встрепенулся от этого звука и пришел в себя. Немного озадаченно глянул на Кифа и отодвинулся, не желая лежать у того на грудь. Наоборот его заинтересовало животное, которое кричит, поэтому он приподнялся и посмотрел вниз на пол, скидывая с себя одеяло, совершенно не стесняясь своей наготы. Окна резким порывом ветра открыло, но только вот они открывались наружу, а не вовнутрь, а в самой комнате никакого ветра и не было. Странности на этом не закончились, белого здорового кота как будто засосало ветром в это самое окно, и выброшенный он с недовольным криком полетел куда-то в сад. — Это еще что такое было? — Ошалел от происходящего Киф, не понимая, что за сюр развернулся перед его глазами несколько секунд ранее. — Ну, сквозняк, наверное. — Беспечно пожал плечами омега и плюхнулся обратно на кровать, засыпая.***
Теплые, даже скорее горячие, руки пытались снять с мужского тела рубашку, медленно расстегивая пуговицы. Брюнет с энтузиазмом стягивал одежду со спящего, абсолютно не стесняясь своих действий. — И что на этот раз ты делаешь? — Даже не удивился Киф, проснувшись и увидя над собой омегу, который навис над ним и зачем-то пытается раздеть. — Не помню, куда свою одежду дел. Вот с тебя снимаю, чтоб пойти на завтрак. Не пойду же я голый, холодно будет. — Честно признался Розуэлл, не прекращая попытку украсть рубашку своего мужа. — А ты, кстати, чего в моей кровати делаешь? Сам "наказал", и сам же приперся вместе спать. — У меня даже слов нет это как-то комментировать. — Устало проговорил Джиффард. Омега действительно забыл о том, что произошло. И снова все на круги своя. Киф ударил Розуэлла по руке, чтобы тот прекратил стаскивать с него рубашку. — В шкафу посмотри. Только не урони на себя как в прошлый раз. Все нежные чувства, которые он успел испытать к омеге, пока тот трясся и нуждался в заботе, улетучились, словно их никогда и не было. Альфа даже начинает уставать от постоянного метания из одной крайности в другую. То хотелось утешить и обнять нуждающегося омегу, то выгнать на все четыре стороны взбалмошного и непутевого юношу. Кифу действительно нужно подумать о том, что происходит. Без Элдена он начинает заражаться безумием Розуэлла. Не могло такого быть, чтобы ему, адекватному и абсолютно нормальному человеку, хотелось видеть кого-то в слезах или беспомощным только лишь для того, чтобы самому потом утешить и приласкать. Звучало, как бред. Джиффарду явно нужно проветрится и подумать. Пока парень рылся у себя в шкафу, Киф без слов надел обувь и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. До сада дойти отсюда было быстрее всего, поэтому он решил прогуляться и освежиться, попутно застегивая пуговицы рубашки. Солнце уже давно взошло, легкий ветерок трепал листву и покачивал стебли цветов. Садовника нигде не было видно, похоже, снова прохлаждается и отлынивает от работы, он явно не ожидал, что кто-то в такую рань зайдет в сад полюбоваться видами. — Как же я задолбался уже. Ну, сколько можно-то? Аррел постоянно выдумывает какую-то околесицу. Руфь тоже хорош, ему Аррел на ухо там шепчет "Скажи ему, чтоб разделся", и ведь Руфь действительно так сказал. А про Викентия я вообще молчу. Ему, наверное, в прикол это все делать. Не могу уже в этом дурдоме находится, каждый день одно и то же! Ты можешь представить, чтоб Божество сверху смотрело и людьми словно куклами играло? Стоит ведь там и смотрит, как они лежат в постели и обжимаются, еще и приговаривает "ебитес"* — Большой пушистый белый кот с горящей папиросой между клыков возмущенно о чем-то мяукал, сидя на лавочке на задних лапах и жестикулируя передними, выглядел он словно разговаривающий о насущном человек. Папироса явно принадлежала Элдену, это Киф заметил сразу. Теперь стало понятно, кто же повадился воровать табак. — Вот только ты, Мариночка, меня и понимаешь. Ты самая лучшая женщина на свете. Твои глаза такие чистые, как небо. — Протяжно промяукал кот. Такая же белоснежная кошечка, но меньшего размера, с голубым бантиком на шее сидела рядом с возмущенным курящим котом. Выглядела она абсолютно обычной кошкой, за исключением того, что ее голубые глаза смотрели в разные стороны, у нее была милая и нелепая мордашка из-за косоглазия. Киф смотрел на мяукающего кота и распознал в нем именно то животное, которое ворвалось ночью в покои Розуэлла. — И, представляешь, меня Аррел еще и через окно сюда в сад выкинул, скотина. Ему мало, что меня в кошачьем обличии запер, так еще и насмехается. У меня магии хватает теперь только, чтоб папиросы зажигать, и все. Викентий вообще никак не