***
С самого утра Джин начал ощущать на себе то, что до этого Тэхен лишь предполагал. Предвкушение. Они не ночевали вместе, а завтрак провели в приятном обществе, за непринужденной беседой, и никто, кажется, не замечал повисшее за столом напряжение. Напряжение, которое было лишь для двоих. Напряжение, но не угрожающее своим давлением. Это было напряжение предвкушения чего-то, что волновало и не отпускало мысли. Они активно участвовали в разговоре, но стоило их взглядам встретиться, всё вокруг переставало существовать, сжимая весь мир до расстояния, разделявшего их. А ведь его совсем скоро не останется. Между ними не будет абсолютно ничего — только близость, пробирающаяся под кожу и пронизывающая насквозь. Как одно целое. Они станут одним целым, буквально. Джину не приходилось еще рассматривать секс с такой позиции — лишь как удовлетворение желаний, физических потребностей, которые испытывало тело. А теперь это было что-то другое. Когда он впервые столкнулся с этим лицом к лицу, он испытывал стыд, страх, волнение, которое леденило сердце и заставляло кровь отливать от всех конечностей, делая тело холодным, жестким, готовым до конца сопротивляться уготованной ему участи. Теперь всё было по-другому. Это было другое волнение, которое разогревало кровь, то и дело приливающую к коже стыдливым нетерпением, ожиданием, желаниями, в которых стыдно было признаться, и от этого они становились только слаще. И они делили эти желания на двоих. Это не было уступкой, не было одолжением, жертвой за особое отношение и связанную с ним щедрость. Это была потребность, жажда, которая требовала чувственного утоления. Джин боялся, что в решающий момент, вернувшись к однажды принесшим болезненный опыт воспоминаниям, он засомневается, отравив счастливое предвкушение беспокойством, которое затем не сможет скрыть от Тэхена. Но нет. К моменту, когда Чимин известил его о том, что Его высочество ждет его, и пора приступать к нужным приготовлениям, он испытал лишь волнение. Волнение от предстоящей встречи, которое заставило его задержать дыхание, в один момент почувствовав напряжение, скрутившее все его внутренности, а затем полное расслабление, оставившее после себя приятный трепет. Он готов был ко всему, особенно после того, как Чимин, который радовался за своего друга и господина, наверное, больше, чем он сам, сказал, что Его высочество весь на иголках и гоняет слуг, при этом зачем-то извиняясь за дотошность. Тэхен волновался, потому что очень ждал его. И поэтому, возможно, даже те приготовления, которые предшествовали принятию ванны и больше всего вгоняли в краску, не казались наказанием. Возможностью в решающий момент чувствовать себя уверенно. Именно такие ощущения были у Джина, когда он известил Чимина о том, что готов к водным процедурам. — Он тоже сейчас купается. — Камердинер лично занимался приготовлением ванны, и баронет уже нетерпеливо предвкушал, какое ароматное масло выбрал для него Тэхен. — Божечки, я так за вас волнуюсь, как будто сам первый раз женюсь! Юнги, кстати, тоже. Он очень осторожно интересовался, сможет ли проводить тебя, уверенный, что ты будешь переживать. — И что? — Джин, облаченный в халат, с любопытством наблюдал за Чимином. — Разумеется, сможет. — А он лишь ухмыльнулся, выпрямившись, прежде убедившись, что вода была нужной температуры. — Тэтэ сказал, что если тебе так будет спокойнее, он сможет с вами даже поужинать. Джин пытался сдерживаться, но потом всё же рассмеялся, невольно подумав о том, что для того, чтобы ему было спокойнее, Юнги можно было предложить подержать свечку, пока они… И в какой момент жизни он стал таким смелым и уверенным в себе? Только благодаря Тэхену. — Всё. Можешь плескаться, господин. Чимин с удовольствием оглядел ту работу, что успел проделать, затем быстро проверив подготовленные полотенца. — А… — Джин склонился над ванной, которая теперь была похожа на молоко, на поверхности которого плавали розовые лепестки. — А масло? Которое я должен буду… — Не нужно. Его высочество попросил, чтобы все отдушки были максимально прозрачными и незаметными. — Увидев на лице Джина удивление, он добавил с улыбкой. — Его высочество считает, что тебе это всё не нужно, потому что ты и так совершенство. Услышав это, Джин не успел скрыть смущение, сразу поверив в то, что передавая эти слова своему камердинеру, Тэхен был совершенно искренним. — На самом деле, была бы только его воля, он бы вообще опустил все эти приготовления и утащил бы тебя в свои покои сразу после завтрака. Чтобы не скучать весь оставшийся день. А они на самом деле последний раз виделись с утра. И что-то подсказывало Джину, что это тоже было частью приготовлений, потому что в такой волнительный день… Он уже тосковал по своему принцу так, что… Был готов на всё. — Я пока подготовлю твое облачение. И спустя пару мгновений, которые понадобились на то, чтобы скинуть халат, Джин оказался в горячей воде, полностью погрузившись в нее и откинув голову на подготовленный специальное для этого мягкий подголовник. Блаженство. От воды исходил легкий аромат морской соли и лаванды, который не останется на коже, после того, как Джин ее намылит, но успеет его расслабить. Как и розовые лепестки, которые баронет вместе с