***
Кацуки решает проследить за Моясу, потому что нехорошее предчувствие не дает ему покоя. У нее заканчиваются занятия чуть позже, чем у него. Поэтому Кацуки долго стоит у стеклянной витрины круглосуточного магазина, который находится не далеко от академии. Когда мимо проходит знакомая фигура, он осторожно выглядывает из магазина и идет следом, выдерживая дистанцию. Моясу вставляет в уши наушники, светлые провода, закручиваясь, опускаются вниз к карману. Кацуки смотрит, как она заходит в дом, и делает глубокий вдох. Все кажется нормальным на первый взгляд. У него была мысль, что Моясу могла сама где-то силой удерживать Изуку. Но что она сделала бы Изуку, у которого целых два пистолета, не считая ножа? А у нее самой — слабенькая причуда? Кацуки отбрасывает эту догадку тотчас же. У нее кишка тонка для такого. Но все же от Изуку ни слуху ни духу. Он утром несколько раз проверил входную дверь, мало ли, куда могло письмо упасть. Но ничего нет. Остается два варианта — Изуку схватила полиция. Или он решил разорвать все связи с Кацуки по непонятной причине. От последнего сердце болезненно сжимается. Кацуки сегодня подрабатывает в агентстве. У него еще есть в запасе время, поэтому он лениво плетется в сторону небоскреба — офиса Старателя — пожевывая сэндвич. Когда он поднимается на верхний этаж, то оказывается, что Старателя нет не месте. По словам Камиджи, он опять на каком-то задании. Кацуки косится на его закрытый кабинет, поймав себя на мысли, что хотел бы разузнать еще какую-нибудь полезную для Изуку информацию как тогда с датой нападения на Лигу Злодеев. Но мотает головой, сжав с силой запястье. Лучше не думать о таком, потому что, если его поймают с поличным, он вылетит из агентства как пробка. Нужно быть осторожнее. — Хочешь пойти на патрулирование? — вдруг спрашивает его Камиджи. Кацуки поднимает брови и поворачивается к ней всем телом. На патрулирование? Его сердце принимается биться в разы быстрее, стоит ему услышать эти слова. — Конечно, хочу, — прямолинейно заявляет он. — А с кем и куда? — Со мной, — произносит Камиджи. — В район Санъя, там в последнее время неспокойно стало. «Куда?..» — мысленно переспрашивает Кацуки. — «Это же тот район, где живет Деку. Черт, а если и она знает о его поимке? В это посвящены Всемогущий и Старатель. Старперы и ей разболтали, что ли?» — крутятся в его голове предположения. Кацуки весь на нервах, поэтому он и не думает о том, что Изуку и это патрулирование никак не связаны, и Камиджи лишь слышала об этом злодее из новостных сводок. — Так что, пойдешь? Соображай быстрее, не хочу терять зря время, — нетерпеливо бросает Камиджи. Скрещивает руки на груди, так что ее кожаный геройский костюм чуть слышно скрипит на плечах. — Пойду, — кивает Кацуки. — Только, — он бросает взгляд на свою школьную форму, — переоденусь. — Только не тяни резину. Кацуки поправляет кожаные перчатки на руках, подошва на пятках глухим звуком отдается от поверхности асфальта. Камиджи идет впереди, накручивая на палец огненный локон. Кацуки оглядывается по сторонам, отмечая, что здесь он уже проходил однажды, когда заблудился, провожая Изуку. Но ему кажется этот район довольно тихим, хотя Камиджи сказала, что здесь неспокойно. Может, все-таки герои как-то узнали, что Изуку здесь живет. И поэтому ведут Кацуки, чтобы вывести его на чистую воду и доказать, что тот связался со злодеем. Он ежится, чувствуя, как по спине каплями стекает холодный пот. «Ты слишком много накручиваешь на себя,» — думает Кацуки, поправив ремни на груди, которые, кажется