Паутина в цветнике

      — Вообще-то, у меня пока нет титула, поэтому ты вполне можешь обращаться ко мне на ты! — Джин, очаровательно хмурясь, отставил пустую тарелку, которая осталась после особенно вкусного и организованного Чимином обеда. — Как говорит Его величество: пока мы наедине и всё такое прочее.       Джин жил при дворце, но невозможно отказаться от старых привычек по щелчку пальцев, даже если его сделает снявший при тебе маску король. Ему очень нравился его новый знакомый, а в такой ситуации единственно верным решением было продолжить знакомство, чтобы постепенно убедиться в том, что вы хорошо ладите, имеете общие интересы и взгляды и, наконец, окончательно сблизиться. Тем более, Чимин был слугой, и от него не приходилось ожидать каких-то интриг, как от других обитателей дворца, и здесь Джин в тайне от себя радовался, что не успел познакомиться с ними всеми. Ему хватило бывшего фаворита Тэхена, который, несмотря на свое выплескивающееся из всех щелей очарование, производил неоднозначное впечатление. Как будто внутри него было что-то другое, немилое и недоброе, которое это очарование просто выталкивало наружу, чтобы освободить себе место.       — Честно сказать, ты мне тоже понравился. — Чимин, которому было позволено отобедать вместе с господином, совершенно свободно откинулся на спинку кресла. — Я знал, что у моего господина хороший вкус, но… — Слуга придвинулся к столу, сцепив перед собой руки. — О чем ты говорил с Его величеством, если не секрет? Скажу сразу — я обо всем доложу, но насколько я знаю, ты и так не собирался от него ничего скрывать.       Услышав это, Джин замялся. Не то чтобы он хотел держать это в тайне — просто, наверное, важно было самому озвучить это Тэхену в глаза.       — Сделал предложение, от которого сложно отказаться. — Джин вздохнул. — Знаешь, я хотел стать фаворитом Его величества, но когда я думал об этом за пределами дворца, всё казалось проще. У меня вообще нет никакого опыта: ни романтического, ни сексуального. Мой друг меня пытался предупредить о том, что это тема очень тонкая и оттого острая, которая сумеет сильно ранить меня. Я не верил. А потом убедился в том, что мой друг был прав, а я просто наивный идиот.       Чимин слушал его очень внимательно и сосредоточенно, мысленно уже прикидывая, что полезного затем сможет доложить Тэхену. Но здесь, несмотря на большую симпатию к Джину, у него было оправдание перед ним же — уверенность в том, что Его высочество не причинит ему вред. Не станет, не захочет и другим не позволит. Поэтому, он имел право знать.       — Наверное, поэтому ты привлек к себе столько внимания. Двор видел много красивых девушек и молодых людей, которые изначально были готовы на всё, чтобы заслужить снисхождение и привилегии от Его величества и к нему приближенных. Я говорю со знанием дела, потому что появился здесь вместе с тем, как мой господин получил приглашение остаться во дворце — я жил с ним в одном доме, и мой отец был и остается дворецким в доме Его высочества, в который он теперь как раз и отправился, чтобы помочь своей доброй матушке. — Сказав это, Чимин с теплом улыбнулся, и Джин сразу понял, что эта характеристика женщине была выдана не из вежливости. — Кажется, что тебя за твою неосмотрительность и наивность двор должен был бы наказать, окунув с головой в твою же беспечность, подождав момента, когда ты начнешь задыхаться, чтобы только после этого за волосы вытянуть на поверхность. Так обычно здесь и происходит. Но тебе повезло — мир познается в сравнении, и ты со своими вдруг вскрывшимися принципами, стал глотком свежего воздуха. Знаешь, в чем парадокс? Ты можешь быть принципиальным моралистом по природе своей, но когда тебя окружают люди более легкие на подъем, ты невольно подстраиваешься, рано или поздно. И вот кто-то теряет себя, а кто-то лишь укрепляется в собственных убеждениях. Тэхен из таких. Особенно, после того, как успел разочароваться.       — А ты… Можешь мне немного больше рассказать об этом… Трэе? — Джин спросил это настолько осторожно, как будто даже не надеялся на то, что его посвятят в эту тайну.       — Я не могу говорить за Его высочество, но вполне могу обрисовать ситуацию в общих чертах. Особенно, если ты пообещаешь не заводить этот разговор с Тэхеном. — Чимин нахмурился. — С ним мы так и так поссоримся и помиримся, а вот с тобой…       — Я не болтливый. — Джин нахмурился зеркально, вспомнив о том секрете, что поведала ему Роза и то, с каким успехом он смог всё оставить в тайне. — Обещаю.       — Тэхен был влюблен в него. С того самого момента, как Трэй появился во дворце по приглашению Её величества, которая с чего-то решила, что этот молодой человек будет хорошей компанией для ее сына. — Чимин усмехнулся, и в этом было что-то злое, что Джин запомнил, но не стал заострять на этом внимание, понимая, что скорее всего ему откажут в пояснениях. — Он быстро всех очаровал, потому что на самом деле умен и сообразителен. Увлек Тэхена, вскружил ему голову, причем, не только своим умом, но и… Думаю, ты понимаешь. — Чимин многозначительно опустил голову, не сводя с Джина глаз, пока тот лишь покраснел слегка и кивнул. — Всё было серьезно, Трэй получил статус фаворита, и всё такое. А потом… Предложил Тэхену поучаствовать в оргии.       Услышав это, Джин не смог сдержать удивление, и Чимин уже готовился подставить ладони, чтобы поймать его стремительно выкатывающиеся глаза.       — Всё это было подано под соусом, что они оба получат новые впечатления, удовольствие и всё остальное прочее, но… Я думаю, ты понимаешь, как к этому может отнестись влюбленный человек, который свою любовь логично делить ни с кем не хочет. А Трэй горел этой идеей. А Тэхен всё понял, достаточно быстро лишившись надежд относительно взаимности серьезных чувств. Он согласился на его предложение, но вот только не участвовал, лишь наблюдая со стороны — наблюдая за тем, как его бывшая любовь самозабвенно отдавалась чужим рукам. Вот и всё.       Джин не знал, что ответить, только растерянно моргая, даже не пытаясь представить, что мог испытывать в этот момент Тэхен. Если бы Джин был на его месте… Он бы заплакал, это точно. Или всех бы переубивал, возможно, как раз в этот момент проливая слезы. Злые.       — Своей любви можно простить что угодно, кроме предательства, а мой господин — неглупый мальчик, и он успел вспомнить то, в чем его убеждал Трэй — в чувствах, в близости, в истинной привязанности. Правда, не упомянул, что пока он будет привязан к Тэхену, его задница будет развлекаться отдельно от его сердца, не скованная обязательствами. — Чимин ухмыльнулся, прямо посмотрев на Джина. — То, что у тебя нет опыта, это своего рода гарантии, что как раньше точно не будет. Поэтому он тебе доверяет, и это безусловная реакция.       — Вообще… — Джин прокашлялся. — Я не понимаю этого правила, что даже фавориты могут спать… между собой. Мне кажется, если ты… ну… отдаешь себя… то одному. А как же…       — Теперь я понимаю Тэтэ. — Джин был слишком взволнован, чтобы заметить это слишком фамильярное упоминание господина, а Чимин лишь улыбался. — Это правило появилось тогда, когда Его величеству и Его высочеству надоели все эти утехи. Если бы я был сплетником, я бы обязательно тебе рассказал о том, что последнее время в покои Его величества захаживает только Роза, в то время как Его высочество всё чаще коротает время один или же в компании для бесед, а не секса. — Чимин многозначительно улыбнулся, затем гордо расправив плечи. — Но я не сплетник, поэтому ты сам обо всем узнаешь со временем.       Джин был серьезным, а потом громко рассмеялся.       — Что тебе предложил Его величество?       Вопрос был задан слишком внезапно, и у Джина не было возможности от него уйти.       — Стать его фаворитом. Только его фаворитом, без возможности сблизиться с кем-то другим, в том числе, с Его высочеством.       Услышав это, Чимин вмиг стал непроницаемо серьезным.       — Я не буду тебя спрашивать, что ты решил — не мое собачье дело. Но дам тебе один совет, который ты можешь отложить на тарелку и подождать, когда я ее унесу. — Слуга вдруг заговорил настолько задумчиво и даже строго, что Джину оставалось только внимать. — Не думай над этим долго. Не размышляй. Не пытайся высчитать то, что можешь получить и то, что можешь потерять. Стать фаворитом — это не только про выгоду золотом. К этому предъявляются высокие стандарты. Ты получаешь золото и отдаешь верность. Не себя — верность. Преданность. С тебя потребуют преданности. Не послушаешь сердце — будешь страдать. Не послушаешь разум — будешь страдать тоже, но чуть позже и, возможно, чуть меньше.       — И… что делать? — Джин нахмурился.       — Первая мысль. Озарение. Интуиция. Ты в любом случае будешь жалеть о принятом решении, но если доверишься моменту, не будешь винить себя за неправильный расчет. Тем более, что оба претендента очень благонадежные.       — Звучит хорошо, но… Я хочу быть честным с Его высочеством.       — Похвально. — Чимин кивнул. — Тогда просто дождись его возвращения, не делая резких движений. Тем более… — Слуга обратил внимание на висевшие на стене часы. — Нам пора на прогулку. Обед нужно не только съесть, но еще утрясти. Ты не против?       Джин отрицательно покачал головой. Возможность освежить голову или же выветрить из нее ненужные мысли. Одно из двух. Один из двух. Его величество или Его высочество.

