Паутина в цветнике

      Среди застигнутых врасплох таким внезапным приглашением гостей возник актер в охотничьем костюме, который сразу приковал к себе любопытные взгляды.       — Это игра, где часть господ будет изображать умелых охотников, а часть — проворных куропаток, которые должны будут ускользнуть от охотничьих рук или же… попадут в рагу.       Джин с задорным любопытством смотрел на Тэхена, пока все остальные гости, явно ожидавшие чего-то подобного, а именно игры, начали нетерпеливо перешептываться и переглядываться.       — Сейчас мы проведем пробный тур, а затем, если дамы и господа сочтут эту игру достойной внимания, мы обязательно её повторим. — Актер сделал шаг назад расставив руки, приглашая людей освободить место, в котором тут же начали собираться слуги.       Они взялись за руки и стали расходиться, образуя подобие круга, за пределы которого при случае невозможно будет выбраться. Живое заграждение, которое убережет играющих и не играющих от ненужных увечий.       — Нам понадобится пять пар добровольцев.       — Пойдем?       Тэхен повернулся к Джину, который теперь испытывал некоторые сомнения, вполне логичные и обоснованные, когда ты касаешься чего-то неизведанного и для тебя непривычного, а затем Его высочество, посмотрев ему за плечо, вдруг широко раскрыл глаза.       — Нет, у нас другие планы.       — Какие?       Баронет не успел среагировать, когда принц, вежливо, но крепко взяв его за локоть,также вежливо расталкивая попадающихся ему на пути гостей, направил его в противоположную от собирающихся добровольцев сторону. Однако Джин всё-таки смог разглядеть других актеров, в руках которых были плетеные корзины. Интересно, что в них было… Он продолжал смотреть в сторону играющих, полагаясь теперь лишь на уверенно направляющую его руку, когда резко остановился и услышал…       — Ваша честь! Рад приветствовать вас здесь!       Джин тут же повернул голову, успев заметить радушную улыбку на лице Тэхена, а затем, когда его взгляд проследовал дальше, чтобы остановиться на том, кому предназначалось это приветствие, он наткнулся на… Ямочки на щеках. Это было первое, на что он обратил свое внимание. Очаровательная улыбка, которая принадлежала… Джин не успел скрыть свое удивление. Нет, он знал, что Верховный судья был молодым мужчиной, но почему-то в его воображении он отпечатался угрюмым, не слишком симпатичным человеком, который своим появлением вызывал навязанный его авторитетом страх и трепет, а не…       — Ваше высочество! — Низкий голос не успел заглушиться внезапно раздавшимся звуком трещетки. — Я должен извиниться за то, что опоздал. Мне очень неловко, но, думаю, проигнорировать личное приглашение Его величества было бы еще более непростительным поступком с моей стороны.       Молодой мужчина еще раз улыбнулся, уже виновато, а затем, наконец, перевел свой взгляд на Джина, и по его удивлению было понятно, что до этого он не замечал его не потому, что был заносчив — он просто был растерян и взволнован из-за своего опоздания.       — Прошу прощения, что проигнорировал ваше присутствие! — Он тут же сделал шаг к Джину, пока Тэхен отступил. — Намджун. С вашего позволения, я бы хотел опустить в общении между нами титулы, потому что ваш я уже вижу, а мое положение заставляет щепетильно относиться к столь высоким знакомствам.       — Если вы о моей фамильной броши — это не подарок и не собственность господина. — Тэхен поспешил вмешаться, успев заметить в сопровождении судьи мужчину средних лет, который был одет непримечательно, но при этом всем своим видом, неуместно для увеселительного мероприятия серьезным и даже строгим, показывал, что он был здесь важен и нужен. — Господин Джин впервые на балу, и я просто не хотел, чтобы он чувствовал себя неловко со своим титулом баронета. Я попросил его открыть вместе со мной бал, потому что не успел найти пару, и для этого, чтобы он чувствовал себя спокойно под шквалом восхищенных взглядов, одолжил ему свой герб. Джин гость во дворце и к моему титулу не имеет никакого отношения, по крайней мере, на данный момент.       — О!       Намджун удивленно округлил глаза, что у него получилось весьма забавно, пока баронет всё еще не мог смириться с мыслью, что такой уважаемый и почитаемый человек, как Верховный судья, был… настолько привлекательным. В том плане, что он был высок, великолепно сложен, мужественно красив и производил впечатление скорее кавалера нарасхват, нежели самого ответственного должностного лица в королевстве. После короля разумеется.       — Я понимаю вас.       Кажется, Джин должен был что-то ответить, но заметив его растерянность и волнение, Тэхен решил сделать это за него.       — Джин обучался в университете, и когда он узнал, что вы приглашены на бал, захотел с вами пообщаться и лично узнать о том, как работает Верховный суд. И я был бы вам признателен, если бы вы уделили ему время, а я взамен лично извинюсь за вас перед Его величеством, который, я уверен, не успел оскорбиться вашим опозданием, прекрасно осознавая важность и срочность вашей работы. Думаю, такой обмен любезностями никого из нас не затруднит и при этом, никто из нас не останется должным.       Услышав это, лицо судьи на мгновение стало серьезным, и теперь на нем не было очарования — некоторая настороженность, которая добавила взгляду холода и колющей проницательности.       — Меня… Меня интересует только теория, господин судья. Я не посмел бы надеяться на то, что вы станете посвящать меня в слишком тонкие подробности проведенных вами судебных разбирательств. — Джин взволнованно выдохнул, чтобы получить возможность продолжить. — Честно признаться, мне просто интересно, как получается так, что вам вверено распоряжаться, разумеется, по справедливости, судьбами даже королевских особ.       И теперь лицо судьи вновь разгладилось, упустив все отразившиеся на нем подозрения.       — Об этом я могу говорить и говорить, при этом не вступая в сделку с совестью, которая в моем случае не может позволить себе закрыть глаза на мои деяния и мысли даже на мгновение.       — В таком случае, я вас оставлю.       Убедившись в том, что самый тонкий момент знакомства был весьма удачно пройден, Тэхен раскланялся, напоследок ободряюще сжав плечо Джина. Он не успел заметить, что во взгляде верховного судьи появилась слишком живая заинтересованность. И связана она была, возможно, не с тем, что ему предстояло в очередной раз озвучить то, что он, наверняка, не раз озвучивал на судебных собраниях или же в разговорах с непосвященными. Она была связана с чем-то другим, о чем даже сам Намджун не стал долго рассуждать, вместо этого с удовольствием обратив всё внимание и мысли на своего нового знакомого.       — Я понимаю, что вы успели услышать обо мне много всего страшного, но теперь я не хочу, чтобы вы испытывали стеснение. — Намджун протянул руку, которую Джин, кивнув и скромно опустив глаза, пожал. — Этот человек — мое доверенное лицо или попросту надсмотрщик. Вас может стеснять его присутствие только в том случае, если вы замыслили что-то недоброе в отношении моей совести. В другом случае — его общество не доставит вам неудобств. Как не доставляет мне.       Намджун повернулся к мужчине, склонив голову, и тот, впервые улыбнувшись, ответил почтительным поклоном.       — Меня… Честно сказать, меня смущает знакомство с вами, а не то, что наш разговор может кто-то слышать. Я могу говорить громко и с выражением, если это понадобится, чтобы ни у кого не закралось даже мысли, что мы собираемся вступить с вами в заговор.       Теперь со стороны раздавался смех, звон колокольчиков разных тональностей, бубна, но всё внимание Джина было обращено на его нового знакомого. Судья. Верховный судья, который явно был настроен к нему дружелюбно. И при этом умел очаровательно улыбаться. Правда, и смотреть так, что тебе сразу хотелось сознаться даже в том, что ты не совершал.       — Давайте я скажу, что это знакомство для меня крайне приятно, и вы смущаться перестанете. Договорились?       Намджун смотрел на Джина вопросительно, при этом продолжая демонстрировать свои ямочки. В его глазах появилось задорное любопытство, которое дополнительно их подсветило, позволив увидеть в нем не только судью, но и просто общительного человека, который смог встретить на своем пути на первый взгляд интересного собеседника, с которым не терпелось познакомиться ближе.       — Договорились! — Джин уверенно кивнул. — Мне тоже очень приятно.       — Вот и отлично. И, если вы не возражаете, я бы хотел перекусить, потому что в дороге… — Намджун виновато улыбнулся, а затем выставил локоть, вежливо приглашая Джина присоединиться. — Буду очень благодарен, если вы покажете мне, где все эти достопочтенные дамы и господа пасутся.       Услышав это и вспомнив тему вечера, Джин сначала улыбнулся, а затем засмеялся, взявшись за любезно предоставленный ему локоть. Он указал направление, и Намджун сам смог рассмотреть роскошно сервированные столы.       — Если вас не смущает, что я буду говорить с набитым ртом, вы уже можете задавать вопросы. — Намджун повернул к Джину голову. — Или вы тоже желаете подкрепиться? В таком случае, мы оба можем позволить себе забыть об этикете, потому что осудить здесь за такое… Осудить здесь за что-либо могу только я, а мне… слишком приятна ваша компания, чтобы решиться вероломно прервать её вашим заточением.       