Паутина в цветнике

      Наверное, это было слишком смело — передать королеве записку, в которой были указаны лишь время, место и имя того, кто ее будет ждать, с пометкой о том, что эта встреча тайная и ей стоит самой позаботиться о своей репутации. Это было не просто смело — дерзко, но Его высочество теперь полагался лишь на собственную интуицию.       Он показал Джину до этого, где тот будет прятаться, и баронет сразу отметил, что это место было идеально для разоблачений: компрометирующее признание, и вот ты, воинственный и торжествующий, появляешься из-за живой изгороди и яростно требуешь объяснений. Такого в планах не было, но Джин очень живо смог себе это представить, успев подумать о том, что ему нужно будет взять какую-нибудь подушку. Бояться быть увиденным при условии, что королева будет без слуг и поглощена вниманием принца, не приходилось, значит, можно подумать о комфорте, потому что разговор вряд ли будет коротким.       Время было выбрано идеально: сумерки успели сгуститься настолько, чтобы скрывать от посторонних глаз, при этом позволяя видеть глаза собеседника. И температура еще не успела опуститься до ночного минимума, всё еще сохранив в себе остатки солнечного тепла. Тэхен ждал, меряя шагами каменные плитки, утопающие в зеленой траве, не решаясь подходить к тому месту, где теперь прятался Джин. Мало ли, кто мог теперь за ним наблюдать. Хотя бы та же королева, которая появилась из-за увитого диким виноградом кованого ограждения. На ней была тяжелая бархатная накидка и глубокий капюшон, который она изящным движением откинула, поравнявшись с уже почтительно склонившимся принцем.       — Оригинальное время и место. Надеюсь, мы не задержимся, потому что я готовилась ко сну.       И женщина, тонкими пальцами развязав пару лент, немного распахнула тяжелые бархатные полы, под которыми был халат и… полупрозрачная, выполненная из шелкового шифона ночная рубашка, которая теперь, не стесняясь, демонстрировала Тэхену… Тэхен не стал рассматривать, со снисходительной улыбкой и весьма картинно, демонстрируя, что ему было неинтересно, подняв глаза, сразу наткнувшись на блестящий взгляд Её величества. Его высочество протянул королеве руку, затем направив ее к беседке, проследив, чтобы она удобно устроилась, только затем опустившись рядом. Непозволительно для благородной дамы близко, но какое это имело значение, если благородную даму ничего теперь не смущало.       — Признайся, ты переоделась в ночное только после того, как получила мою записку, решив, что так сможешь создать правильное настроение.       — Я переоделась в ночное, потому что не планирую здесь задерживаться, а вернувшись в свои покои, рассчитываю сразу нырнуть под одеяло. — Женщина вздохнула, рассеянно расправляя на коленях тяжелые бархатные складки, затем подняв на Тэхена горящие любопытством глаза. — В принципе, мне без разницы, в чьих покоях будет одеяло, под которое я смогу нырнуть.       — Селена. — Тэхен тихо засмеялся, но его веселье быстро сменилось холодной серьезностью, и кажется, эта резкая перемена произвела на королеву должное впечатление. — Ты знаешь, что мое одеяло занято.       — Жестокий человек. — Женщина надула губы. — Это немного унизительно — женщине моего положения питать надежду… оказаться под одеялом, которое никогда не укроет её плечи.       — Оставь театр — мы наедине. — Тэхен чуть больше развернулся. — Ты заинтересовалась Джином?       Услышав столь прямой вопрос, Селена медленно отвернулась, прижавшись щекой к своему плечу, но Тэхен прекрасно видел на ее губах улыбку.       — Задавать мне компрометирующие вопросы в том месте, в котором ты меня однажды скомпрометировал. В этом есть логика — застать меня врасплох, прекрасно понимая, что я не смогу не думать о нашем первом поцелуе, но смогу выложить тебе все свои тайны, надеясь на второй. Ты самонадеян, но я должна признать, что имеешь на это полное право.       — Для того, чтобы тебе было приятнее свои тайны выкладывать, я могу соврать, что часто вспоминаю тот вечер, когда ты, не найдя аргументов, решила меня заткнуть своим ядовитым языком, надеясь, что я там же умру. От счастья. — Тэхен ухмыльнулся, и женщина повернула к нему голову, при этом чуть ее наклонив и смотря исподлобья. — Твоим взглядом можно поджечь костер. Осторожнее.       — Ты отвечал мне тогда, Тэтэ, и не нужно делать вид, что это ничего не значило. Для меня, возможно, но не для тебя.       — Зачем тебе Джин?       — Этот мальчик смотрит на меня как только появившийся на свет теленок — я не соперница тебе. — Несмотря на смысл сказанного, на лице Селены заиграла самодовольная улыбка. — Он абсолютно невинен, но только за пределами твоего одеяла, судя по тому украшению, которое он теперь с гордостью носит. — Королева чуть наклонилась вперед, чтобы лучше вглядеться в глаза принца, сохранявшего абсолютную невозмутимость. — Он понравился твоей маме? Как жаль, что она больше не появляется при дворе — я никогда не видела женщин красивее и благороднее. Если только в зеркале, но это то самое исключение, которое лишь подтверждает то, насколько герцогиня Тэя хороша. Как хорош ты, и здесь всё становится объяснимо — у роскошно породистой суки не сможет получиться дворняжка. Разумеется, если она решит спутаться с таким же, как она, породистым кабелем.       И до сих пор лицо Тэхена не выражало никаких эмоций, что заставило Селену удивиться.       — Ты не оскорбишься за то, что я сравнила твою достопочтенную матушку с собакой?       — Моя мама никогда бы не сочла сравнение с собакой оскорблением — она их обожает. — Принц снисходительно улыбнулся. — Но ты при случае можешь озвучить это ей в лицо, чтобы убедиться в правдивости моих слов.       — Я боюсь настолько гордых и холодных женщин. — Королева хмыкнула, откинувшись на кованую спинку скамейки. Тэхен до сих пор сидел прямо, и Селена прижала ладонь к его спине, затем начав пальцами выводить неведомые узоры, с игривой улыбкой наблюдая за его выразительным взглядом из-за плеча. — Но я легко могу признать чужую красоту, и здесь нисколько не лукавила. И мне странно, что такая во всех отношениях роковая женщина так долго хранит траур.       — Тебе странно, потому что о благородстве ты могла только слышать, в то время как у моей матери оно течет по венам. — Тэхен покачал головой.       — Ты прав. — Королева кивнула. — Только благородная женщина могла оставить дворец, чтобы переселиться в глушь, выйти замуж за какого-то непонятного аристократа и родить ему сына, которого назвала в честь своего отца. Мне всегда казалось это странным — как взрослый и уважающий себя мужчина мог допустить, что первенец в его семье носит не его имя или его отца, а имя мужчины, с которым он всегда бы соперничал за авторитет в глазах собственной жены. Получается, твой отец был человеком… Слабым, сразу этот авторитет уступив. И в таком случае… — Королева ухмыльнулась. — Понятно, почему ты носишь имя деда и непонятно, как герцогиня могла так оплошать с выбором.       — Эта провокация не удалась, и ты можешь переходить к следующей. — Тэхен тоже как будто расслабленно откинулся на кованую спинку, вытянув по ней руку, за которой Селена внимательно проследила.       — Я могла бы не строить теперь догадки, если бы познакомилась с герцогиней раньше, при том, что она, как я знаю, воспитывалась при дворе. Но почему-то твоя мама сбежала сразу после того, как стало известно о свадьбе Его величества. — Женщина начала звучать задумчиво, смотря прямо перед собой. — А потом скоропалительно вышла замуж и в скорости же родила первенца. Как будто что-то ее подгоняло. Нет, я допускаю, что любовь может прийти внезапно и также незапланированно дать плоды, но… В таком случае, ее лучше подальше прятать, чтобы не спугнуть, потому что внезапно появившись, она также внезапно может исчезнуть. Вместе с тем, кого ты так страстно любила.       Тэхен молчал и улыбался, борясь теперь со слишком противоречивыми чувствами и желанием мать оправдать любыми возможными путями, чувствуя, что Её величество что-то подозревала.       — Я теперь думаю о том, что только ты могла придраться к тому, что женщина назвала сына в честь своего отца, как будто это какое-то преступление, при том, что мой дед…       — Да, твой дед был выдающимся человеком, обладал особым влиянием при дворе, и мой муж долгое время вел с ним переписку. — Королева улыбнулась. — Думаю, это он настоял на том, чтобы твоя мама покинула двор — для молодой и красивой девушки там слишком много соблазнов, которым в силу молодости и горячности поддаться намного проще, чем попытаться сохранить честь.       — Ты говоришь об этом со знанием дела, Селена, и я смею надеяться, что тебе честь однажды сохранить удалось. — Тэхен улыбался спокойно и также спокойно говорил, и королева, долго за ним наблюдая, неожиданно обиженно надула губы, которые поспешила вновь растянуть в улыбку. — Как и моей матери, которая очень любила и уважала своего отца. Но однако странно, что ты заговорила о ней, а не о её брате, с которым тебе удалось свести более близкое знакомство.       — Герцог не вызывает у меня никакого интереса. Не вызывал однажды и не вызывает теперь. — Королева фыркнула, и по одному лишь ее взгляду стало понятно, что невольно возникшие воспоминания об этом знакомстве смогли чувствительно уязвить её цветущее самолюбие.       — Потому что чужую красоту ты признать способна, но только не свое поражение.       — Умному и красивому мужчине… — Королева явно теперь пыталась реабилитироваться, и улыбка Его высочества стала шире. — Никогда не составит труда одержать верх над женщиной, потому что...       — Потому что ты на самом деле женщина мягкая и сентиментальная, которая прячется за личиной хладнокровного коварства. — Тэхен полностью развернулся к королеве, вперив в нее прямой немигающий взгляд. — Ты постеснялась показывать Джину свою вторую сторону, решив, что в маске заботливой мамочки будешь смотреться выигрышнее?       Услышав этот вопрос, Её величество тяжело вздохнула.       — Мальчик не знал свою маму, и то, что я решила ему подыграть, дав возможность почувствовать себя маленьким, только делает мне честь.       — Делает честь твоему коварству — ты непревзойденна в игре на чужих слабостях.       — Я одна? — Её величество изобразила на лице искреннее недоумение. — И чтобы ты знал — я продолжу изображать из себя заботливую мамочку, чтобы твой мальчик не сорвался с этого крючка. Однако… — И она вновь надула губы. — Твой крючок забрался в него намного глубже, потому что я чуть не прослезилась, когда он восхищенно перечислял все твои достоинства.       — Серьезно? — Тэхен тоже смог изобразить убедительное удивление, про себя празднуя победу.       — Только не говори, что ты настроен серьезно. Испортил невинное сердце, привязал к себе, а потом, когда наиграешься, выкинешь, напоследок изломав его тонкую душу.       — Ты судишь меня по себе, Селена. Но я не буду тебя переубеждать.       — А я никогда не поверю, что ты настроен серьезно. — Селена снисходительно улыбнулась, затем приняв сосредоточенный вид. — Но раз уж у нас пошел такой откровенный разговор… — Женщина потянулась к Тэхену, положив холодную ладонь на его шею и чуть потянув к себе, просто чтобы привлечь внимание. — Я не претендую на твое сердце — отдал его ему, на здоровье. Я смогу с этим смириться, если ты будешь со мной поласковее. Я женщина, он мужчина — это даже не измена, в том благородном понимании, которому научил тебя дед. Если ты любишь есть говядину, но на ужин предпочел тушеные артишоки — ты не перестаешь говядину любить, продолжив с удовольствием ее употреблять на завтрак и на обед. Просто… Я не шутила, когда говорила о твоей власти. Я терпеть тебя не могу, почти ненавижу, понимая, какое влияние ты имеешь здесь, отбирая его у меня, но при этом… От любви до ненависти и в обратную сторону один лишь шаг, и я почему-то постоянно топчусь на месте, не решаясь окончательно определиться.       — Ох... Приятно избавиться от всех масок разом и, наконец, побыть собой. Правда, Селена? — Тэхен улыбался, обхватив пальцами тонкое женское запястье, сжав его. — Я не могу предать память деда, который говоря о чести и верности, никогда не сравнивал людей с едой, выбирая более подходящие и воодушевляющие примеры.       Он убрал руку Её величества, но успел оставить легкий поцелуй на тыльной стороне ее изящной ладони, заставив холодную королеву улыбнуться.       — Я добьюсь своего. — Она гордо задрала подбородок. — И для этого… Готова быть заботливой мамочкой сколько угодно долго.       — Заботливой и со всех сторон несчастной. Ты же еще успела наплести ему о том, что тебя здесь всячески обижали поначалу — я чуть не расплакался, когда Джин с тоскливым придыханием об этом рассуждал. Не стыдно так обманывать доверчивую душу? А он ведь на самом деле тебе поверил.       — Меня бы обязательно однажды стали обижать и ни во что не ставить, как чужестранку, если бы я сразу не показала, кто в этом доме хозяйка. — Королева улыбалась со снисходительной надменностью, как будто нарочно задержав взгляд на губах Его высочества. — Тем более, как я могла упустить возможность немного повластвовать, если учесть, что дома я бы вряд ли смогла добраться до короны, если учесть, что я была самой младшей в семье.       — Немного повластвовать. — Тэхен усмехнулся. — Ты скромничаешь.       — Я могла бы с тобой поделиться, но мне самой мало. Хотя… Это тебе стоит со мной делиться, если учесть, какое влияние ты имеешь на моего сына. Хотя бы секретами. В чем твой секрет, Тэтэ? Если ты не хочешь подарить мне немного ласки в благодарность за то, что я примчалась к тебе по первому зову, позволь себе немного откровенности. Обещаю, если там кроется что-то развратное, я не расскажу твоему мальчику. Тем более, он вряд ли поверит мне, если ты будешь утверждать обратное. — Селена драматично вздохнула. — Эх, будем считать, что в этот раз тебе повезло.       Но Тэхен знал ее истинные намерения. Она утаила от него их разговор с Джином, чтобы уверить принца в том, что у нее нет власти или этой власти ей придется долго и упорно добиваться. Она была уверена в себе, а Тэхен был уверен в том, что Джин сделал правильные выводы. И теперь будет иметь полное представление о том... с кем имеет дело.