***

      — Мы должны кого-то встретить?       Джин шел рядом с Чимином, скучающе оглядываясь по сторонам и пытаясь не думать о том, каким наивным он был, когда выходил из экипажа, преисполненный надежд. Наивных. Такой же наивной была надежда на то, что они теперь увидят Его высочество. И Джин резко остановился, когда увидел…       — Юнги?!       Это казалось сном, и молодой человек было бросился к своему другу, но был остановлен вцепившейся в его локоть рукой.       — Тебе стоит быть осмотрительнее, когда тебе оказывают внимание и король, и принц.       Чимин сказал это сквозь зубы, чтобы озвученное достигло только ушей Джина, и тот повернулся к нему.       — Я понял.       Он кивнул, а затем уже спокойнее направился к Юнги, который что-то смущенно отвечал слуге, мгновением ранее помогавшему ему выйти из экипажа.       — Юнги! Я очень рад тебя видеть!       Джин решил, что так привлечь внимание было бы приличным, пусть и не слишком подходящим под определения дворцового этикета, но всё стоило того, когда он увидел улыбку Юнги, самую широкую и очаровательную. Видеть здесь своего самого близкого, после отца, человека было наградой и огромным утешением.       — Джин!       Юнги тут же подлетел к нему, но увидев взгляд Чимина, на глазах сник, успев в этот момент вспомнить, что теперь всё было иначе.       — Господин Юнги. — Чимин тем временем низко склонил голову, прижимая к груди руку. — Я безмерно счастлив приветствовать вас во дворце, и от лица моего господина, Его высочества, хочу еще раз сердечно поблагодарить вас за то, что вы согласились поучаствовать в сегодняшнем вечере, несмотря на то, что эти планы не были озвучены вам заранее.       Юнги слушал внимательно, лишь сдержано кивнув.       — Я всегда рад доставить удовольствие столь изысканной и достопочтенной публике.       Он в последний момент успел остановить себя, чтобы не поклониться, только теперь заметив на незнакомом молодом человеке ливрею, а не праздничный камзол или повседневный сюртук.       — Я провожу вас в сад Его высочества, где вы спокойно сможете пообщаться без посторонних глаз и лишних ушей. — Чимин вытянул руки в нужном направлении, намекая на то, что они могут идти. — Его высочество велел мне отдельно позаботиться о том, чтобы у вас была возможность пообщаться. Господин Джин. — Чимин обратился к Джину, который повернулся к нему. — Он знал, что вам будет приятно провести время в обществе своего лучшего друга. И музыкальный вечер был организован именно по этой причине.       — О… — Джин открыл рот, не сразу его закрыв. — Это… очень приятно.       Тэхен пригласил Юнги во дворец под предлогом развлечения двора, на самом деле желая дать возможность Джину поделиться со своим близким человеком тем, что ему удалось пережить за это время. Утешиться рядом с лучшим другом.       — Мне, кстати, обещали солидную плату за это спонтанное выступление. Очень щедрую, и надеюсь, у меня будет возможность поблагодарить Его высочество. — Юнги оглядывался по сторонам, как будто стремясь запомнить дорогу, если ему вдруг придется возвращаться одному.       — Разумеется, господин. Уверен, что Его высочество захочет с вами поздороваться лично.       Спустя несколько минут Джин уже заметил знакомый ему и скрытый густыми, но по моде подстриженными зарослями полисадник.       — Здесь вы сможете приятно провести время. Если пожелаете, я могу организовать для вас небольшой пикник. Вы голодны, господин? — Чимин обращался к Юнги, который тут же смутился, но всё же кивнул. — Хорошо. В таком случае, я всё организую в самые короткие сроки.       Чимин первым стал обходить живую изгородь, и остановился, заметив, что в саду уже кое-кто был, опустившись рядом с прудом, аккуратно расправив юбку.       — Госпожа…       — Я нахожусь здесь, потому что Его высочество лично позволил мне здесь находиться. Поэтому, Чимин, ты можешь не удивляться и не рассыпаться в лицемерных комплиментах — я просто пришла посмотреть на рыбок.       