сильнее давят на ребра. — «С чего бы героям так подло поступать? Сначала найдут доказательства, а потом уж… Но если вспомнить, как Всемогущий приперся к моим предкам и все вынюхал про Деку, про его прошлое и меня… От этих «правильных» героев жди какой угодно подлости!» Кацуки ловит себя на мысли, что начинает смотреть на героев под несколько другим углом после предложения Всемогущего помогать расследованию. Может, Изуку не во всем ошибался насчет «фальшивок»? — Чего ворон считаешь? — Камиджи будто выдергивает его рывком из собственных размышлений, хлопнув по плечу. — Давай разделимся, а то до вечера не управимся. Нашему агентству выделили вообще самый большой район, вот что значит герой номер два, — усмехается она. — У Всемогущего должен быть самый большой район, он же номер один, разве не логично? — интересуется Кацуки, мысленно добавив: «Не знаю, сохранит ли он свою позицию после того видео…» — У него вообще нет района для патрулирования, он же у вас в академии преподает, — отвечает Камиджи. — Так что, не боишься разделиться? В этих переулках черт ногу сломит, поэтому держи, — она бросает Кацуки прямоугольный предмет, и тот поспешно его ловит. Вертит его в руках и отмечает, что это самая обыкновенная рация — черная коробка с недлинной антенной. — Для связи, — поясняет Камиджи. — А еще в нее встроен маячок, так что, если потеряешься, я тебя найду. Она поднимает руку и постукивает указательным пальцем по циферблату электронных часов. Кацуки молча кивает, сунув рацию в карман штанов. — Держим связь. Только не нарывайся на драку, окей? Если встретишь каких-нибудь злодеев, сигналь мне. Не хватало еще твои кости по Санъе собирать. Кацуки фыркает, но не перечит. Все равно он не собирается именно «патрулировать». У него есть свои собственные планы. Пока они с Камиджи шли из агентства, он подумал, что было бы не плохо разузнать что-нибудь о месте жительства Изуку. Если тут он тут живет, то, скорее всего, вместе с ним и вернувшийся Убийца Героев. Кацуки решает найти последнего, чтобы понять, что же случилось с Изуку. Он ломал голову, как воплотить в жизнь свой план, если Камиджи будет с ним ходить. Но она сама предложила разделиться, что ему как раз на руку. Так что Кацуки, усилием воли скрывая радость, идет в противоположную от Камиджи сторону. Кацуки приглядывается к каждому углу, стараясь зацепиться взглядом хотя бы за какого-нибудь прохожего, чтобы можно было спросить об Изуку. Вдруг ему повезло бы, и это прохожий знает про Изуку и про то, где тот живет. Он замечает кучку подростков помладше его в затертой школьной форме. Они, сгрудившись, прикуривают от одного бычка, зажатого между пальцами самого большого из них, видимо, главаря их банды. Заметив Кацуки, они бросаются в рассыпную, шикнув довольно громко: — Черт, герои тут! Кацуки не успевает ничего сделать, как переулок пустеет. Он опускает взгляд и смотрит на свой геройский костюм. Цокает языком и идет дальше, ускорив шаг. Отпинывает пустую консервную банку, ухом загремевшую в тишине. Дешевые лапшичные наполнены людьми, которые, галдя и переговариваясь между собой, сидят за высокими столиками и быстро орудуют палочками. Их видно сквозь запыленные стекла огромных, в размер стены лапшичной, окон. На крыльце лапшичной сидит мужчина со светлыми волосами пшеничного цвета. Засаленные локоны лохмотьями свисают с висков. В руке он держит банку пива. Подняв мутный взгляд на Кацуки, мужчина сминает банку и отбрасывает в сторону. Его сильно штормит, видимо, это была не единственная банка пива, выпитая им за