***
— Расслабься. Обещаю, я не буду кусаться. Чонгук сказал это Джину на ухо, и тот, пытаясь сосредоточиться на чарующей своим благозвучием музыке, которая теперь выходила из-под пальцев его гениального друга, неуверенно кивнул, при этом улыбнувшись. Он танцевал с Его величеством, уже отчаявшись обнаружить в зале Его высочество. Наверняка, он остался со своей матерью. Это было понятно — за окном бушевала непогода, а когда ты верхом, а не в экипаже… Даже в экипаже это порой было опасно. Мысль нечаянно коснулась страха, что с принцем могло что-то случиться, и Джин тут же отогнал ее. Он просто не смог присутствовать. — Ты хорошо вальсируешь. — Спасибо, Ваше величество. — Джин пытался не смотреть на маску, стараясь представлять себе лицо, которое успел запомнить. — Вы тоже, если мне уместно теперь говорить об этом. — Уместно. Ты можешь говорить мне всё, что угодно, особенно если это что-то о том, какой я великолепный и как всё умею. В голосе Чонгука появилось забавное самодовольство, и Джин улыбнулся уже искреннее, прильнув к Его величеству в тот момент, когда он его закружил, уводя на очередной круг. И вдруг… Джин дернул головой в ту сторону, где… Сначала он заметил Розу, нежно-голубое платье которой невозможно было пропустить, как и укутанную в него миниатюрную фигурку. А рядом с ней… Сердце перестало биться, а затем заколотилось с огромной скоростью. — Там… Там Его высочество! По крайней мере, он был жив и здоров, но когда Джин получил возможность его рассмотреть… Он явно был только с дороги, и для конной прогулки он выбрал не приличное и привычное для подобных мероприятий облачение, а… Наверное, нужно было покраснеть, но Джин лишь завороженно следил за неприлично и вызывающе красивой статью Его высочества, и глаза, даже если бы Джин очень захотел, ни за что бы не потеряли его во всем роскошном многообразии танцующих. А ведь это было непозволительно даже если ты был принцем — в присутствии короля нельзя было появляться в подобной одежде, тем более, промокшей, и на этой мысли Джина, Тэхен как будто нарочно изящно тряхнул головой, пока тонкие пальчики Розы заботливо и с нежной улыбкой убрали от его лица непослушную и явно влажную челку. И девушка, наверное, засмеялась, когда принц закружил ее, заставив на миг потерять равновесие. — Что он себе позволяет? Джину всё же пришлось отвести глаза, когда он услышал, как произнес это король. Со злым раздражением, и если в голосе еще не было агрессии, с каждым новым шагом Тэхена, легко увлекающим за собой фаворитку короля, риск ее возгорания повышался. — Мы… можем передохнуть. Джин понятия не имел, как следует себя вести, чтобы не попасться под горячую руку, пока Чонгук, судя по повороту его головы, глаз теперь не спускал с танцующей и как будто ничего не замечающей вокруг пары. — Ваше величество… — М? — Король как ни в чем ни бывало повернулся к Джину, взгляд которого пытался упереться в почти полностью скрытые глаза, а не безжизненную маску. — Вы… расстроены? — Да, если ты собираешься меня утешить. Голос звучал мягко, с чуть игривой нежностью, но было в этом что-то зловещее. Слишком сильный контраст с тем, что Джин слышал до этого. — Как я могу вас утешить? Очевидно, он обязан был это сделать, потому что в этот момент единственный составлял Его величеству компанию. — Выйти со мной. Мне нужно сделать пару лишних вдохов без посторонних глаз. И Чонгук, который до этого уверенно вел его, не прерывая вальсовый ход, направил Джина в сторону от танцующих, затем остановив и позволив взять себя под локоть. Они вышли на просторный балкон, украшенный цветущими вазонами, и Его величество тут же подошел к каменному ограждению, облокотившись на него. А Джин поднял глаза к