***
— На самом деле, я приехал несколько дней назад. — Юнги наблюдал за тем, как пара слуг накрывала для него перекус, так как после возвращения он не успел отобедать, о чем, смущаясь, поведал Его высочеству. — Прежде чем явиться к вам, решил разобрать вещи, и вот когда открыл свой чемодан, не сразу, но с отчаянием обнаружил, что забыл ноты. Несколько сонат и одна инструментальная пьеса для Театра музыкальной драмы, а также партитура для скрипичного квартета, для которой я должен был придумать фортепианное сопровождение. Это моя работа и моя жизнь, поэтому, с помощью Чимина, который пообещал всё уладить с Его величеством, я помчался домой. А там на меня набросилась моя квартирная хозяйка, с которой я не успел до этого попрощаться лично и которая потребовала, чтобы я либо заплатил за три месяца вперед, если куда-то уезжаю — чтобы у нее были гарантии, что я вернусь, либо съехал. Я попробовал найти нужную сумму, продав несколько нотных произведений, но… В общем, пришлось идти к дяде Джуну и просить у него убежища. — Папа помог тебе? — Джин слушал очень внимательно, усадив Юнги в кресло, пока сам устроился рядом с Его высочеством на диване. — Знаю, что помог, но мне нужны подробности. — Разумеется. Так что, часть моих вещей теперь ютится в твоей комнате, при том, что твой папа уже начал переезд в ваше новое поместье. — Юнги улыбнулся. — Они уже с управляющим наняли садовника, который пообещал до зимы облагородить и приготовить к зимовке небольшой полисадник, чтобы в следующем году заняться обустройством большого сада. — Как же мне хочется посмотреть… — Джин поджал губы. — Так в чем проблема? Ты не пленник здесь, Джинни. И в любое время можешь обратиться ко мне или к Его величеству, чтобы получить экипаж и отправиться по своим делам. В сопровождение, если пожелаешь, можешь взять Юнги — думаю, это будет приятное времяпрепровождение для вас обоих, которое, при этом, пройдет с пользой. — Тэхен переводил свой взгляд с Джина на Юнги, остановив его на баронете. — Хочешь? Любой твой каприз. — Я… — Джин замялся. — Я бы хотел, чтобы ты составил нам с Юнги компанию, когда выздоровеешь. Если ты не против. Услышав это, Юнги не успел скрыть изобразившееся на его лице недоумение, но заметив на себе сердитый взгляд Джина, тут же попытался поменять выражение лица на нечто более жизнеутверждающее. — Ты хочешь, чтобы я познакомился с твоим отцом? Услышав этот прямой и весьма деликатный вопрос, который Его высочество озвучив на удивление спокойно, Джин в недоумении распахнул глаза. Потом — рот, который тут же прикрыл. — Прости. Я понимаю, что это дурацкая… — Я с удовольствием составлю вам компанию. И с удовольствием познакомлюсь с твоим отцом. В том числе, поговорю с ним о деле, потому что у Гука сейчас голова другим забита, а моя пока только кашляет. — Закончив мысль, Тэхен засмеялся, заметив очень красочное удивление на застывших лицах друзей. — Прошу прощения, если смутил вас, но это было твое предложение, Джинни. — Я… — Джин быстро пришел в себя, опустив глаза. — Не думал, что Его высочество захочет познакомиться с моим отцом и с моим новым поместьем. — Его высочество, возможно, отказался бы, но человек, который благодаря тебе смог выбраться из могилы и ценит твое присутствие в его жизни как ничто другое, согласится, не раздумывая. Тэхен закончил эту серьезную мысль, прижав кулак к губам и начав кашлять. — Пр…рошу изв…нить. Он встал, согнувшись, и отошел к окну, пока Джин, быстро поднявшись, также быстро настиг его, начав гладить по спине и мягко постукивать, успев протянуть Его высочеству платок, который с недавних пор всегда носил в кармане жилета. Юнги наблюдал за этой идиллией, испытывая сочувствие к до сих пор страдающему от серьезного недуга принцу. И при этом он не мог не отметить, насколько Джин и Тэхен стали близки. Это чувствовалось даже на расстоянии, даже при том условии, что Юнги не мог слышать, о чем они говорили. Его высочество крепко сжимал руку Джина, за которую держался, прижимая к губам платок, а Джин в этой время гладил его по спине, иногда мягко поколачивая, чтобы приблизить завершение приступа. — Всё в порядке? Юнги поднялся, заметив, что