На грани

Снова шумно. В голове жутко гудит, будто туда залетел рой нахальных, говорливых ос, которые жужжат и жужжат, создавая тошнотворный гул. Ярослав тихо застонал от ломоты во всем теле и чугунной головы. Ему жутко хотелось пить, а еще выблевать свои внутренности и тишины. Желательно всё и сразу. — Нет! Я не позволю ему! Слышите?! Не позволю! — Успокойся. Ничего ужасного не случилось. Всё будет в порядке. — Не случилось?! — тонкий, наполненный таким отвратительным отчаянием голос, казалось, готов был сорваться на истеричный вой. — Мой отец… — голос дрогнул, сломался. — С твоим отцом всё будет в порядке, парень. Это редкость, найти своего соула - большая удача… — Я убью его, — почти по-животному зарычали в ответ. — Клянусь, я убью вашего сына, если он только приблизится к моему отцу! — Хватит! Властный, требовательный голос старшего Золотова заставил всех замолчать, но всхлип матери от этого прозвучал лезвием ножа. Ярослав вздрогнул и зажмурился до прыгающих звезд. Ему самому хотелось заорать, как тому пацану в коридоре. Как такое вообще возможно? Почему это вообще происходит с ним? Ярослав сжал простынь в кулаках, отказываясь верить. — Ваш сын — конченная мразь, — тихо, но жёстко снова высказался пацан. Его всхлип прозвучал до того жалостливо, что Ярослав почувствовал, как скрутило грудь колючей проволокой. Он открыл глаза, когда дверь в палату тихо скрипнула, впуская доктора в белом халате. — Проснулся? — довольно улыбнулся врач. — Как себя чувствуешь? Ярослав ничего не ответил. Приличных слов, описывающих его состояние, не было, поэтому он просто попросил: — Воды. — Да, конечно. Доктор налил ему воды из графина и поднёс к кушетке. Ярослав чуть приподнялся, чувствуя усиливающиеся головокружение и тошноту. Может, ничего и делать не придётся. Сдохнет и так. — Что последнее ты помнишь? — спросил врач, присаживаясь на стул рядом. Сложно было определить его возраст из-за бороды, но выглядел он довольно опрятно. Такой любезный, обходительный, с бейджиком, на котором крупным шрифтом было написано "Конев Алексей Степанович, старший осмэнолог". Ярославу было плохо уже от того, что он знал, кто такой осмэнолог. Осмэны — люди, которые имели особый ген, делающий их Доминантами или сабмиссивами, а осмэнологи занимались непосредственно всей этой фигней на физиологическом уровне. — Я хочу отказаться, — сразу хрипло произнёс он, не понимая, почему голос так сел, словно он кричал несколько часов. — Ты имеешь в виду свою связь с соулсабом? — уточнил Конев. Ярослав посмотрел на врача раздраженно. Тут что, какие-то другие интерпретации могли быть? У него хренов соулсаб - мужик за сорок. Какого хрена это вообще мужчина?! Почему снова? Конев от его взгляда даже поёжился, неловко потерев левое запястье. Ярослав проследил за суетливым движением, и его бросило в холодный пот. — Ты довольно сильный Доминант, Ярослав, — смущенно произнес врач, будто это всё объясняло. — И твое раздражение будет влиять на всех сабмиссивов вокруг, пока ты не научишься это контролировать. Горло перехватило удавкой. — Ты должен успокоиться, — попытался вновь врач. — Уходите! — яростно потребовал Ярослав. Приказ вырывался из него против воли. Ярослав оцепенело замер, смотря на побелевшего доктора. — Я уже не первый год работаю с такими неуравновешенными молодыми Доминантами, как ты, поэтому научился сопротивляться вашим Приказам, — спокойно произнёс Конев, возвращая себе прежний цвет лица. — Так что перестань бояться. Ты не навредишь мне. Ярослав чувствовал, как его трясет. Родители сменили не один десяток осмэнологов для него, но ни один еще не вёл себя так уверенно и вызывающе твердо. — А теперь мы начнем сначала, хорошо? — терпеливо продолжил врач. Ярослав смотрел на него с долей ужаса и непонимания. Как он может быть таким спокойным, когда его только что едва не подверг Приказу какой-то малолетний придурок? — Постарайся