Паутина в цветнике

      — Ты любишь рыбу? — Тэхен с замиранием сердца и урчащим желудком наблюдал за тем, как Чимин со знанием дела расставлял блюда, затем только подняв вопросительный взгляд на Джина. — Печеная форель с цитрусовым конфитюром и жареным картофелем.       — Я люблю всё, что лезет в рот. — Кажется, баронета вдохновлял даже один вид сервировочной тарелки, на которую прямо на его глазах опустилась другая, уже с подготовленной лично для него аппетитной порцией. — Божественно!       — Я так горд, как будто сам готовил.       Чимин ухмыльнулся, затем самым довольным образом улыбнувшись. Он отошел от стола, которому теперь не хватало лишь разлитого по бокалам благородного напитка, а Тэхен распорядился заранее о том, что желает выпить вина.       — Так. — Камердинер вновь привлек к себе внимание, пока сам что-то держал за спиной. — Ты ведь выздоровел, правда?       — Ты пугаешь меня, Чим. — Тэхен смотрел на камердинера с сомнением, пока тот лишь хитро улыбался. — Доктор сказал, что да.       — В таком случае… — И он показал, что всё это время прятал за спиной. — Вот! Барон привез после своего визита к твоему дядюшке. Это из личных запасов. Решили приберечь, чтобы отпраздновать твое выздоровление, которое к тому же украсилось праздником твоего сердца. А это двойной повод, который нельзя пропустить.       — Что это? — Джин с любопытством оглядывал бутылку из темного стекла, горлышко которой было запечатано сургучом, предохраняя пробку от внешних воздействий, потенциально портящих любой алкогольный напиток. Особенно, выдержанный.       — Вино. Клубничное. Однажды было приготовлено специально для герцогини, но её сын смог унаследовать любовь к этим сладким ягодам. — Чимин улыбался, при этом ловко расправляясь с запечатанной пробкой. И он, наверное, почувствовал взгляд Тэхена, который неожиданно был наполнен подозрением. — Что такое?       — Почему мне кажется, что есть какой-то подвох?       Он сузил глаза, и Джин стал переводить свой взволнованный неожиданным любопытством взгляд с принца на его камердинера и обратно.       — Никакого подвоха. Барон сказал, что ничего вкуснее он в своей жизни не пил. — Чимин пожал плечами. — Но сначала лучше попробовать Джину, потому что у него в таких делах больше опыта.       — Да, мы в свое время успели с Юнги попробовать всё, что горело и долго не гасло. — Джин уже подставил Чимину бокал, воодушевленный и преисполненный нетерпения попробовать вино из герцогских запасов.       И Джин не стал медлить, сначала глубоко вдохнув насыщенный клубничный аромат, затем только сделав глоток.       — Ух… ты. — И он сразу сделал еще один, пока Чимин самодовольно улыбался, а Тэхен продолжал всем своим видом источать сомнение. — Настолько вкусно, насколько крепко.       — У герцога растет самая сладкая клубника в королевстве, а как знают люди искушенные, сахар — это голова крепости. Дай попробовать. — Чимин тут же требовательно протянул руку, и Джин не стал ему отказывать, с неподдельным интересом наблюдая за его реакцией. — Как и ожидалось — напиток богов.       — И за сколько он меня свалит? Я хотя бы смогу его понюхать?       На обеспокоенного принца устремились сразу две пары глаз, одна из которых была явно удивлена больше, чем другая.       — Ты… не пьешь крепкие напитки? — Джин задал этот вопрос с осторожностью, как будто теперь боялся Тэхена нечаянно обидеть.       — Им не нравится моя компания — они слишком быстро меня усыпляют. А еще обжигают рот. — Его высочество скривился, пока Джин лишь улыбнулся.       — Это не тот случай. Вино сладкое.       — И в этом его подвох — ты не чувствуешь меру, не можешь остановиться, а потом — встать и вспомнить, как тебя зовут. — Чимин улыбался с явной ностальгией, и Джин засмеялся, приняв из рук камердинера бокал, к которому не побрезговал вновь приложиться.       — Если ты будешь его закусывать и пить небольшими глотками, быстро уснуть не сможешь. Это не самогон, хотя вино на самом деле сложнее контролировать, когда оно такое вкусное и само просится на язык.       — Тогда я тоже хочу попробовать!       Тэхен решительно вытянул руку, и бокал Джина, как будто на столе больше не было хрустальной посуды, оказался в его пальцах. Запах действительно был потрясающим, но не компотный — терпкий, с дурманящей спиртовой нотой. Его высочество сделал глоток, и первое, что ощутил — клубничная сладость, насыщенная, густая, пощипывающая язык. Это было…       — Вкусно. — Принц поднял на Чимина, а затем перевел на Джина растерянный взгляд. — Очень. Хотя, мой дядюшка не стал бы делать в собственной винодельне что-то… Невкусное.       — А я о чем! — Чимин все же взял еще один бокал, наполнив его на половину. — Только будьте осторожны, Ваше высочество. Джин пьет лучше, и не ровен час он тебя споит. И кто знает, что придет в его светлую голову…       Чимин многозначительно улыбался, подмигнув ответившему ему заговорщицким взглядом Джину, а затем сделал шаг от стола.       — Приятного аппетита, друзья. Если что, вы знаете, где меня найти.       