Джин теперь оглядывался, пытаясь что-то найти. — Ему нужно выпить чего-то теплого. Можно молока с медом. Чего-то такого. Я… — Я справлюсь. И Юнги быстро юркнул за дверь, успев застать не успевшего далеко уйти слугу, который в ответ на эту просьбу кивнул, уверив, что всё будет сделано в ближайшее время и в лучшем виде. И спустя несколько минут Тэхен уже маленькими глотками пил горячее молоко, в которое, зная, что оно предназначалось принцу, добавили ванили и несколько цветков лаванды. — Кушайте без меня. — Его высочество был бледен, крепко вцепившись в горячую чашку, как будто боясь, что она захочет сбежать, а он не сможет ее удержать. — Нет, ты поешь с нами. — Джин нахмурился. — Хотя бы чуть-чуть. Я знаю, что такой кашель напрочь убивает аппетит, но тебе нужны силы. Там есть твой любимый паштет — я намажу его на мягкий, не поджаренный хлеб, и он сам проскочит в твой желудок. Джин знал, что вместе с такими приступами могла появляться легкая тошнота, и он взял Тэхена за похолодевшую руку, заискивающе вглядываясь в его глаза. — Это сейчас пройдет, и ты сможешь поесть с удовольствием. А нам с Юнги будет очень приятна твоя компания. — Только потому, что тебе будет приятно. Тэхен слабо улыбнулся, затем откинувшись на спинку дивана, прикрыв глаза и сделав глубокий вдох. Это скоро закончится. И он совершенно точно сможет это пережить, потому что Джин теперь что-то ласково приговаривал, как будто детскую считалочку, при этом гладя Тэхена по руке. А Тэхену хотелось одного — сгрести его в охапку, прижать к себе и никогда и никому больше не отдавать, кусаясь и огрызаясь, если кто-то посмеет хотя бы попытаться его отобрать. Джина теперь можно было легко спрятать в его сердце, потому что оно вдруг почему-то стало огромным, способным вместить в себя весь мир. Принц чувствовал такое впервые и ему оставалось лишь надеяться и уповать на то, что Джин чувствовал что-то подобное.***
Нельзя было сказать, что баронет чувствовал себя во дворце как дома, потому что для дома не хватало главного — любимого отца, но с присутствием Юнги настроение его пребывания здесь поменялось кардинально. Теперь он в любое время мог отвлечь своего друга, с помощью Чимина организовав ему кофе. Такой вкусный и ароматный, что даже Джин, который в принципе горечь не переносил, поглядывал на него с аппетитом, чаще все же выбирая чай или горячий шоколад. Юнги, как обычно, много работал, и большую часть времени он проводил за инструментом, но, как и за пределами дворца, никогда не отказывал Джину в разговорах. Они были близки как братья, и оба этой связью дорожили, и Джин этим бессовестно, но без всякого злого умысла пользовался. А Тэхен не ревновал. Иногда он расстраивался, что Джин опаздывал к ужину или еще что-то такое, безобидное, но чувствительно откликающееся во влюбленном сердце, но… Этот эгоизм быстро затихал, стоило ему только увидеть довольную улыбку молодого баронета, который в красках рассказывал ему что-то, что успел услышать от Юнги. Он цвел и пах, был расслабленным, веселым и непосредственным, и Тэхен очень быстро убедил себя в том, что с Юнги он его делить никогда не будет, даже пытаться. Единственное, что мог принц в этом случае — заслужить такое же внимание и доверие. Это было болезненное воспоминание, но Тэхен вновь сидел у кровати Джина, который мирно и очаровательно спал, дуя щеки и сладкие губы. Прошло около недели, и теперь Его высочество мог позволить себе, точнее, его силы позволяли ему прогуливаться по дворцу без риска упасть в обморок или просто упасть. И он без приключений добрался до покоев своего баронета, который продолжал сладко спать. Тэхен от Чимина узнал, что Джин вчера допоздна засиделся с Юнги. Они пили вино и играли в четыре руки, вспоминая детство. Камердинеру даже удалось поучаствовать, и он уверил Тэхена в том, что они относятся друг к другу как братья, а значит, можно не ревновать. Но Его высочество всё же ревновал. К той близости, которая была между ними. — Ты сам дошел или тебя доволок Чим? Джин приоткрыл один глаз, затем сладко потянулся, высоко вытянув руки, а потом, схватившись за ладонь Тэхена, потянул ее к себе, подсунув под щеку и повернувшись