***
Отдав довольную собой королеву в руки Премьера, который, кажется, за время первого и вынужденно пропущенного им танца успел пережить все муки задетой гордости, Тэхен отправился на поиски Джина. Однако до этого ему пришлось встретить того, кого встретить он больше не надеялся. — Добрый вечер, Ваше высочество. — В принципе, я догадывался, что осенний бал ты не пропустишь… — Тэхен сцепил на груди руки, затем, прямо из-за плеча Трэя, заметив Чимина, который уже подготовил для него горячее питье и теперь подавал знаки, не решаясь отдаляться от широко распахнутых дверей. — Отлично выглядишь. В принце больше не было злости или обиды, и его бывший фаворит лишь усмехнулся, оглядев себя. А потом ему пришлось раскрыть от удивления глаза, пока Тэхен обернулся, заметив растерянно оглядывающегося Джина, который тут же приосанился и выправился, уверенно направившись к нему. — Фамильная брошь? Всё так серьезно? — Не твоего ума дело. — Тэхен сказал это с почти нежной улыбкой, а потом, подгадав верный момент, протянул руку, за которую неожиданно никто не ухватился. — Всё хорошо? — Привет, Джин. Трэй поздоровался прежде, чем баронет успел что-либо подумать по поводу этой неожиданной встречи. — Я приехал лишь поприветствовать Её величество, поэтому не буду мешать. — Молодой человек нервно склонил голову, при этом смотря по сторонам, либо высматривая кого-то, либо пытаясь как-либо скрыть бушевавшие внутри эмоции. — Ты не помешаешь нам тем, что повеселишься… не в нашей компании. — Тэхен с необидной снисходительностью улыбнулся, когда его бывший фаворит поднял на него влажные блестящие глаза. И Его высочество свои закатил. — Ну, хватит! Давай, поплачь еще! Иди танцевать! И угостись чем-то сладким — это поможет поднять настроение, которое у тебя пропало явно без повода. — Великодушно. — Трэй шмыгнул носом. — Ладно, это всё пустое. Я пойду… Хорошего вечера. И еще раз склонив голову, он спешно удалился, и вслед ему смотрел только Джин, который затем с отпечатавшимся на лице вопросом повернулся к Тэхену. — Я его не приглашал и встретил случайно. И вообще, я направлялся принять свое лекарство. — Его высочество притянул к себе Джина, который не стал сопротивляться. Как и, к слову, подозревать Тэхена в чем-то, по крайней мере, в отношении его бывшего. — Как ваш танец с герцогиней? — Не так эффектно, как ваш с Ее величеством. А вот теперь Джин поджал губы, а затем надул их, не успев скрыть обиду, пока Его высочество лишь широко улыбнулся, направляя баронета к своему камердинеру, который уже успел заждаться, заняв удобное место в просторном проеме окна. — Это ревность? Джин не успел ответить, когда Тэхен решительно потянул его к своему камердинеру, до этого оглядевшись и убедившись в том, что вокруг не было лишних глаз. — Веселитесь, господа? — Чимин протянул Его высочеству глиняную кружку, от этого откинув прикрепленную к ней крышку. — Пей до дна. — Спасибо. — Тэхен криво улыбнулся, примерно представляя, что это вряд ли будет на вкус как клубничный джем или шампанское. — За ваше здоровье, друзья. — Он успел тебя утомить? — Чимин сосредоточенно посмотрел на Джина, а затем широко улыбнулся. — Своим флиртом с королевой, точно. Услышав это, камердинер широко распахнул глаза, повернувшись к Тэхену, который теперь хмурился, морщился и в принципе изображал из себя безвинно осужденного на принятие яда страдальца. — Решился таки засунуть голову в пасть льва? — Не в пасть, потому что она предложила мне хотя бы раз заглянуть в ее покои с ночевкой. Тэхен продолжал кривиться, при этом постепенно осушая содержимое заботливо приготовленной для него доктором кружки, пока Чимин… Он честно пытался держать лицо, но затем звонко рассмеялся, чем привлек внимание снующих туда-сюда слуг, пока Джин только закатил глаза. — Вот, возьми. Выпил всё. Если увидишь доктора, передай, что я чувствую себя хорошо, а его дочь своей красотой сделала из Гука дурачка. — Следующее питье через два часа. — Чимин выставил указательный палец. — И не налегай на шампанское. — Хорошо, папочка. — Тэхен кивнул, а затем протянул руку Джину, который свои всё еще сердито прижимал к груди. Просто он до этого не видел принца таким. Когда он мокрый танцевал с Розой, когда они шутили и шептались, это выглядело… мило. Тогда