водой зачерпывал в ладони, затем выпуская их, наблюдая за тем, как они, невесомо нежно касаясь, скатывались по рукам. Он бы мог задержаться, но ему не терпелось посмотреть на то, какое одеяние выбрал для него Тэхен. — И это всё? — Ну, я уже говорил тебе, что по мнению Его высочества ты — совершенство. А совершенство уже ничем не украсить. Да и не прикрыть. — Чимин драматично вздохнул, а затем не смог скрыть улыбку, пока Джин смотрел на разложенный на его кровати… халат. — Что тебя смущает? — Просто… однажды меня наряжали так, как будто я собирался выйти в свет, и пусть всё было полупрозрачным… — Если бы я теперь мог говорить от имени Тэтэ, я бы обязательно отметил, что чем меньше одежды, тем легче ее снять, но так как я обычный камердинер и не могу знать мысли своего достопочтенного господина, я скажу… — Чимин улыбнулся. — В этом ты отсюда не выйдешь — я подготовил для тебя надежное прикрытие. И сказав это, Чимин, поклонившись, из спальни вышел, пока Джин задержался на мысли о том, что халат очень просто снять. То есть, Его высочество не хотел возиться с… Пожалуй, он тоже не захочет возиться, и поэтому Джин с самодовольной улыбкой от сделанного вывода, аккуратно взял шелковый халат, легко накинув его на плечи. Жемчужно розовый шелк, который укутывал тело тончайшей вуалью, самым приятным образом холодящей распаренную ванной кожу. Длинные широкие рукава, украшенные цветочной золотой вышивкой, на которой Джин невольно задержался, подняв руку и расправив роскошную ткань. Эта же вышивка повторялась на вороте, спускаясь к полам, и здесь его ждал сюрприз — халат был не настолько объемным, чтобы при запахе полностью скрывать ноги, что стало очевиднее, когда он подвязал пояс. Баронет посмотрел в зеркало, оглядев себя, невольно вспомнив то, как выглядел однажды. И тогда он выглядел великолепно, а теперь… Эта мысль была осторожной, но… Он выглядел сексуально. Точнее, Джин знал наверняка, что он будет выглядеть так в глазах Тэхена, и вместе с этим убеждением в голову пришла идея. Он аккуратно сдвинул ворот, немного его раскрыв и подтянув ближе к плечам, открыв ключицы. Знал в этот момент, что Его высочеству обязательно так понравится больше. Джин хотел понравиться. Просто хотел, и, кажется, это была самая подходящая мысль для того, чтобы… Он был готов.***
— Тэтэ сказал, что если захочешь, ты сможешь с нами поужинать. — Почему ты… такой спокойный? — Юнги явно был удивлен и при этом обрадован этим фактом, успев заметить, что им еще никто не успел попасться на пути, при том, что дворец еще не собирался засыпать. — Потому что я хочу этого. — Джин улыбнулся сам себе, затем подарив эту улыбку лучшему другу. — Если бы ты знал, как я трясся, когда шел к Его величеству… — Если бы я знал, мы бы пошли к Его величеству вместе. И вместе бы упали перед ним на колени, умоляя тебя пощадить. Как говорится, одна преклоненная голова хорошо, а две лучше. А на плахе еще и эффектнее. — Юнги! — Джин рассмеялся, мягко пихнув друга в плечо. — Скажи, что ты рад за меня и не осуждаешь. — Осуждать? — Юнги искренне удивился. — За то, что свою первую ночь ты проведешь по любви, с человеком, который, несмотря на свой титул, не поленился попросить благословения у твоего отца? Ты настолько плохого мнения обо мне, да? В таком случае, мне придется задержаться на ужин. — Ты меня теперь пугаешь? — Джин в недоумении распахнул глаза. — Кто знает, может Тэхена только возбуждают такие шутки. Про плаху, головы на ней… — Джин! — Теперь пришла очередь Юнги смеяться, оставив на лице широкую улыбку. — Я не посмею испортить Его высочеству настроение. Тебе еще мог бы, но этому святому человеку… — Учти, я ему эти слова не передам, так что… — Еще друг называется. Юнги капризно надул губы, а Джин внезапно ощутил, как сильно его любил. Своего самого лучшего и близкого друга, почти брата. Наверное, так в нем откликалось то, что совсем скоро он окажется наедине с тем, кто последнее время составлял его счастье. Он был счастлив и готов был любить весь мир. — Всё, тут я тебя оставлю. Не буду входить, чтобы не портить этот момент, когда ты скинешь эту палатку и предстанешь перед принцем во всей красе… — Юнги мечтательно улыбался, затем нахмурившись. — Будь умницей, а то я тебя знаю! — Есть, мой капитан. — И сказав это, Джин порывисто обнял лучшего друга, который одной рукой схватился за дверную ручку, другой приобняв его в ответ. Юнги открыл для него дверь, а затем за спиной аккуратно закрыл, и Джин смог расслышать, что где-то поблизости уже оказался Чимин, который наверняка будет охранять их покой и уединение. Джин вошел, но Тэхена не заметил. Как и следов каких-либо приготовлений, успев запомнить гостиную такой, какой она была обычно и какой была теперь. Это было немного странно, но баронет решил воспользоваться отсутствием принца, быстро развязав тяжелую накидку и спустив ее. И тонкий шелковый халат потянулся вслед за ней, весьма эффектно приоткрыв не только ключицы, но и одно плечо. Джин решил, что так распорядилась судьба, и не стал ничего поправлять. — Тэтэ! Он подал голос, медленно, как будто осторожничая направившись в сторону от двери, и спустя мгновение он увидел торопящегося из спальни Тэхена. И на нем тоже был шелковый халат, только