***
Время в дороге прошло незаметно просто потому, что успокоенный баронет уснул даже несмотря на тряску, которая сопровождала их, пока они не выехали на мощеную дорогу. Он проснулся только тогда, когда они почти добрались до его имения, и сразу стал нетерпеливо выглядывать в закрытое бархатной занавеской окно. — Выспался? — Это всё из-за тебя. — Джин потянулся к Тэхену, с удовольствием и сладко поцеловав его в губы. — Ты меня успокоил. — А представляешь, что было бы, если бы мы вчера уснули вместе… ууу… — Его высочество картинно закатил глаза, пока его баронет только улыбался. — Ты всё-таки обиделся. — Чуть-чуть. Слегка. Недостаточно для того, чтобы расплакаться. — Тэхен сосредоточенно поджимал губы. — Я просто очень скучал. — А ты знал, что разлука только разжигает чувства? — Джин выпрямился, вглядываясь в глаза принца. — Даже если мы в одном дворце и в любой момент можем встретиться. Тэхен смотрел на него пристально, и в его взгляде блеснуло что-то зловещее. — Осторожнее с такими убеждениями — может разжечь так, что потом придется… сгореть… Его высочество вызывающе соблазнительно дернул одной бровью, при этом продолжая смотреть, не моргая, и Джин почувствовал, как внутри в один момент всё сжалось, а потом разжалось, оставив после себя какое-то упоительно приятное чувство. Ощущение. Мысль. Предвкушение… — Только вместе с тобой. — Другого быть не может. Тэхен продолжал смотреть на Джина, при этом взяв за руку и потянув её к своим губам. Раньше баронет бы обязательно раскраснелся, но не теперь, когда они успели достаточно сблизиться, чтобы он нашел другие, более стоящие поводы для смущения. И возможно, теперь настал тот самый момент, чтобы задать тот самый вопрос. — Тэтэ… — По голосу Джина стало понятно, что он собирался поделиться сокровенным, и принц тут же стал серьезным. — А наша первая ночь… Если я не твой фаворит, как… всё будет? — А как ты хочешь? — Тэхен, пытаясь скрывать волнение, которое было неуместно, если учесть, насколько волновался Джин, мягко накрыл его ладонь второй рукой. — А как надо? — Баронет был растерян, и Его высочество с нежностью улыбнулся. — Если ты позволишь, я поделюсь своими ожиданиями. Можно? — Нужно! — Джин решительно свел к переносице брови, полностью обратившись в слух. — Я бы хотел, чтобы наша первая ночь прошла так же, как проходят первые ночи с фаворитами. Я понимаю, у тебя остались болезненные воспоминания, но мы ведь понимаем, что теперь будет по-другому, правда? Что теперь это будет и твое желание, а не принуждение и долг. — Да. — Джин смущенно улыбнулся, кивнув. — Желание. — И приготовления в этом случае будут создавать особое настроение, которое ты обязательно запомнишь. Это будет похоже на таинство, как бы возвышенно это ни звучало, но мне теперь видится это именно так. — Тэхен задумчиво увел глаза, также задумчиво улыбнувшись. — Интимная атмосфера, украшенная красивой романтикой. Одеяния, которые не просто будут сдерживать желания — подчеркивать их, при этом не выставляя на показ, а оправляя, как оправляет золото драгоценные камни. Чувство предвкушения, которое на этот раз не будет пугать — только заставлять нетерпеливее ждать… встречи. Сокровенной. Откровенной. Где ты будешь только для меня, а я — только для тебя. — А… Ну… Готовиться нужно будет как и… — Вот теперь Джин краснел, вспомнив свой первый опыт с пробкой, который не успел оставить у него приятные впечатления. — Нет, этого не нужно. — Тэхен уверенно покачал головой. — Я… Сам хочу подготовить тебя. Чтобы ты чувствовал себя расслабленно от начала и до конца, потому что будешь знать, что я ни за что не причиню тебе боль — только удовольствие. Разумеется, если ты достаточно мне доверяешь. — Разумеется, я тебе недостаточно доверяю. — Джин ухмыльнулся, а затем на его губах появилась мягкая улыбка. — Мне нравится… Как ты описал. Я