небу, заметив, что уже излившиеся тучи теперь рассеивались, понемногу открывая спрятанные до этого непроглядной сизой пеленой звезды. — Ты уже решил что-то? Чонгук повернулся к нему, теперь подпирая каменные перилла задом, скрестив на груди руки. — Вы же дали мне время до завтра. — Твои сомнения теперь меня оскорбляют. — Возможно, я смогу помочь их развеять. Джин резко обернулся, заметив в широком проеме Тэхена, и тут же опустил глаза, пока Его высочество расслабленно направился к Его величеству. — Ты надулся теперь. Я обидел тебя? Ты сам отправил свою фаворитку развлекать Ее величество, а когда я решил ее немного отвлечь от змеиного шипения, ты готов меня убить. — Тэхен говорил совершенно спокойно. — Останься. — При этом не дав Джину, для ушей которого явно не мог предназначаться этот разговор, покинуть балкон. — Я не займу у вас слишком много времени. — Меня уже не так просто обидеть. А ты подставил девушку, которая доверчиво согласилась помочь тебе в твоей игре. И в этом случае, я не стану наказывать тебя, как организатора, повесив всю вину на твою прекрасную соучастницу. — Маска оставалась непроницаемой, пока в голосе слышалась обида. Обида, не агрессия, и Джин, поняв это, попытался скрыть удивление. Кажется, в этой ситуации король должен быть взбешен, а он был… обижен. — Перестань. Роза верна тебе как никто здесь, и наказав ее, ты накажешь себя. — Тэхен сделал шаг к королю, по дороге прихватив Джина за локоть и мягко притянув к себе. — Или ты освобождаешь место? В таком случае, на мне нет вины за участь несчастно влюбленной девушки. — Насколько ты помнишь, мы оба обратили внимание на… — Я обратил твое внимание на него. — Тэхен отпустил Джина, которому оставалось только слушать. — Спасибо, Тэтэ. — А сам ты обратил внимание на Розу. — Ты зря надеешься, что упоминание Розы сможет как-то повлиять на… — Чонгук запнулся, но маска скрывала все его эмоции, которые могли найти выход только в голосе, который быстро покрылся ледяной коркой. — Решение Джина. И ты теперь ведешь себя не только непозволительно невежливо в моем присутствии, но и жестоко. Тебе стоило бы сначала поговорить с ним, а затем уже устраивать сцену. Я не собирался ничего скрывать и теперь играю в открытую. Я сделал щедрое предложение, и выбор теперь за ним, в то время как мне остается только ждать. Ты поступаешь жестоко теперь, заставляя его чувствовать себя виноватым. — Он будет чувствовать себя виноватым, только если уже принял твое предложение, но не решается его озвучить в моем присутствии. И здесь… — Тэхен перевел свой взгляд на Джина. — Ты прав, я поступаю жестоко. И я, как и ты, буду ждать его решения. Только, в отличие от тебя, я ничего не буду обещать. — Тэхен вновь перевел свой взгляд на Его величество. — И уйду теперь. Я вымотался в дороге, и мне нужно скорее принять горячую ванну, чтобы случайно не умереть от переохлаждения. — Сдаёшься? — Ага, только не обижай Розу. Я пообещал ей, что она однажды с моей помощью станет королевой. Тэхен усмехнулся, сделав шаг назад, спиной повернутый к дверям. — Желаю вам хорошо провести вечер. И передайте, пожалуйста, господину Юнги, что он гений, но я промок до нитки и должен спастись. — Горячее вино. — В голосе Его величества теперь угадывалось беспокойство. — Спасибо за совет. Тэхен еще раз коротко и немного нервно улыбнулся, затем стремительно удалившись, и Джин смотрел ему вслед, дернувшись в тот момент, когда понял на чем именно до этого держался его задумчивый взгляд. — А я могу просто уехать? — Он повернулся к Его величеству, который, кажется, намеревался вернуться к гостям, поравнявшись с Джином и вежливо взяв его под руку. — Играете вы, причем в какие-то нехорошие игры, но проиграю по итогу только