глубокого изумрудного цвета, также украшенный золотой вышивкой, и… Если бы им теперь нужно было появиться на приеме, все бы сразу поняли, что они пара. И… Вся та тоска, что Джин испытывал, тут же легла на его плечи, заставив от тяжести пережитого ожидания заколотиться сердце. — Почему ты такой красивый? Баронет не знал, зачем спросил это, вдруг осознав дрожь в своем голосе, которому не удалось скрыть захватившие его чувства. Он был здесь. Перед ним. И как будто почувствовав то же самое, Его высочество быстро направился к нему. Он ничего не говорил и выглядел так сосредоточенно, что как будто строго, опустив уголки губ и… Если мог Джин назвать кого-то сексуальным, то только Тэхена. И он уже собирался это озвучить, когда принц совершил неожиданный маневр, легко, воспользовавшись эффектом неожиданности, подхватив своего баронета на руки и закружив. Джин сначала судорожно вцепился в его плечо, а потом, поддавшись моменту, откинул голову, засмеявшись. — Я чуть не умер, пока ждал тебя! Тэхен остановился, но спускать Джина с рук не спешил, смотря на него блестящими темными глазами, топя в своей глубине, топя в своих чувствах. — Я тоже. — Джин ответил с мягкой, едва тронутой смущением улыбкой, а затем, успев заметить, что Его высочество был босиком, легко скинул с себя мягкие туфли. — Всё, теперь я готов! — Другие ощущения, правда? — Принц бережно опустил его на пол, не отпуская, и тонкие руки, волнующе показавшиеся из широких рукавов, обвились вокруг его шеи. — Абсолютно. — Джин улыбался, запустив пальцы в волосы Тэхена. — Я лишний раз убедился в том, как сильно… хочу тебя. Это было смелое откровенное признание, и судя по прямому и немигающему взгляду Его высочества, который вновь принял слишком серьезный вид, Джин уже было подумал, что сказал что-то не то. Однако затем как будто недовольно поджатые губы потянулись к его шее, спустившись к плечу. Это было неожиданно и поэтому чувствительно так, что Джин дернулся, и, кажется, такая реакция очень понравилась Его высочеству. — Пойдем. Он взял его за руку и потянул в сторону спальни. Тэхен остановился в дверном проеме, повернувшись к Джину, и на его лице появилась хитрая и при этом многообещающая улыбка. — Я надеюсь, что тебе понравится. Он взял своего баронета за руки, а затем стал отступать в комнату, аккуратно переставляя ноги. — Мне закрыть глаза? — Джин сначала зажмурился, а потом уже задал вопрос, не заметив, как хитрая улыбка на лице принца тут же окрасилась всеми оттенками нежности. — Это сюрприз? — Открывай. Его высочество отпустил руки Джина, но не стал слишком отдаляться, встав за его спиной и обняв за плечи. А Джин распахнул глаза, и первое, что увидел — цветы. Розовые пионы, садовые розы, белые лютики, и не в обычных фарфоровых вазонах, а в стекле, наполненном водой, отчего казалось, что пышные бутоны парили по воздуху. Это было настолько красиво, насколько… вкусно, потому что нагретый свечами воздух сразу начал доставать из цветов их сладкие ароматы, наполняя комнату особой атмосферой. — Тэтэ, это так красиво… — В глазах Джина блестело восхищение, и Тэхен поспешил поцеловать его в щеку, воспользовавшись тем, что баронет повернул голову. — Это не всё. Он нехотя отпустил его, затем направившись к кровати, пока Джин успел разглядеть небольшой столик, на котором была клубника и два бокала, наполненные чем-то золотистым. Очевидно, шампанским, и Джин улыбнулся, представив, как вкусно сладкие пузырьки будут дополнять уже незабываемую романтику этого вечера. Очень хотелось утащить одну спелую ягоду, и баронет почти решился, когда Тэхен привлек его внимание. И повернувшись… Джин задержал дыхание. Он знал, что у кровати Его высочества был балдахин, который тот ни разу не опускал, потому что под ним было бы жарко, но теперь… Это был не бархат — возможно, шифон, полупрозрачный, как будто окутавший кровать жемчужно серым туманом. Но главное во всей этой композиции — хрустальные подвески, которые украшали этот воздушный навес, ловя и рассеивая мягкие отблески свечей. Как будто звезды или повисшие в воздухе крупные капли дождя… Джин подошел ближе, не опуская широко распахнутые от восхищения глаза, и он понял, что хрустальные подвески были не только снаружи, но и изнутри, дополняя лоск белых шелковых простыней. Как будто облако. — Тебе нравится? В голосе Тэхена послышалось волнение, и Джин тут же к нему повернулся. — Это… Волшебство. — Он вновь посмотрел на кровать. — Я ничего красивее не видел. И эти цветы… И всё… Ты… — Баронет перевел на Его высочество заблестевшие глаза. — Это потрясающе, Тэтэ. У меня… Слов больше нет. Только эмоции, но я, кажется, разучился их проявлять и теперь могу только заплакать. Но… — Джин попытался прийти в себя от накрывшей его вдруг сентиментальности, хитро улыбнувшись. — Сначала выпью шампанского. — Да! — Тэхен первым проследовал к столу. — Я решил, что полноценный ужин может помешать страсти. Но если ты захочешь поесть, я тут же смогу организовать… — Правильно. — Джин подошел к Его высочеству, который сразу вручил ему шампанское. — Перекусим слегка, чтобы не урчало в животе. — Честно сказать, я как раз думал об этом. — Тэхен широко улыбнулся, затем подняв бокал. — За блеск твоих глаз, с которым не сравнятся никакие