хочу, чтобы было именно так. Нужно было задать логичный вопрос, но Его высочество, теперь вплотную подобравшись к своей самой сокровенной фантазии, вдруг разучился соображать. Дышать. Сердце замерло, и ему пришлось приложить усилие воли, чтобы прийти в себя. — Тогда… Скажи, как будешь готов. И я займусь… — Я готов. Только если не сегодня, потому что сегодня мы устанем. Он сделал это уточнение только для того, чтобы сказанное не казалось таким… судьбоносным. И опустил глаза, чтобы не смотреть в этот момент на Тэхена, которого услышанное явно могло удивить или что-то еще, что Джин боялся рассмотреть на его красивом лице. — Я… хочу. Вот так. Мне кажется, что мы с тобой стали достаточно близки для этого не только… телом. И честно признаться… — Несмотря на волнение в голосе, баронет всё-таки поднял глаза. — Я хочу стать с тобой еще ближе. Чтобы… ближе некуда. Это прозвучало забавно, но Тэхен никак не отреагировал, завороженно смотря на Джина. — Ну, перестань! Перестань! Ты… Смущаешь меня! Так смотришь, как будто я… Баронет не успел договорить, потому что Его высочество, сумев прийти в себя, схватил его за плечи и неловко потянул к себе, при этом начав целовать всё, что ему попадалось, пока Джин не сжалился и не подставил ему лицо, при этом беззаботно улыбаясь, прежде чем рассмеяться. — Ладно. — Тэхен мягко отстранил от себя всё еще улыбающегося баронета, прокашлявшись. — Нужно собраться. Мне еще нужно понравиться твоему отцу и получить его благословение на наш союз. Чтобы он стал законным, прежде чем стать узаконенным. — Да, тебе еще нужно понравиться моему отцу. Потому что мой отец точно тебе понравится. — Джин гордо поднял подбородок, пока Тэхен, вместо того, чтобы улыбнуться, лишь серьезно кивнул. — Тэтэ, теперь ты будешь волноваться? Так не пойдет. Я не смогу одновременно успокаивать и тебя, и папу. Джин взял руки Его высочества в свои, став их поглаживать и при этом заискивающе смотря в блестящие темные глаза. — А еще кто-то должен будет успокаивать меня. Это был слишком счастливый момент.***
Разумеется, Джин успел посетить поместье до того, как отправился спасать Его высочество от воспаления легких, но теперь всё было по-другому. Не было видно запустения — вся территория, которая примыкала к дому, была облагорожена: подстриженный газон, живая изгородь, клумбы, которые были пустыми, а не заросшими сорняками всех возможных видов. Отец явно активно занимался обустройством поместья, и Джину оставалось надеяться, что это доставляло ему удовольствие. Хотя… У них было целое поместье! Наверняка, отец ночами готов был не спать, преисполненный воодушевления. — Давай, я поздороваюсь первым, а потом ты… Джин вышел из экипажа, воспользовавшись подставленной ему рукой, и Тэхен согласно кивнул. А баронет направился по вымощенной камнями дорожке прямо к дому, который казался слишком тихим. Он не знал, успел ли отец переместить сюда слуг или же… Ничего не знал, но теперь у него будет возможность, и новоиспеченный баронет схватился за тяжелое кольцо, начав стучать в дверь. Он прислушивался к звукам, почти сразу расслышав в доме суету. И спустя, наверное, минуту… — Джинни! Прежде чем наброситься на отца с объятиями, только теперь ощутив в полной мере всю ту тоску по нему, что до этого заслонялась новыми впечатлениями, Джин понял, что мужчина недавно проснулся, потому что на нем был халат. Но это не мешало баронету изо всех сил обнимать отца, который что-то взволнованно причитал, затем сына отстранив и обхватив его лицо руками. — Тебя никто не обижает? Говори мне честно! — Нет, пап. — Джин рассмеялся, затем проведя ладонью по небритой щеке. — Но… — Что но? — И без того низкий голос немного хрипел после сна, и Джин попытался обернуться, что ему не удалось. — Что такое? — Я приехал не один. — С Юнги? — Мужчина начал заглядывать Джину за спину, а потом