Джин теперь видел, кто именно находился в саду, и когда девушка повернулась… Это совершенно точно была Аяка, и теперь можно было сказать, что у Его величества был действительный талант, потому что выглядела девушка как на портрете. Правда, в солнечном свете ее бледность слегка отдавала золотом, как и светлые волосы, которые немного потеряли в своей снежной пепельности. Девушка замерла, а потом ее взгляд с Джина скользнул куда-то ему за спину, и… Аяка прямо на глазах стала еще бледнее.       — Госпожа. Прошу простить за то, что прервал — я бы не посмел, но Его высочество…       — Госпожа Аяка! — Джин решил, что теперь ему прилично и вежливо будет проявить инициативу знакомства. — Позвольте представиться. Меня зовут Джин. И я…       — Очень приятно, Джин. Я слышала, но… — Ее голос звучал ниже, чем до этого, отдавая как будто нервной хрипотцой. Она до сих пор не поднимала глаза, при этом заламывая пальцы, не заметив желание Джина поцеловать ее руку, как было прилично и положено при знакомстве. — Очень приятно.       — Мне тоже стоит представиться?       Юнги вышел вперед, поравнявшись с Джином, и, подняв на него широко распахнутые прозрачно-серые глаза, девушка сделала шаг назад, неловко оступившись. И первым ее успел ухватить Юнги, с силой сжав локоть, чтобы уберечь от падения в пруд. Пусть и не глубокий, но пышная шелковая юбка явно успела бы пострадать.       — Спасибо, господин Юнги. — Девушка выдернула руку, судорожно вдохнув и не выдохнув и заговорив уже себе под нос, не в силах скрывать болезненное волнение. — Я ужасно неловкая. Некрасивая и… — Сказав это, Аяка быстро присела в нечто наподобие реверанса. — И невоспитанная. Прошу простить, мне пора.       И она почти бегом покинула небольшой сад, как будто подгоняемая в спину тремя парами уставившихся ей вслед глаз.       — Я… Госпожа очень скромна. — Чимин покачал головой, уже думая о том, что обязательно отправит к ней слуг, чтобы справиться о ее состоянии, о чем бы обязательно позаботился Тэхен, если бы увидел её в таком состоянии. — Я займусь закусками. А вы разговаривайте, господа. Только, прошу, соблюдайте светские приличия.       И Чимин тут же удалился, пока Джин повернулся к Юнги, который сохранял задумчивость.       — Меня сегодня рисовал король — он, оказывается, художник, причем, гениальный. Судя по тому, насколько потрет госпожи Аяки, который он мне показал, соответствует… оригиналу.       Юнги молчал, и Джин потянул его к скамейке.       — Ты о чем задумался? — Он с любопытством смотрел на друга, который не сразу перевел на него отсутствующий взгляд.       — Мне впервые удалось оказаться с ней так близко. Хотя она всегда приходит на все мои концерты. Герцогиня, отец — почетный Премьер, но она всегда просит слуг поставить себе стул в каком-нибудь углу подальше, и рядом с вазонами слушает меня. Я могу поклясться, что она чувствует каждую отыгранную ноту. Я никогда не видел лица вдохновеннее — она проживает музыку, и возможно, поэтому забирается подальше от тех, кто лишь использует ее как приятный фон для бесполезных разговоров.       Джин давно не видел у своего лучшего друга такой отстраненной и подчиненной неведомым ему мыслям задумчивости.       — Его величество… Он тоже говорил мне, что… герцогиня его муза. И что ему очень жаль, что она считает себя некрасивой.       Джин прекрасно слышал это отчаянное некрасивая, и ему также стало грустно за девушку, как королю. Возможно, она не соответствовала общепринятым стандартам, но какая вообще разница, когда тебя рисует и тобой восхищается Его величество?! Глупости какие.       — Никого красивее в своей жизни не видел.       — Подожди… — Джин сосредоточенно нахмурился, наклонившись, как будто пытаясь лучше вглядеться в задумчивое лицо друга. — Ты что… Влюбился?!       — Ага. В герцогиню. И мечтаю жениться на ней. — Юнги закатил глаза, при этом откинувшись на кованую спинку и закинув ногу на ногу, на колене нервно сцепив свои длинные пальцы. — Я не настолько амбициозен, как ты. И, что важнее, не настолько хорош. — Юнги перевел на Джина наполненный подозрениями взгляд. — Ты сказал, что Его величество тебя рисовал. Ты здесь два дня, а…       Джин вздохнул, в этот момент понимая, что Юнги жаждал перевести тему, и в этом случае, это было нужно им обоим.       — Он предложил мне стать его фаворитом, пообещав титул и состояние.       — И ты говоришь об этом так, как будто тебя приговорили к казни. Понял. — Юнги кивнул.       — Знаешь, когда он позвал меня в свои покои, я был реально приговорен. С пробкой в заднице. — Джин буркнул это себе под нос, пока его друг пытался очень сильно не удивляться, чтобы своей реакцией не травмировать и без того явно травмированного друга. — Не врут, хотя на деле это не так уж мучительно. И ладно, если бы я хотел чего-то такого… — Джин поднял на Юнги распахнутые глаза. — Я реально чуть не умер, Юнги, думая о том, насколько ты был прав.       — Не новость. — Музыкант отмахнулся. — Чем всё закончилось?       — Ничем. Меня спас Его высочество, который тоже предложил мне стать его фаворитом.       — А тебя до сих пор, кажется, готовят к казни. — Юнги резко выпрямился, полностью развернувшись к Джину. — Ты же хотел этого! Откуда такое настроение? — Он нахмурился. — Тебя всё-таки обижали? Скажи мне честно.       — Нет. — Джин покачал головой. — Нет, наоборот! Утешили, и… Я… не знаю, кого выбрать.       Юнги ничего не отвечал, затем с нежностью улыбнувшись, потянувшись к руке Джина, но остановив это движение. Однако, его друг заметил и уже был благодарен.       — Я всегда знал, что ты самый красивый и самый достойный из всех, и говорил тебе это, но я представить не мог, что ты так быстро добьешься расположения… Я… Я бы порадовался за тебя, но ты, кажется, сам не рад.       — Я не знаю, кого выбрать. Правда. И это немного мучительно.       — В смысле? — Это, кажется, успело Юнги немало удивить. — Между королем и принцем, который пусть и наделен властью, но она ни в какое сравнение не идет с королевской, ты не можешь выбрать? Джинни, я не специалист, но мне кажется, выбор очевиден. Его величество даст тебе намного больше, чем кто бы то ни было, а ты, кажется, мечтал именно об этом. Титуле и деньгах, которые сможешь отчасти использоваться для помощи отцу.       — Да. — Джин обреченно повесил голову. — Ты прав.       — Ты выглядишь так, как будто к той самой казни тебя приговорил я. — Юнги фыркнул, затем нагнувшись, с беспокойством заглядывая в глаза Джина. — В чем проблема?       — Мне не нравится Его величество так, чтобы я… — Он нахмурился. — Ходил с золотой пробкой в заднице и с нетерпением ждал…       — Золотой? — Юнги не успел скрыть удивление. — У тебя буквально... золотая задница.       — Идиот. — Джин надулся, но затем всё же улыбнулся. Они всегда были родственными душами, которые думали одинаково. Одинаковые глупости. — Я не о том.       — Ты говорил мне, что тебе всё равно и ты сможешь потерпеть.       — Ты еще не понял, что я тоже идиот, и побольше чем ты? — Джин округлил глаза. — Это не так просто, как оказалось.       — Да что ты! — Юнги не удержался и всплеснул руками, заметив обиженный взгляд друга. — Прости, но я предупреждал.       — Мне нравится Его высочество. Он… Был добр ко мне и… Он красивый. Красивый настолько, что… Привлекательный. Мне… хочется его касаться. Я думаю о том, как он будет меня касаться, и эта мысль не вызывает во мне отвращение. Наверное, наоборот… — Джин опустил глаза. — Но король сказал, что принц никогда не даст мне то, что он может дать мне.       — А ты хочешь… — Юнги запнулся, понизив голос почти до шепота. — Заняться с Его высочеством…       — Не знаю. — Джин нервно мотнул головой, затем вернув другу вновь наполненный и отчаянием, и надеждой взгляд. — Но с Его величеством я этим точно заниматься не хочу. И чтобы он трогал меня… интимно. — Он покраснел, опустив глаза. — Не хочу. Король мне приятен, очень, но не в этом... смысле. По крайней мере, пока, и я совсем не уверен, что потом что-то изменится.       Юнги взял время на размышление.       — Ты же понимаешь, что я не могу тебе ничего советовать в этой ситуации? Хотя… — Он задумался, и Джин стал смотреть на него пристальнее. — На самом деле, ты выбираешь между благосостоянием и чувствами. И здесь просто нужно правильно расставить приоритеты. Я уверен, что принц тоже сможет тебе что-то дать. Наверное. Если захочет, да? Или ему запрещено? Или что?       — А я знаю? — Джин удивленно распахнул глаза, затем вновь их опустив. — Ничего не знаю. И не могу обсудить это с Его высочеством, потому что он уехал. Но должен вернуться к вечеру.       — Тогда оставь все свои размышления до момента, когда поговоришь с ним. Думаю, он сможет внести ясность и развеет твои сомнения.       — А если… Мне не удастся с ним поговорить? Или король станет требовать ответ раньше назначенного срока — он ведь может… — Джин вновь сник, уперевшись двумя руками в край сидения, вытянув ноги, почти касаясь аккуратно кромки пруда. — И что тогда?       — Ты можешь не выбирать и просто уехать отсюда. Всегда есть запасной выход. — Юнги пожал плечами.       Джин об этом не думал. Кажется, Джин думать не умел.       — Вообще, ты уже знаешь, кого выберешь. Просто пока боишься этой ответственности и пытаешься сомневаться. Мы всегда знаем, как должны поступить, но если этот выбор нам по какой-то причине не нравится, делаем вид, что не можем выбрать. К сожалению, это всегда срабатывает так.       — Ты очень мне помог. — Джин надул губы.       — Ты знаешь — я не умею утешать.       — Тогда поговорим о твоей любви.       — Я не умею утешать, но умею драться.       Услышав это, Джин улыбнулся, повернувшись к Юнги, который пытался выглядеть агрессивно, но затем лишь с обожанием улыбнулся в ответ.       — Что бы ты ни выбрал, я всегда буду рядом. Утешайся этим.       — Так что там насчет твоей любви?       На этот раз раздался смех, и после беседа потекла непринужденнее, отвлеченная от всех насущных проблем. Возможно, Чимин был прав — ему не нужно думать. Не до того момента, когда он увидит Его высочество.

***

      — Это неформальное мероприятие, поэтому Его величество выбрал для вас молочно-розовый, с вышивкой золотой нитью. Прошу, господин.       Джин с восхищением смотрел на камзол без рукавов, который слуга держал в руках так бережно, как будто от этого зависела его жизнь. Хотя, по тому, насколько качественно и роскошно была выделана тяжелая шелковая ткань, можно было легко предположить, что подобное украшение гардероба стоит целое состояние. И Джин аккуратно вдел руки в объемных шифоновых рукавах в предназначенные для них прорези, затем спиной ощутив прохладу гладкой атласной подкладки.       — Всё в порядке?       Услышав голос, слуга, дождавшись, когда камзол окажется на широкий плечах, тут же развернулся к двери, затем согнувшись пополам.       — Ваше величество.       Джин склонил голову, пока Чонгук позволил слугам выпрямится и продолжить дела.       — Тебе нравится? Ты будешь меня сопровождать сегодня. Надеюсь, это тебя не обременит.       — Мне… — Джин успел привыкнуть к тому, что красивые глаза не скрывались маской, и теперь чувствовал себя неуютно. — Очень нравится. Но что значит сопровождать? Ничто из того, что может доставить вам удовольствие, не станет бременем для меня.       — Звучит как музыка. — Его величество как будто в приступе вдруг накатившей на него мечтательности запрокинул голову, затем, пристально смотря на Джина, сделал шаг к нему, оказавшись слишком близко. — Я появлюсь в зале вместе с тобой, чтобы ты понял, что такое быть фаворитом короля. Человеком, которому король благоволит и которого ценит выше всех остальных. Которого холит, лелеет и старается делать всё, чтобы доставить удовольствие, скромно надеясь получить такое же удовольствие в ответ. Человеком, власть которого над собой король признает открыто. — Чонгук говорил теперь тише, и в его голосе не было волнения — только внутри Джина, который был совершенно заворожен, не замечая, как пальцы, на которых на этот раз не было перчаток — только пара перстней, аккуратно взялись за шелковые ленты воротника его рубашки. — У фаворита Его величества нет власти над другими, но над королем… Встать на колени и покорно склонить голову, превратиться в слугу, при том, что на тебе королевская мантия — это не только волнует сердце, но и разогревает кровь. Сначала ты будешь гордо задирать нос, замечая на себе завистливые и до края восхищенные взгляды в придворном окружении, а затем будешь также смотреть уже только на меня в моих покоях… — В голосе слышалась улыбка, и завязав расслабленный бант, Его величество мягко прихватил подбородок Джина, заставив того слишком внезапно выбраться из навеянной мягким и убаюкивающим голосом задумчивости. — Я говорю тебе это, чтобы ты примерно представлял… Что это привилегия не только для тебя, но и для меня. И я буду просить об этом, а не просто терпеливо ждать твоего ответа.       