успокоиться. Я помогу тебе и Марату. Ничего плохого не случится, обещаю. Я буду рядом. Давай договоримся. Я задаю тебе вопросы — ты отвечаешь, и в обратную сторону. Ты можешь задавать мне вопросы — и я отвечу. Идёт? Ярослав не мог выдавить из себя ни слова. Он снова использовал его. Снова. Хотя клялся себе, что никогда не станет, но вдруг запаниковал и… это случилось. — Головокружение сильное? — приступил к опросу доктор, не дождавшись его ответа. Ярослав затруднялся ответить. Что считать "сильным"? У него бывали моменты, когда у него всё прыгало перед глазами, как в центрифуге. Но сейчас он видел хотя бы доктора, и комната чуть плыла, но стояла на месте, изредка только покачиваясь, как на волнах. — От нуля до десяти сколько? — поняв его заминку, спросил врач. — Пять, — неуверенно выдавил Ярослав из себя. Доктор кивнул. — Мышцы ломит? Ярослав кивнул. — Ничего. Пройдет после взаимодействия с соулом. Ты помнишь, что произошло? — закончив писать что-то у себя на планшетке, Конев поднял голову и посмотрел на него. Ярославу снова захотелось отстраниться. — В институте ты встретил соулсаба. Вы оба потеряли сознание. Когда вас нашли, то вызвали скорую и доставили к нам в больницу, заметив метки осмэнов. Обычно встреча соулов проходит легче, но сильная эмоциональная перегруженность сыграла с вами злую шутку. — Я могу отказаться. Я хочу отказаться от этой связи, — заявил он сразу. Он знал, читал об этом, когда после возвращения пытался понять, можно ли было спастись тогда. — Можешь, — тяжело вздохнул врач, словно ему не нравился такой исход. — У тебя уже был соулсаб, верно? В твоей медицинской карте сказано, что у тебя была подобная связь. — Я хочу отказаться, — повторил Ярослав, не желая даже обсуждать это. Он больше не поведётся на это, никогда. — Не знаю, что у тебя случилось с твоим первым соулом. Судя по анализам, вашей связи больше нет, а это означает, что он мертв. Это слово прозвучало, как удар. Ярослав смотрел на мужчину и желал, чтобы он замолчал, прекратил говорить об этом. — Я хочу отказаться, — сквозь стиснутые зубы снова повторил он, держась за эту мысль как за спасительный круг. — Послушай меня: это большое счастье - встретить идеально подходящего тебе партнера. Судьба подарила тебе второй шанс, ты понимаешь? Счастье? Ярослав с трудом сдержал истеричный смешок и взглянул на метку саба у доктора. Бледную одну полоску. — Когда вы встретите своего соула, тогда и будете заливать мне про счастье, — заглянул он в глаза мужчины, чувствуя себя старше на целый век. — А я больше этого «счастья» не хочу. — Если ты откажешься, у него будут проблемы, — внезапно произнёс Конев, смотря на него жёстко, без прежнего дружелюбия. — Это не мои проблемы, — Ярослав пытался подняться, но внутри что-то сдавило так сильно, что он с трудом выдохнул. — После встречи с соулом у него активизировались потребности, которые он задавливал годами. Ему нужен Дом. — Пусть найдет в сабхаузе. — Ты думаешь, преподаватель может себе позволить так часто посещать сабхауз? Ему нужен будет Контракт, иначе его выгонят с работы. У него будет метка «брошенного», и найти себе кого-то с такой меткой практически невозможно. Вдобавок ко всему, у него низкая ос-валентность. Ярослав почувствовал себя в западне. Это не его проблемы, черт возьми! Не его. С ним этому Марату будет не лучше, разве они этого не понимают? — Какая? — вопрос сорвался с губ сам собой. Он знал, что такое низкая ос-валентность. Знал так хорошо, что, казалось, сейчас стошнит от этих закружившихся в голове мыслей. «... — Пятёрка? — недовольный арабский голос звучал набатом в ушах. В руках у него был сканер с цифрой пять на табло и сотней других показателей. А на руке Дани - маленькая ранка от шприца. Воздуха не хватало. Так душно. В голове плывёт. Пять. Господи, уже пять. Хочется плакать, но слёз нет. Больше нет. — Плохо стараешься, шарут! Удар в живот