его руки медленно начали опускаться, пока заспанные глаза — стремительно округляться. — Это… — Его высочество. — Его… Отец неловко сделал шаг назад, затем растерянно оглядев себя. — Па, не переживай! — Джин тут же взял его за руки. — Он здесь не официально! Поэтому ты вполне можешь неторопливо одеться, пока мы здесь осмотримся. Тэтэ специально не хотел предупреждать о своем визите, чтобы ты не начал готовить званный прием. Поэтому он с пониманием отнесется к тому, что ты в столь ранее время не успел причесаться, при том, что ожидал увидеть только сына. Джин пытался максимально ободряюще улыбаться, пока его отец, кажется, не успел услышать всё, что сын сказал, просто пытаясь заглушить колотящееся сердце. — Пап! — Баронет тряхнул его руки, нахмурившись. — Иди, приводи себя в порядок! Я отвлеку Его высочество. Мужчина, как будто одумавшись, наконец, прямо посмотрел на сына. Сердито. — Никогда тебя не порол, а теперь следовало бы! Он погрозил Джину пальцем, а затем, ворча и причитая, всё же развернулся и направился в дом, пока Джин, выдохнув, закрыл дверь и зашагал к принцу, который всё это время терпеливо ждал в стороне, наверняка, не специально попав под нужный угол обзора. — Он только проснулся. И обещал меня выпороть за то, что я его не предупредил, хотя никогда даже пальцем не трогал! Даже когда я откровенно хулиганил… — Джин драматично вздохнул, затем изобразив тот же сердитый взгляд, что до этого увидел у отца. — А я говорил тебе! — Я успею подготовить указ Гуку на подпись, который запретит тебя пороть. — Тэхен улыбнулся, взяв Джина за руку и дернув к себе. — Не дуйся. — Вот когда мы поедем к твоей маме, ты вполне можешь ее не предупреждать, потому что я не принц и не король — какой-то посторонний дяденька. А ты… — Посторонний дяденька, которому её сын отдал свое сердце в бессрочное и полное пользование. — Тэхен стал серьезным. — Ты король моего сердца, Джинни, а для любой любящей матери этого достаточно, чтобы испытывать такое же волнение, какое испытывает твой отец. При том, кстати, что до этого мое сердце принадлежало только мне. Джин всё еще дул губы, но при этом расслабил руки, обняв Его высочество за шею. — Моё у тебя. Как Гук говорил. Я, может, поэтому тогда так расчувствовался, что просто примерил это… на нас. — Примерил, и село как влитое. Как будто на нас было сшито. — Тэхен улыбался, поглаживая Джина по спине. — Если твой папа не откажется от желания кого-то выпороть, я подставлю ему свой зад. — Очень смешно. — Джин закатил глаза, при этом беспечно улыбаясь, а затем отстранился от принца. — Давай прогуляемся? Я сказал отцу, что он может не торопиться. — Всё правильно. — Тэхен кивнул, взяв Джина за руку. — Веди меня! — По-моему… — Тэхен огляделся уже тогда, когда они вернулись к огибающей пока запустевший сад дорожке, ведущей к дому. — Здесь где-то недалеко есть пруд. — Да, управляющий… Джин не успел договорить, так как заметил, что дверь дома открылась, и из нее показался отец. И баронет не мог скрыть улыбку, потому что мужчина выбрал свой парадно-выходной камзол, который теперь был застегнут на все пуговицы, выдавая лишь лаконичные кружевные манжеты сорочки и небольшой воротник. Сидел этот костюм великолепно, виной чему была отличная физическая форма господина Соджуна, которую он не успел растерять за несколько десятков лет, которые прошли с тех пор, когда он был юношей. Тэхен первым направился к нему, чтобы сразу дать понять, что ему не нужно было церемониальное обхождение, при котором особа с его титулом могла себе позволить ждать, когда к ней подойдут, чтобы поздороваться. — Пожалуйста, не кланяйтесь так низко, господин Соджун! Его высочество поспешил поравняться с мужчиной, который неуверенно поднял на него глаза, наткнувшись на протянутую для приветствия руку. — Позвольте мне представиться первым. Господин