я. И страдать буду. Я уже сознался в том, что был наивным и глупым, когда всё это придумывал, но сколько мне еще за собственную глупость оправдываться и отдуваться? Мне не нравятся все эти интриги. Его величество мягко потянул Джина, заставляя повернуться к себе. — Я могу дать тебе королевское слово, что ты единственный, кто при любом раскладе останется в выигрыше. Ничего не получишь, если решишь уехать, но отсутствие плохих последствий уже хороший финал. — Ты улыбаешься? — Джин почему-то чувствовал себя уставшим. — С нежностью. — И король направил своего будущего фаворита к выходу с балкона, почувствовав, как похолодел воздух. — Жаль, что госпожа Аяка не смогла присутствовать. Я бы вас представил друг другу. — А что с ней? — Джин встрепенулся, вспомнив, как остро девушка отреагировала на появление их в саду. — Мы с ней познакомились, но она, кажется, была так взволнована, что не продолжила знакомство, сбежав. Или ее смутил Юнги. — Ей не здоровится, но доктору она честно призналась, что просто не хочет выходить из комнаты. И… — В голосе короля послышалась задумчивость. — Я замечал, что она с особым трепетом относилась к музыке твоего друга, но… Возможно, она просто не успела подготовиться к столь неожиданной встрече. — Вообще, госпожа нравится моему другу. — Джин не знал, мог ли говорить такое посторонним, но вряд ли теперь Его величество начнет смеяться и всем об этом рассказывать. — Я подумаю, что можно с этим сделать. Они вышли, и Джин сразу заметил Розу, которая стояла чуть в стороне от широко распахнутых стеклянных дверей, заламывая руки и, кажется, успев обкусать губы, уменьшив их вдвое. Она оживилась, заметив короля и идущего с ним под руку Джина. — Ваше величество! Девушка дернулась было к Чонгуку, но тот лишь в повелительном жесте поднял руку, пройдя мимо, увлекая за собой Джина, который успел заметить, как изменилось лицо Розы, и без того смертельно бледное. А потом к своему удивлению он заметил Тэхена, который не успел покинуть бальную залу, пойманный, возможно, у самых дверей Трэем. И Джин остановился, невольно заставив остановиться и Его величество, который смотрел теперь в ту же сторону, что и он. Тэхен любезничал с молодым человеком, положив ему ладонь на щеку и улыбаясь, а затем вышел. И Трэй, не долго думая, вышел за ним. — Пиявка. Если бы я мог, я бы выкинул его отсюда, спустив не с лестницы, а с балкона. И вновь в голосе Чонгука было злорадство, так не подходившее его милому лицу, но прекрасно сочетающееся с безучастной маской. — Неужели, Ваше величество, вы не можете избавиться от его общества? — Не могу, так как он… — Чонгук вздохнул. — Приглашен сюда моей матушкой, с мнением которой я обязан считаться. Как и с тем, что она пригласила его для себя. — Для себя? — Джин удивился. — Вы… — Ты можешь присоединиться к своему другу — он как раз взял перерыв. — Его величество чуть нервным движением махнул в сторону рояля, у которого крутились слуги, что-то предлагая смущенному Юнги, который не отказывался. — Я не знаю, вернусь ли, поэтому… Я буду ждать тебя в своих покоях, если ты решишь что-то. А тебе стоит решиться до того момента, как я усну — мне не хочется долго ждать. В голосе Его величества слышалась усталость, но на фоне раздражения, и Джин понял, что не нужно испытывать его терпение. Но, проследив за королем, он направился не к Юнги, оставив его на сладкое. Он уже принял решение, но теперь мог помочь той, которая пострадала не за что. — Постой! Джин не успел подойти к Розе, которая дрожащими руками явно стирала с лица слезы, затем юркнув на балкон, пытаясь закрыть тяжелые створки, но толстое стекло в металлической, посаженной на петли раме не далось. — Уйди! Я всё знаю! И ты… По