отправляет на грязный пол». — Нулевая, — отвечает доктор. Сердце ухнуло в пятки от ужаса. Нулевая. Нулевая. — Это означает, что его сопротивление Доминанту практически на нуле. А ты можешь ему помочь, Ярослав, — мягко продолжил врач, видя его потрясение. — Ты ведь знаешь, что чем ниже цифра ос-валентности, тем меньше у саба шансов противостоять воле Доминанта. Встретить соула для него — это чудо. С тобой он сможет поднять ос-валентность, понимаешь? Ты нужен ему. Ярослав был в шоке. Нулевая. Да как он жил всё это время? Ярослав попытался вспомнить того мужчину, с которым столкнулся после драки. Он не выглядел овощем. Он был… нормальным, здоровым. — Когда тебя привезли сюда, ты устроил настоящий погром. Ты звал брата и умолял убить тебя, — не жалея его чувств, сообщил доктор. Ярослав прикрыл глаза. Представляя, во что это должно быть вылилось. — Санитары не смогли сразу тебя остановить. — Они сильно пострадали? — шепотом спросил Ярослав, посмотрев на стесанные костяшки пальцев. — Не очень, — хмыкнул Конев, — но пара переломов, многочисленные ушибы и вывих руки. У шести санитаров. Хочу отметить, что это были не щуплые мальчики. Ярослав устало потёр глаза. Он знал, на что способен. Он мог убить этих санитаров. — О твоей реакции мы поговорим в другой раз. Твои родители сказали, что ты ходил на курсы по управлению гневом и сменил нескольких психотерапевтов. Лучше не становится? Лучше? Как ему могло стать лучше? Он просто научился не доставлять проблем. Каждый очередной профессионал пытался что-то исправить в нем, починить. Все они отказывались верить в то, что помощь нужна не ему, что это не он пострадал там. — Ладно, обсудим это потом, — не стал настаивать на ответе Конев. Он говорил так просто, легко, словно и в самом деле никакой проблемы не было. Будто всё пустяки, и это не на его глазах будет рушиться очередная жизнь. — Ну так что? Встретишься со своим соулсабом? Поможешь ему? Ярослав замотал головой. — Я не могу, — снова погружаясь в панику, он начал сжимать и разжимать кулаки. Нулевая валентность. Да они смеются, что ли? — У меня девятка, вы в курсе? — Да, — вздохнул доктор. Ему наверняка уже надоело уговаривать его, но Ярослав не мог согласиться. — Ты боишься. И это нормально, учитывая твою ситуацию. Но прошу тебя, помоги ему. Мы, конечно, можем провести процедуру подавления гормона препаратами, тем самым погасив вашу связь. Вы вернетесь каждый в свою жизнь, но потребность в осмене рядом не исчезнет. С другой стороны, вы можете создать комфортные условия для обоих. Вам не обязательно становиться парой в сексуальном или романтическом смысле. Бывает такое, что люди сходятся лишь на удовлетворении физиологических потребностей, имеют семьи и взаимовыгодный Контракт, который облегчает жизнь и саба, и Дома. А то, что у вас настолько большая разница в валентности, нестрашно. Я помогу вам сократить эту пропасть. Твой уровень мы, конечно, не понизим, но вот поднять валентность саба - реально. — Это возможно? Надежда зашевелилась внутри, добавляя сомнений, делая его решение отказаться уже не таким категоричным. А если доктор прав? Если это возможно? Если это спасёт жизнь тому сабу? Может, появление соулсаба — это шанс искупить свои прежние грехи? — Возможно, — улыбнулся Конев. — Я обещаю, что помогу вам обоим. В любом случае, вам не обязательно принимать решение прямо сейчас. У вас есть ещё несколько дней в запасе на раздумья. Просто не руби сгоряча, основываясь на своих страхах, хорошо? Ярослав не знал, что ответить. — А сейчас нам важно помочь сабу. Ты ведь хочешь ему помочь? Понимаю, что ты сейчас в панике и твоё состояние очень нестабильно, но если ты прислушаешься к себе, то поймешь, что делать. — Я не… не знаю. Я ничего не знаю. Вы просто скажите, что нужно сделать, чтобы ему не было плохо, окей? Я не хочу… Ярослав не мог закончить. Он надеялся никогда в жизни больше не взаимодействовать