Тэхен. Я бы предложил вам называть меня просто Тэтэ, но понимая, что это будет слишком быстрое и поэтому неуместное навязывание неформальности, настаивать не буду. Просто попрошу вас не кланяться. Хорошо? — Для меня большая честь познакомиться с вами… — Мужчина откашлялся, расправив плечи и пожав протянутую руку. — Господин Тэхен. Меня зовут Соджун. — Господин Соджун. — Тэхен кивнул. — Мы оба с вами господа здесь, и я могу согласиться называть вас лишь по имени только в том случае, если вы будете называть по имени меня. Соджун смотрел на него, как будто что-то оценивая, а затем сдержанно улыбнулся, и Джин сразу понял, что настроен отец был настороженно. — Если позволите, я бы хотел сразу прояснить цель своего визита. — Кажется, Тэхен тоже смог угадать настроение хозяина дома, и в его голосе появилась твердость, которую до этого, чтобы казаться максимально дружелюбным при своем титуле, он скрывал за непринужденностью. — Я нахожусь здесь как кавалер вашего сына. Джин не фаворит — он моя пара, человек, которого я выбрал для жизни, а не для утех и просто приятного времяпрепровождения. К сожалению, пока я не могу строить конкретных планов, но при вас обязан обозначить свое твердое намерение заключить с Джином законный брак. Обручиться, если он этого захочет, разумеется. Господин Соджун слушал очень внимательно, и его мужественное, лишь слегка оплывшее и потерявшее в точеной остроте лицо выражало только сосредоточенность. Скорее всего, он просто растерялся, что было логично в такой ситуации, но Джин знал наверняка — в этот момент мужчина тщательно взвешивал каждое услышанное слово, оценивая, насколько можно ему верить. — Я обращаюсь к вам как к господину, потому что уверен, что воспитать благородного человека, которым Джин является не по крови, а по его убеждениям и принципам, мог только человек такой же благородный, сумевший привить своему ребенку все самые важные образцы благочестия и добропорядочности, научив самоуважению. Джин проявил себя как порядочный человек, и поэтому я посчитал нужным не компрометировать его легкомысленным романом. — Тэхен не делал большие паузы, чтобы не смущать и без того обескураженного такими откровениями отца необходимостью находить правильные слова для ответа. — Поэтому надеюсь получить ваше благословение на нашу связь, в первую очередь для того, чтобы Джин рядом со мной чувствовал себя комфортно и при этом лишний раз уверился в том, что мои намерения серьезны. Я возьму на себя все обязательства по сохранению и приумножению его благополучия. Это была суть их визита, и услышав ее, Джин затаил дыхание. — Я… — Соджун откашлялся, прикрыв рот кулаком, как будто пытаясь скрыть что-то, что словами пыталось вырваться наружу. — Благодарю вас, господин Тэхен, за ваши добрые и согревающие мое родительское сердце слова. Но могу ли я поговорить с сыном наедине, прежде чем дам ответ? — Разумеется. — Тэхен кивнул. — Я буду поблизости. И Его высочество направился к дому, остановившись у зеленой ограды, оставив отца и сына на расстоянии, которое не позволит ему подслушивать. — Что ты скажешь? — Соджун повернулся к сыну, который не в пример ему сохранял спокойствие, по крайней мере внешнее. — Дав благословение, я фактически вверю твою судьбу ему, дам позволение на всё, что он сможет сделать и о чем я не смогу узнать. — В низком голосе слышалось искреннее беспокойство, и мужчина теперь сосредоточенно хмурился. — Он производит впечатление приятного человека, но я понимаю, что это может быть лишь красивая картинка, которыми полон королевский дворец. Я не знаю его, и имею право теперь сомневаться в его словах, пусть они мне и приятны. Скажи мне, что ты думаешь? Есть ли что-то, что тебя смущает? Ты замечательный мальчик, и я уверен, таких при дворе нет и не будет. Тем более, наивный, неискушенный этой придворной жизнью, которая