Джин не чувствовал ничего негативного (в отличие от Чонгука), но в этот раз наблюдать за таким откровенным… Это было очень неприятно. — У Гука есть золотая маска, чтобы появляться в ней на людях. Я себе такую роскошь позволить не могу, поэтому выбрал образ обольстительного смутьяна. Тэхен как будто слышал его мысли, под локоть направляя обратно в тронный зал, в котором, в бальной зоне начинался, наверное, третий тур вальса. — Я вел себя так не потому, что испытываю чувства к Ее величеству — я просто не должен выбиваться из образа. — Принц вел Джина, который, теперь задумчивый, но всё еще от обиды надутый, шел, не пререкаясь, затем обнаружив их у фуршетного стола. — Надо закусить эту гадость. — То есть, мне постоянно придется наблюдать за тем, как ты проявляешь к кому-то бесстыдные знаки внимания, чтобы не выходить из образа? — Джин оглядывал обилие аппетитно пахнущих и также выглядящих блюд, пока Тэхен со знанием дела потянулся к одной из тарелок, стянув с нее пару тарталеток. — Открой рот. — Он поднес одну к губам Джина, и тот сразу уловил мясной паштет. И что-то кисло-сладкое, что выглядело как клюквенное пюре. — Я серьезно, Тэхен. — Баронет губы поджал, а не раскрыл, пока Тэхен отправил закуску в себя, не постеснявшись закатить глаза от удовольствия. — Только если ты решишь остаться здесь, рядом со мной. Но можешь быть спокоен — такое я позволяю только в сторону Ее величества. И чтобы ты не питал иллюзий — она дважды пыталась меня отравить, поэтому… Вряд ли у нее на меня далеко идущие планы. Тэхен невозмутимо ухмыльнулся, решив съесть и вторую закуску, потянувшись за третьей, пока Джин смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Я говорю это тебе только затем, чтобы ты понимал. Как Гук снимает рядом с тобой маску, так и я. Просто маски у нас разные. — Голос потеплел и в нем начала слышаться нежность. Примерно такая же, как текстура все же оказавшегося у губ Джина мяса. — Теперь я буду уделять всё внимание тебе! И, наконец, начну получать удовольствие от этого вечера. И вообще. — Тэхен нахмурился. — Это была твоя идея, а я теперь виноватый! Услышав этот справедливый упрек, Джин сначала удивился, потом повинился, а потом огляделся, заметив, что танцующие прервались и часть из них за веселыми беседами и сбивающимся от энергичных танцевальных па дыханием направлялись к фуршетным столам. Правда, заметив Его высочество, с аппетитом набивающего щеки в обществе своего кавалера, гости разворачивались, чтобы найти место более подходящее и не мешать столь титулованной особе набираться сил перед следующим танцевальным туром. Джин, который до этого собирался смущаться, что обычно с ним бывало, когда нужно было есть в присутствии большого количества людей, смог расслабиться и ловко подцепить с тарелки бутерброд, который всё это время смотрел на него и просился в рот. Кусочек хрустящего, поджаренного на сливочном масле хлеба, утиная грудка, на которой медовая глазурь отражала свет, сочное яблоко, веточка петрушки… — Открой ротик. Джин теперь передразнивал Его высочество, который (и его аппетит не мог не радовать, даже несмотря на то, что он уже был не болеющий, а уверенно выздоравливающий) покорно открыл рот. А потом, как будто невзначай прихватил губами пальцы Джина. Как будто боялся, что что-то выронит и попадет в конфуз. Это не могло не смутить, особенно если учесть, что всё это время Тэхен смотрел ему в глаза, однако… Этими же пальцами баронет аккуратно вытер остатки медовой глазури с блестящих от мясного сока губ, которые сразу растянулись в довольной улыбке. — Сейчас я тебе покажу разницу в том, как ведут себя с просто красивыми и с драгоценными сердцу. Тэхен взял со стола накрахмаленную салфетку, сначала вытерев свои руки, а затем, даже не надеясь встретить возражения, он сам вытер пальцы Джина, чем впервые не вызвал недоумение. Потому что все мысли баронета были обращены к музыке. Наверняка, этот вальс Юнги написал недавно. Наверняка, Аяка теперь сидела чуть поодаль, не спуская с него переполненных восхищением и любовным блеском глаз. Наверняка, когда они, наконец, смогут поговорить, Юнги будет без умолку болтать о своих чувствах, а Джин будет его слушать и радоваться за друга. Но потом они всё-таки подерутся из-за