сегодня. Кацуки морщится и отворачивается, но мужчина окликает его: — Эй, герой, что забыл в этой дыре? Проваливай… а то это… все равно славы не заработаешь. Кацуки переводит на него взгляд и приглядывается. Мужчина сует руки в карманы, сутулится и вразвалочку идет к нему. На нем непонятного фасона пиджак, рубашка серого цвета сильно помята. Кацуки удивляется, как ему не холодно практически без верхней одежды. Когда тот подходит ближе, Кацуки замечает что-то, чернеющее у него на шее. Приглядывается и видит странный цветок с ажурными лепестками. И тут его пробирает дрожь — он вспоминает, что у Изуку была точно такая же татуировка на шее. Мужчина проходит мимо него, будто сбившись с курса, но Кацуки резко хватает его за рукав, заставив остановиться. Мужчина поднимает на него мутный взгляд и заплетающимся языком спрашивает: — Че тебе… надо? — Знаешь парня моего возраста с зелеными такими волосами? — Кацуки поднимает руку, помахав над головой. А потом пальцем тычет в щеки. — И с веснушками вот тут? Ну что, знаешь? Мужчина задумывается. В его взгляде появляется намек на осознанность. Он чешет рукой, подбородок, а потом, осклабившись, произносит: — Какие наглые подростки пошли, так им все и скажи… Деньги вперед. — Чего? — переспрашивает Кацуки, опешив. Мужчина издает раздражающий хохот, обдав Кацуки тошнотворным запахом перегара. Внутри кипит и клокочет злость, готовая вот-вот выплеснуться наружу. — А ты что, думал, я тебе просто так расскажу? Плати, а потом скажу, знаю или нет этого твоего парня с зелеными волосами. И… чем там еще? Веснушками? — Да за кого ты меня принимаешь, кусок дерьма! Кацуки, скрипнув зубами, поднимает руку, замахнувшись. В ладони вспыхивают искры, затрещав. Мужчина бросает взгляд на его ладонь, и глаза широко распахиваются, а алкоголь, верно, весь выветривается из крови. Кацуки видит, как он тянется рукой к поясу, что-то металлическое блестит в его пальцах. Он молниеносно ударяет в плечо, несильный взрыв прожигает ткань одежды, немного подпалив кожу. Мужчину отбрасывает назад, он истошно верещит, схватившись за плечо. Кацуки оглядывается, испугавшись, что его кто-нибудь увидит — ведь на лицо настоящее избиение. Но людям в лапшичной глубоко начхать, что происходит снаружи. Они привыкли к такого рода происшествиям. И снаружи тоже никого. Отсутствие свидетелей придает Кацуки смелости, он подходит к катающемуся по асфальту мужчине, садится на корточки. В поднятой ладони опять вспыхивают искры готовящего взрыва. Указательным пальцем берется за чеку на гренадерских наручах. Ему не поздоровится, если Камиджи узнает, чем он занимается. Кацуки надеется, что в рации кроме маячка нет прослушки. Адреналин, ударивший в голову, придает смелости: — Если не скажешь, что знаешь о Деку, я выдерну чеку, и останешься без ебала, понял? — рявкает Кацуки. — Считаю до трех… Раз… Он медленно тянет на себя чеку, как резко останавливается, услышав крик мужчины: — Ладно, ладно скажу! Знаю его… Линчеватель это, на нашего босса работал… мы вместе с ним заказы выполняли и… Кацуки рывком поднимает мужчину, схватив его за воротник. — Если знаешь его, то покажи, где он живет. Живо! Мужчина доводит Кацуки до неприглядного здания. От подоконника первого этажа до врытого в грунт столба протягивается леска, на которой колыхаются развешенные тряпки. Кацуки поднимает голову, разглядывая окна. Мужчина мнется на одном месте и вдруг подает голос: — Слушай, если Линчеватель узнает, что я его героям сдал… Может, заплатишь все-таки? «Достал уже». Кацуки разворачивается, и в его глазах