хрустальные и даже драгоценные переливы. Джин позволил себе покраснеть от удовольствия и при этом смущенно опустить глаза. Шампанское было восхитительным на вкус. И кажется, таким оно было лишь потому, что пощипывающая сладость на языке дополнялась глубоким, пронзительным взглядом карих глаз Тэхена, который, поднеся к губам бокал, не спускал с Джина прямой взгляд. Блестящий не от свечей, которые наполняли мягким приглушенным светом комнату, создавая интимную атмосферу, а от чувств, подобравшихся к краю и угрожающих выплеснуться, утопив в своей глубине. — Клубнику? — Тэхен невозмутимо и при этом до дрожи в коленях соблазнительно выгнул бровь, и Джин забыл вдохнуть, вместо этого улыбнувшись. — Да, пожалуйста. Его высочество подцепил с тарелки спелую ягоду, затем поднеся ее к губам Джина. Он слишком пристально следил за своими пальцами, и баронет не мог не смутиться, откусив кусочек. — Сладкая. — Он довольно улыбнулся, сделав глоток шампанского и потянувшись за добавкой. Однако Тэхен не торопился отдавать ему оставшуюся часть клубники, вместо этого сочной мякотью проведя по его открытым губам, при этом смотря Джину в глаза. Сердце уже начало колотиться чаще, и поддавшись этому моменту, баронет потянулся к принцу, который вместо ягоды угостил его поцелуем, прежде языком собрав с губ клубничный сок. — Сладкие. — Он самодовольно улыбнулся, съев оставшуюся в его пальцах клубнику, и теперь пришла очередь Джина следить за ним. — За мои губы. — Он поднял бокал. — Которые были созданы для твоих поцелуев. — За это нужно пить до дна. Его высочество первым расправился с шампанским, терпеливо дождавшись, когда Джин передаст ему свой пустой бокал, и пока Тэхен разворачивался к столу, успел стащить несколько ягод, которые сразу съел, забавно набив щеки. И Его высочество лишь с обожанием улыбнулся, одной рукой обвив талию баронета, другой взяв очередную ягоду. — Еще? Джин положил свои ладони ему на плечи, уверенно кивнув. Чуть сдвинул руки, сцепив на затылке Тэхена пальцы, пока тот вложил клубнику между его губ. Баронет прикусил ее, а потом подался вперед, явно приглашая своего принца присоединиться, и принц откликнулся, чуть повернув голову и аккуратно надкусив ягоду, начав жевать и картинно закатывать глаза, пока Джин лишь беспечно улыбался. — Еще? — Он вопросительно округлил глаза, готовый потянуться к тарелке, но заметив взгляд Тэхена, остановился. Он теперь смотрел на Джина так, как будто собирался отведать не ягод, а его самого. Хищно, пристально, ни на секунду не уводя взгляд от его глаз. По спине побежали мурашки. Просто Тэхен очень долго ждал. Долго и терпеливо, чтобы не смутить и не испугать своим напором, который с момента его выздоровления становился всё настойчивее, не имея возможности проявиться. Теперь настал тот момент, когда можно было не держать себя. Теперь настал тот момент, когда Джин добровольно ему доверился, дав согласие на ту близость, о которой Тэхен лишь мечтал. Настырно, моментами стыдливо, осознавая и противостоя разгорающейся внутри страсти. Джин как будто слышал все его мысли, осторожно, словно теперь собирался войти в клетку к свирепому хищнику, потянувшись к его губам. И прежде чем коснуться, он коротко и взволнованно выдохнул, ощутив как пальцы Тэхена зацепились за пояс его халата. Но Его высочество ждал, не настаивал, как будто не замечая возникшее между ними напряжение, которое с каждым моментом становилось… гуще и горячее. — Поцелуй… меня. Голос срывался, и баронет как завороженный теперь смотрел в темные глаза принца, который уверенно распустил его пояс, позволив ему упасть под ноги. Джин успел сделать один лишь вдох, прежде чем почувствовал на коже горячие ладони, требовательно сжавшиеся и заставившие его прильнуть к груди принца, чтобы сразу сдаться его губам. Желание тела и сердца. Теперь, казалось, это было одно и то же, потому что прикосновения не оставались на коже — они впитывались в нее, вплавлялись, и ненасытное тело требовало еще, поддерживаемое чувствами, которые с каждым мгновением, отпущенным ожиданию близости, становились ярче и острее. Особенно под напором этих губ, которые в один момент заставили Джина запрокинуть голову и сразу же ее потерять. Руки Его высочества сминали разгоряченную возбуждением кожу, скользя по голой спине баронета, чьи пальцы на удачу смогли нащупать завязки чужого пояса, неуверенно дернув их, потому что сложно было делать два дела одновременно. Отвечать на спутавший их языки пылким голодом поцелуй и отвечать за тело, которое всё, что могло теперь — томиться в ожидании новых ласк и пытаться удержать себя, пока кружилась голова. — Я обещал тебя съесть. Голос Тэхена стал еще ниже в этом чувственном шепоте, и Джин не стал открывать глаза, вместо этого забравшись руками под холодный шелк, чтобы сразу прижаться к горячему телу. — Я твой. Баронет открыл заволоченные доверчивой лаской глаза, смущенно, и при этом непозволительно нежно улыбнувшись. Непозволительно для бушевавшей внутри принца страсти, которая в один миг стала ручной, готовая показать свою чувственную свирепость лишь после снисходительного позволения. С озвученного желания. И широких плеч, по которым, стоило только его лишь слегка направить, скатился халат. Джин