Проминая руками матрац по обеим сторонам от Чимина, с жадными поцелуями по груди, а затем животу Юнги опустился к его промежности. Обласкав губами кожу на внутренних частях бёдер омеги, он несмело толкнулся языком по центру влажного от смазки колечка мышц и приник к нему губами.
— Мин Юнги! — взвизгнул Чимин, как от ожога, и накрыл лицо руками в приступе острого стыда.
Юнги творил с ним что-то невообразимое. Кто же так берёт и без предупреждения начинает делать такие вещи ртом, да ещё и прямо
там?
— Вкусный, — порыкивая, говорил Мин. — Странно, — вдавив ногти в кожу мягких бёдер, — но вкусно.
Вся нижняя часть лица альфы была вымазана в смазке и слюне. А глаза были тёмными-тёмными, с расширенными зрачками, отдавали настоящей одержимостью.
И Чимин повиновался, хотя, скорее, просто потерял контроль над телом, что само слушалось альфу — истинного, доминантного, в гоне. Не то, чтобы головой он был сильно против, но…
— К-как?
— Сладко… — поцелуями вымазанных в смазке Чимина губ, забираясь выше, к паху, пророкотал Юнги. — Тепло… — накрывая головку члена губами, чтобы собрать капельку предэакулята. — Пахнет тобой, — утробно рыча, прежде чем вобрать член глубже в рот.
Он ввёл два пальца в анус Чимина и, к этому моменту уже усвоив, что для Пака было приятным, принялся двигать ими внутри, с нажимом проходясь по простате. Чимин непроизвольно дёрнулся в руках альфы, звонко вскрикнув. Мин вонзил кончик юркого языка меж пальцев, которыми развёл тугие стенки, продолжая ласкать его член в руке. От такой атаки по всем фронтам Чимину не оставалось ничего, кроме как похныкивать и судорожно глотать воздух, будучи распластанным на постели.
— Я кончаю, Юнги!.. — простонал он, хватаясь пальцами за пряди взмокшей от пота шевелюры Юнги.
Мин схватил его пальцы, убирая от своей головы, и крепко их сжал. Прежде чем Чимина снесла волна оргазма, он успел заметить, каким голодным до его удовольствия взглядом на него смотрел Юнги. Рассыпаясь в оргазме, Чимин дрожал под прикосновениями альфы, который подобрался выше, чтобы поцеловать его грудь, ключицы — он будто собирал по телу крупицы доставленного удовольствия, лакомился ими, смаковал. Юнги накрыл его губы своими — и Чимин узнал, каковы его «сладость» и сперма на вкус. Альфа смазанно поцеловал его пару раз, но не стал продолжать, потому что Чимин увёл лицо, делая тяжёлые вдохи через рот.
— А-альфа… — Чимин постарался удержать глаза приоткрытыми.
— Зови меня альфой почаще, — сцепив зубы в воздухе в паре сантиметров от его шеи, промурлыкал Юнги.
Он перебрался так, чтобы устроиться между ног Чимина, заботливо стëр выступившие у того на глазах слёзы, подхватил мягкие, ватные бёдра обессиленного от оргазма омеги и дёрнул его на себя.
Чимин думал, что Юнги нужно дать награду за терпение. Он был счастлив испытать всё это, но ещё лучше он бы чувствовал себя, если бы альфа кончил вместе с ним. Чимин бы наблюдал за наслаждением Юнги, которому он был свидетелем ещё в школе, и с тех пор часто вспоминал об этом в самый неподходящий момент. Поэтому Чимин заключил талию Мина между своих ног, сталкивая их бёдра.
— Я смогу… Давай сделаем это. Ты долго терпишь.
На лице у Юнги отразилась многообещающая ухмылка. Он навис над омегой, потянувшись за коробкой с презервативами, чтобы достать новый. Чимин не без страха и интереса опустил взгляд ниже, убеждаясь, что где-то в процессе ласк альфа скинул с себя этот ненужный аксессуар. От вида увитого тонким узором вен достоинства Чимина бросило в жар, и он ощутил, как простынь под ним впитывает новую каплю его смазки.
— Ты снова возбудился, — со смешком заметил Юнги и лишил возможности рассмотреть всё получше: дёрнул кулаком по члену пару раз, принявшись мучиться с новой резинкой. — Написано, что они «подходят для узла». Разве есть презервативы, которые не подходят для узла?