того, что его друг позволил себе про него ненадолго забыть. — О, самая подходящая музыка для признания. — Тэхен сделал шаг в сторону от Джина, низко поклонившись, а затем, одну руку прижимая к груди, вторую протянул, и Джин не стал долго раздумывать, уже приятно смущенный таким обхождением. — За теми, кто дорог сердцу, ухаживают, а не ухлестывают, применяя грязные и неприличные методы. Его высочество мягко сжал пальцы Джина, направляя его к танцующим, которые не все успели отвлечься от фуршетных столов, но при этом… Казалось, пар стало только больше. Однако… — Ты спросишь, как я могу ухаживать во время вальса? — Тэхен расположил руки согласно классической постановке, и при этом он держал так, что у баронета сразу появилось ощущение, что он не ошибется в шаге, не споткнется и не влетит неловко в чью-то спину — принц держал его уверенно, но в этом был какой-то неясный трепет, который сразу передался Джину. — Сделать так, чтобы весь танец ты мог позволить себе смотреть только на меня, а не себе под ноги. Разумеется, только если это доставляет тебе удовольствие. — Шутишь? Джин изобразил искреннее недоумение. И прежде чем прозвучал первый аккорд, он моментом прильнул к Тэхену, прижавшись щекой к его щеке, а затем вновь встал в прежнюю позицию, сильнее расправив широкие плечи. Это было трогательно, нежно, искренне, как бывает тогда, когда взволнованные лаской дети не знают, как именно хотят проявить любовь. Это будило внутри самые теплые, светлые чувства, которые теперь нельзя было сдерживать. Не хотелось. Как и уводить от Джина взгляд, при том, что он очень хитро улыбаясь, на самом деле смотрел ему в глаза. Внутри всё переворачивалось от этого взгляда, как будто Его высочество кто-то теперь пытался вывернуть наизнанку, чтобы он сам смог убедиться в том, что испытывал, сделав это ярче, горячее, отчетливее. Причем не только для него самого, но и Джина, который в какой-то момент отпустил улыбку со своего лица, приняв выражение очаровательного недоумения. Всё в этот момент вокруг перестало существовать, и, казалось, ноги теперь сами несли их куда-то, разворачивая, увеличивая или замедляя темп, кружа и как будто подбрасывая над паркетом легкими шагами. — Чувсвуешь? Тэхен улыбался, и в этой улыбке не было ни притворства придворной игры, в которой лицемерие было одним из правил, ни многозначительности, в другое время привлекающей и возбуждающей внутри определенные мысли и желания — только ласка. Ласковая улыбка. Нежность в темном карем взгляде, в глубине которого хотелось укрыться от всего постороннего, неважного. Музыка, самые красивые в мире глаза и уверенно удерживающие руки, за которыми Джин теперь готов был идти на край света — в голове не осталось никаких мыслей. Всё вдруг стало очевидно, и воздуха сразу стало не хватать, а сердце, которое до этого пыталось сохранять спокойствие, вдруг заспешило, заколотилось, как запертая и отчаянно рвущаяся на свободу птичка. — Ты меня смущаешь. — Тэхен чуть сильнее сжал находящуюся в его ладони руку, и Джин на самом деле заметил легкий румянец на его щеках, разлившийся на скульптурно очерченные скулы. — Я споткнусь. — Я тебя удержу. — И как будто в подтверждение этих слов, Джин сжал плечо Его высочества, затем мягко проведя по нему ладонью, скользнув пальцами к затылку и чуть взъерошив волосы. — Если сам до этого не потеряю голову. — А ты еще не потерял? Тэхен искренне удивился, а потом вдруг начал кружить Джина, так ловко переставляя свои длинные ноги, что обескураженный такой резкой сменой своего положения баронет совсем растерялся. Но, кажется, Его высочество, крепко удерживая его в руках, делал всё за него, и в какой-то момент Джина охватило чувство эйфории, которое кружило всё вокруг него. Он сначала пытался смотреть по сторонам, а потом, как будто для чувства равновесия, уставился на Тэхена. Мир кружился, а время остановилось, успев связать их одним взглядом устремленных с двух сторон глаз, одними мыслями и ожиданиями, которые теперь диктовались одними чувствами. Всё стало просто и понятно. Ответы и решения — всё теперь было в глазах напротив. Казалось, музыка закончилась слишком быстро. — Не желают ли дамы и господа отвлечься от искусства танца и развлечь себя… охотой?Глава семнадцатая. Да будет бал!