Он откланялся, пока Тэхен взял приготовленный для него бокал, приглашая Джина последовать его примеру.       — За этот вечер. Сладкий и пьянящий, как это вино.       В том, что он теперь будет именно таким, не было никаких сомнений, и баронет с любопытством наблюдал за тем, какие смелые Тэхен делал глотки, затем всё же по совету сразу принявшись за рыбу.       — Что тебе сказал Гук?       Он жевал, при этом поглядывая на Джина, как будто нетерпеливо ожидая подробностей.       — Что нарисует портрет моей мамы, если я привезу ему тот, что есть у нас с отцом. — Баронет тоже принялся за основное блюдо, не постеснявшись закатить глаза от удовольствия — сливочность масляного соуса волшебно оттенялась кисло-сладким вкусом цитрусовой заправки и замечательно гармонировала с вкусом золотящегося хрустящей корочкой картофеля.       — Даже просить не пришлось, вот что значит — королевская щедрость. — Тэхен улыбался. — Значит, нам нужно навестить твоего отца и взять портрет, чтобы Его высочество быстрее принялся за работу.       — Да, я уже думал об этом и хотел… — Джин прервался, подняв на Тэхена прищуренный сомнением взгляд. — Нам?       — Нам. Почему бы мне не познакомиться с твоим отцом... — Его высочество смотрел на Джина со спокойной улыбкой, пока тот замер, не успев дожевать кусочек сочного рыбного филе. — Что такое? Ты против?       — Ты… — Джин не успел закончить фразу, опустив глаза. — Хорошо.       Тэхен ожидал не такой реакции и теперь с сомнением наблюдал за Джином, который вплотную занялся поглощением ужина.       — А как вообще зашел разговор о портрете твоей мамы?       — Я увидел портрет твоей, восхитился им, и Гук… Предложил. — Джин взялся за бокал, и в его движениях было какое-то непонятно волнение. Он улыбнулся, но не поднимая глаз от тарелки. — Он сказал, что если бы я увидел ее вживую, влюбился бы в нее так же, как после одного лишь взгляда на картину.       — В таком случае, тебе стоит скорее познакомиться с моей мамой, чтобы убедиться, что Гук не врет.       — Это не смешно, Тэтэ. — Джин нахмурился. — Логично, но в том, чтобы теперь говорить мне это, учитывая то, в какой я роли… Я сам ее выбрал, счастлив, но…       — А в какой ты роли, Джинни? — Тэхен отложил столовые предметы, придвинувшись к столу.       — Я… твой фаворит. Любовник. И… — Он поднял на Его высочество решительно прямой взгляд. — Я рад этому. Очень.       — Кажется, я не предлагал тебе вновь стать своим фаворитом, при том, что ты однажды отказался от этой… роли. — Тэхен теперь тоже был серьезен, пока Джин очень убедительно растерялся, опустив суетливые глаза на скатерть, в обилии закусок пытаясь найти суть сказанного. — Ты не мой фаворит. В свете наших отношений и того, что мы с тобой оба пережили, мне было бы оскорбительно считать тебя лишь своим любовником.       — А кто же я? — Джин боялся даже приблизиться к этой мысли. Не до того, как ее озвучит Тэхен.       — Кавалер. Я ухаживаю за тобой, как ухаживают за теми, с кем планируют создать семью. Сначала кавалер, потом жених и в будущем муж. Разумеется, я не могу заглядывать так далеко, но мои намерения ясны. Они могут не осуществиться, но тем не менее они однозначны. И вообще. — Его высочество неожиданно поднялся, и Джин проследил за ним сосредоточенным, а не удивленным взглядом, как будто до сих пор ожидал какой-то подвох. — Так, как я, заставляя не спать ночами, ухаживают только подлецы.       Он скрылся в спальне, а затем вновь вернулся к столу, обойдя его и встав рядом с Джином. В его руках была небольшая деревянная коробочка с затейливой резьбой, и несложно было догадаться, что внутри была какая-то драгоценность. Перстень, как Джин смог понять спустя мгновение.       — Это просто подарок. Я наговорил тебе много красивых слов, но они слишком скупы, чтобы передать мое восхищение тобой. — Тэхен улыбнулся, видя, с каким недоверием и при этом нескрываемым восхищением баронет смотрел на кольцо. — У меня не было времени посетить ювелира, но я не отчаялся найти для себя самый красивый розовый брильянт. — Услышав это, Джин поднял глаза. — А это из моей личной коллекции. Я люблю зеленый цвет, а это очень редкий изумруд, из-за своего оттенка, в котором можно разглядеть желтые вкрапления. Мой самый любимый камень, но красивые вещи не должны лежать в шкатулках — они должны быть на пальцах тех, кто будет делать их еще роскошнее. На самых красивых пальцах.       — Ты… предлагаешь мне его поносить? — Джин немного нервно сглотнул, а затем вновь опустил глаза на изумруд, который переливался в свете огня… невообразимо. Это было волшебство: он не был большим, но при этом его тонкая огранка… Невозможно было отвести глаза.       — Нет, я тебе его дарю. Этот перстень останется с тобой, даже если ты меня покинешь — это подарок. Своими драгоценностями я могу распоряжаться лишь по своему усмотрению, и что-то мне подсказывает, что всю свою коллекцию я собирал для тебя.       