отражается вспышка взрыва. Мужчина отшатывается, хотя его все равно не задело бы. А потом поспешно убегает, только пятки сверкают. Кацуки фыркает, подумав, какие же якудза ссыкло. И еще в голове мелькает мысль, что сейчас он вел себя совсем не по-геройски. Но какая разница, если своего он добился? Кацуки душит голос здравого смысла и совести, взывающие к нему, и распахивает дверь, которая оказывается не запертой. Он проходит по коридору, застеленному ковриком болотного цвета, оглядывается по сторонам, когда оказывается в просторной комнате, темной и безлюдной. Кацуки поджимает губы, бросает взгляд на лестницу, ведущую на верхний этаж. Ботинки стучат по ступенькам, эхом отскакивая от стен. Поднявшись наверх, Кацуки видит еще одну дверь. Между дверью и полом небольшая щелочка, через которую пробивается полоска света. Кацуки замирает, прислушиваясь. Доносится тихий голос, который, кажется, принадлежит ребенку — высокий и даже писклявый. Кацуки подходит к двери и резко распахивает ее. Он застывает на пороге, совсем не ожидая увидеть подобную картину. На полу сидит Эри, прижимая к груди ярко-рыжего кота, который вырывается из ее рук и яростно шипит на незваного гостя. Спина колесом, усы в разные стороны, когти впиваются в футон. Девочка с мгновение изумленно таращится на Кацуки, а потом вскакивает и бросается к нему. — Папа! — Кацуки вздрагивает, когда сжимают в крепких объятиях. Он сдерживается, лишь поджимает губы, отодвинув от себя девочку. Терпеть не может детей, которые еще вдобавок ко всему прочему липнут к нему. — Не называй меня папой, дура, — говорит он. Садится перед ней на корточки. — И что ты вообще здесь делаешь? Разве ты не была в академии со Всемогущим? Какого хрена ты здесь? — Меня забрал Изуку-сан, — отвечает Эри. В голове Кацуки молнией сверкает догадка, что же все-таки произошло в тот день, когда на Всемогущего напал Чизоме, но он не успевает ухватиться за нее и как следует обдумать. Эри вся сжимается и опускает голову, на лице отражается грусть, смешанная со страхом. — Только… только он опять пропал… — Пропал? — переспрашивает Кацуки. — Н-но… — Его уже третий день нет дома, — продолжает Эри. — Он вернулся три дня назад, когда тоже его долго не было. А потом опять… Мне очень страшно сидеть одной, даже Чизоме-сан ушел. Я так рада, что вы пришли, Кацу… — Об этом потом, — перебивает ее Кацуки. — Когда именно он пропал? Эри неуверенно смотрит на Кацуки, вздохнув. — Я не знаю, но… три дня назад Изуку-сан достал что-то из-под… — Эри поворачивается всем телом в сторону и пальцем указывает на прямоугольник футона. Кацуки следит за ее движениями. — Достал вон оттуда какой-то сверток и ушел. Он был… как будто радостным. И так и не вернулся. Эри делает судорожный вздох и вдруг всхлипывает еле слышно: — Кацуки-сан, вы же… вы же найдете его? — она хватает его за руки, сжав кожаные перчатки. — Пожалуйста, Изуку-сан говорил, что вы настоящий герой… и значит, вы спасете его! «Он так говорил про меня?» — мелькает в мыслях, но у него нет времени думать об этом. Эри еще крепче сжимает руки Кацуки, и вдруг из ее глаза брызжут слезы. Кацуки морщится, невольно отпрянув. Не хватало ему еще плачущего ребенка. Эри порывисто обнимает его, не дав отодвинуться, и Кацуки приходится смириться. Он вздыхает и, подняв руку, похлопывает ее по спине. Еще одна из причин, почему он терпеть не может детей. — Ну не ной, а… Раздражает твое нытье, — произносит Кацуки, хотя у самого сердце так и сжимается от жалости к бедному, брошенному ребенку. Эри всхлипывает и мямлит