Простая математика

— Теперь мы вместе будем бороться за независимость нации от гнёта диктатуры Ким Тэхёна! Чимин представил Чонгука ребятам, когда они собрались под лестницей на очередной перемене. Сокджин сидел на коленях у Намджуна, расположившегося на старом стуле перед пианино. Они сосались каждую секунду как сумасшедшие, чем сильно всех раздражали. Ну, а Чимин с Юнги привычно делали вид, что знать друг друга не знают, хотя, оставаясь наедине, делали то же самое уже на протяжении двух недель. — А косплеить Че Гевару обязательно? — Хосок с кривой усмешкой посмотрел на двух омег поверх учебника истории. — Я заебался скакать перед элитой и готов свергать власть вместе с вами! Чимин сложил руки на груди, довольный решительностью Чонгука. Все альфы, кроме Сокджина, переглянулись между собой, и Хосок выразил общий скепсис: — Ой, не верю я тебе… — Чонгук-и хороший, — высказался Чимин в защиту Чонгука и впился пальцами в его плечо. Сжал он его так сильно, чтобы Чонгук понял: ему лучше бы не предавать доверие новых союзников. На лице у Чона возникла натянутая через боль улыбка во все тридцать два. Затем Чонгук с растерянностью глянул на Намджуна — тот стиснул в руках ляжки Сокджина, и альфы вновь принялись целоваться после короткого перерыва. Когда Чимин в первый раз увидел, как эти двое проявляют свою любовь, отреагировал, наверное, такой же глупой моськой. — Можно хотя бы не стонать? Позаботиться о комфорте окружающих? — Юнги резко развернулся к парочке и пнул Ким Намджуна по ноге. — Ещё я подумал насчёт того, чтобы мы выступили на Рождественском концерте, — Чимин предпочёл побыстрее вернуть всех к обсуждению насущных дел, чтобы не позориться перед Чонгуком из-за своих новых «друзей». — Понимаю, что лень, но нам нужно заявить о себе. Это по крайней мере будет смело. Чонгук споёт как обычно, Юнги может сыграть на пианине. — На фортепиано, — скривился Мин. — Я буду курировать. — Тогда и на «пианине» смогу, — Мин пожал плечами и уткнулся носом в экран, попытавшись спрятать от всех свою мягкую улыбку. — Детские песенки, гаммы, учебные этюды. — Мы с Хосоком и Сокджин-и будем читать рэп, — с энтузиазмом высказался Намджун, отчего Сокджин аж подпрыгнул на его коленях. — Давно Сокджин стал частью нашей «крю»?! — закричал Хосок в возмущении. — У него хотя бы есть Саундклауд?! — У вас тринадцать подписчиков на «Саундклауде», — фыркнул Юнги. — Мы делаем рэп с двенадцати лет! Да я знаешь сколько раз в версусе победил? Рэп Монстр, давай наше фирменное! Йоу! Мин оттолкнулся спиной от стены, у которой стоял, и с угрожающим видом выставил перед лицом Намджуна кулак, не давая ему даже рта раскрыть. — Молчи, — прошипел Юнги и метнул злобный взгляд в сторону Хосока, который уже было собирался запротестовать, и более спокойный — на Сокджина, надувшего губы. — Я в туалет, — зачем-то оповестил он и коротко посмотрел на Чимина. Пак не стал скрывать отвращения на лице. Видать, эти двое товарищей со своим рэпом уже успели надоесть Юнги. И что за «версус»? Это разве не движ из прошлого десятилетия? Так он понял, что творческих потуг Намджуна и Хосока видеть на концерте никто не должен. Прозвенел звонок, и все засобирались на урок. Намджун с Сокджином никуда не торопились, и тогда Хосоку пришлось взять Намджуна за шкирку и насильно утащить за собой в класс на химические эксперименты. — Встретимся после урока, — бросив поцелуй в воздух, пообещал тот Сокджину. — Ебать, — ёмкий комментарий Чонгука, очевидно, относился к зрелищу, которому он вынужден был стать невольным наблюдателем. А когда все ушли, он