Неожиданно Тэхен опустился на одно колено, легко высвободив кольцо от бархатного держателя, и взял Джина за руку, аккуратно надев его на его безымяный палец. Размер подошел идеально, и баронет тут же поднял руку, приблизив ее к глазам. Никакой вычурности в золотом обрамлении, никакого бриллиантового сопровождения — только невообразимой красоты изумруд, который был роскошен настолько, что ему не нужна была компания.       — Тебе нравится?       Его высочество теперь смотрел на Джина снизу вверх, немного заискивающе — он знал, что подарком и признанием смог произвести на баронета впечатление.       — Да. — А баронет очень сосредоточенно кивнул. — Я… Для меня дорого то, что ты решил подарить мне свой самый любимый… камень.       — То, что не нужно и не нравится, передаривают только разбойники, а я благородных кровей. — Тэхен мягко облокотился на колени Джина, и тот положил на его плечи ладони, невольно цепляясь взглядом за роскошное украшение. — Хотя я на самом деле разбойник, потому что до этого не догадался тебя одарить. Наверное, тогда прошло слишком мало времени, а потом голова была занята, но… Я исправлюсь. Не потому, что нужно, а потому что я хочу, чтобы ты ощущал на себе не только мою искреннюю привязанность, но и щедрость. Которой ты достоин как никто другой.       Джин очень волновался, чувствуя, как сердце подскочило к горлу, но пытался этого не выдавать. Как будто ему постоянно дарят такие драгоценности.       — Я завтра отправлю королевского посыльного к твоему отцу, который уведомит его о том, что послезавтра ты посетишь ваше имение. О моем присутствии мы писать не будем, чтобы твой папа не стал волноваться раньше времени — мне не нужен особый прием.       Услышав эти планы и получив подтверждение того, что принц на самом деле был серьезно настроен, Джин всё-таки не сдержался, удивленно и при этом с надеждой уставившись на него.       — Спасибо. — Баронет прочистил горло. — Спасибо, что ты относишься к этому серьезно, как… я. Я… Никогда не получал такие подарки, и я обещаю, что буду хранить его как…       — Носи его, если оно тебе нравится.       — Нравится. Очень. — И Джин вновь поднял руку, с улыбкой наблюдая за переливающимися на камне бликами. — Очень-очень!       — Всё, я рад. — Тэхен выпрямился, но баронет успел ухватить его за руку и потянуть к себе, при этом вытянув шею.       — Поцелуй меня. А то не буду носить.       Джин нахмурился, пока Его высочество рассмеялся, затем двумя ладонями обхватив довольное и самое красивое лицо, пылко приникнув к пухлым, раскрывшимся взволнованным выдохом губам.       — Скоро ты привыкнешь к этому. Обещаю.       Тэхен сказал это сокровенным шепотом, пока Джин смотрел в его глаза и верил.       — А что я тебе могу подарить?       — Свое удовольствие от моих подарков. — Его высочество, нехотя опустив руки баронета, вновь занял свое место. — Как говорит Роза, при этом закатывая глаза и снисходительно улыбаясь, любовь порядочной женщины купить подарками нельзя, даже самыми роскошными — только улыбку. Думаю, это распространяется и на мужчин, поэтому всё, что я хочу — чтобы ты улыбался и носил мои подарки с удовольствием.       — Буду. — Джин кивнул, затем засуетившись. — И… Давай я сейчас напишу папе, чтобы завтра посыльному не пришлось ждать и чтобы он смог отправиться пораньше, чтобы... Вообще, я понятия не имею, где он сможет застать отца.       — Я могу дать ему несколько адресов, и письмо в любом случае доставят лично в руки. — Тэхен улыбнулся. — Насчет всего остального, можешь не переживать. Королевская почта работает не так, как всякая другая — ты легко сможешь заняться составлением письма завтра, после завтрака. И посыльный всё равно успеет выполнить свои обязанности.       — Хорошо. Как скажешь. — Джин вернулся к вынужденно оставленной трапезе. — А что на десерт?       — Узнаем, как только закончим с рыбкой. — И Тэхен последовал примеру баронета, который взял в руки бокал, успевший сохранить вина на глоток.       Его высочество, заметив это, поспешил взять бутылку, чтобы исправить это упущение.       — За тебя, самый прекрасный мужчина на свете. — Джин первым поднял бокал. — И за меня, которому с тобой повезло!       Тост получится очаровательным, и самому прекрасному мужчине оставалось только улыбаться, даже не пытаясь скрывать свое счастье.

***

      Ужин, однозначно, удался, и думать об этом было особенно приятно теперь, когда Чимин с помощью слуг убрал всё недоеденное, сменив скатерть, салфетки и поставив на стол свежие фрукты, обычно служащие самым сочным и ярким завершением любой трапезы. И вино, которое они не успели допить, хотя Тэхен на самом деле порывался, впервые признав в крепленом алкоголе друга, а не врага, покушающегося на его самообладание. Однако, он безропотно подчинялся более опытному в делах распития Джину, который уведомил, что лучше оставить немного на потом. Вино было сладким, и должно было особенно хорошо сыграть на одном поле с кисло-сладкими фруктами, вроде яблок или груш.       — Хочешь прогуляться? Я попрошу Чимина, и он освободит для нас коридоры, оставив только стражу. — Тэхен откинулся на спинку кресла. — Мне кажется, на улице теперь прохладно, но мы можем одеться потеплее… Или взять плед и накрыться им, забравшись на скамейку. Будет тепло, уютно и… Как в старые добрые времена, когда мы были маленькими да удаленькими.       