замер, а потом, не сводя с Тэхена блестящих уверенным желанием глаз, одним движением оголил его. Они оба были обнажены, но почему-то между ними теперь совсем не осталось стеснения, и если Его высочество изначально не отличался способностью смущаться и краснеть, то видеть такую уверенность от Джина было чем-то новым и… возбуждающим, особенно в тот момент, когда он взял Тэхена за руку и потянул к кровати. Приглашал. Принц изначально готов был мягко настаивать, зная, что баронет в любой момент хотел сдаться, но не мог из-за своего смущения, но теперь было по-другому. — Тэтэ! — Неожиданно Джин засмеялся, порывисто обняв Его высочество. — Видел бы ты свое лицо! — Я… — Тэхен на самом деле был растерян. — Ожидал чего угодно, но не… — Кто-то однажды говорил мне о прячущейся внутри страсти… — Джин в сомнении прищурился, а потом, взяв Его высочество за руку, потянул к кровати, на которую сел. — Не помнишь, кто? — Какой-то очень умный человек. Тэхен нагнулся, чтобы добраться до губ баронета, на которых теперь играла ласковая улыбка, до которой дотянуться не удалось, так как Джин, упираясь руками, подвинулся ближе к середине кровати. И Его высочество, как привязанный, потянулся за ним, в какой-то момент вынужденный поставить на матрас колено, оказавшееся между ног Джина, который, как будто специально, начал отклоняться назад, дразня нетерпеливые губы принца, так и не сумевшие получить заслуженный поцелуй. — То есть, вот так? Его высочество выпрямился между раздвинутых ног, сев на пятки между согнутых коленей Джина, пока тот упирался локтями, удерживая себя на весу. — У кого здесь власть? Или ты однажды обманул меня? Баронет с подозрением прищурился, а затем оторвал от простыни стопу, пальцами пройдясь по бедру Тэхена. Он знал, что Его высочество питал особую любовь к его ногам, и решил, что теперь было самое время воспользоваться этим преимуществом, особенно, видя, как горели темные глаза, и даже в соседстве с как будто недовольно поджатыми губами… Джин всё чувствовал, особенно теперь, когда длинные пальцы бережно обхватили его щиколотку, приковав к себе взгляд баронета. Если принцу нравились его ноги, то он с ума сходил по его рукам. — У тебя. Только у тебя. Тэхен вздохнул, а затем приподнял бережно удерживаемую тонкую лодыжку, прижавшись к ней губами. И опять он смотрел на него. И опять Джин не чувствовал внутри ничего, кроме вырывающегося из груди сердца, которое, наверное, стремилось к низу живота, где становилось горячо и неспокойно. Напряжение, которое как будто волнами сокращало внутренности, затем разливаясь расслаблением, оставляя после себя трепет. Казалось, всё внутри трепетало, и чем нежнее губы Тэхена скользили по его коже, которая в области щиколотки была особенно тонкой, тем громче этот трепет становился, сливаясь со звуком торопливо бьющегося сердца. Его высочеству нравилось. Джин наблюдал за ним и мог поклясться, что принц теперь получал удовольствие от вдумчивого дегустирования его кожи, прикрывая при этом глаза. Джин наблюдал и ощущал, как каждый нежный и почти невинный поцелуй оставлял после себя мурашки, которые Тэхен неожиданно собрал языком, остановившись им на колене, продолжая удерживать его ногу на весу. — Ты позволишь доставить тебе удовольствие? Он с нежностью улыбался, но взгляд, в котором таилось что-то невысказанное и от этого лишь больше волнующе, блестел почти зловеще. — Нет. — Джин медленно покачал головой. — Нет? Его высочество искренне удивился, опустив ногу баронета на кровать, и при этом он положил обе ладони на его бедра, сжав пальцы и больше бедра раздвинув. Это было… Член Джина, который до этого спокойно и твердо лежал на животе дернулся, как будто предвкушая момент, когда скользящие и едва касающиеся чувствительной кожи пальцы окажутся на нем. — Нет. Баронет повторил отказ, глядя Тэхену в глаза, пока взгляд принца заскользил по его лицу, неспешно любуясь, опустился к шее, пройдясь по плечам, ключицам, исследовав упругий живот, остановившись на члене, но не задержавшись на нем, перейдя к собственным пальцам на бархатных бедрах. Он его откровенно разглядывал, вновь начав нежными прикосновениями… изводить. Потому что пальцы издевательски близко подбирались к члену, но не касались, лишь обрисовывая тонкую кожу вокруг. — Ты уверен? Тэхен медленно, вновь вглядываясь в глаза Джина, приподнялся, начав нависать над баронетом, как нависает над освещенной солнцем землей туча, постепенно скрывая всё в тени. Угрожающе медленно, и Джин вздрогнул, когда головка члена Его высочества скользнула по его собственной, оставив чувствительный след. Она повторила этот путь, когда Тэхен немного сдвинул бедра, успев упереть ладони по бокам от опрокинувшегося на спину Джина. Нависал, полностью закрыв собой возможность заигрывать и провоцировать, от которой баронету пришлось отказаться, потому что теперь он не мог ждать, обняв Тэхена и прижав ладони к его сведенным лопаткам, затем сдвинувшись к плечам. Он приподнял голову, чтобы дотянуться до губ Его высочества, но тот ускользнул от него, для поцелуев выбрав напряженную в этом положении шею, заставив Джина вновь опуститься. Он выгнулся, пытаясь посильнее вжаться в бедра Тэхена, чтобы лучше чувствовать его член, а потом