с сабом и даже в страшном сне не мог представить, что у него появится соулсаб. После всего, что было. Ему казалось, что он просто послан на эту землю как наказание для других людей. — Всё будет хорошо, обещаю, — улыбнулся Конев. Он был таким уверенным, что Ярослав невольно начал лелеять отчаянную надежду отделаться малой кровью. — У вас у обоих будет время ещё подумать и обсудить эту ситуацию, но сейчас ему нужен ты. Идём. Он в смежной комнате. Идти можешь? Ярослав не был уверен. У него всё тряслось внутри, и, казалось, что он рухнет на пол, как только поднимется на ноги. Нулевая валентность. — Пробуй, — внимательно присматривая за ним, Конев не побоялся подойти ближе и положил руку ему на плечо. Ярослав чуть не дёрнулся от этого прикосновения. Саб. Он начинал чувствовать другого саба, и от этого еще сильней паниковал. Но Конев не обращал на это внимания. Он помог ему подняться и дойти до смежной комнаты. Сердцебиение отдавалось уже в ушах. Такое частое, испуганное, истеричное. Ярославу стало дурно от самого себя. Ему хотелось попросить перерыв, остановиться, подождать ещё немного, но Конев шёл за ним, не давая сбежать. Он почти толкал его вперед, и подобная бесцеремонность задевала, вызывая инстинктивное желание наказать саба. Только вот распахнутая дверь оборвала все его мысли. Он почувствовал другого саба всем своим существом. Весь мир сузился до этого человека, сидевшего на кушетке. Ярослав на деревянных ногах вошёл в палату, видя только мужчину. Всё те же серые брюки, белая рубашка, только пиджака нет, а на левом запястье - две чёрные ленточки, намертво привязавшие его к другому человеку. — А вот и мы, — с энтузиазмом объявил Конев. — Вы вовремя. Мы почти всё закончили, — сообщила медсестра в стороне, складывая какие-то инструменты. Ярослав плохо понимал, о чем они ещё переговаривались, у него стоял гул в ушах. Марат. Этого же мужчину зовут так, верно? Он смотрел на Ярослава, ужасающе бледный. В какой момент они остались одни, Ярослав не мог бы сказать и под пытками. Он словно отключился на мгновение, теряясь от новой роли, от метки, которая тянула его вперед. И от этого ощущения у него внутри начинался хаос. Он сел на ближайший стул. Ноги подкашивались. Голова всё ещё кружилась. А всё тело словно взбесилось, требуя немедленно подойти к сабу, к чужой метке. И это было просто смешно. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удержать свои порывы Доминанта в узде. Он чувствовал всем своим существом нулевой уровень. Да ведь сейчас достаточно будет всего лишь легкого давления - и от личности саба не останется ничего. Это пугало. А представить, что должно быть сейчас чувствует мужчина, страшно вдвойне. Ярослав боялся даже шелохнуться рядом, он даже дышать стал тише. Нервно сжимая пальцы, он просто смотрел в пол под грохот собственного сердца. — Меня зовут Марат Николаевич, — первым заговорил мужчина. Голос у него был сильным, уверенным. Ярослав поднял голову, натыкаясь на напряженный, изучающий взгляд. Это был взгляд дикого зверя, который уже огонь и воду прошёл. В нем было столько стали, воли и непокорности, что стало немного легче. — Ярослав, — представился он. — Тебе рассказали о ситуации, в которой мы оказались? — спросил мужчина, придерживая ватку на руке от укола. У него были крепкие руки, с сеточкой вен, но немного худощавые. Весь саб был каким-то неправильно худым, болезненным. — Да. — Хорошо. Что думаешь по этому поводу? Такой простой вопрос ставил в тупик. Ярослав снова поднял взгляд, смотря в холодное лицо мужчины. Он был таким… взрослым. Разница в возрасте ошеломляла. Сколько лет этому человеку? Под сорок? Как вообще они могли стать соулами? У них ведь нет ничего общего. Ничего. — Я хотел отказаться, — не стал юлить Ярослав. Марат кивнул, словно мог смириться и принять этот вариант. С нулевым уровнем. Как он будет дальше жить? Как он, черт возьми, живет