Тэхен с трепетной ностальгией по ушедшему детству улыбался, смотря куда-то в окно, за которым уже разлилась ночная мгла, подсвечиваемая лишь луной, звездами и россыпью садовых фонариков, которые украшали некоторые, особенно живописные дорожки. Всё равно света было мало, как и тепла, но только не в покоях Его высочества. И Джин снова посмотрел на свое кольцо, несколько раз повернув руку, чтобы на блестящих гранях уловить солнечные блики из-за золотых разводов. Какое же оно было красивое…       — Знаешь, как я рад, что угодил тебе! Не знааааешь… — Тэхен придвинулся к столу, и на его лице появилась самодовольная и при этом до краев наполненная обожанием улыбка. — Эх, найти бы розовый брильянт… Мне кажется, я видел что-то такое у Розы — возможно, в королевской ювелирной еще осталось немного розовых камней. Мне нужен самый чистый, пусть он будет небольшим, но мы подберем к нему красивую оправу. Возможно, пару изумрудов, чтобы напоминало бутон цветка. Или же прозрачные брильянты, которые будут подчеркивать розовый отблеск главного камня… — Тэхен рассуждал отвлеченно и при этом очень вдохновенно, смотря мимо Джина, но затем переведя на него взгляд. — Я всегда питал страсть к драгоценностям, а теперь, кажется, готов заняться их изготовлением. Настолько ты меня вдохновляешь! — Он улыбался с нежностью, а потом вдруг широко распахнул глаза. — А ведь есть еще розовые топазы! Они совсем не уступают, а оттенки бывают…       — Тэтэ! — Джин рассмеялся, растроганный вдруг явившимся в Его высочестве рвением ему угодить. — Теперь я знаю, какой ты, когда пьян.       На лице баронета играла чуть снисходительная, но при этом ласковая улыбка.       — Разговорчивый и предприимчивый. Мне кажется, это лучше, если бы я лез целоваться или драться. — Тэхен пожал плечами. — И вообще-то, я не пьян. Но, так и быть — теперь пьешь только ты, потому что ты, кажется, еще трезвый.       — Неа. Вполне возможно, я пьянее тебя. — Увидев удивленный взгляд Его высочества, Джин гордо поднял подбородок. — Сразу видно, что тебе никогда не приходилось скрывать свои алкогольные похождения от отца, который, как и власть, считал, что в трактиры нельзя пускать пятнадцатилетних. У меня никогда не заплетается язык. И в этом случае — главное, твердо стоять на ногах и не отходить далеко от стен.       — Пойдем гулять? — Глаза Тэхена уже успели осоловеть, чуть прикрытые и бешено блестящие, и смотря на Джина, он теперь думал, что на самом деле опьянеть успел только баронет, особенно после своего признания, что пьянеть умел, просто научившись себя не выдавать. — Свежий воздух отрезвляет. Хотя… честно признаться, мне и так нравится.       Внутри было тепло, спокойно и как-то безмятежно радостно, и самым приятным в этом случае было то, что им не приходилось запивать горе — они запивали счастье, которое от этого становилось только очевиднее, ярче и при этом игривее. Мысли перескакивали с одной на другую, и все они в какой-то момент стали вертеться у губ Джина, на которые Тэхен, до этого честно смотревший в глаза, все-таки уронил взгляд. Мягкие, пухлые, блестящие от фруктового сока и сладкого вина, которое наверняка успело оставить на них свой вкус.       — Хочется полежать, да? — Джин снисходительно улыбнулся, а затем рассмеялся, увидев в Тэхене невольное подтвреждение того, что он на самом деле был бы не прочь принять горизонтальное положение. — Это самый верный признак того, что с вином лучше закончить. Только если еще по глотку, чтобы эта амброзия в бокалах не скисла.       Джин зачем-то поднялся, и Тэхен поднялся вслед за ним, поняв, что твердость в ногах он сохранить успел.       — Спасибо за прекрасный ужин, Тэтэ. — Баронет с нежностью улыбнулся. — Предлагаю поискать что-нибудь в твоей библиотеке и почитать друг другу. — Джин сделал глоток, потом смущенно улыбнувшись. — Я не романтик, но мне всегда казалось, что читать друг другу вслух… Мило.       — Да. — Тэхен поспешил согласиться. — Это интимно. В этот момент, завороженным и сюжетом, и близостью друг друга влюбленным можно не замечать остальной мир.       — Точно. — Джин кивнул, а затем, аккуратно отставив теперь пустой бокал рядом с бокалом Тэхена, взял принца под любезно предоставленный локоть. — Вы хотите проводить меня до своей библиотеки, Ваше высочество?       — Могу до спальни — всё решает только ваше желание, мой господин. — Тэхен невинно улыбался, пока Джин задержал на нем задумчивый взгляд, а затем рассмеялся. Но было в этом смехе… Напряжение. Волнение. Кажется, идею со спальней он не мог воспринимать лишь как шутку, и Тэхен не мог это не заметить.       