ему в грудь: — Вы же… найдете Изуку-сана, да?.. Вы же так заботились о нем тогда… Кацуки закатывает глаза и фыркает под нос: — Найду-найду… За тем я и пришел сюда, идиотка. Отпусти меня. Эри кивает и отстраняется, вытирая тыльной стороной ладони щеки. — Ты не знаешь, куда он пошел с тем свертком? — Нет, — мотает головой Эри. — Изуку-сан ничего не говорил, но… Я слышала, как они с Чизоме-саном до этого разговаривали про какой-то долг и деньги… «Долг и деньги?» — задумывается Кацуки. — «В свертке, скорее всего, были как раз-таки деньги. Могло ли быть такое, что он пошел отдавать какой-то свой долг, а там его свои же злодеи и схватили? Черт, все стало еще запутаннее, чем было!» — А этот… — язык не поворачивается назвать Убийцу Героев по имени, к тому же уважительно. — Этот тип знает, куда поперся Деку? Эри молча пожимает плечами. Из-за спины появляется Виннер, недоверчиво косится на Кацуки, фыркнув в усы. Эри наклоняет голову и проводит ладонью по макушке кота. Кацуки чешет в затылке, скрипит на ладони кожаная перчатка. Он замирает, рука так и остается поднятой к голове. Слышатся шаги, словно кто-то поднимается по лестнице. Кацуки поворачивается к двери, хотя Эри никак не реагирует на звуки. Или просто не слышит. Дверь распахивается, и Кацуки чувствует на себе прожигающий взгляд Убийцы Героев. — Чизоме-сан! — улыбается Эри. Кот запрыгивает ей на колени и сворачивается клубочком. Отворачивается мордой к ее животу. Она гладит его по спине и шепотом говорит ему: — Да, Виннер, давай тихо посидим, пока папа с Чизоме-саном будет говорить… Убийца Героев — последний, кого хотел бы сегодня встретить Кацуки. Несмотря на то, что для Изуку этот человек очень дорог, Кацуки не питает к нему ни капли уважения. — Никак Взрывокиллер пожаловал… — произносит Убийца Героев, закрывает за собой дверь, толкнув ее ногой. Стягивает с плеч ремни, за которые прикреплены ножны с катаной. — Проникновение в чужой дом — да это статья. Начинаешь закон нарушать, герой? — Кто бы говорил, — хмыкает Кацуки, смерив Убийцу Героев презрительным взглядом. Тот прислоняется спиной к двери, скрещивает на груди руки. Кацуки, сидя на футоне, волком смотрит на него снизу вверх, разглядев сначала металлические пластины на обуви, покрытые тонким налетом засохшей крови. Он морщится, представив, как Убийца Героев бил кого-нибудь ногами по лицу. — Зачем пришел? Тем более в полной амуниции, — с иронией в голосе спрашивает Убийца Героев. — Патрулировал район, — честно отвечает Кацуки. — А сюда пришел по делу. — Ну и по какому же? — поднимает брови Убийца Героев. Кацуки кашляет, прочистив горло. Поднимается, чтобы смотреть Убийце Героев прямо в глаза. И спрашивает напрямик: — Знаешь, куда пропал Деку? Убийца Героев морщится и цокает языком. — С каких это пор мы перешли на «ты», а, героишка? — Просто ответь на вопрос, — шипит Кацуки. — Самому интересно, где он шляется, — чуть помолчав, произносит Убийца Героев. — Сначала на все выходные пропал, вернулся и опять пропал. Я, грешным делом, подумал, что с тобой где-то таскается… «Ну, он и был со мной в выходные,» — думает Кацуки, но решает не говорить об этом. — «Но это не твое собачье дело». — Но раз ты здесь и тоже его ищешь, значит, причина в другом… — протягивает Убийца Героев. — Он же связался с якудзами из своих «Заветов», долги выплачивал. Уверен, все это до добра его не довело. Я прочесал все близлежащие районы, но пацан как сквозь землю провалился. — С якудза из «Заветов»? — переспрашивает Кацуки. Он встретил одного из них, и он помог ему найти этот