помогает, я ему говорю-говорю, а он притворяется, якобы не понимает меня. — Продолжал разглагольствовать кот. Киф не понимал, что он мяукал, но смотрел с интересом. Это было странно, что кот вообще курит папиросы его мужа и о чем-то увлеченно талдычит его кошке. — Кхм... — Кашлянул Розуэлл привлекая к себе внимание Кифа. — А это нормально, что у тебя тут кот на лавке сидит курит и к косоглазой кошке подкатывает? — Омега стоял уже одетый и, похоже, увязался следом за Кифом, когда тот вышел и пошел в сад, иначе его присутствие тут было и не объяснить. — Не важно. Пойдем на завтрак. — Разбираться с утра пораньше не хотелось. Проблема лишь в том, что завелся каким-то чудесным образом еще один кот и то, что он папиросы ворует, а это не такая уж и трагедия. Киф не горел желанием забивать голову еще и этим. Пускай кто-нибудь из слуг прогонит воришку и пушистого незваного гостя в одном лице. Вот все не слава Аррелу началось с момента, как Элден уехал, был бы он рядом, такого не происходило бы уж точно.***
Джиффард надеялся, что к Фернольной Ночи Элден вернется обратно домой. Ведь этот праздник был даже главнее Нового Года. Всего через три недели наступит самая темная ночь в году. Принято проводить ее вместе со всеми, кто тебе предан и кому ты безоговорочно доверяешь. Конечно, под этим имелась в виду семья. Не смотря на то, что Киф не особо доверял Дефоррестам и Бриджерам, они все равно приезжали на ежегодный ужин в честь Фернольной Ночи. Но вот звать своих родственников не хотелось совершенно. Джиффарды всегда все сводили к политике, а Киф считал, что этому не место за столом. Трапезу украшают теплые семейные беседы, а не склоки и интриги. Великий Герцог ожидал, что Граф Бриджер отошлет ему письмо, но не был готов к тому, что было в этом письме. Кори даже не спрашивал разрешение на то, чтобы приехать раньше, а сразу же настаивал на том, что должен посетить их с Элденом поместье через несколько дней, чтобы помочь в подготовке к празднику. Ложь да и только. Помощь старшего брата Элдена не требовалась абсолютно, этот ушлый аристократ зачем-то сам захотел приехать, использовав этот предлог. Тем более, Фернольная Ночь не так скоро, чтобы к ней уже начинать готовиться. Это выглядело слишком подозрительно. Розуэлл вчера потащил его в театр, а на следующий день Граф Бриджер присылает маг.письмо, прилетающее ему прямо в руки, поставив перед фактом его скорого приезда. Но на завтраке Розуэлл ничем себя не выдавал. Не выглядел иначе и вел себя абсолютно так же, как и всегда. Не было ни нервозности, ни какого-либо предвкушения. Но Киф все равно чувствовал, что это как-то связано между собой. Возможно, и кот являлся частью какого-то плана, который пытается осуществить хитрый Бриджер. Мужчина хотел узнать наперед обо всем, докопаться до истины до того, как Кори явится к нему в дом без приглашения. Как-то препятствовать рыжему омеге было бы тяжело и найти предлог, чтобы отказаться от "помощи" своего родственника он не мог. Хотя даже, если бы что-то и придумал, Кори виртуозно бы пропустил любую отговорку мимо ушей и все равно приехал бы. Без Элдена намного труднее выносить Кори, все эти неоднозначные намеки, притворный смех и кокетливая едкая улыбка... выводили из себя. От рыжего миниатюрного мужчины исходила какая-то опасная аура. У них не было никакой причины для вражды, Кори даже кичился тем, что породнился с правящей семьей, но почему-то старался упрекнуть Кифа во всех неудачах Элдена. Бриджер вечно пилил взглядом и лукаво улыбался, намекал о том, что они не пара. Джиффард не забыл до сих пор тот раз, когда они остались наедине. Тогда молодой, но уже успевший стать Бриджером, Кори убрал улыбку с лица и, прищурив глаза, начал говорить о том, что Элден ему не игрушка с помощью которой можно удовлетворить свои детские желания. Киф лишь раскрыл рот тогда от удивления, не понимая, что старший брат его жениха имеет в виду. А омега продолжал о том, что Элден может добиться всего сам, но Киф навязывает ему свою помощь лишь бы сделать альфу никем без него, заставить нуждаться в себе. Кори смотрел словно насквозь, не боялся говорить в лицо племяннику императора все, что думает о нем. Это всего лишь домыслы и мерзкая ложь, Киф никогда не играл с чувствами Элдена и не заставлял от себя зависеть, это просто бессмыслица. Киф и Кори невзлюбили друг друга моментально. Если к Эрнесту Киф относился очень даже хорошо и симпатизировал ему, то к Кори никогда не питал теплых чувств. Также Вильгельм не вызывал у него симпатии, он был такой же как Кори. Как бы два брата не