Простая математика

— Я могу сходить в душ? — Чимин робко посмотрел на хозяина квартиры. Пак перебирал ногами, потому что стоять на месте ровно было невыносимо. Всё текло, зудело, не терпелось снять физическое напряжение. Чимин и Юнги отстранились от губ друг друга, их лбы соприкоснулись — так они будто могли читать мысли друг друга. И всё, что смог прочесть омега, сводилось к одному желанию — не выпускать. — Зачем? — пальцы Юнги сжались на его талии, почти делая больно, а феромон альфы с каждой секундой сгущался туманом. От Мина пахло возбуждением, сексуальным напряжением с горчинкой не выплеснутой агрессии. — Помой руки. Этого достаточно. Чимин тихонько выпустил воздух из лёгких подобно шелесту, когда руки Мина стянули с его плеч пальто, и то упало у ног. В ответ на это он снял расстёгнутый пуховик с альфы, и дал накрыть свои губы новым сладким поцелуем. Отступив на шаг от стены, Юнги поднялся над Чимином, меняя их местами — омега оказался прижат лопатками к её поверхности, скрыт за крупным размахом плеч альфы. Следом с него сняли пиджак, а ткань рубашки была выправлена из-под шорт. Юнги ничего не делал впопыхах. Юнги не раздевал его, в нетерпении желая дорваться до текущей попки. Юнги избавлял его от лишнего. Их обоих. Чимин не знал, стоило ли ему что-то говорить или предпринимать, поэтому позволял Мину делать с собой всё, что тому заблагорассудится. Он стянул свои сапоги, становясь на немного прохладную плитку. Мин заметил, как он переступал ногами в колготках по полу, отстранился и сказал, заправив его прядь за ушко: — Я включу обогрев… Вот тут дверь в ванную, — показал на дверь далее по коридору позади себя. В доме Юнги всё пахло им, спокойным запахом альфы, который с утра потягивается в постели и завтракает рисом с яйцом в своей неплохой и не такой уж нищей, но недостаточно обжитой, квартире. От дома Юнги пахло гнездом, в котором Пак мог забыть о боли. Из зеркала ванной на Чимина смотрела расплывшаяся в дурацкой улыбке розовая мордашка. По блеску для губ, как и по укладке можно было играть траур, но каштановые вихры лежали в привлекательном беспорядке. Помыв руки, Чимин не нашёл полотенца. Он выглянул в коридор, чтобы спросить хозяина квартиры, обо что вытереться, и увидел тапочки на пороге, а затем и Юнги, который сказал: — Надень тапки, — а после протянул ему стакан с водой. Чимин принял стакан из рук Юнги и проследил, как альфа миновал его, чтобы тоже помыть руки. Мин был в школьных брюках и рубашке, надетой поверх белой футболки. Его мышцы перекатывались под слоями ткани, пока Юнги совершал эту нехитрую манипуляцию, и приковывали к себе внимание. Маленькая беззащитная омега внутри Пака хотела вцепиться ноготками в эти плечи, будучи прижатой сверху весом чужого тела. Когда Мин закончил, Пак взъерошил влажными ладонями смоляную гриву альфы, сливаясь с ним в поцелуе. Юнги повёл его на выход, ориентируясь в коридорах своего дома без необходимости отвлекаться от поцелуев. Чимин понял, что оказался в спальне, только когда был усажен на пружинящую заправленную постель. Он упал спиной на одеяло. Глядя на альфу, который нависал над ним, уперев одно колено между его ног, Чимин спрашивал себя: «Как я дошёл до этой точки? Почему всё кажется таким естественным? И почему мне не хочется, чтобы он останавливался?». Ответы лежали на поверхности. Этим утром. — Господин Пак, продолжите? Чимин вышел из состояния дрёмы и поднял голову, находя взглядом преподавателя у классной доски. Что-что сделать?.. Точно, он был на математике. Второй урок. И колоссальное желание уснуть, не важно где. Не выспался — да, а как пришёл в школу, окончательно превратился в какую-то желейную массу с проблемами в мыслительной деятельности. С появлением в жизни ласки Юнги и лекарств, назначенных врачом, его самочувствие улучшилось, но не стало идеальным на протяжении всего времени. Он сощурился, чтобы разглядеть написанное в