на бок, как будто собирался продолжить спать. Он заметил недоумевающий взгляд Его высочества и только самодовольно улыбался, затем посмотрев на принца одним глазом. — Ты мне снился сегодня. На тебе были стальные доспехи, как на рыцарях, и ты, постоянно поправляя падающее забрало шлема, уверял меня, что лучше всех плясал польку при дворе. — Джин прикрыл глаза, мечтательно улыбаясь. — Очень хороший сон. — Только если потом я от доспехов избавился, и под ними оказалось бальное платье, в котором я продемонстрировал все свои умения. Джин смотрел на Тэхена, а затем заливисто засмеялся, очевидно, представив эту картину. — Через несколько дней Его величество дает бал в честь начала осени, и я обязан появиться. — Ты справишься? — Баронет в один момент стал серьезным, приподнявшись на локтях. — Справлюсь, если ты согласишься меня сопровождать. Сопровождать — это значит на нас будут парные костюмы, и весь вечер я буду танцевать только с тобой, а ты со мной. — Тэхен вздохнул. — Я бы не просил об этом, но меня слишком давно не было видно и слышно, при том, что до этого я обычно гремел и блестел. Мне необходимо появиться, а единственный, кто может составить мне компанию и при этом оказать поддержку — ты. — А Его величество? — Джин сосредоточенно хмурился. — Он будет с Розой. Вопрос о том, что она в итоге станет королевой, почти решен, и… — Тэхен с тоской улыбнулся. — Извини, что попросил. Я понимаю, что это слишком много внимания и… — Я согласен, Тэтэ. И с удовольствием составляю тебе компания и окажу поддержку. Но только если мне найдут что-то розовое — мне так понравилось одно платье Розы, там был такой красивый оттенок розового бархата, что… — Джин рассуждал с беспримерным вдохновением, и Тэхен понял, что ради этого розового будет готов на всё. — Наверное, это невозможно… Но если на тебе будет жемчужно серый, а он тебе очень пойдет, пусть и подчеркнет бледность, а на мне розовый… Мы будем так хорошо смотреться! — У меня есть серый камзол, расшитый перламутром и жемчугом. А с розовым… — Тэхен зачем-то огляделся. — Я что-нибудь придумаю. Поищу в закромах Его величества — у вас примерно один размер, а если не найду там — пойду к главному портному. У него сохранились твои мерки, по которым он легко сможет… Придется постараться. — И всё лишь ради моей прихоти. — Джин скривился, потому что не успел привыкнуть к тому, что мог себе позволить кого-то напрягать, чтобы что-то получить. — Наверное… — Моей прихоти, а я принц. И я хочу, чтобы ты выглядел на балу так, как себе представил. Чтобы ты чувствовал себя уверенно со мной рука об руку. Как… Хозяин этого дворца. А Гуку мы ничего не скажем. — Тэхен с заговорщицким видом улыбнулся, затем немного покашлял, прикрывая рот вызволенным из рукава платком, а затем уже виновато улыбнулся. — Уже почти ничего не выходит. — Потому что ты быстро поправляешься, но слабость будет сохраняться некоторое время. — Джин поднялся, прислонившись спиной к изголовью. — Ты потратил очень много сил. — Я бы не справился без тебя, Джин. И даже не из-за заговора. Но… — Тэхен смутился, и покрывший его обычно бледные щеки румянец выглядел настолько неожиданно, насколько приятно, заставив Джина улыбнуться. — Ты не должен об этом думать. Ты самый желанный гость в этом дворце, не только мой, но и Его величества, и это всё, что тебе нужно знать. И я почту за честь сопровождать тебя на балу. — Я ни разу не пожалел о том, что приехал. И… — Джин задумчиво опустил глаза. — Я знаю, почему ты меня проверял. Я убедился, что даже клятвы здесь работают через раз, при том, что они священны… Я понял тебя. И на твоем месте я бы поступил также. Поэтому… Думаю, этот инцидент может быть исчерпан. Мы поняли друг друга. Тэхен слушал, перестав моргать, уставившись на Джина, не замечая, насколько он теперь забавно выглядел. Завороженный, с широко раскрытыми глазами, как будто именно в этот момент ему открывалась тайна мироздания. И Джин смутился, причем смутился так, что поторопился спрятать глаза и даже попытался отвернуться или подняться, но… Тэхен взял его за руку, крепко сжав пальцы. — Спасибо. Спасибо, что понял. Я… Я бы никогда не причинил тебе боль, если