Джин всегда был уверен в себе, но теперь в нем бушевали сомнения. Неужели всё решало то, что он был не тронут никем? Вполне возможно, и эта мысль… Она придавала такому повышенному вниманию немного смысла — Джин был хорош собой и абсолютно невинен, при том, что судя по разговорам, и король, и принц были пресыщены чувственным опытом. Но…       — А Роза? Она же…       Джин пытался с ней увидеться днем, чтобы справиться о ее здоровье, но слуги сказали, что госпожа отправилась в город на прогулку, и Джин, честно попытавшись, смирился с тем, что они встретятся только на вечере. Интересно, Его величество сказал своей единственной фаворитке, что у нее… Они станут соперниками.       — Она будет сопровождать Ее величество. — Голос короля звучал совершенно спокойно, и, оглядевшись и поняв, что слуги оставили их одних, Чонгук потянулся к затылку, развязав удерживающие на нем маску шелковые ленты. И Джин даже выдохнул с облегчением — смотреть на живое и при том очень привлекательное лицо, украшенное богатой и обворожительной мимикой было куда приятнее, чем на бездушно застывшее выражение. — Но если ты сомневаешься насчет того, что мне не потянуть двух фаворитов — у меня есть два локтя, которые я в готовности всегда предложу для опоры, и при этом, вокруг меня будет в два раза больше красоты. Ради такого украшения… Стоит постараться.       Прозвучало двусмысленно, и Джин не смог ничего поделать — только покраснеть, пока Чонгук с лукавой улыбкой и без стеснения вглядывался в его лицо, подобравшись еще чуть ближе. Джин дернулся вперед, успев почувствовать на своей пояснице руку, и ему оставалось только упереться ладонями в плечи Его величества, кожей ощущая гладкость шелковой вышивки. На короле был серый, будто припорошенный серебром камзол, весьма скромно украшенный затейливыми вензелями и россыпью мелких камней. И Джин, обратив внимание на свой наряд и наряд короля, понял, что они сочетались. Как будто это изначально было подстроено.       — Ты не против?       — У меня есть выбор?       Джин пропустил вдох, чувствуя внутри волнение. Не страх, но… Это было странное ощущение, которое нельзя было однозначно назвать приятным. Смущение, щепотка раздражения и неловкости, совсем чуть-чуть, и что-то тёплое, разливающееся внутри, издали похожее на волнение, томящей тяжестью складывающееся где-то в животе… Джин впервые ощущал что-то подобное, смотря в глаза Его величества, которые искрились вместе с хитрой улыбкой. Они с Его высочеством были абсолютно разные. Принц улыбкой развлекал и поднимал настроение, а король, кажется… Улыбался ради других целей. Своим желаниям, о которых думал теперь, и Джин мог поклясться, что всё это видел в его глазах.       — Да, есть, Джин.       Его величество стал в один момент серьезным, и эта смена настроения далась ему очень эффектно.       — Нам нужно идти.       — Да, Ваше величество.       Джин уже должен был привыкать к тому, что этот вечер, несмотря на свою неформальность, обяжет его в строгости соблюдать придворный церемониал. Интересно, когда они с Его величеством появятся в бальном зале, Тэхен уже будет там? Джин его так и не видел — только то, что небо заволокло тучами, которые заставили воздух раньше положенного времени потемнеть и загуститься. Где-то гремела гроза, а Его высочество был верхом… А если он решил остаться у своей матушки, чтобы переждать эту непогоду? А если Джин его так и не увидит сегодня?       — О чем ты думаешь?       Он дернулся, ощутив на щеке мягкое прикосновение пальцев, затем заметив серьезный взгляд короля.       — Что мой отец вполне мог бы сделать такие же по роскоши ткани. — Джин решил перевести тему и сделал шаг назад, когда Его величество его отпустил.       — Твой отец занимается производством тканей? — Король, кажется, искренне удивился.       — Да, у него небольшая мануфактура. Он делает как дорогие ткани, которые и приносят основной доход, так и дешевые, стараясь не экономить на качестве — у него не всегда были деньги и он знает, что такое их недостаток.       — Благородно. — Король коротко кивнул. — Как только ты станешь моим фаворитом, я отправлю к твоему отцу своего главного портного, и если он решит, что качество тканей подходит для королевского дворца, я выдам твоему отцу рекомендательное письмо, которое объявит его поставщиком двора Его величества. А это будет законным поводом для расширения мануфактуры, на основании которого я вполне легально смогу выделить ему необходимые субсидии.       Джин слушал. И понимал. Точнее, не понимал, как вообще он мог до сих пор сомневаться в своем выборе. Правда, если отец узнает, он вряд ли одобрит подобную жертву. Значит, он не должен будет узнать.       Только о том, как все мужчины раскланивались, а женщины рассыпались шелестом шелка в реверансах, когда они рука об руку с Его величеством шествовали, а по-другому это нельзя было назвать, по бальному залу, собравшему как обычно много гостей. Разумеется, все расшаркивались перед королем, но Джин имел возможность стоять в этот момент с ним рядом с высоко поднятой головой. И этой головой вертеть, пытаясь рассмотреть в скоплении роскошно одетых людей Его высочество. Не удавалось. Возможно, это был знак, в который людям просвященным верить не полагалось, но Джин теперь был лишь растерян. Наверное, это не то качество, которое обычно помогает в принятии верных решений.       — Ты великолепно держишься, Джин. Как принц. Надеюсь, ты уже сделал правильный выбор.       Король сказал это, наклонившись близко к своему будущему фавориту, заставив того покраснеть, но, как принц, он не стал опускать смущенный взгляд. Принц. Это был элегантный комплимент или намек на возможность продвижения по любовной линии? Тучи над головой Джина всё сгущались, примерно как за большими окнами, по которым, как будто стремясь попасть внутрь, колотили дождевые капли. Наверное, это всё-таки был знак.

***

      Чимин сбегал по лестнице, пытаясь не убиться на ступеньках, по дороге успев схватить одного из слуг, дав ему короткое, но очень важное указание. Камердинеру Его высочества хватило пары минут, чтобы оказался у главных ворот, прикрываясь подхваченным до этого из чужих рук плащом, который уже собирал на себя льющуюся с неба воду.       — Промок как собака!       Его высочество, спешившись, уже отдал загнанную как будто погоней лошадь в руки своего конюха, дав ему наставление позаботиться о своей боевой подруге, которую он погладил по мокрой, спутанной гриве, затем прислонившись к ней лбом, наверное, в этот момент извиняясь за то, что так поступил. И с ней, и с собой, просто пытаясь не замечать уже набирающуюся на шиворот воду.       — Ничего не случилось по дороге?       — Ее размыло. — Тэхен, взяв из рук Чимина плащ, чтобы поднять его и над своей головой, стремительно направился к спасительной крыше. — Пришлось объезжать. А до этого я чуть не подрался со своей матушкой — она не хотела меня отпускать, но…       — Гук предложил твоему Джину стать его фаворитом. Они вместе завтракали, а теперь вместе светятся на балу. Он отрядил Розу развлекать Ее величество, чтобы ничего…       — Что ты сказал? — Тэхен остановился, чуть-чуть не добравшись до высокого, подпираемого массивными колонами свода. — Он предложил Джину…       — Поставил ультиматум. Он или ты. — Чимин смотрел на Его высочество с сожалением и всё-таки сумевшим заслонить его нежным обожанием. — Нужно…       Тэхен смотрел прямо перед собой, затем медленно поднявшись по ступенями, передав Чимину плащ. Он думал о чем-то, на ходу пытаясь расстегнуть пуговицы куртки, которые не желали так просто протискиваться в разбухшие от влаги кожаные петли. Он думал о том, что из родительского дома его гнала не нечистая сила, как думала его любимая матушка. И не успев подумать более ничего, он стремглав бросился по лестнице, длинными ногами переступая по несколько ступенек, не замечая, как отвратительно липли к ногам успевшие впитать влагу кожаные брюки. Оставалось надеться, что вся вода, что он успел впитать за то время, что провел верхом, успеет из него вытряхнуться, и на этой мысли он несколько раз мотнул головой, рассыпав вокруг россыпь холодных брызг.       Кажется, он обещал Джину дуэль с королем? Что ж, пришло время. Тем более… Он скорее умрет, чем просто так что-то уступит Его величеству, который… Видел самые слабые места и потому просто не мог промахнуться.