развернулся к оставшемуся на своём месте Чимину. — Ты хотел о чём-то поговорить наедине. — Да. Ты знал, что жалобу на буллинг отправил Тэхён? Чимин принял непринуждённый вид, хотя в тот момент внимательно наблюдал за реакцией Чонгука на свои слова. Ах, какой Пак умелый манипулятор-детектив, какой хитрый метод допроса преступников он использовал — проверить правильность гипотезы, сообщив о ней как о подтверждённом факте! — Угу… Но отправить жалобу он подговорил малявку, который иногда сидит с ними на обеде. Но я не знал, правда, только после того, как всё это случилось, услышал, как они с Кибомом и остальными это обсуждали, — подтвердил омега. Чимин заскрипел зубами, только подумав о том, какими словами они могли звать его за спиной, пока происходило их «обсуждение». Проучить первогодку будет легко. Так же легко, как и Тэхёну было заставить того сделать за себя грязную работу. Чонгук ответил прямо, отчего Чимин посчитал его действительно заинтересованным в падении Ким Тэхёна. Ну не могли же интриги Кима дойти до таких хитровыебанных схем, чтобы «ви-ай-пи» признали свою вину, а потом каким-то образом обернули это в свою пользу? Простите, но Тэхён был для такого глуповат. Кибом, Минхо, Мэттью, а уж тем более Вонхо — тоже. Их коллективный разум едва ли дотягивал до уровня Чимина образца второго класса средней школы. — Но мне кажется, даже для Тэ это немного слишком, — на вопрос Чимина «что ты имеешь в виду», Чонгук пояснил, по крайней мере, попытался: — Может, его тоже кто-то подговорил? Может, он использовал эту ситуацию себе во благо? Я не знаю, Чимин-и… — В любом случае, Тэхён достиг, чего хотел, — заключив, хмыкнул Пак. — Скажи, если что-то узнаешь. — Хорошо, — Чонгук кивнул с послушным видом. На том они закончили, и Чон ушёл, а вот Чимина кое-что заставило остановиться. Свой чёрный рюкзак Юнги почему-то в туалет не взял и за ним не вернулся, хотя от урока уже прошло несколько минут. Чимин поднял что-то по весу похожее на камни и потащил свою ношу к ступенькам. Да-а, вот это ему работёнку подкинули. На четвёртый этаж Чимин с этим рюкзаком и своей астмой доберётся с трудом. Мин туда что, всё своё имущество запихнул? — Куда идёшь с моими вещами? — Юнги появился из-за двери на лестницу и тут же забрал у него из рук свой рюкзак. — Так мило с твоей стороны. — Да так, решил тебя обокрасть. — А вот это уже не мило. — Накажешь? — в шутку бросил Чимин. Он осмотрелся по сторонам и, не заметив посторонних, сообщил: — Чонгук всё подтвердил. — Супер, — Юнги не выразил интереса. Оно и ясно: не поддерживал идею активной мести. Но он и не возражал, скорее был просто равнодушен к этой теме. — Тебе совсем это не нравится. — Я не хочу влезать в скандалы, — признался Юнги, с тяжестью пропыхтев. — Мараться этим… Вредно, знаешь ли. Чимин понимал; отец, да и дедушка неоднократно ели ему мозг в этом отношении: не заляпай честь семьи, веди себя хорошо и прилежно учись. Юнги осознанно сторонился конфликтов в школе. Очевидно, и нападки Пака в свою сторону терпел молча потому, что не хотел «скандала». — Это правильно… и для тебя, и для тех, у кого есть деньги, репутация семьи — это так. Но я в той точке, где это уже не остановить. — Ты справишься, — Юнги опустил рюкзак на пол и взял Чимина за руку, а после склонился над его запястьем, вбирая в нос природный запах омеги. Он посмотрел на Чимина снизу взглядом, в котором читались сочувствие и любовь. — Мы справимся. Пак поднял руку к груди, заставив Мин Юнги последовать за её движением, а потом склонил голову к плечу. Альфе пора бы было уяснить, что Чимин совсем