дом. Если повезет встретить его вновь, Кацуки обязательно вытрясет из него душу, пока не узнает, что же произошло с Изуку. — Тебе пацан не рассказывал, что ли? — хмыкает Убийца Героев. — Ну, оно и понятно. Он с этими якудза заказным убийством занимался. Слышал про убийство Сасаки Мирая? Их рук дело. Кацуки чувствует, как по спине пробегает холодок. В памяти обрисовывается эпизод, когда Изуку был у него дома, их разговор будто звучит в его голове, поставленный на повтор. И слова Изуку звенят в ушах: « —Как думаешь… я бы смог убить Сасаки?» «Неужели он не просто так спросил об этом?» — оцепенев, думает Кацуки. — «Я… я хочу защитить убийцу?» Кацуки с силой сжимает кулаки. Да, он понимает, кто такой Изуку. Но каждый раз, когда он слышит о его преступлениях, ему становится не по себе. Особенно, когда он знал этого героя, Сасаки Мирая. Кацуки на секунду чувствует закравшийся в душу страх, что он и сам становится ничем не лучше преступника, пытаясь спасти убийцу. «Нет, я хочу защитить то, что мне дорого… Я защищаю не Деку, как злодея. А как… своего парня. Любимого человека. Это разные вещи, разные, слышишь!» — мысленно кричит он сам себе, видимо, бледнеет, не в силах скрыть охватившие его эмоции. Убийца Героев замечает перемену, отразившуюся на лице Кацуки, и ехидно говорит: — Что, пацан и об этом не рассказывал? — Не твое дело, — хрипит Кацуки. Его раздражает тон, с которым этот злодей разговаривает с ним. Его бесит, что он так ничего и не узнал об Изуку. Единственное, что успокаивает — так это то, что Изуку не сбежал просто так, не желая приходить на свидание. Кацуки стискивает зубы до ноющей боли в деснах. — Лучше скажи, куда Деку ходил позавчера? — Позавчера? — эхом повторяет Убийца Героев. — Долг отдавал одному контрабандисту. — Какому? — Тебе все так и скажи, — фыркает Убийца Героев. — Где будет пацан закупаться, если ты настучишь на контрабандиста своим дружкам-героям и его лавочку прикроют? — Я не буду стучать, — говорит Кацуки. — Просто скажи, кто он и где торгует. Убийца Героев холодно смотрит на него, потом вздыхает и диктует адрес контрабандиста. Кацуки быстро печатает за ним в заметках в телефоне. Помолчав, Убийца Героев добавляет: — Только не вздумай явиться к нему в таком виде. У него много оружия, так что не успеешь и глазом моргнуть, как он сделает из тебя швейцарский сыр. — И без тебя знаю, — хмурится Кацуки. И, сделав над собой усилие, произносит: — Спасибо. Убийца Героев кажется удивленным подобными словами, но ничего на них не говорит. Поправляет сползший с шеи шарф. — Думаешь, этот торгаш замешан в исчезновении пацана? — Убийца Героев чешет подбородок. — Не думаю, что ему это принесло бы хоть какую-нибудь выгоду. А он никогда не делает ничего, что не принесет прибыли. — Я пока ничего не думаю. Просто узнаю, куда потом пошел Деку, — отвечает Кацуки, как вдруг слышит скрипучие звуки, донесшиеся из рации в его кармане. Он быстро выхватывает ее подносит к уху. — …киллер, Взрывокиллер, прием! — из рации звучит голос Камиджи. — Ты чего на одном месте завис? Прием! Слышишь меня? Кацуки смотрит на Убийцу Героев, который вовсе отворачивается. Делает вид, будто ничего не слышит. Цокнув языком, Кацуки подносит ко рту рацию и говорит, зажав кнопку: — Слышу-слышу. Я не завис, у вас маячок, наверно, сломался… — он чертыхается чуть слышно под нос, услышав, как Убийца Героев насмешливо фыркает. — Я по округе хожу. Кацуки даже не обращает внимания на то, как легко в последнее время у него получается врать. — Хорошо, — после недолгого молчания отвечает