Вино всегда разогревало кровь. И ты начинал чувствовать себя счастливее, чем был до этого, грустнее или печальнее, если вдруг подворачивался неподходящий повод — то, что вино помогало бороться с душевной болью, было жестокой уловкой, которая затем, после того, как градус в крови повышался, подталкивала тебя к слезам и ненужным сокрушениям. Вино не могло стать утешением, однако… У него было еще одно замечательное свойство — оно распаляло желание, и если до этого ты в своих фантазиях был смел, но их исполнение откладывал, теперь, опьянев, постепенно убеждался в том, что перспектива их воплощения становилась ближе. Намного ближе.       — Так, и что мы будем читать?       Тэхен подвел Джина к одному из деревянных стеллажей, который занимала художественная литература во всем многообразии ее проявлений, от поэм до сказок.       — А что ты хочешь? — Его высочество остановился за спиной баронета, который увлеченно разглядывал полки, совершенно не смущаясь той близости, которая теперь рассыпалась по коже мурашками. Приятными, и поэтому Джин лишь получал удовольствие, при этом сосредоточив внимание на книгах.       — Роман. Рыцарский. Но со счастливым концом. Примерно… — Он чуть запрокинул голову, теперь задумчиво смотря на отбрасываемые на потолок блики от стеклянного плафона масляной лампы. — Король-злодей, который тиранил прекрасную даму, пал от руки ее верного рыцаря.       — И жили они долго и счастливо. — Тэхен улыбался, и Джин повернул к нему голову.       — Вообще-то, да. — Баронет как будто возмущался, не сумев найти логичное обоснование явившейся на лице принца улыбки, но потом сам улыбнулся. — Знаешь такой?       Взгляды задержались, и, скорее всего, теперь у них не было повода для столь долгого и многозначительного зрительного контакта, но с этим ничего нельзя было поделать. Они оба были пьяны, но прилично, отдавая себе отчет в действиях и уже не отдавая в чувствах, которые, в свою очередь, пьянили ни чуть не хуже вина. Тэхен первым подался вперед, совсем чуть-чуть, и Джин взволнованно выдохнул, приоткрыв губы, но затем вновь развернулся к книгам.       — Когда я учился, за пределами университетской библиотеки нам в основном попадались… нерыцарские романы, за которые вполне могли выпороть. — Баронет ухмыльнулся, затем почувствовав, что Его высочество почти прижался к его спине, вытянув руку и красивыми пальцами заскользив по корешкам.       Джин слышал и чувствовал его потяжелевшее дыхание, но не мог отвести взгляд от его ладони. Он не видел рук красивее. Возможно, ему мало приходилось общаться с аристократами, не отягощенными потребностью трудиться, чтобы жить, но… Казалось, эти руки кто-то сначала изобразил совершенными в своей мужественной изящности, а затем уже воплотил. Большая, но узкая ладонь, длинные пальцы… Рука Джина сама дернулась, накрыв руку Тэхена, которая тут же замерла. Зачем он это сделал? Ответа не было. Однако их пальцы тут же крепко переплелись, и баронет как будто только сейчас заметил кольцо. Первый подарок. Роскошный, просто потому, что Его высочество отдал ему свой самый любимый, заключенный в драгоценную оправу камень. Сердце заколотилось в тот момент, когда вторая рука Тэхена уперлась в полку сбоку от Джина.       Его пальцы разжались, и ладонь баронета оказалась в его ладони. Он как будто любовался, мягко ее сжимая и поворачивая. Это был настолько волнующий момент, что сердце замерло. Теплый выдох на щеке, губы, едва коснувшиеся подбородка, и Джин откинул голову, открыв шею. Пальцы выскользнули из ладони Его высочества, остановившись на его затылке, и освобожденная рука принца так же теперь упиралась в полку, заключив Джина в ловушку. Он прикрыл глаза, почувствовав губы на шее, и от первого же прикосновения по тонкой коже начали разбегаться мурашки, и пальцы баронета сами зарылись в волосы Тэхена, не давая ему прерваться. Мягкие, сопровождающиеся горячим сбивчивым дыханием поцелуи рассыпались по коже, и Джин судорожно вдохнул, ощутив влажное, чувствительное движение языка, мягко сопровождаемого губами.       Если когда-то баронет сначала напрягался, ощущая столь откровенную в своей чувственности ласку, то теперь он сразу нетерпеливо стремился к ней, откинувшись на грудь Тэхена, подставляясь под его губы. Плечи были расслаблены, одна рука игриво путала волосы принца, пока другая упиралась в полку рядом с его ладонью, и ему не пришлось долго ждать, прежде чем пальцы Его высочества накрыли его. Теперь он не боялся близости — он ее искал и ею наслаждался. И Тэхен это не только понимал, но и чувствовал, и поэтому его желания становились смелее, а движения увереннее.       Он обхватил плечи Джина, развернув его и прижав спиной к полкам. Томный, осоловевший от сладости вина и чувственной ласки взгляд баронета, из-под ресниц и полуприкрытых век, которые делали блеск глаз чарующим, кружил мысли, а потом Джин поднял подбородок, чуть запрокинув голову. Как будто бросал вызов своими манящими мягкостью губами, которые прямо на глазах Тэхена он бесстыдно соблазнительно обвел языком. Это не было нарочито сексуальное движение — губы просто пересохли от горячего нетерпения рвущегося наружу воздуха, который не терпелось разделить. Джин не пытался нарочно Его высочество соблазнить, но всё, что он делал, вызывало одно желание — не отпускать.       