не был против того, чтобы тот принюхивался непосредственно к железе, где запах его феромонов слышался отчётливее всего. Юнги уткнулся носом ему в шею и издал шумный судорожный вздох. Тогда Чимин прижался губами к его щеке и ласково чмокнул. Он уложил руки на лопатки вздрогнувшего альфы, притягивая его к себе для крепких объятий. Чимин начал ощущать в запахе Юнги если не возбуждение, то что-то очень близкое к этому, и к низу собственного живота устремилась волна жара. Мин взял свой рюкзак и отобрал у Чимина сумку, чтобы их, прогульщиков, не запалили учителя и опоздуны, и отвёл его под лестницу. Альфа прижал его к стене своим телом и поцеловал, рукой зарывшись в выкрашенные в шоколадный волосы. Он был тисками, а Чимин — плавким металлом. Нет, это совсем был не гон и не течка — лишь какое-то наваждение, разделяемое обоими. Пак чувствовал возбуждение альфы ширинкой, хотя тот пытался отстраниться, уводя бёдра назад, чтобы они не сталкивались внизу. Было стыдно и совестно, но Чимин хотел сделать то, о чём впоследствии мог пожалеть. Он подался бёдрами вперёд, встречаясь пахом со стояком в форменных брюках своего альфы. — А-ам… — неопределённо промычал Юнги, дёрнувшись назад. — Я вот так не дойду до класса. — Точно не дойдёшь, — поймав рассредоточенный взгляд альфы, шепнул Чимин. Его пальцы зацепились за кромку брюк Юнги, прямо над пряжкой чёрного кожаного ремня. И раз уж оба заигрались до такой степени, Чимин не нашёл ничего лучше, чем, зажмурившись от смущения, коснуться пальцами продольного шва ткани, натянутой членом Юнги. Брал пример с одного известного сонбэ. — Вообще никак не дойду… Чимин игриво промычал (как-как помычал?!), принялся осторожно, ещё немного боясь, поглаживать пальцами бугорок в штанах Юнги, выводя альфу на такую желанную реакцию. Тот уложил руку на его талию и соскользнул к пояснице, заставляя выгнуться навстречу. В тишине идущего урока, одни под лестницей, куда не проникали лучи дневного света и где не горели лампы, прогульщики переместились к узкому и низкому пространству у пианино, так, чтобы их точно не могли запалить за непристойностями. Чимин убрал руку с плеча Мина и подцепил кончик его ремня, чтобы вытащить его из петли. Они либо целовались, либо отникали от губ друг друга, чтобы встретиться путанными взглядами. Пак принял свои желания со смирением, достойным мудреца священной горы, отдаваясь наслаждению без оглядки на условности. Юнги раскрыл глаза, в которых мелькнуло осознание, и крепко сжал в руке пальцы Чимина, намеревавшегося закончить начатое и расстегнуть его брюки, но Пак запротестовал. Взял того за руку и уложил её на свою ягодицу. — Да… Так хорошо, — прерывая интимное безмолвие, прошептал он. И тогда обеими руками, резковато и страстно Мин обхватил его за место пониже спины и толкнул на себя, начав чуть потираться о его пах. Чимин издал маленький стон, на который альфа ответил довольным мычанием, заткнув его поцелуем. Протиснув руку между их тел, Чимин расстегнул брюки Мина и уложил ладонь на плоть, прикрытую бельём, горячую, крепкую и готовую. Юнги задрожал у него в руках, а Чимину казалось, что на ослабевших ногах он стоял только благодаря альфе, который придерживал его за ягодицы. — Я его достану, — прошептал Чимин в губы и получив кивок, нырнул под пояс трусов, соприкасаясь пальцами с членом, блять, Мин Юнги. Он чуть отдёрнул руку, но после медленно вернул её под бельё альфы и решительно обхватил чужую плоть в кольцо пальчиков. — Блять, чёрт, ты… — Я не блядь и не чёрт. Просто помогаю тебе дойти… Я добрый… Омега осторожно потянул краешек его