прикрыл глаза, ощутив, как открытые губы смяли влажную от языка кожу, мягко втянув ее между зубов. Это было что-то новое, и Джин замер, нетерпеливо ожидая второй поцелуй, сжав пальцы на плечах Тэхена, подобравшись к его затылку. — Тогда я доставлю удовольствие себе. Мягкий, волнующе низкий и чуть подрагивающий от возбуждения шепот заставил Джина запрокинуть голову, стоило только губам вернуться к начатому. Это было больше, чем поцелуй, и меньше, чем укус. Кожа теперь казалась слишком тонкой, под чужими губами, уверенным языком и между зубов, бережно придерживающих ее для ласки. Она стала тоньше, чувствительнее, и когда Его высочество сжалился над ним, вжавшись в его бедра и соединив между животов члены, Джин издал первый, тихий и неуверенный стон. Как будто заблудившийся в испытываемых ощущениях, подгоняемый наслаждением. Это было так сладко, что почувствовав язык и губы на чувствительных сосках, баронет выгнулся, пытаясь буквально отдаться этой ласке. Млел и, зарывшись пальцами в мягкие волосы Его высочества, заставлял млеть его, ласкавшего упоительно отзывчивое тело. Оставалось совсем немного, и ощутив кончик языка на пупке, а затем внизу живота, Джин неосознанно напрягся в ожидании еще более сладкого удовольствия, но Тэхен неожиданно выпрямился. А затем потянулся к одной из подушек, взяв ее и что-то еще. И когда он вновь посмотрел на Джина… К его инициативе он готов не был, но вот к тому, что в последний момент на баронета нападут сомнения — да, а судя по тому, что его взгляд, до этого подернутый пьяняще нежной поволокой прояснился, это было очевидно. — А что это? Тэхен показал небольшую жестяную баночку, оставив в стороне несколько мягких хлопковых салфеток. — Это смазка. — Уже… пора? Возбуждение как рукой сняло, и если член еще не успел потерять в твердости, то вот широко раскинутые ноги Джину тут же захотелось свести, что ему логично не удалось из-за то, что между ними до сих пор находился Тэхен. — Пора? — Он с нежностью улыбнулся, затем вздохнув. — Пожалуй, да, если учесть, что моя эрекция не вечна и еще обязана доставить тебе удовольствие. Баронет пытался сохранять невозмутимый вид, но по тому, как он то и дело нервно поджимал или закусывал губы, при этом пытаясь прятать глаза, было понятно, что он не просто волновался. Одно дело ждать первый секс как нечто волшебное и романтические, и совсем другое — видеть в чужих руках смазку. — Ты не хочешь? Его высочество навис над Джином, а потом опустился на локти, чтобы быть ближе к побледневшему лицу. Разумеется, для баронета, который до этого испытывал удовольствие только от ласк, теперь было непонятно, чего еще принцу надо было. И он криво улыбнулся. — Хочу. Но… — Он прикрыл глаза и обреченно вздохнул. — Боюсь. Я боюсь, Тэтэ. Но хочу. Джин открыл глаза в тот момент, когда его щеки коснулись губы, оставив на ней невинно трепетный поцелуй. — Я уважаю твой страх и принимаю твои чувства, Джинни. Ты имеешь полное право бояться первой близости. Кажется, сказанное Джина успело немного успокоить, и он нерешительно, как будто делал это впервые, обнял Тэхена. — Это глупо, да? До этого так храбрился, а теперь… — Он неосознанно, поддавшись разочарованию дул губы, и Его высочество поспешил их поцеловать, немного задержавшись. — Нет. Это не глупо. Это естественно. И я был готов к тому, что ты в последний момент засомневаешься в своем решении. И более того, я готов отказаться от всей этой затеи, если ты об этом попросишь. Тэхен говорил спокойно, так, как будто на самом деле прямо сейчас готов был лечь спать, нисколько не жалея о том, что все приготовления, как оказалось, были зря. Но ведь Джин на самом деле хотел! Но… — Ты боишься, что будет больно? Баронет кивнул. — Я… использовал пробку, но на тот момент был не в себе, и даже не могу точно сказать, что мне это удалось. Я был настолько напуган и подавлен, что… — Помнишь, когда мы с тобой… Ласкали друг друга. Одновременно. И вновь Джин кивнул, и Тэхен улыбнулся, успев про себя выдохнуть с облегчением, когда на побледневших щеках вновь заиграл румянец. — Я тогда, помимо языка, вставил в тебя палец. Прости за столь откровенные подробности, но без них теперь никак. — Палец? — Джин так искренне удивился, что Его высочество улыбнулся шире. — Но я… — Ты не почувствовал ничего неприятного, потому что был расслаблен. Я ласкал тебя языком, тебе это нравилось, и твое тело, не ожидая ничего и ни к чему не готовясь, кроме удовольствия, было мягким и податливым. Оно не сопротивлялось, потому что не чувствовало опасности. Потому что ты не думал о боли. Джин слушал Тэхена с широко раскрытыми глазами, до сих пор не способный смириться с тем фактом, что в нем побывал палец. Точнее, что он этого не заметил, а он отчетливо помнил только удовольствие. — Тело подчиняется твоей голове, и если в твоей голове страх — тело сделает всё, чтобы тебя защитить. Когда ты боишься, оно напрягается, сжимается, становится твердым, готовое выстоять против любой напасти. В этом случае… Даже палец не войдет, не говоря уже о чем-то побольше. Это нормальная реакция организма на страх — сжаться. — То есть… — Джин сглотнул. — Больно будет только в том случае, если я боюсь? — Совершенно верно. — Тэхен с нежностью улыбнулся, потеревшись