вполне могла надоесть высокородным господам, и они просто теперь хотят развлечь себя… Будь откровенен, Джин. Ты поставил условие? Что он должен получить благословение, прежде чем… — Сказав это, Соджун тут же осекся, пока Джин поторопился взять его за руку, накрыв своей ладонью. — Я однажды отпустил тебя, зная, что ты не позволишь себе в силу характера легкомысленные связи. Я уверен в тебе, но теперь… Я не уверен в нем. Джин слушал отца молча, видя, как тот на самом деле переживал, при этом бездумно поглаживая его руку. — Па, я люблю его. — Он, наконец, улыбнулся. — Я думал так же до этого, как думал ты, но… И ты прав — я не позволил себе ничего легкомысленного, и в какие-то моменты, когда должен был быть самым счастливым, чувствовал себя приговоренным, но… Я не ставил ему условия. Я люблю его, и это уже не легкомыслие, это что-то другое. Он сам изъявил желание познакомиться с тобой, а потом познакомить меня со своими родными. Ты боишься, что он меня обхаживает и уговаривает, чтобы потом использовать, но он ни разу не сказал, что любит меня, хотя мог бы, чтобы скорее склонить меня к нужному решению. Не говорил, потому что я это чувствую и так. Он никогда не пытался подкупить меня или давить своим положением, чтобы я принял нужное ему решение. А это кольцо… — Джин показал папе руку, на которую тот посмотрел не сразу, всё это время внимательно вглядываясь в лицо сына. — Он подарил мне день назад. Просто так, и я знаю, что он не попросит ничего взамен. Я верю ему, пап. Доверяю. Доверил себя и хочу, чтобы ты доверял ему. Соджун смотрел на сына, до сих пор как будто пытаясь разглядеть какой-то подвох, потаенный смысл, страх, сомнение, которое Джин, возможно, пытался скрывать даже от себя. — Ты же доверяешь мне, правда? — А Джин лишь кротко улыбался, а затем порывисто прильнул к широкой груди, крепко обняв отца. — Доверяешь? — Доверяю, сынок. Разумеется. И хочу, чтобы ты был счастлив. — Я счастлив с ним. И буду еще счастливее, если буду знать, что ты принимаешь наш… союз. — Джин немного отстранился. — И еще, пап. Я, конечно, влюблен, но это не мешает мне думать головой, и всё то время, что я находился во дворце и думал… Я не придумал причин, по которым Тэтэ мог бы меня обманывать. Не увидел предпосылок. Не нашел причинно-следственные связи, даже не смотря на то, что постоянно бездельничал с пустой головой. Так тебе будет спокойнее? Услышав этот аргумент, Соджун широко улыбнулся. — В первый раз, когда я оказался во дворце, я на самом деле был наивен, решив, что мне подойдет роль, ни разу не взглянув на сценарий. Теперь всё по-другому. Я до сих пор временами наивен, но уже отдаю себе в этом отчет, успев понять, чего можно ожидать и с чем можно столкнуться. И Тэтэ мне помогает. — То есть, по всему выходит, что он достойная партия для моего сына, правильно? Я не смог преуспеть в науках, поэтому полагаюсь на твое мнение. — Да, пап. — Джин широко улыбнулся, вновь стиснув отца в объятиях, затем сразу отпустив. — И ты очень грамотно переложил на меня ответственность, которую я сам охотно с тебя сниму. — Нет уж. — Мужчина решительно поджал губы. — Свою ответственность я переложу на него, раз уж он так решительно настроен. И сказав это, господин Соджун развернулся, взглядом пытаясь найти принца, который скрылся с их глаз. — Тэтэ! Мы закончили! Джин позволил себе невежливо нарушить тишину радостным воплем, и спустя мгновение Его высочество появился из-за угла дома, при этом что-то держа на ладони. — Земляника. — Он гордо улыбнулся, протянув свою находку хозяину поместья, который решил не стесняться, первым сняв пробу. — Сладкая. — Нужно будет как-то её облагородить. — Соджун неожиданно прямо посмотрел на Тэхена, который уже протягивал руку Джину, но почувствовав взгляд, отвлекся, при этом нетерпеливо распахнув глаза. — Я даю вам свое благословение. Я