Джин просунул руки под халат Его высочества, двумя руками схватившись за талию, сжав ее, как будто держась. Воздух между ними загустел, словно в нем начали собираться грозовые облака, придавливающие тяжестью скопившейся в них воды. Между ними скопилось сексуальное напряжение, и в этом случае, Тэхен был не единственный, кто испытывал возбуждение.       — Тэ. — Баронет потянул принца к себе, и тот просунул между его ног колено, прижимая грудью к полкам.       Они были ближе, чем Джин мог себе представить, и теперь он лишь покорно приподнял голову, чтобы ощутить на своем затылке пальцы, а потом внезапное… Он широко распахнул глаза, подавшись вперед, когда вторая рука Его высочества обвилась вокруг его талии, спустившись к пояснице. Его бедро… Джин прикрыл глаза, ощущая слишком очевидное даже через тонкую ткань пижамы трение. Трение его члена, который стремительно набирал в себя кровь и силу, отчего эти движения становились всё чувствительнее. А двигаться стал Джин, совсем слегка покачивая бедрами, при этом прижимаясь к Его высочеству, не спуская с него… любопытных глаз. Баронету теперь было любопытно и при этом сладко, от чего на его пухлых губах появилась улыбка.       Он стал более открытым к ласке. Хотел ее, искал и не пытался оттолкнуться в тот момент, когда она становилась откровеннее. Он привыкал к ощущениям, близости, к прикосновениям и поцелуям. Он привыкал к Тэхену, а тот наблюдал за ним: за его сбивчивым дыханием, которое короткими и судорожными вздохами выходило из открытых блестящих губ, за прикрытыми глазами, пьянящая поволока которых… Он никого и никогда так не хотел. И это была самая подходящая мысль для того, чтобы, наконец, сдаться на волю пленительно мягких губ, которые доверчиво тянулись к нему, пока Джин, скользнув руками под халатом, со спины обхватил его плечи.       Между ними не осталось расстояния — только страсть, которая захватила поцелуй, связав языки и обжигая губы. Горячий, пылкий, лишенный терпения и подбрасывающий дров в и так полыхающий возбуждением костер. Тэхен ухватился рукой за бедро Джина, сжал его и приподнял, прижимая к себе, еще больше вдавив баронета в книги, при этом немного сдвинув. С губ, прервав поцелуй, сорвался судорожный выдох. С губ Тэхена, который теперь получил возможность прочувствовать чужое возбуждение, вжимаясь в его доказательство своим членом. Возбуждение, и как сжались на его плечах пальцы, пока Джин с еще большей пылкостью стал целовать своего принца, продолжая двигать бедрами. Это было неловко и неудобно, но какая разница, когда ты при этом чувствуешь не только свое удовольствие, которое пытаешься заглушить откровенно глубоким поцелуем, но и чужое, которое всё же срывается тихим сдавленным стоном, который тут же тонет в горячей ласке языков.       — Я… — Джин оторвался от губ, сделав судорожный вдох, как будто пытался хоть немного перевести дыхание. — Хочу без одежды. Тебя.       В другое время Тэхен обязательно бы подумал о том, что это приглашение к сексу, но теперь буквально чувствуя настроение и желания Джина, которые отдавались в его трепетных прикосновениях, он знал, чего хотел его баронет. Хотелось продолжать целоваться и…       — Обними меня за шею.       Низкий голос хрипел шепотом от нахлынувших эмоций, и Джин покорно исполнил волю Его высочества. А тот, не отпуская его, ухватился за второе бедро, легко приподняв Джина, чтобы тот смог обвить его ногами. И целовать. Наверное, это не было так легко, как могло показаться со стороны, но Тэхен теперь не думал ни о чем, медленно и осторожно направляясь в спальню, при этом пылко и жадно отвечая ласкавшему его рот языку.       Спустя несколько мгновений Джин оказался на спине, на одеяле, не отпуская Тэхена, которого потянул на себя, при этом пытаясь стянуть с его плеч ставший вдруг ненавистным халат. В каждом его движении чувствовалось нетерпение, и вместо того, чтобы помогать, Его высочество лишь наслаждался этой раздраженной спешкой, наблюдая за сосредоточенным и при этом успевшим зарумяниться от возбуждения лицом, которое при свечах казалось нереальным, сказочно красивым. Тэхен засмотрелся, а потом легко выбрался из штанов, усевшись перед Джином на колени и начав стягивать штаны с него, затем легко стянув с него и тонкую рубашку. И баронет тут же прильнул к нему, обнимая за талию и вытягиваясь за поцелуем.       — Чего ты хочешь? — Тэхен говорил и смотрел так, что для Джина было очевидно, что он выполнит любое его желание. А Джин хотел одного — чувствовать его. Плечами, животом, руками или губами, языком или бедрами — просто чувствовать его близость и получать от нее удовольствие.       — А ты? — Баронет улыбнулся с такой заигрывающей нежностью, что Его высочество, двумя ладонями бережно обхватив любимое лицо, не мог не поцеловать сладкие губы.       — Если скажу, ты не согласишься. — Тэхен драматично вздохнул, но его губы на мгновение тронула многозначительность, дернув вверх обычно опущенные уголки.       — Секс? — Джин сглотнул, но успел понять, что почувствовал волнение, а не страх.       — Не-а. Для секса мы с тобой слишком пьяны. — Тэхен улыбнулся, большим пальцем проведя по подбородку Джина, затем коснувшись его губ и наклонившись к ним. — Еще попытка.       — Чтобы… Как с утра? — Баронет смотрел на принца широко распахнутыми глазами, не найдя в себе никакого негативного отклика на нахлынувшее воспоминание — он теперь готов был и даже хотел вновь взять чужой член в рот. Чужой ли…       — Почти. Я не позволю себе получать удовольствие, пока ты будешь только стараться. — Тэхен стал очень серьезным. — Если получать удовольствие, то вместе.       — И… что ты хочешь? — Джин пропустил вдох, лишь резко выдохнув, когда одна рука Тэхена оказалась на его члене.       — Чтобы ты взял мой член и при этом, мы оба получали удовольствие. От ласк. Чтобы ты ласкал меня, а я ласкал тебя. Но для этого… Тебе придется… — Его высочество многозначиельно улыбался, пока Джин как будто боялся отвести от него глаза. — Ты мне доверяешь?       — Ты хочешь, чтобы я… сел тебе на лицо, или как там?.. — Выражение лица Джина никак не изменилось, пока Тэхен искренне удивился. — Я знаю, как это делается. Точнее, примерно представляю.       — И где ты успел узнать? С утра ты, кажется, не был осведомлен… — Его высочество смотрел на баронета с недоверием, при этом продолжая нежно поглаживать его член, успев провести языком по ладони, что не ушло от взгляда Джина. — Ладно, пусть останется секретом. Если ты согласишься.       — А ты… можешь не смотреть?       Это означало, что Джин уже не был настроен категорично, как до этого, а Тэхен вполне теперь мог его заверить в том, что смотреть не будет, потому что изначально этот вид ласк предполагал другое… действие.       — А я… Должен буду… — Джин говорил сбивчиво, прерываясь на короткие вдохи и в какой-то момент догадавшись о том, что он тоже мог теперь отвлекать Тэхена своими пальцами на его члене.       — Нет. — Его высочество подался вперед, чтобы баронету было удобнее. — Как тебе захочется. Мне главное…       — Почему ты так хочешь…. Именно это? — В голосе и взгляде Джина теперь было меньше решимости, чем до этого, но он стал лишь очаровательнее в своих трогательном капризе.       — Потому что я знаю, что это очень приятно, и хочу сделать очень приятно тебе. Я хочу, чтобы ты получил удовольствие, новое для себя. Такое, чтобы сразу уснуть. — Тэхен перешел на шепот, приблизившись к лицу Джина, говоря ему в губы.       — Поэтому ты захотел, чтобы я принял ванну, прежде чем прийти? — Он отвечал также тихо, взволнованно уставившись на губы Его высочества, которые тронула неожиданно виноватая улыбка.       — Честно сказать, я так умаялся за день, что на самом деле хотел скорее лечь спать. С тобой. По моей задумке, мы должны были поужинать, выпить немного вина, почитать и после того, как я начну зевать, пойти спать.       — Серьезно? — Джин искренне удивился, а потом рассмеялся, и его ладонь оказалась на щеке Тэхена. — Вино испортило…       — Ты сядешь мне на лицо?       Баронет явно был застигнут врасплох настолько прямым вопросом.       — Мужчине вашего титула и положения стыдно так выражаться, Ваше высочество.       Он гордо поднял подбородок, пока вино всё же брало свое, отбрасывая сомнения, чтобы осталось только желание получить обещанное удовольствие.       — Я должен извиниться за свое поведение, но учитывая ваше исключительное благочестие, прощение мне придется вымаливать. — Тэхен смотрел на него, не моргая, и кажется в этот момент был абсолютно серьезен, не показывая ни намека на улыбку. Он как будто взглядом пытался Джина в чем-то убедить, вглядываясь в него, на самом деле просто желая утопить в глубине своих глаз. Своих чувств. — Но для этого вам всё же придется присесть.       И Его высочество высвободился из бессильно упавших рук Джина и улегся на спину, так, чтобы… Джину было удобно. И Джин неожиданно испытывал теперь не только стыд, представляя, в каком положении окажется. Рядом с его объявленным благочестием вдруг появилось что-то более дерзкое, смелое, не отворачивающееся стыдливо от откровенности, даже если она стремилась стать развратной. Власть. В памяти всплыли слова Тэхена о том, что могущественные господа в делах любви — рабы. И с этой мыслью Джин, аккуратно переставляя ноги, оказался у головы Тэхена, который, как будто чтобы приободрить, погладил его по бедру. Оставалось самое сложное, и баронет теперь смотрел только на член Его высочества, который, твердый и идеальный, лежал на животе. Он осторожно перекинул ногу, ощутив на ней сжавшиеся руки, которые сразу побудили его податься чуть назад. Джин судорожно выдохнул, зачем-то прикрыв глаза.       Он потянулся к члену принца, пока принц лишь гладил его бедра, видя, что неосознанно баронет всё же сопротивлялся, приподнимаясь. Ладони оказались на круглых ягодицах, не спеша смущать слишком откровенным касаниями, вырисовывая на бархатной коже круги. Джин немного расслабил ноги, перестав слишком упорно удерживать себя на весу.       — Полижи его.       