сейчас? — Я не стану возражать, — сообщил мужчина. — Уверен, ты вряд ли мечтал о старом мужике в роли саба, — усмехнулся он. — А что вы думаете обо всём этом? — решился спросить Ярослав. — Вы хотите отказаться? Марат смотрел на него прямо, цепко, без всяких ужимок, неуверенности и игры. Он молчал, и от этого было неуютно. Ярослав невольно хотел надавить, заставить его опустить глаза, сломать эту непокорность. От этих мыслей становилось дурно. Он снова сжал кулаки и спрятал руки в карманах, отводя взгляд. — У меня появилась метка, когда мне было десять. Я знаю, что такое быть сабом, Ярослав. Как и знаю, что чувствуют Доминанты рядом со мной. У меня нулевая валентность, а это означает, что тебе я даже сопротивляться не смогу, не смогу тебя остановить, не смогу даже стоп-слово сказать в непредвиденных случаях. Ты думаешь, я могу захотеть подобную связь с Доминантом девятого уровня? Марат говорил спокойно, но под конец его речи голос чуть сорвался, выдавая его нервозность, острое напряжение, которое передавалось и Ярославу. — Врач сказал, что я могу помочь вам поднять валентность, — всё же произнёс Ярослав. Он и сам хотел отказаться от саба, но почему-то всё равно сказал это. Он подумал, насколько должно быть всё это ужасно для самого мужчины. У него наверняка есть своя налаженная жизнь, партнерша. Жена? Ещё и сын, который готов был защищать отца до последнего вздоха. Он ведь как-то справлялся со своим уровнем? Дожил ведь до своих лет как-то. Взгляд Марата стал жёстче, холодней. Мужчина, видимо, решил, что его пытаются вынудить согласиться. — Подобная власть над другим человеком привлекает, правда же? — Нет, — честно и устало ответил Ярослав. Он не знал, как разговаривать с этим человеком. И было самонадеянно думать, что он может кому-то помочь. Он и себе-то помочь не может. — Совсем нет. Я бы отдал всё, чтобы у меня не было этой метки. — Тогда, думаю, нам и решать нечего. Я сообщу врачу, чтобы начали процедуру гашения, — вынес Марат вердикт. Ярослав хотел испытать облегчение, ведь именно этого хотел и он, но что-то царапало изнутри. — Хорошо, — согласился он с принятым решением. — Хорошо, — повторил Марат. Не заметить тень облегчения на его лице было просто невозможно. — Могу я сегодня попросить тебя коснуться моей метки? — напряжённо спросил Марат. — Иначе у меня рука сейчас просто отвалится. Не ожидал, что она будет так реагировать. Откуда у него столько самообладания? Ярослав на его месте уже с ума бы сошёл от мысли, что над ним имеет власть какой-то пацан малолетний. — Да, конечно. Ярослав поднялся. Он медленно подобрался ближе к кушетке, на которой сидел саб, и замялся, не зная, как подступиться. Взять кого-то за руку оказалось внезапно слишком сложно, быть настолько запредельно близко от одного касания. Ярослав прикоснулся к метке кончиками пальцев и с силой зажмурился от ответного всплеска эмоций, таких внезапно ярких, накрывающих с головой. Он почувствовал, как вздрогнул мужчина от первого контакта, и до боли захотелось погладить метку не по-мужски нежно-нежно. Ярослав медленно, ловя учащенный, ошеломлённый пульс, провёл пальцем по черной полоске, желая стереть её, освободить этого человека от тягот судьбы. В глазах позорно защипало от воспоминаний. Когда-то он так же держался за метку Антона, моля его простить, не уходить, не бросать, не оставлять его одного в том аду. Но он не удержал его тогда. И после всего этого судьба решает всучить ему другого соулсаба? Разве это не жестоко? Ярослав поднял голову, натыкаясь на взгляд мужчины. Тот смотрел на него пристально, с легким любопытством и настороженностью, как матёрый, переживший не одну битву зверь, закалённый несправедливой жизнью. В этих глазах так много всего; там, за броней была спрятана целая Вселенная. Страшно даже дышать рядом. Непонятно. Больно отчего-то в груди. Давит. Ведь понимание, что не справится, не сможет дать всё, что