бы у меня не было… Я готов просить прощения за это снова и снова, если ты теперь говоришь, что понял меня. Ты не заслужил такое отношение, как и я, возможно, не заслужил то, что ты примчался ко мне и не только спас мне жизнь — меня спас от смертельно тоски. Я не заслужил тогда, но я смогу заслужить теперь. Чтобы ты почувствовал, а не просто услышал от меня, насколько ты мне дорог. — Сказать честно? — Джину понадобилось взять небольшую паузу, прежде чем он заговорил, накрыв ладонь Тэхена своей, начав задумчиво перебирать его пальцы, при этом пристально за ними наблюдая. — Разумеется. Я всё пойму и приму. — Его высочество кивнул, и баронет поднял на него глаза. — Ты смотришь на меня так, что у меня мурашки по спине. Звучало двусмысленно, и Тэхен теперь не мог самостоятельно определиться с тем, какие именно эмоции это вызывало у Джина, так как мурашки могут быть не только от радости и удовольствия, но и от страха. — Тебе… это неприятно? — На меня так никогда не смотрели, и это очень приятно. — Джин ободряюще улыбнулся, вновь принявшись за пальцы Тэхена. — Ты говорил, что глаза не врут. Ну вот в твоих… Я могу сказать откровенно, как думаю? Или мне лучше выбирать слова так, чтобы случайно и без злого умысла не оскорбить твое высочество? — Говори как есть. — Тэхен улыбнулся, почему-то в этот момент готовый ко всему. — Так смотрят… щенята, которые в своих заботливых хозяевах видят и надежду, и счастье, и единственную любовь в жизни. Они… Еще открывают пасть и свешивают язык, и кажется, что они улыбаются в этот момент, хотя природа их таким талантом не одарила. — То есть, я смотрю на тебя как преданный пес? — Его высочество вновь был непроницаемое серьезен, и Джин боялся его в такие моменты, потому что по его красивому, но абсолютно безучастному лицу невозможно было понять, что именно он думал. Хотя, тяжелый взгляд вкупе с опущенными уголками поджатых губ — кажется, ничего хорошего он испытывать не мог. — Прости. Но ты… — Наверное, так и есть. — Тэхен прервал Джина, пожав плечами. — Меня не оскорбляет это сравнение. Преданность собаки стоит намного больше, чем преданность некоторых людей. Преданный пес никогда не предаст, никогда и ни за что. Так что… Я могу принять это за комплимент. При том, что… Я не хочу делать громкие признания — ты уже понял, что намного больше можно почувствовать, нежели услышать. Но если что-то будет тебя напрягать… Просто скажи мне. Меньше всего на свете я хочу давить на тебя, но иногда… — Тэхен виновато улыбнулся и опустил глаза. — Само получается. — То есть, я могу сказать Ваше высочество, не смотри на меня как на самого лучшего мужчину в мире, и ты перестанешь? — Джин с сомнением прищурился, и Тэхен улыбнулся уже шире и веселее. — Да, правда, ты от этого лучшим мужчиной в мире быть не перестанешь. — Ну, тогда ладно. — Джин кивнул, а Тэхен рассмеялся. Он быстро потянул руку баронета к губам, а затем поднялся. — Тебе нужно умыться и одеться — я организовал нам завтрак. Хотел позвать твоего друга, но он, оказывается, ранняя пташка и уже во всю готовится к предстоящему балу, при том, будет на нем далеко не единственным музыкантом. — Он трудоголик. Я всегда хотел на него равняться, но слишком ленив. — Джин надул губы, затем решительно откинув одеяло. Он о чем-то размышлял, и Тэхен заметил его замешательство. — О чем думаешь? — Его высочество вновь подошел к кровати, заложив руки за спину. — О том, что ты мог бы помочь мне одеться. Его величество забил мой шкаф красивой одеждой, и я каждый раз теряюсь, его открывая. — Джин дул губы, но по его покрасневшим щекам, стыдливый румянец с которых плавно перелился на длинную шею, было понятно, что у этой просьбы был какой-то подтекст. Скрытый. — Мне выбрать для тебя костюм или же помочь с переодеванием? Как ты помогал мне всё это время. Тэхен вновь мог смотреть так, что внутри всё переворачивалось, и это был хороший знак. А Джин… Он ведь на самом деле всё решил, а если он решил, то теперь сам может подготовиться к чему-то… к тому, что раз и навсегда изменит их отношения. Если он на самом деле принцу дорог, он его поддержит. А Джину теперь просто нужно было… привыкнуть. Привыкнуть