грызлись друг с другом, они почти идентичны в своем поведении. Они явно бесились из-за того, что слишком схожи, два таких человека не могут просто ужиться вместе, кому-то из них вечно нужно показать собственное превосходство, выпячить значимость. Вильгельм и Кори стоили друг друга. Эти высокомерные и напористые мужчины действительно словно выходцы из императорской семьи, они напоминали Кифу его кровных родственников. Если бы альфа мог, то звал бы только Эрнеста и Вильгельма с Эдуаном и их детьми, но препятствовать семейным традициям и нарушать идиллию в семье Элдена он не решался. Киф знает, что для Элдена его семья невероятно важна. Как бы Кори не вел себя иногда претенциозно и высокомерно, Элден всегда отзывался о нем только положительно. Эта удивительная безусловная любовь к своей родне поражала Кифа. Дефоррест лишь смеялся и говорил, что любить надо не за что-то, а вопреки и, дескать, самых хороших и добрых любить любой дурак может, а самая искренняя и светлая семейная любовь всегда будет светить даже тем, кто в чьем-то понимании эгоистичный и высокомерный. Какой бы там плохой ни казался кому-то Кори, Элден будет любить его, не смотря на это, просто потому что рыжий омега его брат. И Киф знает, что это правда. Элден так же и его самого любит, просто за то, что есть. Со всем ворчанием, переживаниями и, возможно, с реальной паранойей. Не смотря на то, что Киф то гиперэмоционален, то абсолютно холоден и закрыт. И как же это было приятно осознавать. Но какая-то часть Джиффарда не понимала, как это можно любить безусловно, а не за что-то конкретное. Киф иногда сомневался в том, что и на него может распространяться это. Он знает, что Элден не стал бы ему врать, но никто же не предостерегает от того, что... альфа может просто разлюбить его из-за чего-то. С родственниками его муж связан кровью, долгими годами совместной жизни. А с ним... это совершенно не так. Откуда ему знать, что эта безусловная любовь не достанется тому же Розуэллу, который вынашивает ребенка Элдена. Дефоррест может в любой момент вернуться и понять, что Киф ему на самом деле и не нужен вовсе. И какую же глупость сделал альфа, поспешив с выбором имени. Это должен был делать Элден, а не он. У него никакого права на это не было. За такое рыжебородый мужчина в праве рассердиться на него и послать куда подальше. Это мимолетное мгновение, которое подарил ему Розуэлл, странную уверенность в том, что он все-таки может быть частью жизни ребенка, дать ему имя, взять на себя ответственность за малыша Таттона, было лишь сладкой ложью. Блажью, а не реальностью. Возможно, Розуэлл делал это специально, чтобы Киф и Элден поссорились из-за этого, и омеге достался муж Кифа. — Ты чего завис? — Упомянутый в мыслях мужчины юноша стоял в его кабинете и щелкал перед лицом альфы, привлекая к себе внимание. — Я с тобой вообще-то разговариваю. — Почему Граф Бриджер едет сюда? — Чуть ли не рыча спрашивает Киф, перехватив руку омеги и притянув ближе к себе, заставляя того чуть ли не лечь на стол от такого резкого движения. — Ты чего? — Возмутился парень с черной повязкой на глазу. — Я не знаю, о ком ты вообще говоришь! — Читай! — Альфа отпустил запястье омеги и всучил ему письмо, приказывая прочитать написанное. Если Розуэлл выдаст то, что причастен к этому, то ничем хорошим ситуация не закончится. — "Врываются в ресторан вооружённые до зубов русский, немец и еврей. — Как хорошо, что у меня патронов ровно 3, — сказал бармен. И 3 раза выстрелил в негра за соседним столиком". — Начал читать совершенно не тот текст омега, явно придумывая на ходу. Альфа зарычал, и юноша поспешно выдал. — Да шучу-шучу. Что такое "Фернольная Ночь", к слову? — Прекрати валять дурака. — Киф не выдержал внутреннего напряжения, до которого сам себя доводил, раскручивая плохие мысли у себя в голове, и ударил кулаком по столу, выплескивая злость. Запах агрессивного феромона наполнил комнату и ударил омеге в нос, из-за чего тот немного пошатываясь, осел на пол и прикрыл ладонью рот, закашляв. На Кифа словно вылили ушат холодной воды, это было не то, чего он добивался. Сильные эмоции отпустили мужчину, когда омега начал задыхаться и хвататься за грудь. Альфа резко вскочил со стула и подлетел к сидящему на полу юноше. — Прости, я не этого хотел. — Старший муж подхватил парня на руки, унося из кабинета в покои четы Джиффард-Дефоррест, чтобы омеге полегчало. — Дорогой дневник, мне не подобрать слов, чтобы описать ту боль и унижение, которые я испытал сегодня, моя жизнь поломана навсегда... — Пробормотал омега, пока его нес Киф.