плане-подсказке на электронной доске рядом с обычной белой. Ой-ёй, преподаватель что, решил насильно уменьшить популяцию класса прямо с утра? Пак проходил такое в хагвоне, а вот его одноклассникам вроде Вонхо с Тэхёном исследование функции и в алкогольном сне после травки не приснится. Сейчас бы только суметь подняться и пойти… Ох, что-то совсем нехорошо. Надо бы поменять фильтры, ибо за три часа те уже успели износиться, но вот незадача — в сумке новых точно не было, он забыл их купить, а в кармашке пиджака болтался израсходованный вчерашний. Если бы в классе не было Мин Юнги, дело было бы худо, или же наоборот — к лучшему? Тот пришёл ко второму уроку, взмыленный, будто дорогу до школы продирал через армию зомби с винтовкой наперевес. Альфье возбуждение негативно влияло на собранность Чимина, особенно когда обрело оттенок полового. Теперь омега словно мог чувствовать кожей пристальный взгляд Мина, что мучительно медленно проходился по его обнажённым частям: кистям, ушкам, за которые были заправлены пряди волос… Что же Мин делал, сейчас ведь все окружающие могли заметить? Чимин ощутил жар у ворота, а на тонкой шее будто кто-то затянул бант от формы. Теперь присутствие Юнги в классе казалось скорее помехой, чем спасением. Чимин — утопленник, Юнги — его погибель, его худшая оценка в семестре. У него привстал, что было ну вообще не в тему, когда встать нужно всему телу и у доски. Встать и работать с графиком функции! Опершись о парту, Чимин подтянулся на подгибающихся ногах. Осмотрелся по сторонам, прошёлся взглядом по одноклассникам со смутными тенями заинтересованности на сонных лицах и, подхватив тетрадь и прикрывшись ею спереди, двинулся навстречу учителю. — Продолжить? — Да, господин Пак, что нам осталось сделать? — Найти невертикальные асимптоты, — он дурачком повторил выведенный на экран пункт подсказки-плана исследования. Преподаватель сложил руки на груди, надуваясь, и медленно кивнул. — Горизонтальная асимптота — это… — Чимин взял маркер в руку и принялся выписывать символы, комментируя свои движения, — ну, это предел «f» от «x» при «x», стремящемся к бесконечности… — Господин Пак, а вы уверены, что она существует? Что такое горизонтальная асимптота? Вопрос учителя, резко прозвучавший за спиной, заставил отдёрнуть руку от доски. — Г-горизонтальная линия… — Чимин посмотрел на скрестившего на груди руки альфу широко раскрытыми глазами, не вполне доверяя своим же словам. Учитель-альфа покачал головой. У Чимина рука дёрнулась ко рту, прикрывшемуся в немом крике ужаса. Что-то не то ляпнул! Но ведь реально горизонтальная линия, а какая, если не вертикальная?! — Господин Пак, горизонтальная асимптота — это частный случай наклонной асимптоты. Ищите сразу тангенс угла наклона, зачем окольными путями ходить? Сразу не найдёте свою горизонтальную асимптоту и разочаруетесь в жизни. Чимин замер с занесённой над доской электронной ручкой в пальцах, открыв рот как рыба. Он издал короткое «а», и учитель с новым демонстративно-усталым вздохом продолжил: — Так как найти коэффициент «k» для прямой? Какой предел вам понадобится? Чимин обернулся к классу, и тут же его оптика захватила в объектив лицо Юнги. Чуть смазанное, потому что Чимин ни в какую не хотел носить очки или линзы, но он в полной мере мог чувствовать, как альфа прожигает его взглядом. Чимин выразительно нахмурился, но Юнги не считал его сигнал и не перестал, рука альфы сжимала лист в тетради, комкая хрустящую на весь класс бумагу. Пак медленно прикрыл глаза, попытавшись успокоить забившееся в тревоге сердце, которое гнало кровь совсем не к тем местам, к которым стоило, оставляя мозг один на один с мыслью сложиться в горизонтальную прямую с разведёнными ногами. Он понял: альфа был в гоне. У этого говнюка и самого любимого альфы на свете, не считая бати, Мин Юнги, начался ебучий гон! Не дождавшись телодвижений от Чимина, преподаватель взял со