верю, что вы сможете обеспечить моему сыну не только крепкий любовный союз, но и покровительство. — Безусловно. Я даю вам слово. — Тэхен уверенно кивнул. — Даю слово, что вы не пожалеете о своем решении. — И Его высочество перевел свой взгляд на Джина, неумышленно переполнив его нежностью. — И Джинни. Не разочаруется в том, что доверился мне — он будет за это вознагражден. Всенепременно. — В таком случае, я предлагаю всё же пройти в дом. — Соджун первым сделал шаг в нужном направлении. — Я гостеприимный хозяин и обязан угостить вас чаем. А там, может, найдется и что пожевать. Он с заговорщицким видом улыбнулся, затем вытянув руку в направлении петляющей к дому дорожки. — Прошу, дорогие гости.***
— Ты еще и готовить умеешь… — Тэхен, воспользовавшись тем, что Соджун вышел, подошел к Джину, приобняв его со спины, чтобы не мешать его умелым рукам расправляться с яйцами, которые вот-вот должны были превратиться во что-то взбитое и воздушное. — Уже представляю, как по выходным мы будем отправлять домой всех слуг и проводить время наедине. Ты будешь готовить, я буду болтать и мешаться у тебя под ногами, просто чтобы посмотреть, как очаровательно ты дуешься… Тихий низкий шепот как будто пытался Джина заговорить и отвлечь, но он лишь улыбался, при этом поставив фарфоровую миску на стол, чтобы заправить приготовленную яичную смесь. И он заправлял, при этом без потерь сумев откинуть голову, чтобы Тэхен мог воспользоваться этим моментом и дать им обоим немного ласки, потому что когда твоих губ касается настолько нежная кожа… — Папа думал, что я поставил тебе условие: либо ты просишь благословение у моего родителя, либо не видать тебе моей чести как собственных ушей. — Джин прикрыл глаза, улыбаясь, пока Тэхен, прижавшись губами к его шее, что-то проворчал. — Я теперь думаю, что сглупил, не решившись поставить тебе такой ультиматум. — Ты можешь поставить его прямо сейчас. Какой угодно. Я весь в твоей власти и готов сделать всё, что угодно, чтобы в ней остаться. — Тогда подай мне, пожалуйста, вот тот коричневый бумажный сверток. И я твой. — Это слишком просто. Его высочество широко и очень радостно улыбался, послушно потянувшись в нужном направлении. — Я хочу приготовить овсяный пудинг, но немного не так, как готовят его во дворце. Там делают ставку на воздушность, потому что к нему прилагается отдельно приготовленное мясное сопровождение, а я делаю… сытно. — Джин на глаз отмерял муку, сразу вмешивая ее специальной лопаткой. — Сейчас папа делает овсяную муку на мельнице, а раньше мы толкли ее в ступке, чтобы экономить на овсе. Правда… — Баронет повернул голову к Тэхену, который вновь обнимал его. — Не знаю, понравится ли тебе… Это очень просто, никакой изысканности. — Понравится. Мне понравится что угодно, если это что угодно будет приготовлено твоими руками. — Из моих рук — даже яд, да? — Джин с сомнением прищурился, затем хитро улыбнувшись, оставив эту улыбку на щеке Тэхена вместе с нежным поцелуем. — Как в рыцарских романах. — А ты бы мог хладнокровно подсунуть мне яд? — Тэхен повторил наполненный подозрением взгляд Джина. — Нет. — Баронет покачал головой. — Хладнокровно не смог бы. Умылся бы пару раз слезами — всё же мы с тобой не чужие друг другу люди… Джин пожал плечами, с невозмутимой улыбкой вновь принявшись за тесто, и он чуть не выронил миску, когда почувствовал, как прямо под ослабленным воротником, под который Тэхен успел слишком ловко пробраться, на плече сомкнулись зубы. И прежде чем баронет попытался возмутиться, Его высочество постарался нежными губами и старательным языком выпросить у прикушенной кожи прощения, пока Джин забыл, что именно хотел сказать. — Если ты решишь дать мне яд, я умру. И никто меня не спасет. — Он сказал это баронету на ухо, и тот поддался какой-то невыразимой тонкости этого момента, но ненадолго, так