9 декабря 2023 г. в 02:49
Во дворце было настолько тихо, что Джин просто не мог поверить, что буквально за стеной теперь собрались почти двести человек. И Тэхен сразу заметил его растерянность, покрепче сжав руку в своей ладони. Он мягко притянул его к себе, наклонившись к уху.
— Все замерли и ждут Его величество.
— Просто ждут? Без музыки и…
— Джинни, я понимаю, что для тебя, который с Его величеством на ты и видел его в пижаме и халате, встреча с ним не представляется теперь чем-то… грандиозным, но большая часть господ и дам, которые там собрались, готовы были бы простоять целый день в тишине, лишь бы увидеть короля своими глазами. А может, даже удостоиться его взгляда.
Они неспешно шагали по просторному коридору, который украшался льющимся из уходящих в потолок окон закатным солнечным светом. И, кажется, солнце тоже стремилось попасть на этот бал, потому что полностью соответствовал заявленной гамме оттенков, оставляя на стенах и паркете розово-рыжие разводы.
— Ты прав. — Баронет улыбнулся, и рука невольно потянулась к украшавшей его воротник броши. — Я просто не успел осознать свое счастье.
— Надеюсь, ты о встрече со мной, а не о том, что лицезрел Гука в пижаме. — Тэхен ухмыльнулся, и Джин мягко ткнул его в плечо.
А затем они заметили слуг и служанок, накрахмаленные передники которых хрустели от одного только взгляда на них. И принц с баронетом сначала увидели…
— Он как солнце.
Джин от удивления раскрыл рот, не успев как-либо прилично для светского общества скрыть свое искреннее изумление. Чонгук был в золотом, и теперь казалось, что небесное светило решило лично почтить этот организованный Его величеством бал. А под руку со светилом была Роза, и Джин, который в принципе теперь не мог соображать так, как полагалось мужчине его возраста и образованности, даже не дернулся, когда почувствовал шепот у своего уха.
— Никогда не мог налюбоваться ими. Даже тогда, когда эта мелкая козявка вызывала у меня приступ икоты своей капризностью.
В голосе принца слышалась беззлобная усмешка, и баронет неосознанно улыбнулся, пытаясь теперь сосчитать, сколько на красном бархате было рубинов. А Роза, либо почувствовав, либо заметив этот тяжелый из-за наполнявшего его восхищения взгляд, элегантно подняла руку в белой перчатке. Возможно, она сделала этот жест лишь для того, чтобы продемонстрировать роскошный рубиновый браслет, который вторил украшавшей её голову драгоценной диадеме.
— Госпожа. Вы обворожительны.
Тэхен первым почтительно склонился перед фавориткой короля, а потом заметил потянувшуюся к нему и требовательно дернувшуюся руку.
— Нет, это уже слишком. — Он выпрямился, сразу наткнувшись на полный вполне королевской надменности взгляд, но затем мелькнувшая на губах девушки улыбка, хитрая и заговорщицкая, сразу согрела ее идеально отыгранную холодность. — Но ты великолепна.
Теперь Роза не стала пытаться скрывать смущение и одновременно с ним гордость, сразу начав принимать комплименты от Джина, пока Тэхен с нежной снисходительностью смотрел на своего брата, который не мог отвести от своей фаворитки взгляд, послушно вертя головой за каждым ее малейшим движением. Он был в маске, но Тэхен теперь очень живо мог представить выражение его лица и то, как восхищенно были распахнуты его оленьи глаза.