к его присутствию в те моменты, когда никого рядом быть не должно. — Если хочешь. — Джин передернул поджатыми от волнения плечами, пока Тэхен расслабленно направился к шкафу. Никакой многозначительности, томных взглядом и намеков, и Джин выдохнул. — Всегда к вашим услугам, сэр. — Он уже открыл шкаф, при этом скрывая испытываемое волнение. Однажды Джин категорически отказался при нем раздеваться, при том, что на тот момент они не были близки, но зато принц в его глазах был кем-то недосягаемым, могущественным, и всё равно — он не побоялся настоять на своем. А теперь он просил помочь ему переодеться, что вполне логично подразумевало раздевание. Это был шаг навстречу, и всё, что оставалось Тэхену — подставить руки для опоры и сделать всё, чтобы Джин чувствовал себя уверенно. Комфортно. Наверное, Его высочество на самом деле почти выздоровел, потому что ему приходилось опускать глаза каждый раз, когда они натыкались на не скрытый ничем лишним рельеф или изгиб. По которому должны были скользить губы, задерживаясь на горячей коже, чувственно истончая ее лаской языка до тихих протяжных стонов… Всё потом. Не теперь. Теперь важно было лишь то, что даже лишившись прикрытия в виде пижамы, Джин мог улыбаться и даже смеяться над остроумными шутками, которыми Его высочество прикрывал свое волнение и... возбуждение. Всё было очевидно, но здесь главным было то, что принц себя сдерживал, чтобы Джину было комфортно. И Джин не мог это не оценить.***
Это было глупо. Это было очень глупо, но Джин понял это слишком поздно, а Тэхен тогда великодушно решил ему на эту глупость не указывать. — А почему ты выбрал розовый? — Фаворитка короля с интересом рассматривала расшитый жемчугом и перламутром камзол Джина, который только сегодня с утра еще был нашпигован булавками, ожидая последней подгонки по фигуре. — Это ведь осенний был. Я буду в красном, а Гук — в золотом. Я рябина, а он… — Роза мечтательно вздохнула, закатив глаза. — Просто золото. И Джин вздохнул. Розовый. Ладно, если бы он был теплым, что было присуще всем привычно осенним оттенкам, но он был с жемчужным, холодным отблеском. И жемчужный Тэхен. Хотя… Серый… Как туман, который загущает молочным еще не до конца опустившиеся сумерки после сильного проливного дождя. Или перед ним. Или вместо него. Цвет неба. И розовый. Что осенью было розовым? Вот настолько… — Я глупый. Очень глупый. Мне так понравился этот цвет на тебе, что я совершенно не подумал о том, что это не очень уместно. Осенний бал. — И Джин вздохнул еще раз, с надеждой посмотрев на Розу. — Он на самом деле такой значительный? Я Юнги почти не вдел эти дни, а если я не вижу Юнги, значит, он очень серьезно готовится к чему-то. Вообще, я что-то когда-то слышал по осенний бал, как будто, но… — Джин вдруг с недоумением уставился на Розу, которая лишь беспечно улыбалась каким-то своим, явно отвлеченным от монолога Джина мыслям. — А почему мы не видели, как его готовят? Если он грандиозный… — Мы ничего не видели, потому что осенний бал проходит в тронном зале, который располагается в центральной части дворца. Видел фонтаны? Вот его окна, огроооомные, которые от пола и до потолка, выходят как раз на них. И зал этот огрооооомный… — Роза всплеснула руками. — Его величество его не очень любит, но есть вещи, традиции, против которых бессильны все, потому что все им обязаны подчиняться. К осеннему балу готовятся чуть ли не с середины лета — в основном, выращивают цветы, оформляют корзины, готовят ткани, ленты, украшения… И всё это в основном в ночные часы, чтобы не тревожить и не портить господам сюрприз. В общем, всё это незаметно постороннему глазу, но… Грандиозно! Будет приглашен весь двор! Не только наша скромная компания, к которой иногда присоединяется свита Ее величества — там будут все знатные семейства, все… — И сколько это примерно… — Джин почувствовал, как во рту пересохло. С чего он вообще решил, что осенний бал — это то же самое, как те вечера, на которых он уже успел побывать и… — Человек… — Роза задумчиво поджала губы. — Триста? Двести? Но точно больше ста, потому что все стремятся на этот бал попасть. Все. Абсолютно. — Ммм… А если я притворюсь