— Кому-то может показаться, что не подходят. Может, в этом дело.
Чимин ему с этим помог. Уложив альфу на спину, он открыл неожиданный талант к надеванию презервативов — раскатал тот по члену, а после уселся сверху, весом своего тела прижав орган к животу Юнги.
Рот Мина приоткрылся, выпуская из лёгких горячее дыхание, которое осело на губах Чимина. Альфа, как и омега, казалось, перестал дышать. Чимин завёл руку за спину и взялся за член Юнги. Направив тот к своему анусу, растёр головкой смесь из спермы и собственных соков. С животным рыком Юнги сцепил зубы и вжал ладонь, которую Чимин держал у альфы на груди, в себя. Другой рукой он взялся за его бедро, надавливая, будто поторапливал опуститься на свой член. И было заметно, что он очень сильно сдерживается.
Чимин тихонько простонал, выпуская воздух из лёгких, когда головка прошла целиком. Мин Юнги хрипло вздохнул, он смотрел на Чимина в упор, заставляя испытывать дрожь, даже пальчики на ногах поджимались. Пака объяло такое долгожданное чувство заполненности, но непременно хотелось достичь конца. Чуть приподнявшись, следом он опустился ниже, затем ещё раз и ещё, пока они не смогли полностью состыковаться, а после… Оба словно обезумели. Чимин подмахивал бёдрами всё ещё с небольшим страхом за целостность своей уже недевственной попки, но со страстностью, в погоне за тенью оргазменных судорог, хватаясь за руки и за возможность украсть с уст альфы больше поцелуев. Со сбитым дыханием, исступлёнными стонами, тихим поскрипыванием кровати и шлепками обнажённой кожи о кожу, они двигались в этом животном танце.
— Мин… М-мин Юнги… Ах!
— Тшш, — Юнги успокоил уж очень громкий плаксивый стон, взяв лицо Чимина в ладони. — Тебе не больно?
— Нет. Нет, — сорвавшимся голосом ответил Пак, падая на разъезжающихся коленях на член Мина. — Возьми меня за грудь…
Юнги приподнялся на постели. Он не просто стиснул грудь Чимина в руке, но и припал к соску с посасываниями, лишая омегу возможности внятно говорить. Они ускорились, движениями бёдер сталкиваясь телами в течке и гоне, вызванными одна другим. И совсем скоро, не сдерживая себя, с чередой коротких всхлипов Чимин кончил второй раз, а вместе с ним и Юнги, — порыкивая, тот оставил след своих зубов на его округлом плечике.
Чимин соскользнул с бёдер альфы и растёкся на простыни, раскинув руки. Плечо ныло, как и поясница, но зато густой комок возбуждения наконец растворился в теле приятным чувством удовлетворения. Пак хотел рассмеяться в голос, но дыхалки хватало только на то, чтобы расплыться в улыбке, обращённой к альфе. Всё оказалось не так плохо, а очень даже хорошо! Мин медленно приоткрыл глаза и повернул голову в его сторону, а после потянулся с ленивым поцелуем. Подлез под бок, чтобы обняться, прячясь у Чимина в руках. И хоть Пак не мог спрятать большого альфу у себя, он мог объять того своими феромонами. Для альфы в гоне это было неоценимо.
— Это... спасибо, — убирая взмокшую чёлку с чужого лба, произнёс Чимин и робко улыбнулся. — Но кусать не стоило.
— Это не метка, — поджав губы, Юнги посмотрел на отметину на плече Чимина. Капельки крови медленно собирались в районе укуса. — Это временное.
— Альфы не ставят метки, даже временные, кому попало. Спасибо… Хоть это и очень больно! — буркнул Чимин. — А ещё внутри… тянет. Но вроде нормально. Прикольно, — подвёл он вердикт. — Мне понравилось.
— Ну и супер. Мне тоже.
Улыбка на лице Юнги подтянула и уголки губ Чимина вверх.
После они отлеживались, особо ни о чём не говоря. Омега собирался с духом, чтобы пойти в душ. Мин предложил решение: пойти вдвоём, но теперь обоим пришлось вместе морально готовить себя к тому, чтобы встать с постели, ведь лежать в обнимку, обмякать и набираться сил перед новыми раундами было так приятно.