— Ты тоже ничего.
Он мягко пихнул Его величество в бок, и тот, как будто вернувшись из забытья, дернулся, повернув к принцу голову.
— Мы опять ее ждем.
Чонгук сказал это с нескрываемым раздражением, оглядевшись.
— Хочет показать свою значимость. — Тэхен смотрел на то, как мило любезничали Джин и Роза, подошедшая к нему ближе, чтобы рассмотреть фамильное украшение старинного герцогского рода. — Пусть порадуется, пока голова на плечах. Я, кстати, хочу представить Джина судье.
— Не думаешь, что его смутит наш фамильный герб? Ты же знаешь, как нежно он относится к таким высоким знакомствам. — Чонгук позволил себе отвернуться от Розы, чтобы их разговор с братом стал еще более приватным.
— У Джина научный интерес. Я предупредил его о том, что с судьей стоит быть честным и не пытаться ничего из себя изображать. А также не стоит пытаться ему понравиться. И что он обязательно будет со своим доверенным лицом, который…
— Я уверен, что он только рад тому, что кто-то постоянно ходит за ним по пятам — меньше вероятность вляпаться в заискивание. — Чонгук ухмыльнулся. — Мне бы тоже такой не помешал.
— Просто большинство людей знает его, как милого и скромного человека, но мало кто видел его в зале суда, к их счастью. — Тэхен передернул плечами. — До сих пор мурашки по спине. И ощущение, что он смотрит прямо в душу. Глядя на него, честно сказать, сразу начинаешь верить в то, что в жизни всё-таки есть справедливость, и в этот самый момент она сидит перед тобой в человеческом облике.
— Романтик. — В голосе Его величества послышалась улыбка. — Я весь в тебя.
— Секретничаете?
Чонгук повернулся, когда почувствовал ловко обвившую его локоть ручку.
— Обсуждаем то, какой прекрасной королевой ты могла бы стать. — Тэхен покачал головой, пока Роза приняла неожиданно серьезный вид. — Ты расстроишься, если Его величество так и не сделает тебе предложение сердца и трона?
— Я больше расстроюсь, если Его величество отошлет меня от двора или полюбит другую. — Девушка быстро глянула на короля, явно теперь видя его лицо даже под маской, и ее щеки тронул румянец. — Мне достаточно его сердца. Потому что я отдала ему свое, а жить ведь как-то нужно…
— Вот твое сердце. — Чонгук взял ее руку, приложив к своей груди.
— Я сейчас заплачу. — И глаза Джина на самом деле заблестели, пока Тэхен вежливо взял его за локоть, а затем, поразмыслив мгновение, не очень вежливо приобнял за талию. — Я не шучу.
Чонгук уже было собирался что-то сказать, но затем слуги известили о том, что сейчас появится Ее величество, и все замолкли. А Джин с Розой теперь невольно внимательнее наблюдали за Премьером. Он только что не светился рядом с королевой, которая была в золотом, как и король. Наверное, так полагалось, если ты мать и сын, но Джин… Он до сих пор не мог поверить в то, что можно настолько холодно общаться со своей матерью, что можно ей не доверять и в принципе с раздражением избегать ее общества, что Чонгук невольно демонстрировал теперь, когда королева пыталась с ним о чем-то заговорить, при этом смотря надменно. Возможно, Джину было невдомек, потому что он в принципе маму свою не знал, но… В этом было что-то странное, если вспомнить рассказ Розы о том, что второй сын согласился взойти на престол только из любви к страдающей матери. Может, любовь прошла…
— Джинни, ты отвлекся.
Баронет дернулся, когда Тэхен крепче сжал его локоть, а потом, оглядевшись, он не заметил никого, кроме слуг.
— Пойдем.
Сердце заколотилось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выбьется из грудной клетки и попытается прорваться через рубашку и наглухо застегнутый камзол, чтобы избежать уготованной ему участи. Но Джин помнил о том, что это было испытание, которое он должен пройти с честью. И поэтому он повыше поднял голову, но не слишком высоко, чтобы выглядеть как преисполненный достоинством господин, а не самоуверенный самодур.