мертвым, я смогу не идти? Джин был так встревожен, что Роза сначала рассмеялась, а затем подошла к нему, взяв за руки и крепко сжав их в своих ладонях. Она начала их раскачивать, как будто где-то теперь раздавалась музыка Юнги. Почему Юнги ему ничего не сказал? Хотя, было логично, что Джин узнает об этом от принца… Почему Тэхен ничего не сказал ему? А почему Джин не спросил? Всё вновь возвращалось к вопросу о том, почему баронет, а он получил титул (лучше бы получил дополнительную порцию мозгов), был таким глупым. — Когда я в прошлом году открывала его вместе с Его величеством, я тоже очень переживала — столько людей и все смотрят на меня. А король сказал, что мне стоит смотреть только на него, и тогда ничего не будет страшно. — Роза с нежной ностальгией улыбалась. — Вот тогда я и влюбилась. И тогда же поняла, что когда ты рядом с любимым человеком, совершенно всё равно, что вокруг: кто рядом и кто смотрит. Пусть смотрят и завидуют. А тебе и мне точно будут завидовать! — Тебе понятно — ты снова будешь открывать бал, верно? — Джин спросил с осторожностью, а затем, воспользовавшись моментом и тем, что был теперь нервным, поднял ее руку и ловко повернул пару раз вокруг оси, отчего Роза засмеялась, закружив пышную юбку, а потом слишком резко, благодаря нервному Джину, остановилась, неловко качнувшись. — Да. Там все собираются, но музыка начинает играть только тогда, когда в зале появляется Его величество. Все гости выстраиваются в две шеренги и кланяются, пока король проходит. Потом идет Ее величество, и всё то же самое, а после — Его высочество, и после того, как он занимает положенное место рядом с троном короля, начинаются главные мероприятия. Представление, игры, а потом — танцы. Джин слушал, а потом с растерянностью посмотрел на Розу. — Подожди. То есть, Его высочество… Он будет идти среди людей, которые будут… — Да, Джинни! И ты с ним под руку! — Кажется, Розу эта перспектива восхищала, и она попыталась Джина покружить, взяв за две руки, пока Джин пытался не упасть в обморок. От волнения. И опять — он мечтал об этом: о славе, о признании… О том, что будет идти рука об руку с Его величеством (или Его высочеством), и все будут склонять головы… Однажды он уже испытал такое, но тогда было максимум человек тридцать, а теперь... А он ведь будет в розовом. В холодном розовом, который слишком контрастно будет выделяться на фоне золотого, рыжего и багряного… Он собирался что-то сказать, но раздался стук в дверь. Роза отступила от него, сцепив перед собой руки, а Джин разрешил слуге войти. Слуге и Его высочеству, который, кажется, был настроен очень оптимистично. Он даже успел где-то раздобыть румянец, который украсил его обычно болезненно-бледные щеки. — Ты не напомнил мне, что этот бал — тематический, и надо одеться в цвета осени. И что я в розовом будут слишком выделяться на общем фоне. — Джин начал с главного, теперь чувствуя, как волнение подкатывало к горлу, угрожая выплеснуться, вместе с обедом. И этим он застал Тэхена врасплох. — Ты не сказал, что он будет проходить в тронном зале, и там будет огромная… куча народу! А еще ты не сказал, что вместе с королем и королевой… будешь это открывать! Ты ограничился только… — Джин скривился. — Джинни, ты составишь мне компанию? Нет, не составлю. И баронет упрямо скрестил на груди руки, пока Тэхен взглядом приказал слуге выйти, а Роза поняла всё сама, по дороге к двери мягко и ободряюще коснувшись плеча Его высочества. — Отступать некуда, Джин. — Тэхен сделал к нему шаг. — На самом деле, я и подумать не мог, что это может тебя смутить, при том, что однажды ты сопровождал Его величество на одном из балов, о чем он мне в красках поведал. — Я выпрыгну в окно и сломаю ногу. — Джин всё равно волновался, обижался и в принципе был на грани сердечного приступа. — Я просто сломаю ногу. Руку. Голову. Я не пойду! Точка. — Хорошо, хорошо, как скажешь. — Его высочество кивнул, задумчиво опустив глаза, а затем поднял на Джина взгляд, который уже заставил его краснеть. — Но дай мне шанс тебя уговорить. И Джин покраснел еще больше. Почему он вспомнил именно тот момент, когда... А что если... Нет, быть этого не может.