Удивительно, но теперь из Джина куда-то делось волнение, и он как будто впервые смог заметить, что на судье был камзол из сине-сизой парчи, оттенком напоминающей сердитое грозовое небо. Никаких особенных изысков, но опыт баронету подсказывал, что вся роскошь была в ее плетении — это была очень дорогая ткань. Судья соответствовал уровню мероприятия, но при этом, в отличие от многих, выглядел… лаконично. И вел себя непринужденно. И при этом был красив и очарователен. Если бы не его положение, он бы, наверняка, мог стать центром притяжения любого бала. И теперь на них поглядывали с интересом, но Намджун как будто эти взгляды не замечал.       — Я уже успел полакомиться, так что… Сначала посоветую вам самые вкусные закуски, а потом буду слушать вас с открытым ртом, пока ваш будет набит. — Джин уже со знанием дела начал разглядывать блюда, пытаясь вспомнить, какие именно попробовал и полюбил до этого. — Я только недавно получил титул баронета, а так — обычный… парень, который большую часть своей молодости только то и делал, что говорил и слушал с набитым ртом.       Намджун молчал, и Джин почувствовал на себе его взгляд, повернув голову.       — Если бы вы знали, как мне всегда здесь не хватает чего-то… простого. Лишенного претенциозности. Признаться честно, я специально настаиваю на опускании всяких формальностей, чтобы не только показать, что я имею возможность и власть в силу своего долга не обращать внимание на чужие титулы, но и… отдохнуть. Терпеть не могу весь этот придворный церемониал.       — Так вот почему вы сажаете только титулованных особ... Вам просто претит придворный этикет, который они насаждают своей природной чопорностью. — Джин покачал головой, заполняя для судьи закусками небольшую тарелку. — Кажется, я получил ответ на свой главный вопрос.       — А я — оправдание, когда в очередной раз буду выносить справедливый приговор. — Намджун самодовольно улыбнулся, и Джин вновь позволил себе рассмеяться, максимально снизив его громкость и высоту тональности, чтобы не привлечь ненужное внимание. — Спасибо большое.       Судья принял из его рук тарелку, сразу схватившись за тарталетку с утиным паштетом, не став скрывать голод и ждать, когда его собеседник также найдет, чем сможет вкусно поживиться.       — Тогда я спрошу, почему даже самые титулованные особы беспрекословно принимают решенную вами участь.       Намджун поднял на Джина глаза, увидев на его лице только нетерпеливое любопытство.       — Почему власть короля не поддается сомнению?       Он явно задавал наводящие вопросы, чтобы иметь возможность жевать, а Джин… очень любил наводящие вопросы.       — Потому что его власть передается по наследству, по праву рождения, и все его прямые предки до этого ею обладали.       — Верно. А еще? — Намджун с аппетитом уже уплетал бутерброд с говяжьей вырезкой и луковым джемом.       — Ну… — Джин задумался. — А этого недостаточно?       — Помимо королевской крови, которая в нем течет и по закону является объективным обоснованием его власти, большую роль в этом случае играет окружение, в котором король воспитывался. Люди, мысли, принципы и демонстрируемое, как желательное поведение. Воспитание, в конце концов, которое также, вместе с кровью, передавалось по наследству, став традицией. — Судья сделал паузу, чтобы тщательное прожевать и проглотить то, что успел положить в рот, взглядом начав что-то искать, и Джин быстро достал для него бокал с шампанским, посомневавшись совсем чуть-чуть. Потому что Намджун, благодарно улыбаясь, сам взял его из его рук. — Принципы, ценности, убеждения — всё это также передается по наследству, а это, по моему скромному мнению, важнее крови.       — То есть, ваша власть, как судьи, также передается из поколения в поколение? — Джин тоже взял бокал для себя, став очень сосредоточенным.       — Можно сказать и так. И здесь я должен сделать уточнение, что ни в коем случае на основании этого сходства не претендую на королевское могущество. Я такой же верноподданный Его величества, как и вы. Его власть распространяется на всю страну, а моя — лишь на зал суда, в котором справедливость — госпожа, а я ее верный и покорный слуга.       Намджун улыбнулся, быстро прикончив остаток закусок. Он отставил тарелку, растерянно уставившись на грязные пальцы. И Джин вновь его выручил, дав салфетку.       — Ваш отец тоже судья, правда?       — Да, но среди судей нет одной, так сказать, правящей семьи, как в случае с королем. Таких семей несколько, и все мы не соперничаем за право быть сверху, а сотрудничаем. В нашем случае, это не привилегия, как и в случае с королем, разумеется, а обязанность. Долг. И единственное стремление в этом случае — принести максимальную пользу. Если я знаю, что другой судья лучше меня в чем-то, точнее, вдумчивее, беспристрастнее, я с удовольствием уступлю ему место.       — Значит, если вас выбрали, вы лучший?       Намджун удивленно распахнул глаза, услышав тот вопрос, который, кажется, услышать никак не ожидал.       — Посмотрите на меня. Разве это не очевидно?       Он так искренне возмущался, что Джин сначала растерялся, а потом всё-таки прыснул от смеха, успев прикрыть рот рукой, чтобы никого не смутить слишком громким и искренне звонким смешком.       — Я знал, просто хотел уточнить.       Намджун с подозрением прищурился, а потом очаровательно улыбнулся, сделав глоток шампанского, протянув бокал в сторону Джина, приглашая его присоединиться.       — Верховный судья может быть выбран отдельно для конкретного дела в том случае, если присутствует конфликт интересов, поэтому если я выделяюсь, то незначительно — все мои коллеги, и я говорю это с уверенностью, исключительные профессионалы. — Судья как будто в подтверждение своих слов гордо поднял подбородок, а затем улыбнулся и опустил его, теперь всматриваясь в Джина с блестящим в глазах дружелюбием. Или чем-то другим, но всё это отчаянно баронету льстило и вызывало в нем лишь ответную симпатию.       — Наверное, наша судебная система существует несколько веков в неизменном виде именно потому, что в отличие от остальной светской власти, в ней не соперничают, а сотрудничают. — Намджуну явно понравился этот вывод Джина, который решил задать еще один вопрос, появившийся сам собой. — Скажите, а если у вас существует некоторая преемственность, значит… Вы должны оставить после себя наследника?       — Воспитанника. — Намджун спокойно улыбнулся. — Передача крови не так важна, как заложенных однажды принципов. И даже если у всех судей они так или иначе схожи, разнятся подходы их взращивания. И… — Он улыбнулся и опустил глаза, как будто задумавшись, чтобы затем поднять их на Джина. — У меня четыре племянника — думаю, сестра выделит мне одного, на воспитание, при том, что я их всех бесконечно люблю.       — А вам можно заводить романы только с другими судьями?       Это очень далеко уходило от темы, которой Джин изначально планировал придерживаться, но во всем был виноват господин Намджун, который своей непринужденностью и каким-то неловким, но при этом очевидным и беспощадным обаянием смог расположить его к себе и значительно сократить расстояние, которое логично возникает между Верховным судьей и обычным баронетом.       — Очень интересный вопрос, на который я не могу дать ответ — вдруг вы преследуете личные интересы, и мое сердце теперь в опасности?       Намджун с подозрением прищурился, поджав губы, и в этот момент очарование сменилось агрессивной, острой и жесткой в линиях лица мужественностью. Вообще, это завораживало, как один человек мог сочетать в себе такое жесткое выражение и… ямочки, очаровывающие одним лишь взглядом на них.       — Я… — Джин растерялся, пока Верховный судья, вновь ямочки показав, мягко коснулся его руки, чтобы привлечь внимание и извиниться за созданную неловкость.       Это была вежливость, но не лишенная близости, которая бывает между хорошими знакомыми или же теми, кто может позволить себе открыто демонстрировать возникшую симпатию, не страшась осуждения. Очевидно, Верховный судья был не тем, кто боялся чужого суда.       — Это шутка. И если вас интересует — я могу выбирать по сердцу кого угодно, но некоторые выборы повлекут за собой последствия. Например, если я выберу титулованную особу, мне чаще придется отказываться от работы из-за возможного конфликта интересов. Это касается герцогов и графов, которые, ввиду своего высокого титула, имеют обширные связи, в которые я, так или иначе, буду вовлечен. В этом случае, роман с особой менее титулованной будет мне более… выгоден, потому что в этом случае связь с двором настолько слаба, что ею можно пренебречь, пустив все силы на любовь, а не борьбу с ее неудобными последствиями. — Намджун улыбнулся. — Я думал, что вас будет больше интересовать судебная процедура, а не моя личная жизнь.       Джин смутился, и смущение это скрыть не мог, не зная, что теперь делать — оправдываться или краснеть. И как будто желая его подбодрить, вновь, вместо бессвязного, но задорного звона колокольчиков, бубнов и трещеток, раздалась фортепианная мелодия. Как будто Юнги теперь мог его видеть, видеть его смятение и растерянность, подталкивая его к тому, что необходимо и можно создавшееся положение исправить. Джину нужно было Намджуна отвлечь от его необоснованных подозрений.       — А вы танцуете?       — Я? — Судья так искренне округлил глаза, что Джин сразу смог почувствовать себя хозяином положения. — Разумеется, я умею, и, возможно, даже неплохо, но…       — Вам нельзя, да? — Баронет посмотрел на мужчину, который всё это время стоял чуть поодаль, удивительным образом не привлекая внимание. Но можно было быть уверенным — он всё слышал и, возможно, запомнил. — Понимаю.       — Танец? Можно, разумеется, иначе меня бы не приглашали на балы. — Намджун улыбнулся, пока Джин изобразил на лице сомнение.       — Ваше доверенное лицо будет танцевать где-то поблизости?       Услышав это предположение, судья, не стесняясь, звонко рассмеялся, явно успев представить эту картину, и Джин, глядя на его веселье, улыбнулся.       — Он может меня оставить на один танец, при том, что под музыку, в окружении других и в быстром темпе, затевать что-то противозаконное сложно. Особенно если учесть, что я первым донесу до контролирующих меня органов то, что вы пытались меня подкупить или к чему-то склонить.       — Я хочу вас склонить. К танцу. — Джин протянул руку. — Позволите пригласить вас на вальс?       — Вы собираетесь вести? — Намджун теперь явно чувствовал себя неловко, принимая чужую руку, но при этом отказываться явно не собирался.       — Если вы не против. — Джин улыбнулся, на самом деле просто соскучившись по тем временам, когда вел он, а не его.       — Почту за честь, господин Джин. — Намджун улыбнулся, но было в этой улыбке что-то… Какая-то хитрость, но не опасная — игривая, сделавшая блеск глаз ярче. — Но предупреждая сразу — с непривычки, могу наступить вам на ногу.       — Переживу. Лишь бы не на голову. — Джин взял руку судьи, свою расположив чуть ниже его лопаток, ощущая мягкость и гладкость роскошно сотканной парчи. — Расплачусь, разумеется, но переживу.       — Договорились.       Намджун улыбнулся, кивнув, пока Джин, несмотря на то, что он теперь был хозяином и положения, и танца, всё же чувствовал себя неловко. Судья был крупнее и чуть выше, держался на почтительном расстоянии от него и… Это была не неловкость — просто необычные ощущения, которые в какой-то момент начали воодушевлять своей новизной. А сосредоточенный взгляд Намджуна, который теперь пытался следить за ногами, а не довериться рукам его партнера, и вовсе веселил, и всё это время Джин улыбался, сосредоточившись на музыкальном ритме. А потом…       — Прошу прощения!       Он наткнулся на не вовремя поставленную в новый шаг ногу Намджуна, уперевшись в его грудь и повиснув на нем, успев вовремя схватиться за плечи, чтобы не споткнуться и не растянуться на паркете. Это могло бы получиться не так эффектно, но Джин на самом деле не ожидал это столкновение и поэтому теперь не мог даже думать о том, насколько комично выглядел. Он лишь выпрямился с помощью судьи, на которого поднял глаза. Собирался его отчитать в дружеской манере, но увидев взгляд…       — Давайте я поведу? Мне так привычнее и легче не отдавливать другим ноги.       Джину в этот момент показалось, что судья стал выше и шире, настолько покровительственным был его теплый, блестящий озорством взгляд. Казалось, нельзя было сделать ничего, кроме как поддаться, и теперь, получив возможность держать и контролировать не только себя, но и своего партнера, Намджун стал двигаться намного увереннее. И Джину так нравилось даже больше, потому что это совершенно убрало неловкость из их танца.       — Неплохо?       Судья до сих пор пытался незаметно следить за ногами, своими и чужими, изредка поднимая на Джина взгляд, в котором был контекст. Это было лестно, и баронет… Он не был глупым настолько, чтобы не распознать в этом флирт. Светский, приличный, не выходящий за рамки этикета и в принципе при дворе приветствующийся. Это был один из элементов игры — дамы и господа развлекали себя не только танцами, но и подобными… ухаживаниями, волнуя, но не разогревая кровь, что могло бы угрожать их чести и достоинству.       — Для первого раза, весьма. — Джин улыбнулся. С ним ведь никто не флиртовал до этого, кроме Тэхена. Чонгук… Но это было слишком формально и как будто навязано чем-то. А здесь… Вполне искренний интерес, который подкупал, льстил и в принципе оставлял после себя исключительно приятное послевкусие, возможно, потому, что судя в принципе был ему со всех сторон приятен.       — И теперь мне придется пригласить вас еще раз, чтобы доказать свои действительные умения. — Судья смотрел на Джина с хитрой улыбкой, но в этом не было ничего опасного — игра, которая с самого начала честно обещала тебе, что ты не проиграешь. А потом он, во время очередного поворота, внимательно стал смотреть куда-то баронету за спину. — Господин Джин, меня большую часть времени зовут Ваша честь, так что я самый честный человек здесь и ни за что не поставлю вас в затруднительное положение. Перед Его высочеством. Который в данный момент отвлекает моего сопровождающего и взглядом пытается сделать в наших спинах дырку.       — Что? — Джин изобразил искренне недоумение, успев понять, что в том темпе, в котором они теперь кружились, он не сможет разглядеть Тэхена.       — Полагаю, в его глазах вы позволили себе лишнего. — Намджун снисходительно улыбался. — Возможно, он не собирался забирать у вас эту брошь.       — Вообще, он тоже позволяет себе… — Джин невольно надул губы, затем прямо посмотрев на судью. — Я не позволил себе ничего лишнего.       — Как ненавистник этикета, который успел выучить наизусть, могу только подтвердить. — Намджун кивнул, а затем на его лице появилась хитрая улыбка. — Остался последний круг. — Он крепче перехватил пальцы Джина, который, по его сосредоточенному выражению лица сразу заподозрил неладное. — Меня этому однажды научила мама, сказав, что так я смогу вскружить голову кому угодно.       — Почему мне…       Джин не успел выразить сомнение и опасения по этому поводу, успел лишь прильнуть к судье, который стал кружиться… В этом случае, столько резкое и наглое сокращение дистанции между ними было продиктовано лишь чувством. Чувством самосохранения, и баронет засмеялся, не боясь помешать музыке, когда Намджун, слишком тщательно следя за ногами, начав ворчать что-то ругательное себе под нос. И ругал он свою нерасторопность. Очаровательную. О чем Джин поспешил его уверить, когда музыка закончились, и они, взявшись за руки и сделав шаг в стороны, поклонились друг другу. А потом баронет, как до этого, взял судью под локоть, чтобы освободить место для других танцующих. И вот когда они вернулись к сопровождающему Намджуна…       — Ваша честь, у вас, оказывается, грандиозные планы на этот вечер.       Тэхен улыбался, говорил спокойно и даже смотрел без явной агрессии, но что-то в его облике было не так. Джин теперь чувствовал, что у него изменилось настроение, что, наверное, выражалось в том, что Его высочество на него совсем не смотрел, не спуская взгляд с Намджуна, который лишь увереннее расправил плечи, отпустив руку Джина.       — Я честь только в зале суда, а всё остальное время — ничто человеческое мне не чуждо. Разумеется, если оно пройдет цензуру совестью и долгом. — Судья улыбался вполне беззлобно, пока Тэхен сделал к нему шаг, заложив руки в карманы брюк, что… По этикету было признаком дурного тона, особенно если ты говорил с кем-то, занимающим более или менее высокое положение. Такое, как Верховный судья, например. — Вы извинились за меня перед Его величеством или мне стоит попытаться добиться его…       — Я держу свои обещания. И, как и предполагалось, король отнесся к этому с безразличием. — Тэхен улыбнулся. — Я думаю, вам приятно осознавать, что вы обычный гость.       — На самом деле, да. — И Намджун был искренен, в то время как Его высочество нисколько не удивился такой реакции — значит, своим замечанием он не хотел судью задеть. Это была обнадеживающая догадка, но брови Джина, до этого успев сосредоточенно сойтись к переносице, не спешили расправлять задумчивые заломы. Что-то всё равно было не так. — И благодарю вас за столь приятное знакомство, которое вы мне организовали.       Намджун повернулся к Джину, кивнув в его сторону, и баронет только сейчас заметил на себе улыбку. Ядовитую. Точно.       — Я успел убедиться в том, что не прогадал, когда решил, что вы найдете с господином Джином общий язык. — Тэхен вновь посмотрел на судью, затем переведя взгляд на собирающихся для нового вальсового тура гостей. — Пожалуй, теперь и мне стоит развлечь господина Джина танцем, чтобы он вдруг не решил, что вы единственный здесь умеете так эффектно спотыкаться. — Его высочество улыбнулся. — Я обязательно запомню этот прием. Получилось очень… естественно.       — Да? — Намджун изобразил искреннее удивление. — Вообще, я просто очень давно не практиковался. Но вам, Ваше высочество, чтобы теперь не расточать ревнивое остроумие, просто стоило заранее заявить о своих намерениях, а не пытаться прикрыть его высокое положение здесь обычным добродушием.       — У меня нет здесь никакого положения. Я гость. Который просто оказался в нужное время и в нужный момент. — Джин вмешался, и оба мужчины как по команде обернулись к нему. — Ваше высочество, я думаю, вам известно, по каким правилам обычно проходят балы и танцы, и я, кажется, не успел их нарушить и позволить себе что-то... непозволительное.       — Подтверждаю. — Намджун кивнул, а затем, нахмурившись, подошел к своему сопровождающему, который до этого подал ему какой-то знак.       — Согласитесь потанцевать со мной? — Тэхен не протянул руку, а просто взял Джина, направляя к танцующим.       — Ты… выглядишь так, как будто собираешься меня покусать! Я… — Баронет не знал, упираться ему или нет, пока принц, заметив, что музыка началась, а танцующие пришли в движение, очень быстро поставил Джина и свои руки на нем в нужную позицию, уже успев сделать первый шаг.       А баронет невольно прислушивался к музыке, пытаясь понять, что это был за счет… Кажется, он должен быть быстрее, чем обычный вальс, или ему казалось, что он не умел это танцевать — в любом случае, его тело, как будто по привычке, расслабилось в руках Его высочества, который крепко удерживал его. Уверенно, и Джину казалось, что ноги делают всё за него.       Тэхен молчал всё это время, пока вел баронета по залу, направляя его движения, в которых более не было гибкой плавности — сказывалось напряжение, которое теперь было между ними. Которое теперь слишком сильно сжимало челюсть Его высочества, и Джину невольно захотелось провести пальцем по ее острому краю.       — Мне вызвать его на дуэль?       Сказав это, Его высочество остановил Джина, сжав его руку, пока свою завел себе за спину, сделав шаг назад. Баронет повторял эти движения, как завороженный, смотря на… Принц, кажется, был настроен как будто безучастно, но при этом напряженно острое выражение его лица лишь больше выставляло на первый план то, что он пытался скрыть. Он на самом деле мог вызвать судью на дуэль. Джин собирался что-то сказать, когда Тэхен потянул его к себе, вновь закружив по бальной зале.       — За что?       — За то, что он отнял твое внимание у меня. Присвоил его. Это оскорбление меня, как аристократа, который пригласил тебя сюда под своей протекцией. — Тэхен ухмыльнулся, пока Джин нахмурился.       — Вызывай. Я не хочу уезжать отсюда без ярких впечатлений.       — Моего танца с Ее величеством было недостаточно? Точнее… — Тэхен снисходительно улыбнулся, при этом сдерживая раздражение, как нарочно в голове прокручивая увиденные до этого сцены непринужденно близкого общения Джина и судьи. — Твоего танца с Его честью. Я такого не потерплю, Джин.       — Тебе не придется, Ваше высочество. И можно было не приглашать меня танцевать, чтобы продемонстрировать…       Баронет не успел закончить начатую раздражением и обидой мысль, когда принц вдруг резко привлек его к себе, с силой сжал его руку, и Джин собирался возмутиться, но потом он понял, для чего это нужно было. И что это был совсем не вальс, когда ему пришлось подскакивать над паркетом, успевая разворачиваться и… Всё раздражение и негодование как водой смыло, стоило только сердцу начать колотиться не от волнения чувств, а от неожиданной физической нагрузки, которая сразу дала понять Джину, что он слишком много читает, но мало бегает. Воздуха не хватало, и всё, что ему оставалось — покрепче держаться за Тэхена, который явно обладал лучшей выносливостью, и не только не задыхался, но даже давал Джину опору. А потом темп начал резко замедляться, и Джин готов был закричать от облегчения, неосознанно повиснув на плечах принца. Этот танец как будто был ему знаком, потому что ноги что-то помнили, но... Он больше любил вальс, совершенно точно.       — Ревновать всегда больнее, когда ты не имеешь на это права. Наверное, я недооценил тебя, когда так свободно предлагал твое общество другому мужчине. Или недооценил его. — Тэхен ухмыльнулся, и в этом была какая-то усталость.       И Джин порывисто отстранился, пытаясь лучше вглядеться в блестящие глаза.       — Ты плохо себя чувствуешь?       — Нет, всё хорошо. Но у меня будет просьба. — Не став дожидаться согласия, Его высочество продолжил. — Ты сказал, что гость здесь, и я вспомнил о том, что ты на самом деле гость. Я хочу, чтобы сегодня к концу бала ты сказал, планируешь ли остаться на более прочных правах или же останешься гостем. Выгонять тебя никто не будет — это слово короля, но мне просто нужно знать о твоих намерениях, чтобы затем не смущать тебя… подобными сценами. Если ты не против.       — Я уже могу сказать тебе свое решение.       Джин смотрел Тэхену в глаза уверенно, пока тот чувствовал, как медленно уходила земля из-под ног, вместе с его уверенностью, которая вся теперь была в глазах дорогого его сердцу баронета. Наверное, так и ощущаются искренние, глубокие, но не успевшие получить взаимность чувства — теплое море, которое в любой момент может тебя упрятать под толщей воды, похоронив вместе с безответностью. Эта ревность… Отчаянный рывок, который лишь напомнил Его высочеству о том, что он был на цепи, болезненно рванув его назад. Не имел права.       — Давай все-таки попробуем повеселиться. — Тэхен улыбнулся, пытаясь скрыть, как тяжело ему далась эта наигранная безмятежность. — Я узнал правила игры — они достаточно забавны. Думаю, тебе может понравиться. Гук сохранил свой раунд для того, чтобы мы с тобой могли поучаствовать. Составить им с Розой компанию.       Музыка закончилась, и Тэхен, мягко сжимая пальцы Джина, направил его в сторону, где до этого они оставили Намджуна, который теперь вежливо беседовал с какой-то пожилой дамой, судя по всему, графиней. Он заметил возвращение Его высочества и повернулся, дав знак своей собеседнице, что рядом с ними теперь находился высоко титулованный господин. И женщина тут же попыталась присесть в реверанс, явно вступив в противостояние со старчески окаменевшими коленями. Тэхен был воспитан по-другому, поэтому ему не доставляло удовольствия то, как старательно и при этом явно болезненно пожилые люди пытались склониться перед его титулом, поэтому он вежливо и мягко взял женщину за плечо, дав понять, что он оценил ее приветствие и почтительное обхождение. И женщина, просияв, тут же удалилась.       — Ваша честь, прошу прощения, что был груб.       — Я принимаю ваши извинения, Ваше высочество. — Намджун склонил голову. — И ценю то, что вы нашли в себе силы их мне принести.       — Мне придется забрать у вас господина Джина, чтобы мы смогли провести тур игры вместе с Его величеством — ему не терпится вступить в бой, а мне не хочется делать это без моего приятного сопровождения. — Тэхен как будто виновато улыбнулся, не заметив, что Джин в присутствии судьи не отпустил его локоть, а наоборот — взялся двумя руками. — Вы не желаете присоединиться?       — О нет, нет. — Намджун даже руками замахал. — Я еще немного побуду, и отправлюсь… дела. Вы знаете, что у меня здесь не так много друзей. Хотя очередь из желающих попасть в их число… Я бы прельстился, если бы не был уверен в том, что всех привлекает мое положение, а не то, что наполняет мою голову и что всегда не терпится разделить с единомышленником.       — А если… Я буду здесь жить, мы с вами не сможем общаться также непринужденно?       Услышав этот вопрос, Намджун сначала посмотрел на Тэхена, а затем, с мягкой улыбкой, на Джина.       — В присутствии моего доверенного лица — да. На отвлеченные от личного темы — всегда. Если вы теперь стоите перед выбором — наше знакомство вас пока ни к чему не обязывает. Только если вы решитесь его продолжить, но, уверяю, условия не такие уж категоричные, чтобы вы не смогли совмещать жизнь здесь и общение со мной. — Судья продемонстрировал свои ямочки в нежной и даже чуть смущенной улыбке. — Хорошей игры, господа.       — Хорошего вечера, Ваша честь.       Джин улыбался с искренней симпатией, пока Тэхен думал о том, что сердцу не прикажешь. Особенно чужому. Но если у них был шанс расстаться на хорошей ноте (как, в прочем, был и шанс не расставаться, о чем Его высочество старался думать побольше), им стоит воспользоваться.       — Я буду охотницей! — Глаза Розы горели, и она выпалила это сразу, как заметила Джина и Тэхена. — И если ты будешь куропаткой, я тебя поймаю и всё равно съем, даже если ты будешь предназначаться ему! Несносный ловелас!       Она нахмурилась, а затем хищно клацнула зубами, что получилось настолько очаровательно, что Джин лишь засмеялся, протянув ей руку, чтобы направить к уже собирающему новую партию играющих ведущему. Разумеется, с позволения короля, который ему кивнул, дав молчаливое разрешение, а затем повернулся к брату.       — И?       — Сегодня вечером. — Тэхен улыбнулся. — Я переплюнул тебя. Поставил на кон сердце.       — Ты не проиграешь.       Чонгук выставил руку, за которую Тэхен взялся. Вообще, это было странно, если учесть, что они были братьями и привыкли обходиться друг с другом не так учтиво, но… Кто-то до сих пор был уверен, что они любовники, и на этой мысли Тэхен улыбнулся. Если Джин откажется остаться и вновь стать его, а Чонгук закономерно сделает предложение Розе, Его высочество останется сразу с двумя разбитыми чашками на руках. Успокаивало лишь, что разбитое сердце будет одно.       Не успокаивало. Он чувствовал тревогу, которая отдавалась дрожью в конечностях и пускала по спине холодный пот. Это точно был не жар, который обычно жжет глаза и ставит на медленный огонь кожу и всё, что под ней, оставаясь снаружи испариной, которая должна охлаждать, но пламя внутри слишком велико... Так было до этого, но теперь... Нет, это был не жар. И кашель, кажется, совершенно отступил. Возможно, его всё-таки сумели отравить, но... Перспектива умереть от неразделенной любви виделась чем-то более болезненным, чем смерть от яда. Неужели... Опять заговор? Неужели Её величество... неужели, в этот раз она его всё-таки переиграла? С ним происходило что-то странное, но совсем скоро ему предстояло получить ответ.