трусов вниз. Он смущался смотреть туда, действительно боялся непонятно чего, поэтому данные о члене Юнги мог получить только тактильным методом. Рельефный, крепкий, определённо больший по любому параметру, чем у него, что неудивительно для альфы, но, главное, и что интересно, обрезанный. — Я испачкаю нас обоих, — Юнги сжал его запястье, не дав себе надрачивать. — Открой мою сумку, — Чимин указал взглядом в сторону, где на крышке фортепиано была оставлена его Луи. — В кармане сбоку лежат салфетки. — Господи, — на выдохе тихо простонал Юнги и последовал его инструкциям, жмурясь. Он подцепил салфетки из сумки, а Чимин, воспользовавшись отвлекающим манёвром, сплюнул себе на ладонь и провёл рукой по всей длине члена альфы от основания к открытой головке. Мин выдернул несколько платочков сразу, парочка упала на пол. Альфа запрокинул голову, слегка приоткрывая губы в беззвучном стоне. Его рука скользнула от бедра Чимина и к его ширинке, отчего омега не сдержался и ойкнул. — Не надо… — торопливо прошептал Чимин, принявшись быстрее двигать рукой по горячей твёрдости альфы. — Я справлюсь. Сконцентрируйся на себе. Он поддел край рубашки Юнги, выправленной из штанов, и огладил живот вокруг пупка. Лёгкие очертания пресса под подушечками, поджимавшегося живота, хриплое дыхание, густой аромат, разжигающий желание, словно бензин, и беспорядочный путь губ по шее — чтобы насквозь промокнуть, Чимину этого было достаточно. Если Юнги начнёт делать с ним эти же безумные действия, никуда не дойдёт уже Пак. А боль неразрешённого возбуждения… он принимал сильные лекарства от неё. — Ты уверен?.. — Да. Юнги задышал чаще и стал настойчивее в своих прикосновениях и поцелуях. Он вложил Чимину платочки в руку. Продев сразу несколько беспорядочно развёрнутых салфеток между их телами и у паха Юнги, Чимин приостановился; обласкал член кругообразными движениями пальцев, вновь собрал слюну на руку, а после с новой силой стал двигать ею по длине. И Юнги впился пальцами в его ягодицы, усилив хватку, потянул омегу на себя, заставляя Чимина прижаться к себе грудью и привстать на носочки. Рука Мина соскользнула в ложбинке между ягодиц Пака, заставляя его слабо заскулить и зажечься лицом пуще прежнего. Юнги же мог почувствовать, насколько Чимин был мокрым, наверняка смазка могла проступить уже даже сквозь брюки! И, чёрт, Чимин сбился… В пиджаке было жарко как в печи, так что и спина у него уже была мокрая. Он сжал член альфы сильнее, а в другую руку, вцепившуюся ноготками в плечо того, вложил всё испытываемое им напряжение. Юнги шумно дышал у его уха, надрывно и часто. Рыком истинного зверя лишал опоры и координации. Чимину самому становилось сложно концентрироваться на чужом удовольствии. Он хаотично задвигал рукой, то сильнее сдавливая плоть, то ослабляя хватку, и вскоре ощутил моментальное напряжение тела Мина, а затем его крупную дрожь. Юнги кончил: с хрипом и слабым стоном, сорвавшимся с высохших губ. На руку попало несколько горячих капель спермы, тепло в кулаке пульсировало. Пак был настолько сконцентрирован на чужом удовольствии, проявлявшемся в запахе, что его тело так же обрело расслабление тотчас, как альфа преодолел точку кульминации. — Да… Хорошо. Хорошо, Юнги, — прошептал Чимин у его уха, и приобнял за спину чистой рукой, а после провёл пальцами по чёрным стриженным волосам на загривке. — Ты кончил для меня… — и поцеловал альфу в влажный от пота висок. — Ты сумасшедший, — Мин громко сглотнул, пока пытался отдышаться, и сжал его руку, которая продолжала удерживать салфетки у члена. — Просто немного дурак.