А пока Чимин оглядел комнату. Белые стены, ламинат из светлого дерева, комфортная двуспальная кровать, части постельного белья из разных комплектов: простынь и одеяло белые, наволочки почему-то синие. Высокое окно, наполовину закрытое серой блекаут-шторой. На рабочем столе лёгкий беспорядок, но такой Чимин организует у себя за секунду. Провода, большие колонки, плазма на стене. Было много техники, в остальном — довольно лаконичный интерьер без украшательств. Чёрный стеллаж с учебниками, парфюмом и одной яркой коллекционной фигуркой Bearbrick с автографом под стеклом. Чимину здесь нравилось. В отличие от коридора и гостиной, совмещённой с кухней, спальня казалось более обжитой.
— Ты всегда здесь один? — задал Чимин свой вопрос, продолжая водить пальцем по плотной груди альфы.
— Да. Как я говорил, у меня четверо братьев. В родительском доме… шумно.
— Да, с такой толпой наверное и в особняке на три тысячи квадратных метров будет тесно…
— Ага, с мелкими особенно. Но я их люблю, — улыбаясь, ответил Юнги, чем только подтвердил свои слова о любви к членам семьи.
Всякий раз, как он заговаривал о братьях или родителях, то смягчался на глазах, и это было так мило.
Чимин не мог представить, каково было иметь большую полную семью, и в этом смысле чувствовал себя если не ущербным, то сильно отличающимся от Юнги. Чимин больше не стремился соревноваться с ним в чём-то, кроме учёбы, но теперь болезненно переживал своё «отставание» в плане полной семьи. В школе Мин выглядел таким гордым одиночкой, которому и Намджун с Хосоком не особо-то были нужны, но на деле оказался способным на родственную любовь, объектом которой теперь стал и Чимин. И это было безумно приятно… Быть любимым просто так. Какой же ему альфа достался! Только горечь за свою судьбу не давала полноценно наслаждаться этим чувством, мерзкий голосок булли из школы, говорящий: «Тебя даже папа бросил».
— Расскажи про них ещё немного. Младших двое, а остальные?
Раздалась трель самсунга Юнги, прервавшая их разговор. Звонившим оказался Хосок, который уже два урока не мог найти их двоих. В этот момент омега и альфа поняли, что пора было начинать придумывать легенду, и поход в душ снова отодвинулся. А после внутренний альфа Мин Юнги захотел удовлетворения плотского голода, и тогда уже он стал инициатором и двигателем процесса. Он брал Чимина долго, настойчиво, с большей уверенностью в своих действиях, раскатывая на сбитых простынях.
— У нас последний презик. В коробке всего три… — двигаясь медленно, растягивая удовольствие на время передышки, рассуждал Юнги. — Ничего же не будет без сцепки?
— Там маленький шанс, — кивнул Чимин, выгибаясь в пояснице, чтобы почувствовать член Юнги в себе полностью. Он подмахивал движениям Мина, млея от неторопливой ласки, и с нетерпением ждал, пока альфа соизволит двигаться быстрее и перестанет мучить их. — Кстати… Разве сцепка не происходит всегда?
— Если успеть вытащить, её не будет, узел только немного набухает, — альфа помог Чимину перевернуться на живот и встать в коленно-локтевую. — Ничего, закончим, и я закажу ещё. Хочешь курочки?
— Курочки? О! Да! Да, альфа!
Он прогнулся, грудью ложась на постель, и протяжно заскулил, когда Юнги вошёл в него под новым углом, после принявшись ускоряться с каждым движением, знаменующимся сочным шлепком его яиц о промежность омеги. Кончая, Чимин не осознавал себя, не думал больше ни о курочке, ни о презиках, а был просто покорной текущей лужицей, в которую вдалбливались без устали и пощады.
***
Слизывая приправу с жиром с пальчиков, Чимин глянул на закончившего есть Юнги. Тот вытер руки салфеткой и упал на спину, сложив руки на животе. Ели прямо в кровати, да и в душ так и не сходили. В процессе еды, Чимин ощутил позыв трахнуться с альфой, поэтому обычный голод и сексуальный вели в его маленьком существе ожесточённую борьбу. Но так как они уже закончили есть, а омеге всё ещё чесалось, то Чимин, едва успев дожевать, навис над телом Мина и поцеловал его губы.