стола пульт от электронной доски и с недовольным, даже несколько усталым вздохом, словно устал биться о стену, продолжил говорить: — У вас всё в порядке? Вы сегодня сам не свой. — Извините, — Пак в мольбе воззрился на учителя, чувствуя, как от стыда его начинает мутить и крутить. Как же он облажался, а, главное, почему так туго соображал, что даже сейчас, когда ему всё разжевали, он был как пещерный человек, впервые увидевший числа? — Я нехорошо себя чувствую. Могу я выйти? Преподаватель, с которым у Чимина всегда были натянутые отношения, проявил к нему неожиданное сочувствие и смягчился в лице: — Собирайте свои вещи и ступайте в медпункт. «Не делай глупостей, пожалуйста. Пожалуйста, потерпи», — мысленно молил Чимин. Он жмурился от неприятного чувства того, как его зад сочится смазкой. Гон альфы спровоцировал его течку. Чимину было плохо, потому что он дико хотел ебаться, но ещё хуже ему было оттого, что это произошло посреди урока математики! Юнги обыденно начал грызть заусенцы, но взгляд его метал молнии. Досталось и учителю, который развернулся спиной к классу и взялся исправлять то немногое, что Чимин успел понаписать на доске. — Не имеет смысла искать этот предел, если мы не убедились, что «k» равен нулю… — сорвавшимся на верху голоском, будто ему что-то вонзилось между булок, сообщил учитель одноклассникам, которые к этому моменту окончательно проснулись и выпрямили спины в напряжении. Чимин отполз дальше на постели и пронаблюдал за тем, как Юнги избавлялся и от рубашки, и от футболки, с интересом рассмотрел мышцы под светлой кожей, темнеющей в складках подмышек с пухом чёрных волос, сгибах локтей, маленьких складочках живота с несильно оформленным прессом, и на небольших сосках широкой груди. Чимин потянулся к однокласснику, чтобы ощутить, насколько была грубоватой, плотной кожа его плеч, которые откликались на прикосновения к ним лёгким пружинящим ощущением, показывая свою деликатную крепость. Омежий топ с мягкими чашками открывал руки, которых Чимин несколько стеснялся — они казались ему полноватыми, но восхищение и желание альфы, с которыми тот огладил его плечи, заставило омегу отбросить этот комплекс и раскрыть руки. Юнги как завороженный сминал даже его слишком полные бёдра — казалось, ему нравилось играться с ними, сжимая-разжимая. — Мне нужно снять это, — смущаясь своих слов, передал Чимин в приоткрытые губы альфы. Чимину нравилось, что всё между ними не было таким хаотично-торопливым, как это любили показывать в кино и порно, но, оказавшись без прикосновений Юнги, понял, насколько ему было дурно без чувства близости к телу альфы. Он отвернулся от Мина, чтобы дёрнуть топ наверх и снять его через голову, а потом, накрывшись руками, развернулся к Юнги. Внизу живота сладко заныло, когда Мин мягко отнял руки, которыми Чимин пытался прикрыться — сначала одну, а затем и вторую — и уместил ладони поверх его грудных мышц, касаясь сперва невесомо, а затем чуть увереннее сжимая. Чимин потянул за конец ремня Юнги, доставая его из шлёвок, и уложил пальцы поверх уже знакомой твёрдости чужой ширинки. Эрекции, которую сегодня он сможет ощутить ближе, чем когда-либо. В ноздри пробирался густой аромат возбуждения, гона, который заставлял омегу течь сильнее. — Ты прекрасен, — целуя за ухом, торопливо прошептал Юнги, продолжавший сжимать его грудь в ладонях, пока Чимин натирал его член через ткань брюк. — Снимешь шорты? Выполнивший его просьбу, Чимин в колготках и трусиках под ними лёг на спину и притянул альфу к себе. Он ещё шире развёл ноги, вжимаясь пахом в каменно твёрдый бугорок в боксерах истинного, на что Юнги прорычал ему в губы, резко и нетерпеливо для утра буднего дня, для залитой светом спальни с серыми стенами. Удерживая вес своего тела на расставленных по обе стороны от головы Чимина локтях, альфа наблюдал за ним со всей внимательностью и интересом, заставляя сердце трепетать, а низ живота — скручиваться в сладостном предвкушении. — А-ах, Юнги… — покраснев, он пискнул и прикрыл лицо ладонью. — Блин… Альфа с раздражающей улыбкой продолжал целовать его грудь и ласкать лёгкими, но жадными покусываниями кожу живота, одновременно пробираясь пальцами под пояс колготок, чтобы стянуть их. — П-постой, — Чимин сжал торс Юнги меж бёдер, не давая альфе снять с него колготки с бельём. — Как мы сделаем это? Презервативы… Юнги приподнялся на локтях, позволяя Чимину немного отползти к изголовью и вытянуть край одеяла из-под своей задницы. Мин с понятливым мычанием подтянул на себе трусы и ответил: — У меня, кажется… есть. Папа постоянно мне их подкладывает. Я вынимаю, а как возвращаюсь из отцовского дома, снова вижу их у себя в рюкзаке. Или в ящике, если сюда кто-то приходит, — Юнги растянул зацелованные розовые губы в снисходительной усмешке, немного нервной и смущëнной. — Посмотри в ящике, я сейчас гляну в рюкзаке. Чимин прикусил губы, силясь не заулыбаться, как дурной, и, перекатившись на живот, потянулся к тумбе сбоку от кровати. Внутри не было ничего похожего на контрацептивы, но вот Юнги вернулся с небольшой фиолетовой коробочкой и бросил её к свободной подушке у изголовья, а после нырнул за ними, взбивая объёмное одеяло. — Сними их, — накрыв их полуголые тела одеялом, Чимин потёр бугорок в трусах Юнги и чуть оттянул ткань вниз, а после решительно взялся и стянул свои колготки вместе с обыкновенными и совсем не эротичными трусиками, которые уже все были мокрыми. Ненужные тряпки были спихнуты из-под одеяла на пол. Чимин огладил свой пах, избегая прикасаться к члену, и судорожно заглотил пропитавшийся феромонами воздух. Он возвёл взгляд на приподнявшегося над ним на одном локте Юнги — почти чёрные, полуприкрытые глаза вновь горели страстью, желанием, которое, казалось, было невозможно обуздать. — Я себя контролирую, — заверил тот, отвечая на его растерянность. — И не сделаю ничего, чего бы ты не хотел. — Я верю тебе, — распахнув губы, Чимин издал короткий звук «а», ибо рука Юнги легла прямо на его прижатый к лобку эрегированный член. — Тебе всё ещё страшно? Этим утром. Боль, разыгравшаяся, пока он откисал в кабинке туалета, быстро сменилась возбуждением — стоило только учуять и увидеть истинного. Он обнаружил, что Мин Юнги поджидал у двери туалета для омег после звонка с урока математики, а в коридоре по странному стечению обстоятельств никого не было. Казалось, Мин отпугивал других людей своей доминантной энергией, которую не спутаешь ни с чем другим, которая ломала возрастные и любые другие иерархии. Доминантность — ещё один выигрыш в генетической лотерее… Кто же заполучит этот уникальный набор хромосом Мин Юнги для своего потомства? Чимин стремился везде быть первым, хотелось бы и здесь не облажаться… Боже, о чём эта ебучая течка заставляла его думать?! — Куда пошёл, омега? Юнги дёрнул его за руку на себя, заставая врасплох. Чимин испуганно огляделся по сторонам, а потом затянул Юнги в пустовавший туалет для омег. Мин тут же ураганом смял его губы в поцелуе, взяв лицо в обжёгшие холодом ладони. Чимин издал протяжный стон и обмяк в чужих руках. Вот и оно. И в данный момент Пак был совсем не против того, чтобы Юнги разложил его на полу, но рассудок оставался с ним, в отличие от настырного альфы. — П-постой… Стой же… У тебя гон, — Чимин склонил голову к плечу, на рефлексе давая доступ к шее. — Не кусай… — Ты течёшь… — Мин порыкивал, пока зацеловывал его шею, мягко надавливая резцами на кожу. — Я-я… — Чимин стал потираться о пах альфы, бёдрами словно накачивая и без того зашкаливающие паскали давления, выкручивая вольты напряжения, — я не знал… всё было нормально утром… Зачем пришёл? Почему не написал? Мы же д-договаривались… Вместо ответа на свой вопрос Чимин получил новый жадный поцелуй, в котором Юнги покусывал его губы, оттягивая и всасывая те поочерёдно. Под напором альфы их двоих