***

Когда Чимин вернулся домой с дополнительных занятий, отец уже отдыхал в гостиной — смотрел новости по телевизору, попивая виски on the rocks. Чимин разогрел приготовленный домработником ужин и присел за барную стойку, отстранённо посматривая на экран, но не слушая, что оттуда вещали. Ибо прислушаться захотелось к себе. Ох-х, что же они сегодня натворили с Юнги? И что ещё могли сделать, если бы после школы каждый не поехал заниматься своими делами? Было страшно представить. Мин ведь мог отыграться на нём, сделать что-то такое, от чего вот-вот пар из ушей пойдёт. Значило ли это, что Чимин теперь был готов провести течку с Юнги, или эти виды близости были на совершенно разных уровнях? Считалось, что первая течка с альфой — это почти сакральная вещь, которую нужно делить только с супругом, но сам Чимин так не думал. Отцу было плевать, что Чимин делал, лишь бы не залетел. Значит, всё, что ему оставалось — обсудить это с самим Мином. Он посмотрел на телефон, оставленный рядом со стаканом апельсинового сока. Стоило написать или переговорить завтра в школе лично? А может позвонить? — Дела с Кимами улажены, — отец посмотрел на него через плечо, уложив руку на спинку огромного бежевого дивана. Чимин тряхнул головой, будто попытавшись смахнуть мысли о Юнги. С момента ссоры они с отцом держались друг с другом холодно и не разговаривали, хотя тот и уговорил сына вернуться домой. Чимину всё ещё было стыдно за своё поведение в компании Ким, но он не испытывал вины за срыв сделки, потому что это было полностью решением Тэхёна. — Думаю, они и так не собирались подавать никакой иск. Они теперь ищут, кому продать свои акции, но пока безуспешно. На такую цену были согласны только мы, потому что нам нужны были газеты и телеканал. Больше скажу, — отец выдержал интригующую паузу, уж очень довольно ухмыляясь. — Мы получили отличное предложение от издания под управлением On Media. Чимин распахнул глаза в искреннем удивлении и широко улыбнулся. Шквал вопросов, возникший у него в тот момент, хлынул один на другой: — Офигеть! Это же субсидиарий Galaxis Group! Как так получилось? Это господин Ли с ними договорился?! Значит Кимы скорее всего сами начнут выкупать свои акции? Ты продашь, что уже у нас есть? — Скорее всего, нет. Не хочу им позволить извлечь выгоду из байбэка. — А на какие деньги мы купим долю у On Media? Сколько выходит? — Не у самого On Media, Чимин, у их издания, — поправил отец, одним снисходительным взглядом прося его поубавить пыл. — Девять и тридцать четыре процента — двадцать миллиардов вон. Одно место в совете директоров. — Место… для меня? — Куда собрался? — отец засмеялся, а после отпил виски. — Место для господина Кима, замглавы Менеджмента и планирования. Ты от Soluxe никуда не сбежишь. Будешь CEO, когда головой дорастёшь. Чимин слабо улыбнулся и зажевал губы, вспомнив об их с отцом конфликте. — Ты всё ещё злишься? — начав ковыряться ложкой в супе, тихо спросил Чимин. Он поднял голову и осторожно посмотрел на отца, оставшегося сидеть к нему полубоком. Давно они так сильно не ссорились, а в последнее время Чимину всё больше начинало казаться, что для отца он — полное разочарование. Родитель отдалялся от него и будто даже слушать не хотел, не то что попытаться понять его чувства. Паку не хотелось бы остаться без поддержки и одобрения самого близкого человека. И хоть в жизни появился Юнги, оставались вещи, о которых Чимин никогда не сможет тому рассказать: о прошлом. — Злюсь, конечно, — отец отставил виски на журнальный столик перед диваном, а после громко прочистил горло. — Но, надеюсь, ты усвоил урок. Чимин понуро кивнул. Объяснять отцу, почему он был так груб с партнёрами, в чём была суть их с Ким Тэхёном конфликта, смысла не было. Непробиваемая стена. Отец всё ещё считал его своим наследником — это единственное, что радовало. И хотелось верить, что для отца Чимин останется не подчинённым в компании, а близким человеком, единственным ребёнком, которого не заменят никакие розовые трусы. — Твой дедушка приезжает послезавтра. Останется в квартире на Ханнам, — отец поднялся с дивана и подхватил планшет с собой, собираясь уйти. — Хорошо. Не забудь убрать трусы твоей омеги из моей квартиры, — Чимин язвительно усмехнулся. Хорошо?! Ничего не было хорошо! Он вообще-то собирался запереться на время течки в этой квартире, чтобы не позориться перед отцом и домработником… — У тебя нет ничего своего, — с усмешкой парировал отец и ушёл к себе в спальню, больше и слова не сказав. Чимину было совсем невесело это слышать. Он ведь делал какую-то работу, разве хотя бы картина из той квартиры — не его покупка? Да, ему дали всё, включая работу, но разве это не было обязанностью отца — содержать ребёнка?! Чимин бросил ложку в супницу и поспешил закрыться в комнате.