эмоциями она кричала теперь, но делала это шепотом, не успев забыть о том, где находилась. Роза очень сильно возмущалась, и ее глаза так блестели, что, казалось, она в любой момент либо кинется на Джина с кулаками, либо упадет в обморок, до этого залив всё слезами. — Я хотел с тобой увидеться, но слуги сказали, что ты уехала. — Уеду! К черту! Если я ему не нужна, уеду! И знаешь, что я тебе скажу — единственный мужчина, который на самом деле заслуживает твою любовь — это твой отец! Девушка сказала это, в конце судорожно всхлипнув, отвернулась и обреченно опустила плечи, пока Джину отчаянно хотелось её утешить. — Он очень приревновал, когда увидел, как ты танцуешь с Его высочеством. Я был рядом и знаю, что его эмоции были искренними, и он ревновал тебя к нему, а не наоборот. Он обижен. Не злится, а именно обижен, а когда человек обижен, у него можно попросить прощения. Роза слушала как будто нехотя, дуя губы и по-детски прижимая к себе сцепленные на груди руки. — Ты примешь его предложение? — Я еще не решил. — Джин решил соврать. — Ты знаешь Трэя? — Его знают все. Если ты ни разу не получал от него приглашение поучаствовать в вечере чувственной драмы… — Роза сделала акцент. — Ты здесь не живешь, а служишь. И чтобы ты не думал, что он стремится в драматурги — это обычные оргии, где все со всеми, как в этих скабрезных книжонках, которые обычно продают на ярмарках под одеялами. Роза фыркнула, вновь отвернувшись, а затем поежилась, сильнее поджав голые плечи. — Он неплохой парень, как мне думается, но я с ним не общаюсь. — Девушка вздернула подбородок вверх. — В моей жизни есть только один мужчина. — Она осеклась, уже опустив голову. — Был один мужчина. И мне… Нужно собираться. Я завтра же уеду из дворца и забуду всё, как страшный сон. За приличного человека не выйду, после того, как отдала себя Его величеству, а он вряд ли сам подберет мне достойную кандидатуру… Буду папе помогать. Ходить по лечебным приемам и держать для него слуховую трубку. Возможно, им стоило бы вместе покинуть этот дворец, но прежде… — Подожди. Мне надо тебе кое-что сказать.***
Роза стояла, нетерпеливо подгоняя свою служанку, которая пыталась быть аккуратной, развязывая тугую шнуровку корсета. Ей удалось ослабить лишь несколько петель, когда дверь в покои фаворитки распахнулась. — Все свободны. Служанки тут же, низко склонившись перед Его величеством, стали отходить к дверям, которые Чонгук затем с громким стуком захлопнул, стянув и отбросив маску. Пока Роза спряталась за ширму, пытаясь понять, что могло ее ждать. Одно было точно — Его величество был раздражен, и надеяться на то, что он пришел, чтобы обнять ее перед сном, не приходилось. — Выйди. — Я не одета. — Ты боишься смутить меня? Не бойся, я постараюсь не краснеть. — Я боюсь... тебя. По голосу короля было отчетливо слышно, что в этот момент он был настроен недружелюбно и явно без излишней нежности, поэтому Роза… Не то чтобы она опасалась за свое благополучие и здоровье — просто ей редко приходилось видеть и слышать Чонгука таким. — Да? А танцевать с другим в моем присутствии ты не боишься? С каких пор ты решила, что можешь себя так вести со мной? А вот теперь слышалась обида, обычная обида, и Роза нерешительно выглянула из-за широкой ширмы. Его величество стоял посреди ее покоев, скрестив на груди руки и смотря теперь в окно, при этом сжав зубы. И его острый подбородок стал еще острее и мужественнее, и девушка невольно вспомнила, как любила водить по нему пальцем, пока, изнеженная и изможденная, лежала на плече короля, который, чтобы ей было приятнее, всегда чуть запрокидывал голову. Как она смогла бы без него… — Я… Обиделась! Что ты предложил Джину стать фаворитом, а мне ничего не