Всё, до чего дотягивался взгляд, по крайней мере, та часть, которая не была скрыта от глаз Джина выстроившимися в два ряда гостями, утопало в цветах и лентах, которые поддерживали пышнее бутоны или же собирали в живописные композиции ветви. Мягкий отблеск свечей и масляных ламп придавал атмосфере вечера еще как будто не успевшего остыть после окончания лета тепла, в котором теперь тонул, задыхаясь предвкушением праздника, обычно холодный в своей величественности тронный зал.
Собравшиеся, на которых были костюмы всех оттенков красного и желтого, теперь были похожи на опавшие с деревьев плоды, а в соседстве с зелеными камзолами и платьями, которые вполне можно представить травой… Джин улыбнулся этой мысли, убедившись в том, что все на самом деле стояли, склонив головы. Но только до того момента, когда Его величество не занял трон. И, наверное, только теперь молодой баронет смог осознать всю грандиозность происходящего. Королевский дворец, король на троне и… Дыхание замерло, и он крепче сжал свои пальцы на локте Тэхена, который накрыл его руку ладонью.
— Да будет бал!
Громогласный голос отразился от стен, после чего раздался торжественно музыкальный залп оркестра. Бал начался. И начался он с того, что гости, согласно строго оговоренной очередности, которая зависела от знатности их аристократического рода, стали подходить к тронному возвышению, чтобы приветствовать короля, королеву и принца, раскланиваясь и опускаясь в реверансах. Джин сильнее расправил плечи, опустив руки по швам, боясь увидеть на себе высокомерное недоумение, но все взгляды, что ему удавалось заметить, скорее отдавали удивлением и восхищением, на мгновение задерживаясь, чтобы затем покорно опуститься в пол. Баронет всё еще волновался, а потом вдруг почувствовал на своей талии руку. Он посмотрел на Тэхена, который продолжал обворожительно улыбаться подходившим для приветствия гостям как ни в чем ни бывало, и вместо ответа на не озвученный вопрос, пальцы на его талии сжались чуть сильнее. А волнение сразу стало меньше, и Джин даже позволил себе разглядывать мужчин и женщин, которые склонялись перед королевским величием. В конце концов, он стоял рядом с Его величеством, пока Его высочество, совершенно не стесняясь осуждения, приобнимал его в достаточно вежливой, но всё равно волнительной манере. Однако это волнение… Это волнение было приятным.
И вдруг оставшиеся, достойные личного приветствия короля гости расступились, и перед троном появилась взволнованная Аяка, которая явно пропустила свою очередь, так как у нее был высокий титул, более того, она была дочерью Премьера. И лицо главного советника прямо на глазах начало как будто темнеть, и его без того грубые черты, которые в обычное время можно было назвать мужественными, теперь выглядели немного устрашающе. С его длинным носом он был похож на орла, пока Аяка, заметив взгляд отца, поджала плечи, став маленький, как мышка. Она опустила голову и, подойдя к трону, сделала три положенных этикетом реверанса, на последнем красиво расправив юбку. И Джин невольно засмотрелся. Как будто по торжественно красному ковру разлился иссиня-черный бархат, под нежными руками укладывающийся в мягкие складки, украшенные россыпью крошечных драгоценных камней и бусин. Они были синих и черных оттенков, некоторые светлее, другие темнее, и из-за этого на юбке создавался невообразимой красоты перелив, в котором яркие прозрачные камни смотрелись будто звезды.
— Ваша светлость.
Чонгук впервые за всё время формальной части поднялся, и Джин невольно скользнул взглядом к Премьеру, который немало удивился. Он был в темно-коричневом камзоле, и рядом с королевой, юбку которой украшали вышитые кленовые листья, походил на древесный ствол при пышной кроне.
— Вы сегодня выглядите настолько восхитительно, что я позволю себе не только сделать вам комплимент, который, к слову, может вместить лишь толику моего восхищения, но и взять вашу руку.
Аяка, увидев протянутую в белой перчатке ладонь, медленно подняла на короля взгляд, наткнувшись на бездушно замершую маску, но голос Его величества… Она улыбнулась и вложила ладонь в пальцы, которые затем мягко сжались. И девушка еще раз присела в реверанс, прихватив роскошную юбку.
— Благодарю, Ваше величество. Ваша похвала для меня — самое большое удовольствие из тех, которые я могла бы получить на этом великолепном балу.