Не то, чтобы Тэхен теперь нуждался в ласке — как он и говорил, ему важнее было доставить удовольствие, откровенное для Джина, которого просто нужно было отвлечь. Правда, Его высочество не учел тот момент, что его баронет, помня, как однажды его восхитил, выгнется, прижимаясь к бедрам грудью. Дотянуться было невозможно, но любоваться… Особенно, любоваться под пока осторожные движения языка… Тэхен потянулся руками к талии Джина, обрисовав ее чувственный изгиб, потом к бедрам, задержавшись на выдающихся косточках, остановив ладони на ягодицах, в которые вдавил пальцы, как будто пытаясь их сжать, чтобы затем расслабить. Джин обхватил губами головку члена Его высочества, готовясь положить ее на язык и попытаться впустить чуть глубже, в горло. Он так сосредоточился, что не заметил, когда пальцы сжались, чуть разведя ягодицы, и потянули его назад, пока он не наткнулся…       Баронет дернулся как от вдруг коснувшегося его огня, но руки Тэхена не дали ему отстраниться слишком на долго, вернув к языку. Джину теперь казалось, что до этого его касались только через одежду, в том числе, целовали, потому что эти прикосновения ощущались намного чувствительнее. Как будто только теперь ласки на самом деле добрались до кожи или под нее, и баронет уронил голову, сдавленно застонав, когда почувствовал быстрые, едва касающиеся движения языка, который затем стал настойчиво и методично упираться… Джин краснел, он знал это наверняка, но ничего не мог с собой поделать, подаваясь назад, как будто пытаясь насадиться на развратную ласку стремящегося к проникновению языка. Это было настолько приятно, насколько стыдно. Джин сжимал простынь, пытаясь собраться с мыслями, но все они были теперь на губах Тэхена, который вылизывал его так, как будто перед ним была не… попа, а самый вкусный десерт.       Нельзя было теперь размышлять, и вместо этого Джин дрожащими пальцами схватился за член Тэхена, вновь потянув его в рот. Удивительно, но распирающие его удовольствием ласки придали ему больше уверенности, и он не сомневался, пытаясь как можно ниже опуститься губами к основанию члена. Он не почувствовал, когда помимо языка в его анус стал упираться палец, мягко продавливающий сокращающиеся мышцы, лишь усугубляя удовольствие от порхающего вокруг него языка. Джин сдался окончательно. Стонал, при том, что его рот был занят членом, и он на самом деле старался туже сжимать свои губы, втягивая щеки, пытаясь языком достать, не вынимая член, головку. Кажется, ему удавалось, потому что Тэхен становился настырнее.       Всё смешалось. Все ощущения, движения, эмоции и переживания — всё теперь было об удовольствии, которое они оба стремились не только получить, но и доставить. Джин кончил в тот момент, когда Его высочество обхватил головку его члена, большим пальцем став водить по ней. Из-за ее обострившейся в преддверии оргазма чувствительности, прикосновения казались болезненно приятным, обжигающими, не оставляющими выбора — только разбрызгать по груди Тэхена сперму, уперевшись лбом в его бедро, стараясь отдышаться и успокоить заведенное сердце. Головокружение. И не пытаясь прийти в себя, Джин закружил языком по члену Его высочества, в какой-то момент сумев взять его на всю длину.       Тэхен зачем-то побудил его сдвинуться, и баронет пытался не убить его коленями, когда переставлял ноги, при этом не отпуская член. Он как будто стал больше в его пальцах, и Джин понял, что теперь нужно было быть усерднее. Он не замечал стекающие по щекам слезы, слюну, собирающуюся в уголках рта, который слишком самоотверженно пытался доставить удовольствие, растягивая губы. Его высочество в последний момент успел взять Джина за волосы, потянув, просто для того, чтобы он не подавился от выплескивающейся спермы.       Джин был удовлетворен и при этом очень доволен собой, поэтому не заботясь ни о чем, быстро расположился под боком у блаженно улыбающегося Тэхена, который сразу же отставил руку, а потом крепко обнял прижавшегося к нему баронета.       — Ты… быстро научился. — Его высочество как будто нехотя открыл глаза, сразу наткнувшись на усталый взгляд Джина, который самодовольно улыбнулся. — И потрясающий. Перестал меня стесняться.       Услышав это, баронет приподнялся на локте, сосредоточенно вглядываясь в слишком расслабленного для вдруг явившейся серьезности момента Тэхена.       — Я никогда такого не испытывал. Так приятно мне никогда не было. Это что-то… совсем другое.       Он сосредоточенно рассуждал, пока Тэхен вновь прикрыл глаза.       — Я же говорил.       — А тебе… — Голос Джина стал тише, а слова с губ срывались с большей осторожностью. — Нравится такое?       — Готов повторить в любой момент. — Его высочество улыбнулся. — Однажды, я тебя съем.       И спустя пару минут они уже лежали под одеялом. В обнимку, полностью удовлетворенные и абсолютно довольные собой. Последняя мысль, которую Джину удалось запомнить прежде, чем он заснул под размеренно сонное сопение Тэхена у себя над ухом — когда у них случится первый секс? Первая ночь. И эта мысль вызвала у него не страх и не волнение. Чувство предвкушения. Волноваться ему нужно было по другому поводу, но не теперь, когда всё, что оставалось — сладко уснуть.