сказал. Роза до сих пор выглядывала из своего укрытия, затем нерешительно выйдя, успев притянуть распущенную шнуровку, которая до сих пор удерживала, но не столь надежно на ней корсет. — Ты моя, и не можешь танцевать с другим, даже с Его высочеством. И этот факт не меняет ничего, даже то, что у меня будет другой фаворит. Ты моя. Стала ею однажды и теперь навсегда ею останешься. Моей. И ничьей больше. Странно, но в сказанном не было раздражения или стремления показать свое превосходство и власть — скорее каприз. Чонгук всё больше теперь походил на капризного ребенка, которого незаслуженно обидели и теперь обязаны были извиняться. Как она могла думать о том, чтобы уехать от него?.. — Я твоя. И ты не можешь сомневаться в моей преданности, даже если я танцевала с Его высочеством. Я всегда была и буду преданной… — Я знаю. — Чонгук буркнул это себе под нос, затем просто вытянув руку. В которой тут же оказалась тонкая девичья ладошка, и Роза с каким-то непередаваемым облегчением затем прижималась к груди Его величества, щекой потеревшись о мягкий шелк его рубашки. — Мне неприятно это. Мне очень неприятно. И я… Ты же знаешь, что я не сплю ни с кем, кроме тебя, после того… как ты стала моей. И не собираюсь изменять этому принципу. Я не ищу больше забавы — мне нужна любовь и верность. Чтобы я сам мог быть преданным, требуя преданность в ответ. А ты… Ты была красивой в чужих руках, Роза. Это жестоко по отношению ко мне. Услышав это, девушка попыталась отстраниться, а затем звонко рассмеялась, увидев, как Его величество обижено дул губы и щеки. — Тебе смешно? Может, закрыть тебя в темнице, чтобы ты подумала о своем поведении в тишине и покое? Вместе с Его высочеством. — Закрой. — Девушка вызывающе гордо вздернула подбородок, а потом даже улыбнуться не успела, почувствовав на шее легко сжавшиеся пальцы, которые резко дернули ее к мужским губам. В такие моменты не может быть сомнений, потом что твое тело, горячее, тающее и плавящееся в руках единственного, не позволяет тебе думать, сдирая всё ненужное с чувств, обнажая их и выставляя напоказ. Любовь горит страстью, а остывает нежностью. Когда тонкий пальчик, нежно продавливая кожу, чертит острую линию на лице Его величества, который, приподнимая голову и сжимая челюсть, чтобы выходило острее, держит в этот момент в руках свою королеву.***
— Ты жив вообще? Чимин с сомнением смотрел на Тэхена, который, приняв горячую ванну, упал в кресло, запрокинув голову на мягкий подголовник и раскинув по подлокотникам руки. На нем был халат из тонкой шерсти, который он мог обернуть вокруг себя несколько раз — в этом была особенная прелесть, потому что между тонких полотен шерстяной ткани образовывалась воздушная прослойка, которая грела. Плюс этот волшебный предмет домашнего облачения был очень длинным, в любом положении прикрывая босые ноги как одеялом. Чимин с завистью поглядывал на это торжество швейной мысли, но просить о таком же не решался — шерсть настолько тонкого и мягкого плетения, наверняка, стоила больше, чем можно было себе представить. А если добавить к этому вышивку... — Открой шкаф. На самой верхней полке есть такой же — я заказал его для тебя еще три недели назад. Тэхен не открывал глаза, пока Чимин свои от удивления выкатил. Но всё же неуверенно направился к шкафу, быстро убедившись, что в бумажном свертке лежал… Его мечта, к которой он тут же приложился щекой. Там, где он жил, было прохладнее, чем в обычных комнатах дворца, поэтому… — Я должен целовать тебе за это руки? — Нет, только ноги. Можешь приступать. — И Тэхен вытянул из-под мягких шерстях пол халата босые стопы, пока Чимин, нисколько не обидевшись, подал ему толстую глиняную кружку, из которой пахло красным