— Уроки уже закончились, — глянув на электронные часы на прикроватной тумбе, Юнги усмехнулся. Он запустил пальцы в шевелюру Чимина, и на какое-то время оба пропали в мокром поцелуе. И Чимин даже почти не думал о том, что потом его волосы будут пахнуть барбекю.
— Хорошо поучился, альфа… Какой урок тебе больше всего понравился?
— Точно не математика… С чем он тебя вызвал к доске?
— Не помню. Помню только, как стоял там и тёк, а ты рвал тетрадку…
— Я рвал тетрадку? — засмеялся Юнги и одним броском оказался сверху, подмяв Чимина под себя. — Врёшь и не краснеешь… Ты опять мокрый. И не стыдно?
Пальцы Мина погрузились в его растянутую предыдущими раундами дырочку, заставляя Чимина шумно выдохнуть, закусив губы.
— А у тебя опять стоит…
— Так и у тебя стояк.
— Заткнись…
Когда Юнги вошёл, Чимин сладко протянул гласные. Омега больше не испытывал боли при проникновении, лишь некоторый дискомфорт, но и тот быстро терялся в удовольствии, которое приносили поступательные движения.
Всё стало как в тумане. Какие-то разговоры, еда, секс. Очень много секса. Самым страшным в течке было потерять голову, и Чимин периодически забывался, но вот с Юнги он чувствовал себя сносно и безопасно.
— Давай сделаем сцепку? — Юнги остановился с толчками. Он поверхностно и часто дышал от усталости. Дрожал, потому что прервался прямо в приближении оргазма, было видно.
— Давай, — Чимин непроизвольно расплылся в улыбке. Они предохранялись — заказали презервативы вместе с курочкой — так что ничего страшного не должно было произойти. — Это нельзя будет прервать, да?
— Угу. Тебе будет больно, если будешь дёргаться на узле.
Уже в послеоргазменном тумане Чимин ощутил, как внутри него расширяется узел альфы, буквально не давая двинуться. Уплотнение давило на простату, вызывая почти болезненное удовольствие у перевозбуждённого омеги. Совсем скоро Юнги сморило, а за ним и Чимин медленно отошёл ко сну, но ждали его не сладкие грёзы.
Личный кошмар помахал ручкой из прошлого. Помахал и включил камеру телефона, направляя её прямо на беззащитного, голого Чимина в объятиях альфы.
— В школе все просто охуеют! — оскал-усмешка на тонких губах и лукавый прищур глаз, один из которых имел двойное веко, принадлежали Гиэ.
Чимин подскочил на постели, постаравшись прикрыться руками. Никакой помехи в виде узла не было, и, о боже, он же не мог дать себя повязать человеку, который…
— Пак Чимин — моя жалкая шлюха, — рассмеялся Юнги. Альфа уже не спал. Он шлёпнул Чимина по голому бедру так, будто действительно мог распоряжаться им как вещью.
— Так и знал, что ты с ним трахаешься! — рявкнул неожиданно появившийся сбоку Вонхо, заставляя Чимина отшатнуться.
— Вот уж точно — шалава! Не отворачивайся! — из-за спины Вонхо выскочил Тэхён, залившийся громким издевательским смехом.
— Держи его! — крикнул Гиэ Юнги.
Чимин упал в объятия Мина, прижавшего его к груди и взявшего за плечи, но всё, чего ему хотелось, — не чувствовать на себе чужих рук и не терпеть взглядов. Чимину было так мерзко от всех этих слов, а от прикосновений истинного к горлу подступала тошнота.
— Отвратительно, — скривился Сокджин. — Мерзкие гетеро.
— Чимин-а, у тебя же были принципы… — с разочарованием покачал головой Чонгук, напомнивший ему о том, как просто Пак отказался от своих убеждений.
И ради чего? Ради этого альфы, который теперь дёргал его за плечи, заставляя развернуться лицом к камере телефона, чтобы позор Чимина оказался запечатлён навсегда, оставаясь тузом в рукаве у Гиэ и Тэхёна, как и то видео с унижениями в туалете?
***
— Чимин, тебе звонят. Чимин-и… Эй. Это твой отец.
Пак разодрал глаза, в сумраке находя сонным взглядом немного недоумённое лицо нависшего над ним Юнги. Тот тормошил его за обнажённое плечо, экран оставленного на тумбе телефона Чимина горел в темноте комнаты беззвучным вызовом. Они что, уснули и проспали, пока не стемнело?