носом о щеку своего баронета, пытаясь вызвать у него ответную улыбку. Не удалось, но принц не собирался отчаиваться. — В другом случае, когда ты и твое тело будете мне доверять, боли не будет. Возможен… дискомфорт, что-то непривычное, но это не будет больно. Поначалу не слишком приятно — обманывать не буду, но прерваться ты вряд ли захочешь, зная, что затем обязательно начнешь получать удовольствие. Тэхен теперь не пытался его успокоить, признавшись, что неприятные ощущения всё же будут, и поэтому Джин верил ему больше. — И…Что ты хочешь делать? В тихом голосе появилось осторожное любопытство, которое заменило тревожный страх. — Поласкать тебя, как в прошлый раз. Тебе же понравилось, правда? Уверен, так же, как понравилось мне. Услышав это, баронет снова кивнул, но на этот раз с улыбкой, которая обнадеживающе тронула уголки его губ. — Я буду ласкать тебя языком и одновременно с этим готовить к проникновению. Пальцами. Бережно и медленно растягивать, чтобы ты смог безболезненно пустить в себя член. Растягивать. Сердце замерло, а контуженное страхом воображение начало рисовать самые страшные картины. — Джин, у тебя такое выражение лица, как будто я говорю не о сексе, а о дыбе! Услышав это, баронет одумался, вернув Его высочеству до этого уведенный в ужасающую неизвестность взгляд. — Позволь себе расслабиться — пусть мысли погуляют где-то за пределами этой спальни, оставив тебя наедине со мной. Позволь мне… Доказать свои чувства, ведь разве можно причинять боль тому, кого ты всем сердцем любишь? Джин понимал всё это время, но впервые услышав… — Ты не говорил до этого, чтобы… использовать теперь как аргумент? — Да. Тэхен виновато кивнул, затем уставившись на сосредоточенного, и при этом взволнованного Джина. Он ждал. Ждал, какой будет реакция, и баронет, наконец, улыбнулся. — Так нечестно! И очаровательно нахмурился. — Я люблю тебя. Люблю так, что смогу остановиться в любой момент. — Его высочество почти коснулся взволнованно приоткрытых губ, задержавшись. — Люблю так, что ты не захочешь останавливаться. И теперь поцелуй был другим. Мягким, робким, наполненным нежностью и озвученными чувствами, которые получали подтверждение. Губы трепетно цеплялись за губы, сладко делились лаской на кончиках языков. — Я… тоже люблю тебя, Тэтэ. Подрагивающий, но уже не от страха шепот, откровением пробирающийся под кожу, прямо к сердцу. И Его высочество на мгновение, кажется, перестал слышать его стук, задержав дыхание. — Тогда позволь мне… Стать ближе. У Джина не оставалось другого выбора. Кажется, его сердце, которое распирало от чувств, смогло уговорить тело, расслабив его. Он даже не смутился в тот момент, когда Тэхен подсунул под его поясницу подушку, прижав колени к груди. Слишком откровенно, но думать об этом в тот момент, когда принц приступил к обещанным ласкам, просто не было сил. Джин лишь тихо подстанывал каждый раз, когда язык Тэхена упирался в него, пытаясь проникнуть, чувствительно продавливая анус. Влажно, усердно его вылизывал, пытаясь стереть страх, оставив лишь желание. Непреодолимое. Настолько убедительное, что ему просто невозможно было сопротивляться. И баронет не сопротивлялся, как однажды мягко впустив в себя палец, пока Тэхен занялся его членом, губами обхватив головку, во рту обводя ее языком. Его высочество не торопился, давая Джину свыкнуться с ощущениями, не скупясь на ласку. Ощутив второй палец, который аккуратно вдавливался рядом с первым, баронет инстинктивно сжался, но в момент, когда Тэхен взял его член на всю длину, языком несколько раз проведя по мошонке, сдался, невольно раскрывшись из-за прокатившегося по его телу удовольствия. — Такой мягкий… — Его высочество подтянулся, одной рукой продолжая Джина растягивать, другой бережно убрав волосы с его лица, коснувшись губ. — Небольно? Баронет открыл глаза, дрожащими руками обхватив лицо Тэхена, затем спустившись к его шее. — Нет. — Он слабо улыбнулся, но по его лицу всё же читалось напряжение. Потому что принц, чтобы облегчить проникновение, теперь понемногу раздвигал пальцы, увеличивая растяжение. Аккуратно, но методично, и чтобы отвлечь Джина, он приник к его губам, языком не уговаривая, а лаская, чувствуя, как судорожно баронет в этот момент сжимал пальцы на его затылке. — Обними меня. Тэхен смотрел Джину в глаза, пытаясь справиться с постоянно сбивающимся дыханием. Он смотрел на него с безотчетным, отчаянным доверием, пока принц, направляя член, опирался на предплечье. — Так крепко, как я люблю тебя. Его высочество с нежностью улыбался, при этом головкой члена продавливая… Джин пытался расслабиться, судорожно выдохнув и забыв вдохнуть, но тело не поддавалось, в последний момент как будто засомневавшись в желании сердца. — Я… — Очень сложно было сдерживать возбуждение, которое вырывалось наружу и побуждало его ворваться в Джина. — Остановлюсь, если скажешь. — Тэхен говорил в губы баронета, который расслабил руки, как будто в любой момент готовый отстраниться. — Но не хочу. Мы… — Его высочество смотрел в широко раскрытые глаза. — Позволь. Позволь мне… Пожалуйста. В низком срывающемся шепоте слышалось отчаяние. Отчаяние подобравшихся к краю чувств, которым необходим был выход. Не просто секс — любовь, которая