Джин посмотрел на Розу, которая улыбалась с таким самодовольством, как будто ее любимый мужчина теперь не восхвалял перед ней другую женщину. Однако, она прекрасно знала, зачем это было сделано, а Аяка пока заняла место рядом со своим отцом, который окатил ее ледяным, но уже без агрессивной строгости взглядом. И герцогиня, вопреки ожиданиям, в этот раз не сжалась, а лишь больше расправила плечи, элегантным движением поправив спадающие на них локоны и бархатную ленту на шее.
— Что ж, дамы и господа, думаю, теперь самое время для первого вальса.
И Премьер, гордо приосанившись, полностью развернулся к королеве, которая невозмутимо поправляла свою пышную шелковую юбку. Повернулся спиной к Аяке, как будто у него совсем не было дочери, и можно было заметить, как обиженно герцогиня поджала бледные губы. Нужно было…
— Тэтэ, пригласи на танец Ее величество, а я — Аяку.
Его высочество, разумеется, видел всю эту картину и ему явно пришлась по душе затея Джина. Хотя бы потому, что он успел узнать, кто стоял за недавно раскрытым заговором, и поставить этого человека в неловкое положение… Ему хватило одного шага, чтобы оказаться перед королевой на одном колене. С протянутой рукой. И Ее величество не стала скрывать отразившееся на ее лице удовольствие. Ей это льстило, а Тэхен прекрасно знал ее слабые места.
— Ваше величество, своей красотой вы успели затмить волшебное убранство этого зала, заставив меня смотреть не по сторонам, а на вас. Утешьте мое пораженное восхищением сердце — позвольте пригласить вас на вальс.
Лицо Премьера вытянулось от удивления, а Тэхен тем временем поднялся. Он склонил голову, но при этом смотрел на Ее величество исподлобья, улыбаясь лишь уголками губ. И королева встала, протянув ему руку.
— Мне приятна и лесть, и ваша компания, Ваше высочество.
Ее голос звучал мягко, и во взгляде вдруг появилось тепло. Как будто ей теперь на самом деле льстило, что на нее обратил внимание молодой человек, который внезапно предпочел свою молодую пару ей, взрослой, пусть и нисколько не потерявшей в привлекательности женщине.
И Джин действовал стремительно, в следующее мгновение оказавшись перед Аякой, которая явно теперь пыталась разгадать задумку Тэхена, прекрасно зная его отношение к Ее величеству. Вставать на одно колено баронет не стал, ограничившись низким элегантным поклоном.
— Ваша светлость, позвольте пригласить вас на танец?
Он не стал рассыпаться в комплиментах, зная, что герцогиню это смутит, особенно, после того, как её отметил сам король, и он действительно увидел благодарность в ее блестящем взгляде. В другое время она бы отказалась, но…
— Моя дочь будет танцевать со мной. — Теперь только Премьер развернулся к Аяке, которая уже успела вложить свою руку в ладонь Джина.
— Прости, отец, я уже пообещала этот танец другому.
Она улыбнулась с отменной снисходительностью, затем повернувшись к своему спутнику, которому уже улыбалась по-другому.
— Теперь я понял, о чем говорила Роза. — Джин сказал это достаточно тихо, чтобы услышала герцогиня, и достаточно громко, чтобы не вызвать негодование слишком интимным приближением. — Я солидарен с королем. Ты великолепна.
— И не очень хорошо вальсирую. — Аяка виновато улыбалась, чуть сильнее сжав направляющую ее ладонь. — Надеюсь, ты хорошо ведешь.
— Как никто. И… — Джин остановил девушку, поняв, что вальс для гостей начнется только после того, как начнется для Его и Ее величества. Он перевел свой взгляд на взволнованную девушку, с особым теплом улыбнувшись. — Ты можешь расслабиться. И попрактиковаться прежде чем танцевать с господином музыкальным гением.
Услышав это, Аяка от смущения зарделась, и она попыталась что-то возмущенно возразить, но не успела, лишь подавшись за увлекшими ее руками Джина, который на самом деле умел вальсировать. И теперь было самое время продемонстрировать это умение.