Ощущение обиды от предательства Юнги из сна всё ещё было свежо, чувствовалось горчинкой на языке после сладкого десерта. Во сне альфа встал не на его сторону. Но ведь реальный Мин Юнги ни за что с ним так не поступит? Вот ведь дурацкий сон! Чимин чуть отстранился от Юнги, уводя обнажённую кожу от прикосновений. Так стало спокойнее, пускай и было стыдно думать об альфе так плохо… Тот не дал ни одного повода в чём-то его подозревать, но Чимин просто не мог одномоментно выкинуть из головы картинки унижений.
Чимин приподнялся на локте и посмотрел на свой телефон в руке Мина. Экран потух и через считанные секунды загорелся новым вызовом, на этот раз от дедушки.
— Бли-ин… — осипшим голосом простонал Чимин, падая обратно на подушку.
Действительно, темень вокруг, и за окном огни города. Понятно теперь, почему его вызванивал отец. Ещё и дедушка должен был приехать сегодня из очередного путешествия, вроде из Куршевеля. Теперь нужно было как-то оправдываться перед семьёй за своё отсутствие на радарах.
Как бы ни были некстати отец с дедушкой, по всей видимости, потерявшие его, сейчас Чимин благодарил их за то, что они выдернули его из беспокойного дневного сна. Пак Чимин не был готов мириться с тем, что Гиэ, эта мерзкая сука из средней школы, попыталась испоганить такой значимый день жизни — первый раз и первая течка с альфой!
Сбоку послышался смех Юнги. Он положил телефон Чимину на обнажённую грудь и коротко чмокнул в висок, а потом свесил ноги с кровати. Натянул на симпатичную задницу трусы и пошёл на выход из спальни, предоставляя Паку возможность выслушать все визги дедушки по телефону наедине.
Чимин прочистил горло и сел на постели. Принял вызов и, постаравшись придать голосу бодрости, как бы обыденно ответил:
— Алло. Да, привет, — Чимин сощурился, стоило Юнги включить свет в коридоре. Он отнял экран от лица и увидел, что времени было семь часов. — Нет… Прости, пожалуйста, я случайно… Так получилось… Я не приду. Нет, я у друга… Да… Ну… Я с ночёвкой.
— Как это с ночёвкой? Чимин, сейчас же собирайся и приезжай, я по тебе соскучился, сразу из аэропорта к вам поехал, в мои-то годы, — завёл дедушка, возмутившийся отказом. Его голос играл на нервах, на особо высоких нотах бил звоном тарелок.
— У какого друга? Это не альфа, я надеюсь?
— Нет! Я у Чон Чонгука, — резко отбросив одеяло, сказал Чимин. Чёрт, где его-то трусы?
Чимин вспомнил, что уснул после сцепки, и накрыл лоб рукой, бездумно вылупившись в пустоту. Ой-ёй, всё-таки сцепка была! А после расплылся в широкой улыбке, и внизу живота так сладко ёкнуло, что он чуть не замурчал в трубку, где дедушка продолжал возмущаться.
— Тебе дома плохо спится? Твой отец рассказал, что ты успел учудить, пока я был в Риме… Что, взрослый стал? С альфами, поди, гуляешь?
— Я бы и так не стал с вами ужинать. У меня… течка, — пытаясь скрыть неуверенность и робость, которую он испытывал при разговоре с дедушкой об этом, ответил Пак. — Мне неудобно дома с отцом, вот и всё.
— Так и скажи, что с альфой! — дедушка глубоко вздохнул. Вопреки ожиданиям, он не звучал взбешённым, скорее таким же уставшим от этого разговора, как и Чимин, или просто больше не мог говорить этим своим высоким противным голосом для нравоучений.
— Да не с альфой я!
— Кто он? Ты мне смотри, не наделай детей!
— Всё, пока!
Чимин поспешил завершить звонок и отбросил телефон от себя, как горячую картошку, а после свесился с постели, найдя, где приземлились его трусы с колготками — прямо у кровати. Когда он снова сел, то в дверях уже стоял Юнги.
— На что смотришь? — вспыхнув от стыда, Чимин дёрнул на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу.
— Значит, я теперь Чон Чонгук? — прикусив кончик языка, оскалился Юнги, а потом громко рассмеялся, поймав брошенные в него трусы.