отнесло к подоконнику. Чимин забрался на него, и сам не заметил, как. Пристроившийся между его ног Юнги опёрся руками о несчастный подоконник, заставив пластик плаксиво проскрипеть от давления, почти как самого омегу. — В твоей квартире никого? Чимина накрыла лавина жара и осознание, что речь открыто зашла о том, чтобы сделать в течке что-то серьёзное. Его бросило в ебучее жерло вулкана. Хотелось… И кололось. У него задрожали коленки — то ли от волнения, то ли от влечения, которое ничуть не становилось меньше. В нос ударил запах своей обезумевшей от предвкушения омеги, густой и тягучей словно патока смазки, начавшей с новой силой выделяться лишь от мысли о том, как они сольются в одно. — Дедушка приедет т-туда сегодня вечером, — он проскулил от досады, ткнувшись носом в горячую шею альфы, в место у пахучей железы. — Я живу один. Юнги отстранился и внимательно посмотрел ему в лицо, мягко перебрав его волосы. Тёмные радужки, которые были полуприкрыты дугами верхних век, двойным на одном глазу, смотрели неистово, внимательно и завлекающе. В них читалась похоть, сильная настолько же, какой была и выдержка Юнги, укрощавшая голодного до омежьих соков волка. Чимин на уровне существа чувствовал свою беззащитность перед этим взглядом, но не испытывал страха перед их обладателем, как мирный Готэм не боялся Бэтмена. Вдруг неожиданно для обоих прозвенел звонок на новый урок, — сколько они обжимались тут? Взгляд Юнги чуть прояснился — он шире раскрыл глаза, а после встряхнул головой, словно прогоняя наваждение. Его щёки налились горячей кровью, а пот на лбу делал взлохмаченную чёлку влажной на кончиках. Юнги обычно укладывался, но сегодня был не «с иголочки»: мало того, что Чимин распушил его волосы и смял воротник рубашки, на нём вообще не было галстука. Именной пин перекрутился, и три слога «Мин Юн Ги» смотрели вверх тормашками. И если бы не вожделение на грани похоти, не дикая энергетика доминантного альфы в гоне, он выглядел бы как обычный восемнадцатилетний школьник и умилял бы Чимина, но сейчас — только возбуждал. — Наверное, не лучшая, гхм, — Чимин увидел, как рука Мина, которая была у него в кармане, что-то поправляет в штанах, — идея. Или?.. — Нет… Я хочу тебя, — зардевшись, едва слышно прошептал Чимин. Он уложил руку на щёку альфы, большим пальцем огладив чуть колючий подбородок, чем заставил вернуть к себе внимание. — Но мне страшно… — Почему тебе страшно? — забота в низком голосе и мускусном феромоне Юнги делала Чимина счастливой лужицей и ещё более течной омегой. — Из-за… меня? — Доктор говорил, что будет тяжело. Поэтому… ты мне нужен. Пак повернулся на подушке, взял плоть Мин Юнги в руку и огладил головку большим пальцем. Под шелестом чужого быстрого, прерывистого дыхания он поддался соблазну проследить за сменяющимися на лице альфы эмоциями удовольствия и расслабления. — Да... Всё ещё немного страшно… — честно ответил Чимин. — Но пока ты рядом, я спокоен. Альфа, — позвал он, заставляя Юнги приоткрыть глаза, — я хочу быть с тобой. Он развёл колени шире, позволяя чужим пальцам, минуя яйца, скользнуть к сокровенному местечку, обильно смоченному в естественной смазке, которая уже успела оставить след на постели под попой. Юнги навис сверху, уместившись бёдрами меж его разведённых ног, и проговорил прямо в губы: — А я — с тобой, Пак Чимин. Чимин тихо промурчал что-то невнятное, прикрыв глаза, когда Юнги, наконец, проскользнул пальцем внутрь него. — Так мокро, — Юнги сжал губы и задышал ещё чаще, почти пыхтя от усердия. — Ты такой мокрый для меня. Омега, ты перепачкал мне всю постель, — игриво упрекнул вдобавок. — Теперь даже каркас кровати пахнет тобой. Чимин начал покачивать тазом навстречу поглаживающим его изнутри движениям Юнги под шуршание постельного белья. Барахтаться вдвоëм под одеялом было жарко, но Чимин и подумать не мог, чтобы открыться полностью. — Второй? — прошептал на ухо