стремилась к чувственному подтверждению, к безусловной близости. И Джин прильнул к нему, при это напряженно сжав плечи Тэхена со спины. Сделал одно движение, чуть приподняв бедра, и теперь он тоже стремился на встречу. Пытался открыться, отдаться чувствам, отдаться тому, кто смог эти чувства в нем зажечь, заботливо поддерживая внутри согревающее нежностью тепло. Любовь. Тэхен уронил голову, вжавшись лбом в кровать, когда головка члена оказалась внутри, туго обхватываемая сдавшимися мышцами. Джин скребнул ногтями напряженно сведенные лопатки принца, пока тот вновь приподнялся уже на двух локтях. Он не торопился двигаться, слыша, как тяжело теперь дышал его баронет, щекой вжимаясь в его шею. — Моя любовь. Его высочество поцеловав взмокший висок, и Джин откинул голову. Его полуприкрытые глаза блестели, покусанные губы припухли и потемнели, нуждающиеся теперь в утешении. Самое сложное было позади, и свыкнувшись с непривычным и обжигающим растяжением, Джин немного ослабил свою хватку, неловко подставившись под губы Тэхена, который стал бережно проталкивать член глубже. — Тэ… Мы… всё? Казалось, он вот-вот готовился заплакать, но это было чувство облегчения, и Тэхен разделял его, ласково улыбнувшись. — Всё. — Одно… целое? — Джин улыбнулся робко, смотря теперь с болезненной нежностью. Вместо ответа, пытаясь дать ощутить баронету рвущиеся из него чувства, принц приник к его губам. Пылко, вновь позволив себе страсть, которую усмирял до этого, чтобы не причинить боль, чтобы оправдать доверие, судорожно держа за горло собственные желания. Джин откликнулся. Откликнулся на откровенную ласку языка, схватившись за затылок Тэхена, прижимая его к своим широко раскрытым губам. Страсть. Теперь нужна была страсть, чтобы стереть из памяти всё то, что ей предшествовало. Теперь только страсть и любовь. Любовь Его высочества, которая в буквальном смысле теперь заполняла его изнутри. Распирала. Тэхен стал двигаться увереннее, чувствуя, что Джин привык к нему, в какой-то момент начав подавать бедра навстречу входящему в него члену. Он еще не чувствовал удовольствие, но также не чувствовал ничего болезненного, что позволило ему расслабиться, пока Его высочество немного приподнял его так, что теперь прижимал колени Джина к его плечам. Гибкий. Он был таким гибким, что Тэхен уже невольно представлял себе, как будет брать его сзади, двумя руками схватившись за пленительный изгиб талии. Пока баронет чувствовал… Как будто вместе с очередным толчком кто-то коснулся головки его члена, вызвав вспышку чего-то приятного. И снова. Каждый раз, когда принц вжимался в его бедра, прежде чем отстраниться. Стон вырвался сам собой. — Тебе нравится? Горячее дыхание Тэхена опалило губы прежде, чем Джин смог ответить на вопрос, кивнув. И принц стал двигаться увереннее, жестче. И вспышки непонятного удовольствия стали повторяться чаще, сливаясь, становясь с каждым толчком очевиднее, резче, начав короткими волнами разливаться, казалось, по всему телу. Баронет стал подстанывать, сладко, глухо, протяжно. Удовольствие. Его высочество просунул руку между их животами, нащупав член. Твердый, сократившийся от случайного прикосновения и заставивший Джина застонать чуть громче. Удовольствие. Оно становилось всё острее, вынуждая, напрягая, выгибая тело навстречу методичным, жестко сталкивающим бедра толчкам. Баронет откинул голову, закатив глаза. Тэхен знал, что не сможет продержаться долго — от накала чувств, от безудержной близости, которая соединила их тела, перемешав и связав в одно ощущения. В одно наслаждение. В одно стремление. И Джин сдался первым, с протяжно сорвавшимся стоном, от напряжения подобравшегося вплотную первого настоящего оргазма поджав пальцы на ногах, вцепившись во взмокшую кожу плеч принца короткими ногтями. Тэхен ощущал, как сокращался туго обхватывающий его член анус, стремительно приближая его самого к разрядке. Это было настолько сладко, что как будто больно, долгожданно и остро, и Его высочество вбивался в разгоряченное тело, в последний момент вытащив член, размазав свою сперму по животу Джина. Сил не осталось ни на что, и принц просто повалился рядом со своим баронетом, успев выдернуть из-под него подушку. Он часто занимался сексом, но никогда любовью, и любовь в этом случае… Он не просто кончил — он кончился, отдав всего себя и получив взамен ни с чем не сравнимое наслаждение. Упоительное. Которое даже теперь, когда член стремительно опадал, откликалось в трепещущем теле. И этот трепет необходимо было разделить. С Джином, который лежал на спине без движения, но стоило только Тэхену потянуться к нему — он тут же прильнул к его груди, судорожно обхватив двумя руками. — Я так тебя люблю... Он сказал это, уткнувшись Его высочеству в грудь, пытаясь теперь справиться с нахлынувшими эмоциями, влажными подтеками скатывающимися по щекам, и Тэхен, пальцами на подбородке бережно подняв его голову, поторопился стереть их губами. — Нет, это я тебя люблю. Принц улыбался с такой нежностью, что в нее можно было спрятаться, как в одеяло. Она укутывала голые влажные плечи Джина, вместе с сильными руками, крепкими, и при этом бережными, укрывающими от всего, что им было не нужно. Только они. Вдвоем. Теперь крепко связавшие сердца.