Камиджи. — Все нормально? Не было никаких происшествий? — Нет, все тихо. — Отлично. Возвращайся на то же место. Все понял? Кацуки кивает и отвечает, чуть помедлив: — Да, сейчас вернусь. Он убирает палец с кнопки, разорвав связь. Убийца Героев поворачивается к нему и издает негромкий хохот: — По округе ходишь, да? Ну ты… — Заткнись, — шипит Кацуки, пихая рацию обратно в карман. Она никак не хочет залезать, ткань собирается складками и мешается. Кацуки вновь чертыхается и решает оставить ее в руке. Делает шаг и направляется к двери, но выход ему преграждает продолжающий стоять на одном месте Убийца Героев. — Пропусти. — Скатертью дорога, — отходит в сторону Убийца Героев. Кацуки хватается за ручку двери, как замирает, услышав за спиной голос: — Ты неплохой герой, один из немногих настоящих. Но ложь до добра не доведет. «Еще будешь учить меня жизни!» — Кацуки толкает дверь и выходит из комнаты. — Кацуки-сан уже уходит? — слышится вслед голос Эри, которая подбегает к двери, приоткрывает ее. Выглядывает наружу и смотрит, как Кацуки спускает по лестнице вниз. Камиджи ждет его на месте, где они разделились. Нетерпеливо постукивает ногой. За все время патрулирования Камиджи не заметила никакой активности злодеев, словно «почувствовали, что герои пришли», как она сказала. Кацуки на ходу придумывает, что тоже не видел ничего необычного или подозрительного. Когда они возвращаются в агентство и Кацуки идет переодевать геройский костюм на обычную одежду, то замечает с недоумением, что несколько гранат, прикрепленных к ремню, пропало. Он зависает на некоторое время. А потом воздух под ладонью с оглушительным хлопком взрывается. «Вот же сволочь тот якудза… И как он только успел стащить?» — рычит про себя Кацуки. — «Ну ничего, я еще припомню тебе это. Только подожди, я найду тебя и размажу ебало по асфальту…» Кацуки возвращается домой после подработки в отвратительном настроении. Но, приблизившись к дому, невольно поднимает голову и взглядом находит окно квартиры Моясу. Там горит свет. Он сам не знает, зачем сделал это. Причин подозревать ее нет, но внутренний голос просит не ослаблять бдительность. Кацуки останавливается в нескольких шагах от входа в дом, открывает заметки и пробегает взглядом по напечатанным словам. Туда ходил Изуку перед тем, как пропасть почти на два дня. Кацуки резко разворачивается и идет в противоположную от дома сторону, параллельно открывая карту на телефоне. Подпольный магазин контрабандиста находится далеко отсюда, но он не может оставить все как есть.***
Кацуки плечом толкает дверь, спустившись в подвал по узкой, крутой лестнице. В одной руке сжимает чемодан с геройским костюмом, в другой — телефон, экран которого продолжает гореть, показывая маршрут. Кацуки выключает его и сует в карман куртки. Над потолком горит одинокая, тусклая лампочка. В «магазине» пусто. Кацуки подходит к своеобразному прилавку, ударяет по нему кулаком, выкрикнув: — Есть тут кто? Отвечай! Его голос эхом отскакивает от стен, повторившись несколько раз, и повисает в воздухе. Кацуки цокает языком, постукивает пальцами по поверхности. Поворачивает голову, услышав чуть различимый шорох. Влево тянется коридор, слегка освещенный. На стене мелькает длинная и широкая тень. Потом из-за поворота выползает фигура мужчины средних лет, довольно полного и неповоротливого. Толстяк хватается рукой за угол и смотрит на Кацуки уставшим взглядом. — Чего орешь? Первый раз у меня, что ли?.. Что тебе? Кацуки опирается о прилавок и, с трудом сдерживая себя, произносит: — К тебе приходил