вином, корицей и гвоздикой. — Спасибо. Я собираюсь напиться. И ты составишь мне компанию. Только теперь Тэхен мог понять, что был изможден. Он успел дойти до предела своих физических возможностей, и за предел его тащило что-то вредное, что заставляло сердце бешено биться, изматывая и без того лишенный ресурсов организм, даря обманчивое ощущение всесильности, при этом отравляя волнением. Теперь было по-другому. Он был раздавлен. Тело было раздавлено, и сердце. Хотя, в этом случае, он не смог окунуться настолько глубоко, чтобы не суметь всплыть. — Отдыхай. Чимин, не успев налить для себя вина, направился к двери, услышав осторожный стук. — Привет. Я… пришел попрощаться. Тэхен наклонил голову, из-за спины Чимина рассмотрев Джина. — Чим, достань, пожалуйста, из шкафа камзол господина — возможно, он будет великодушен и не станет его забирать. — Тэхен вздохнул, сумев выдать подобие улыбки, которую затем размазал по толстому краю чашки, сделав обжигающе горячий глоток вина, стремительно наполнявшего его теплом. — Джин, оставь мне адрес, где я смогу найти твоего отца — мне понравилась эта ткань, и я собираюсь сделать крупный заказ, оплатив его вдвойне. Я не могу помочь обзавестись еще одной мануфактурой, но дать возможность подзаработать… Легко. Возможно, заинтересую кого-то из придворных, и у вас прибавится покупателей. В голосе Его высочества слышалась несовместимая с жизнью усталость и тоска. Пока без отчаяния, без в любой момент готовых сорваться на истерику интонаций, но при этом была безысходность, с которой он пытался смириться, но не преуспел в этом. — Выпьешь с ним? Присядь. Чимин видел по лицу Джина, что тому было что сказать, поэтому почти насильно усадил его в кресло напротив Тэхена, всунув в руки чашку с вином, которая должна была предназначаться ему. — Пейте. Это поможет согреться. — За тебя. — Тэхен поднял кружку на подобии бокала, затем осушив ее и скривившись. — Я точно не умру, Чим. Ты доволен? Мне нужно что-то холодненькое. И Его высочество не успел скрыть удивление в блестящих глазах, когда увидел протянутую руку Джина. Он взял ее, на самом деле ощутив от нее холод, которым затем без стеснения потушил вызванный вином пожар на своих щеках, нагнувшись ближе к своему… к чужому. — Ты прощаешься, потому что… — Я отказался от предложения Его величества и завтра покину дворец. Услышав это, Тэхен очень резко и глубоко задумался, а затем уронил голову, покачав ею и не торопясь поднимать. — Знал бы ты, как иногда я хочу сдаться. Просто опустить руки и принять то решение, которое пусть и не избавит меня от проблем, но по крайней мере снимет с меня ответственность. Я хочу сдаться, как ты, уехать. Если бы не ты, я бы остался с матерью, и мне всё равно, что бы думали обо мне. Я не виню тебя, Джин. И на самом деле, восхищаюсь. Ты понял, что не принадлежишь этому месту, со своими замечательными принципами и роскошным в своей чистоте опытом — и ты уезжаешь. Знаю, Гук наобещал тебе золотые горы. Это решение, Джин, и я беру свои слова обратно — ты не сдался, ты поступил честно. Наверное, я буду считать знакомство с тобой своим утешением, за то, что я пережил и еще переживу. Ничего смертельного, пока что… — Джин на этих словах Тэхена посмотрел на Чимина, который очень выразительно смотрел на своего друга, как будто боясь, что тот сболтнет лишнего. Но проблема Тэхена была в том, что он не был пьян, и внутри до сих пор было горько. — Спасибо, что зашел ко мне. Ты порядочный человек, Джинни, а в стенах этого дворца — это лучшая похвала, которую ты сможешь услышать от Его величества или меня. — Тэтэ. Джин слушал терпеливо всё это время, и впервые поняв, что до этого его собеседник не проронил ни слова, Тэхен поднял на