Юнги. — Да… — Чимин прикусил щёку, с силой вцепился в плечо нависшего над ним Мина и запрокинул голову в немом стоне. Ноги будто сами разъезжались по постели, и течному омеге хотелось ощутить нечто большее в обхвате внутри, горячее, готовое запечатать его попку толстым узлом. О, Пак Чимин, рано ещё о сцепке думать! — Наверное… Достаточно, чтобы растянуть, — из-за стыда его взгляд на лице Юнги надолго не задержался. Он издал изнурённый вздох, когда пальцы были извлечены с пошлым хлюпом. Мин согласно кивнул и сел поудобнее, отпихнув бугор одеяла в сторону, но не снимая то с их спин. — Блять… — Юнги взял упаковку презервативов в руки и принялся её открывать, как стало вскоре понятно, без особого успеха. — Дай мне. Чимин выхватил коробочку из рук альфы и нашёл язычок на плёнке. Не сразу, но быстрее, чем Мину, плёнка ему поддалась. Он выудил квадратик из пачки и отдал альфе, но Юнги не смог открыть и тот руками, перепачканными в смазке. — Гандон-то надеть сможешь? — сев на мокрое пятно собственной смазки, с истеричным смешком поддел Чимин и поёрзал задом. От соприкосновения промежности с простынёй всё ныло. Ему критически не хватало ощущения наполненности, и то, что Юнги мешкался, вызывало раздражение. Мин что-то пробурчал в ответ, отвернувшись, чтобы приоткрыть одеяло. Видать ему не хватало света — хотя что там видеть? Делов на раз два. — Ну, что там? — надув губы, Чимин дёрнулся к нему. — Папа тебя не научил пользоваться? Хотя куда человеку, который пять раз не сумел на своего мужа презик натянуть… — Чимин, — недовольно осёк Юнги. — Сам попробуй, умник. Он мне просто мал. — Он же тянется! Ты той стороной надеваешь? — А какой ещё можно? — Блин, реально не налезает… — пропыхтел Чимин, подняв глаза к потолку, пока руки пытались раскатать латекс по чуть ослабшему члену альфы. — Верни его обратно! — Погоди, — убрав его руки от своего члена, Мин взбил намокшее в некоторых местах одеяло и принялся разбираться сам, дёргая руками туда-сюда. — Кажется, всё. Чимин расслабил лоб, перестав недовольно хмуриться, и заторможенно кивнул. Альфа разместился между его разведённых ног и устремил тёмный взгляд в глаза. Чимин, закусив губы, внимательно смотрел за выражением на порозовевшем лице Юнги, который обволакивал его своим феромоном возбуждённого тела. Опустившись на руках, Мин приблизился к его губам с тягучим поцелуем и одновременно скользнул одетым в латекс членом меж ягодиц Чимина, заставляя его издать безудержный стон: — А… альфа… Немного страшно. — Мне тоже страшно, — посмотревший испуганным волчонком Мин поджал губы. — Если будет больно, сразу скажи, не терпи. — Почему я должен терпеть? — буркнул Чимин, изгибаясь в пояснице под альфой, принявшимся, чуть покачивая бёдрами, осыпать влажными чмоками его приподнятые соски. — Ах, Юнги, — простонал он, когда пальцы Мина свободно погрузились внутрь. — Я готов, сделай уже это… Нет, стой! Чимин упёрся руками в грудь Мина и с силой зажмурился от дискомфорта, приносимого натяжением головки члена альфы, которая заменила собой пальцы. Юнги вышел, не успев войти, и уставился на него широко раскрытыми глазами. Руки, на которых он держался над Паком, дрожали от перенапряжения. Чимин прекрасно понимал, насколько тому требовалась разрядка, но не мог с собой ничего поделать — это был не каприз, а реальная боль. А может, нужно просто потерпеть? — Ещё раз, — гулко сглотнув, Чимин закивал себе и Юнги, и приготовился. Когда и во второй раз не получилось протолкнуть член глубже, Мин с рыком потянул одеяло в сторону, раскрывая их тела. Чимин издал исступлённый вздох и стыдливо предпринял попытку свести свои колени вместе, но Мин не дал ему это сделать — наклонившись с поцелуями по груди, животу, а затем и паху, тот, придерживая Чимина под бёдра, опустился жадным ртом к его промежности. — Мин Юнги! — взвизгнул Пак, как от ожога — горячий язык альфы ласкал его в настоящем пожаре стыда.