два дня назад парень с зелеными волосами… Линчеватель, — ему кажется, или толстяк замирает, вытянувшись по струнке. — Куда он после тебя пошел, не в курсе? — Не знаю, — резко отвечает толстяк. — Он мне деньги отдал и ушел. Что с ним потом было — без понятия. Кацуки на примере сегодняшнего якудзы в районе Санъи понял, что силой можно легко добиться нужной информации. И теперь ему это не кажется чем-то неправильным. На пол с грохотом падает брошенный чемодан, Кацуки упирается двумя руками в прилавок и перемахивает через него, оказавшись напротив толстяка. Он хватает его за воротник и, резко развернув, прижимает спиной к выдвижным шкафчикам, встроенным в стену. С глухим стуком толстяк ударяется затылок. И стуку вторит взрыв, раскрошивший поверхность шкафчика. Толстяк в панике дрожит, открывает рот и истошно верещит, так что у Кацуки закладывает уши. Он морщится, зажмурившись. Мотает головой, приводя себя в чувства. — Черт… сам-то зачем орешь так? Говори, куда он пошел после тебя? Кто мог его схватить? — Я не знаю! — голос толстяка срывается на визг. — Не знаю! Я простой продавец, откуда мне знать… — Выкладывай, что знаешь! — рявкает Кацуки, и в ладонях опять вспыхивают затрещавшие искры. — Что ты с ним сделал? «Если из-за тебя с Деку хоть что-то случилось!..» — чуть не рычит он, а глаза испещряет ярко-красная, выделяющаяся паутина сосудов. — «Я тебя убью, сволочь!» Толстяк втягивает голову в плечи. Делает глубокий вздох, а потом выпаливает: — Это… Фукувару-сама приказал!.. Я Линчевателю ничего не сделал, только позвонил Фукувару-саме и сказал, что он отдал мне долг!.. А что с ним было дальше я без понятия! — Фукувару-сама? — повторяет за ним Кацуки, нахмурившись. — Это что за хер? — Г-глава «Мацубы» … — мямлит толстяк своими пухлыми губами. — Только не выдавай меня… Кацуки расслабляет пальцы, и толстяк медленно сползает вниз. Скрипнув зубами, он перемахивает обратно через прилавок, хватает брошенный чемодан и вылетает из подвала. Хлопает дверь, сотрясая стены. Кацуки практически бежит обратно, пятнами ложится свет от фонарей на его лицо, тянется хвостом черная тень. Он пулей поднимается вверх по лестнице на свой этаж. Тяжело дыша, Кацуки прислоняется спиной к дверному косяку. Поднимает руку и закрывает ей лицо. «Значит, дура Моясу тут точно ни при чем…» — думает Кацуки. — «Черт бы ее побрал, лучше бы она была виновата. Легче было бы достать. А этот Фукувару-сама — кто он? Что с ним делать?.. Лишь бы с Деку все было в порядке…» Кацуки наступает на пятки ботинок, разуваясь. Плетется в комнату. Плюхается в кресло, которое делает полуоборот по инерции. Достает телефон и, нажав на иконку поиска, печатает на клавиатуре: «Мацуба». Но поиск ничего не выдает. Кацуки откладывает телефон в сторону и задумывается. Где-то он уже слышал это название. Он хмурится, старательно копаясь в закромах своей памяти. Потом хлопает себя по лбу. Кацуки слышал об этом от Аизавы. «Мацуба» и «Восемь Заветов Смерти» развязали войну, а он сбежал из академии, чтобы хоть как-то себя проявить. А это значит, что Фукувару — это глава якудза. Кацуки зарывается ладонью в волосы, вздохнув. — Ну и влип же ты, Деку. И где мне, черт тебя дери, искать? Кацуки в ту ночь так и не засыпает. Когда время переваливает за полночь, он вскакивает, услышав странный стук. Вертит головой из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда исходит этот звук. Подходит к окну, когда раздается очередной требовательный удар по стеклу. Сердце пропускает удар. Кацуки смотрит в темноту, уверенный, что бредит.