— Где ты пропадал? Я начала переживать, когда перестала замечать тебя на вечерах и приемах. — Королева знала все вальсовые фигуры как свои пять пальцев, поэтому позволила себе полностью расслабиться, при том, что Тэхен держал ее достаточно крепко и при этом чуть более интимно, чем это позволял этикет.
— Меня отравили по вашему великодушному повелению, и всё это время я боролся за свою жизнь. — Тэхен улыбался, а затем воспользовался моментом и, во время очередного поворота, привлек к себе Её величество еще ближе, как будто невзначай щекой коснувшись её лба. Едва-едва, но он знал, что никто его не станет отчитывать за такие вольности. — Вы жестоки.
— А ты врун. — Королева перешла на шепот, в котором слышалось волнение, и рука Тэхена, которая должна была поддерживать ее чуть ниже лопаток, незаметно сползла ближе к талии.
— Потому что вы повелели просто меня не лечить, пока я умирал от отравления рыбой. — Он улыбался.
— Во всём всегда виноваты мужчины, которые имеют свойство ревновать не принадлежащих им женщин. От них все беды. Ты просто поплатился за свою привлекательность, которую слишком рьяно выставляешь напоказ.
— Только ради вашего удовольствия.
— Или для удовольствия этого молодого человека, который сейчас неуверенно вальсирует с твоим фамильным гербом и бедняжкой-герцогиней. — Королева ухмыльнулась, а потом поймала взгляд Тэхена, нежно улыбнувшись. — Рыбак рыбака видит издалека, мой мальчик. Ты его испортишь.
— Это просто невинное развлечение для моего искушенного сердца. Но я думал, что вы, в отличие от меня, дама добродетельная. Которая пьет чужую кровь с аристократическим достоинством и лишь из благородных побуждений.
— Страсть — это тоже добродетель. Когда сердце остыло, и голова покрылась ледяной коркой из жестоких жизненных уроков, огонь и жизнь в бренном теле поддерживает только страсть. — В шелесте тихого голоса послышалась задумчивость, а на губах, после недолгого отсутствия, вновь появилась хитрая улыбка. — Страсть служения королю и его королевству.
— То есть, вы в своих покоях просто служите королю? Так вот зачем вам такая большая свита… — Тэхен улыбался, смотря на Ее величество с легкой снисходительностью. Оскорбительной для королевы и любой благородной дамы, но в этом случае, вместо раздражения и упреков он почувствовал на себе лишь ядовитость ее улыбки.
— Ты слишком часто бываешь у моих покоев и осведомлен о моей жизни в них лучше меня. — Она грациозно откинулась назад, открыв тонкую шею и демонстрируя красивый вырез платья на пышной груди. — Хоть раз бы заглянул.
Принц неприлично прижал женщину к себе во время очередного поворота, и она даже не пыталась отстраниться и прилюдно отругать его за вопиющее нарушение этикета.
— Я боюсь, что не справлюсь с вашим темпераментом и, расстроенная, вы всё-таки откусите мне голову. Тем более, что однажды вы уже грозили этим.
— Я боюсь, что своими неприлично смелыми ухаживаниями ты не сможешь добиться того, на что надеешься. Играть в кошки мышки, Ваше высочество, лучше начинать только в том случае, когда рядом с вами мышка. Иначе… Придется стать обедом.
— Вам везде мерещатся заговоры, при том, что вы никогда не становились их жертвой. В отличие от меня, который так и не смог умереть, но смог кое-чему научиться. — Тэхен улыбнулся. — Так кто здесь мышка, Ваше величество?
— Я. — Королева вздохнула, смущенно опустив глаза, остановив их на губах Его высочества и, как будто не в силах противостоять этому, потянувшись к ним. — И ты прекрасно знаешь, какая у тебя надо мной власть.
Тэхен не заметил, когда закончилась музыка, не спуская с Ее величества прямой немигающий взгляд. И она теперь смотрела ему прямо в глаза, без какого либо стеснения.
— Кошкам не обязательно играть только с мышками, вроде твоего нового мальчика, который, к слову, до этого вился рядом с королем. Кошкам можно играть с другими кошками, особенно, если один из них — кот.
— И вы доиграетесь, Ваше величество. — Тэхен отпустил руку королевы, склонившись, пока та грациозно присела, взявшись за пышную юбку. — И мне придется вас съесть.
— Буду ждать с нетерпением.