него наполненный недоумением взгляд. — Что? — Король предложил мне титул, содержание и помощь семейному делу взамен на мою преданность, сердце и задницу. Я отклонил его предложение. И здесь проблема в том, что ты не стал мне ничего предлагать, и мне остается только уехать. — Джин выдохнул нервно, до побелевших костяшек сцепив пальцы на колене закинутой на другое колено ноги. — Ты ничего не хочешь мне предложить? Тэхен смотрел на него пристально, затем злорадно ухмыльнувшись. — Я не торгуюсь в таких делах, Джинни. Всё, что я могу тебе предложить, находится под этим роскошным халатом. И ничего больше. Я не стану предлагать тебе больше ничего. Ты ничего от меня не получишь, кроме меня самого. И моего халата, если пожелаешь. — Хорошо, я согласен. — Отлично. — Тэхен покачал головой и опустил глаза, а затем, одумавшись, поднял их на Джина. — Что? — Я согласен получить от тебя только тебя. И халат. Не скажу, что мне не нужны титул и прочие блага, но я знаю, что отец не одобрит то, что я поссорился со своим сердцем и вступил в преступный сговор с совестью — он бы быстро понял, чего мне стоила эта помощь. Знаешь… — Джин усмехнулся, при этом задержав на губах мягкую задумчивую улыбку. — Юнги сказал, что я изначально знал, что ответить на это предложение. Я хотел отвергнуть его, но понимал при этом, что упускаю всё то, о чем мечтал и на что надеялся. Наверное, мое сердце оказалось дороже титула и щедрого состояния, что я отказался его разменивать. А вот с тобой… Сердце на сердце — это справедливый обмен. А титул, состояние… Я не собираюсь умирать, при этом достаточно молод, и кто знает, как обернется моя жизнь. Но пока… Я хочу быть рядом с тобой. Но только после того, как ты озвучишь свое предложение. — Ты станешь моим фаворитом? Единственным. Обещаю, что кроме тебя в этих покоях не появится никто. Кроме тебя и него. — Тэхен пристально, даже немного агрессивно в своей прямоте смотрел на Джина, махнув в сторону Чимина. — Ты станешь моим фаворитом? Единственным любовником и единственным фаворитом. — Да. — Джин кивнул, ощутив, как с плеч упала огромная гора. — Стану. Он не был уверен в том, что сможет чего-то достичь при дворе, но знал, что отцу не нужны такие жертвы, а только отец останавливал его от этого решения. Он поможет ему по-другому, пока будет находиться рядом с тем, к кому стремилось его сердце. Пока осторожно, пытаясь быть осмотрительным, но кто знает, как будет дальше. Джин очень хотел узнать. — Ладно, я пойду. Чимин привлек внимание, спиной начав отступать к двери, но увидев повелительный жест поднявшего широкий длинный рукав Тэхена, остановился. — Джин, ты голоден? Гук, наверняка, замотал тебя и замотался сам. Ты хочешь есть? Это была забота без какой-либо придворной вежливости — Тэхен был похож на старшего брата, который волновался без повода, но не волноваться не мог. — Я… Нет, спасибо. Я… — Джин поднялся, нервно присборив объемные шифоновые рукава, успев в своей комнате избавиться от камзола. — Тебе нужно отдохнуть. Я просто хотел, чтобы ты знал о моем решении. Ты узнал первым, хотя, Его величество тоже догадывается. Отдыхай, прошу тебя. — Джин с нежностью улыбнулся. — Ты многое перенес, действительно… — Чим, ты можешь идти. Спасибо. Тэхен тоже теперь поднялся, угрожающе медленно, не спуская с Джина бешено блестящих глаз, и Джин зачем-то сделал шаг к стене, не замечая, что почему-то перестал дышать. — Приятных снов, мои дорогие господа. И Чимин выскользнул в открывшиеся двери, очень тщательно их за собой закрыв. Наверное, оставлять в такой ситуации неопытного Джина наедине с голодным, пусть и заметно уставшим тигром было негуманно, но… Чему быть — того не миновать, и тем более, фавориту Его высочества.