как на кухню вернулся взволнованный отец. И Его высочество нехотя отпустил Джина, позволил ему вернуться к приготовлению завтрака. — Вот, господин Тэхен. Я искал, в чем можно будет сохранить его невредимым. — Соджун протягивал принцу небольшой плоский деревянный короб, в котором находился такой же небольшой и уже успевший потерять яркость красок портрет. — Я его редко выставляю, чтобы цвета не выгорали. На Тэхена теперь смотрела молодая девушка, жизнеутверждающе и обворожительно улыбающаяся. И Тэхен знал эту улыбку. Каждый раз смотрел на нее, когда любовался Джином, который был очень похож на свою маму. И в голове невольно закралось сожаление, что такая прекрасная девушка не смогла увидеть, какое сокровище успела дать этому миру, пожертвовав собой. — Даже не верится, что сам король… — Мужчина смотрел за тем, как Тэхен аккуратно спрятал портрет, также аккуратно отложив деревянный футляр. — Такая честь. — Это не честь — это дружеское участие, подарок для Джина, который успел стать королю другом, и вас, который смог воспитать замечательного сына, успев пережить большое горе. Я понимаю, в это сложно поверить, и Его величество, честно сказать, сам частенько забывает об этом, но он обычный двадцатилетний юноша, которому не чужды искренние симпатии. Человеческие. Разумеется, свою роль сыграла наша близость с Джином, но я могу вас уверить — даже без этого условия, ваш сын смог бы завоевать его симпатию, если бы у него выдалась такая возможность. — Да, пап, я всех очаровал. — Джин закатил глаза, а потом улыбнулся, сжав плечо Соджуна, который поднялся, чтобы разжечь огонь в плите. — Ты хорошо постарался, воспитав такого замечательного мальчика. — Вообще, это не повод для шутки, Джинни. — Тэхен на самом деле был серьезным. — Я могу чем-то помочь вам? — Да, господин Тэхен. Можете еще раз рассказать о том, какой я замечательный отец, что воспитал такого замечательного мальчика. — Соджун выпрямился, отряхнув руки, и до принца донесся запах тронутой огнем сухой древесины. — Честно, могу слушать и слушать. Но лучше… — Он повернулся к Тэхену, и теперь, без праздничного камзола и с засученными рукавами шелковой сорочки, он производил еще более внушительное впечатление. Тепла и родственного уюта. — Расскажите о том, как вам с замечательным мальчиком жилось бок о бок во дворце, потому что этот мальчик мало что мне рассказывал. — Начни с осененного бала. — Джин быстро обернулся к Тэхену, затем двумя руками взявшись за тяжелую чугунную сковороду, которую начал смазывать маслом. Отдав инициативу повествования Тэхену, Джин снимал с себя ответственность за какие-то подробности, которые не должны были предназначаться непосвященным ушам. Плюс… Ему хотелось послушать о том, как им жилось вместе, именно от принца, который не стал приукрашивать или разбавлять слишком радостные или слишком тоскливые краски. Его высочество потом обязательно даст возможность Джину наедине поговорить с отцом, а пока… У него был шанс расположить к себе своего будущего тестя, и он им с блеском воспользовался, успев проникнуться к мужчине самой искренней и теплой симпатией, которая стала только очевиднее, когда господин Соджун освоился в его обществе. И потом, когда в уже сгустившихся сумерках они возвращались домой, Джин, сонно, но при этом с блаженной улыбкой зевая, по секрету сказал Тэхену, что он понравился его отцу. А Тэхен в свою очередь искренне признался, что это взаимно. Это был замечательный день, о чем особенно приятно было вспомнить, прежде чем уснуть, а засыпали они под одним одеялом. Джин уснул первым, сморенный не только радостно яркими впечатлениями, но и пережитой до этого бессонницей. И Тэхен, прежде чем закрыть глаза, успел подумать о том, что всё-таки ему очень повезло однажды, и, отказавшись от меди, он смог найти золото. И не мог его теперь потерять. Или мог?..