нужно этому сабу, настолько сильное, что бьет наотмашь. Но отступить внезапно сложно, потому что вдруг становится спокойно. Вот здесь. Рядом. Просто держа за руку. — Я думаю, достаточно, — напряжённо шёпотом произнёс мужчина. Он словно ждал чего-то. Ярослав не понимал, но пальцы заставил себя разжать. Реальность обрушилась волной цунами, погребая его под холодом. Чувства были настолько сильными, что спёрло дыхание. Он пошатнулся, ощущая себя вновь бесполезным, опасным для окружающих. Ярослав тихо перевёл дыхание и часто заморгал, пытаясь прийти в себя. — Ты в порядке? — осторожно спросил Марат. Ярослав не знал, куда себя деть. Ему хотелось сбежать, свалить отсюда и закурить. Почему так ноет сильно? — Да, — прочистив горло, кивнул он и отступил на шаг. — Это… ошеломляет, — хмыкнул он, растянув губы в фальшивой улыбке. — Согласен, — всё ещё следя за каждым его шагом, ответил мужчина. — Как рука? — Ярослав неловко кивнул на запястье. — Лучше. Спасибо. Не успели они прийти в себя, как в комнату ворвалась целая толпа людей с таким шумом, что это на мгновение вывело из оцепенения последних минут. — Пустите меня! — вырвался парень из рук санитаров. Следом за ним вбежали в комнату отец и мать. Ярослав скользнул по их взволнованным лицам, плохо представляя, в каком должно быть они сейчас состоянии. — Я не позволю ему, слышите? Не позволю согласиться! — Борис, успокойся, пожалуйста, — влетел в помещение знакомый уже саб-доктор, обращаясь к пацану. — Боря! — вскочил с кушетки Марат. Ярослав в недоумении перевёл взгляд на пацана, узнавая его. Костлявый. — Я не позволю тебе причинить боль моему отцу! Ты слышал, подонок?! — прокричал пацан, смотря на него с безумием в глазах. Ярость и страх чувствовались кожей. — Откажись! Сейчас же! — Борис, прекрати! — строго потребовал Марат, хватая парня за руку. Отцу. Ярослав поднял глаза на соула и нервно хохотнул. Сука. Ему хотелось выпустить истерику наружу. Марат смотрел на него в ответ нахмуренно, явно не понимая, что происходит. — Что тебе нужно, а? — продолжал Борис напирать, готовый наброситься с кулаками. — Будь ты проклят, Золотов! Слышишь?! Пацан сорвался на крик, вновь вырываясь из рук отца и подоспевшего санитара. Мать в стороне зарыдала. — Такие, как ты, не имеют права жить! Гори в аду, сволочь! — не унимался костлявый, пытаясь дотянуться до него, как дикий зверь. — Я не позволю тебе издеваться над моим отцом, будь ты хоть трижды Доминантом! Чтоб вы сдохли все! Все! Все Доминанты! Его крик в воцарившейся тишине звенел так громко и отчаянно, что по коже бежали мурашки. Разошедшегося пацана пытались удержать и успокоить все вокруг, но Ярослав не двигался с места. Он смотрел на чужую истеричную боль, чувствуя, как чужая ненависть и слова, настолько невыносимо правдивые, пронзают его насквозь, разрывая незатянувшиеся раны, бередя ту гниль, в которой он варился уже так долго. Ярослав пошатнулся назад и часто заморгал, пытаясь отделаться от ощущения крови на руках. И взгляда Дани. Сколько раз брат думал так же? — Ярик! — мать попыталась схватить его за руку, но он увернулся. Выбежал из толпы в коридор, чувствуя, как всё плывет перед глазами. «Яр, не надо!» «Остановись, прошу тебя. Не надо. Не делай этого, Яр. Пожалуйста». Умоляющий голос звенел в ушах ломающимся эхом. «Яр!!!» Ярослав выскочил из здания больницы, судорожно хватая ртом воздух. Перед глазами всё плыло. На улице легче не стало. Темнота, разбавленная светом фонарей, захватила его в плен. Окружила, намереваясь раздавить. Ярослав, шатаясь, сполз со ступенек. Кто-то спросил, в порядке ли он, и Ярослав надломленно рассмеялся. После всего, что было, судьба швырнула ему нового соулсаба, над сыном которого он издевался целый год. Соулсаба-мужчину. С нулевым уровнем. Ярослава затошнило от отвратительной ситуации. Ему хотелось рассмеяться. Разве он мог кому-то помочь? Разве мог кого-то спасти?