***

      Джин легко, но в обход выскользнул из сада Его высочества в тот момент, когда Тэхен с королевой начали прощаться. План был такой, что он должен скрыться до того, как уйдет Ее величество. Баронет не вдавался в подробности, для чего это было нужно, лишь послушно выполнив всё полученные указания, мечтая лишь побыстрее добраться до тепла. И он сразу же, как только оказался в покоях принца и под присмотром его заботливого камердинера, погрузился в горячую ванну, которую Чимин очень быстро смог для него наполнить, добавив в воду хвойной соли. На самом деле, Джин успел пострадать, пока узнавал страшные тайны, к несчастью приняв не слишком удобную позу, которую он не мог сменить так, чтобы не наделать шуму и не пропустить что-то важное. Теперь он расплачивался за свое самоотверженное любопытство, но что-то ему подсказывало, что горячая вода сможет быстро всё исправить.       — Хочешь перекусить? — Чимин выложил полотенца, и Джин заметил, что он оставил пару комплектов. — Выпить?       — Можно горячий шоколад? — Джин глубже погрузился в воду, при этом заискивающе заглядывая в глаза камердинера, который лишь с обожанием улыбался. — И немного сухих бисквитов. Но шоколад должен быть очень горячий, потому что я успел немного продрогнуть и теперь не хочу заболеть.       — Добавлю немного перцовой настойки — получится пикантно, вкусно и при этом не без лечебного эффекта — личный рецепт дядюшки Шону.       — Я полностью тебе доверяю.       И Джин, проводив Чимина взглядом, прикрыл глаза, попытавшись полностью расслабиться в горячей воде, которая приятным покалыванием разгоняла кровь по его коже и под ней, расслабляя затекшие мышцы. Блаженство. И он даже не дернулся, когда услышал, как вновь открылась дверь.       — Примерз?       Баронет до сих пор не открывал глаза, слыша шелест одежды, а потом уловив знакомый запах, который легким дуновением от стремительного движения коснулся его носа. Принц опустился рядом с ванной, и его пальцы сразу оказались в горячей воде, нащупав плечо Джина.       — У тебя всё-таки было что-то с королевой. Причем что-то такое, что до сих пор не дает ей покоя.       Это был единственный вопрос, который Джина волновал, потому что на всё остальное он успел получить исчерпывающие ответы, с необъяснимым облегчением убедившись в том, что Тэхен был прав, и теперь между ними впредь не будет никаких разногласий по этому поводу.       — Это было давно. Ты хочешь, чтобы я рассказал или присоединился к тебе?       — Рассказал. Присоединишься ко мне за горячим шоколадом. — Джин, прикрывая глаза, очень самодовольно улыбался, представляя себе недовольное лицо Его высочества. — Рассказывай. Я слушаю. И побольше грязных подробностей.       — Это было давно. До того, как она осмелилась настучать на меня верховному судье. Мы немного повздорили на одном из вечеров, и Чонгук, на правах сына и моего покровителя, так как именно он дал мне высокий титул, настоял на том, чтобы мы покинули бальный зал и уладили все недопонимания за его пределами. Если бы такое королеве и принцу сказал кто-то другой, был бы большой скандал, но из уст короля… Мы с Селеной послушно удалились. Точнее, я хотел сбежать от неё в любезно подаренный мне садик, но эта настойчивая женщина увязалась за мной, ласковым шепотом не забывая унижать мое достоинство мне же на ухо. — Тэхен ухмыльнулся. — Я не мог не оскорбиться, что поспешил продемонстрировать, когда мы добрались до места. И вот здесь… Она вдруг забыла о своей гордости, помня лишь о том, как много смелости и огня придавало ей выпитое до этого вино. Она первая накинулась на меня с поцелуями. Врать не буду — я отвечал и, причем, весьма охотно, потому что до этого пил вино с ней наравне. Так охотно, что почти распустил шнуровку на ее корсаже, который лишь чудом удержался на ее груди. Как она удержалась на ногах, не успев встать на колени. — Заметив, что теперь Джин смотрел на него, при этом не рискуя сильно подниматься из воды, Тэхен улыбнулся. — Она искушена и избалована мужским вниманием, и поэтому так капризна в такие моменты, когда ей не удается его получить. Я могу тебя уверить — это не любовь. Я для неё очередная цель, и получив желаемое, она тут же обо мне забудет или вновь попытается сжить со света, только уже без сожалений. И да — сегодня я целовал ей руки. Но только потому, что она явно не смогла бы правильно истолковать мой плевок в ее красивое лицо.       — А тебе понравилось с ней целоваться? — Джин смог скрыть волнение по этому поводу, потому что успел Тэхену поверить.       — Она страстная опытная женщина — я был обречен на то, чтобы мне понравилось. Однако… — Тэхен положил руки на край ванной, с любовью вглядываяся в лицо Джина, которое было не в пример ему сосредоточено. — После того, как я поцеловал тебя… Поцелуй с ней — это как облизывать гипсовый барельеф. В то время как целовать твои губы — как… есть спелую, истекающую сахарным нектаром клубнику, жадно собирая каждую оброненную каплю сладкого сока.       Сравнение получилось красочным и, судя по лицу Его высочества, приведя его, он был совершенно искренним. И это позволило Джину расслабиться, а потом своими сочными губами наградить принца за честность, что тот встретил с первозданным воодушевлением, успев прихватить пытающегося ускользнуть баронета за затылок.       — Тэтэ… — Джин вновь стал серьезным. — А то, что она говорила насчет твоей мамы….       — Не переживай — она ничего не знает. Не может знать, я уверен. — Тэхен снова уселся на пол, обняв колени, пока Джин придвинулся ближе к краю ванны. — Просто плюется ядом, и я надеюсь, что ты оценил её истинную натуру.       — Да. Я убедился в том, что ты был прав. И теперь у меня не осталось никаких сомнений в том, какой она человек. — Баронет придал своему голосу как можно больше уверенности. — И раз она будет играть мою заботливую мамочку, я стану самым послушным и благодарным сыном на свете. И буду очень осторожен, обещаю.       — Я не сомневаюсь, родной. — Тэхен с нежностью улыбнулся, потянувшись к щеке Джина, прикрыв глаза, прижался к его раскрытой ладони. — Впредь можешь без страха и сожалений делиться со мной всеми сомнениями и переживаниями — я обязательно смогу с этим что-то сделать. И вообще, я благодарен за то, что ты со мной откровенен.       — А я благодарен тебе за то, что ты серьезно относишься ко мне и к моим... сомнениям.       — По-другому не может быть, когда в деле замешана большая и чистая любовь. — Тэхен поднялся и, прежде чем выпрямиться, успел поцеловать Джина в макушку. — Купайся. Я после тебя.       — И будем пить шоколад. — Баронет схватился за мочалку, взглядом провожая направляющуюся к двери спину. — И болтать.       — И целоваться. — Тэхен остановился, бросив на Джина мечтательный взгляд, затем обворожительно широко улыбнувшись, когда заметил загоревшийся в глазах баронета огонь. — Отличный план. Я уже в предвкушении.

***

      Приготовления к маскараду были не такими грандиозными, как к Осеннему балу, но тем не менее во дворце царила предпраздничная суета. Маскарад обычно проводился в самом большом бальном зале, который мог легко вместить около тридцати одновременно вальсирующих пар. Юнги уже приходилось играть здесь, но он всё равно, как в первый, сверялся с тем, как именно будет звучать его фортепианная партия в этих стенах. И Тэхен ему помогал, потому что Джин, как и обещал, отбыл к отцу накануне, и принц не только скучал, но и переживал, даже осознавая, что в дороге, с опытным возничим, вряд ли сможет приключиться какая-то беда, тем более, что погода стояла отменная.       — Не трясись так, Ваше высочество — Джин из вредности выберется из любой опасности, чтобы доказать тебе, что ты его никогда не сможешь найти без посторонней помощи. — Юнги задумчиво улыбался, смотря на блестящие от лака клавиши, затем подняв на Тэхена глаза, заметив того рядом с открытой крышкой рояля, рассеянно оглядывающегося. — Эй!       — Я оценил, насколько ты спокоен, Юнги. И даже склонен тебе верить, потому что вы с Джином близки, и ты знаешь друга как никто, но… — Тэхен вздохнул, картинно закатив глаза. — Ладно. Мне сейчас нужно удалиться, и я вынужден буду оставить тебя в одиночестве.       — Тэтэ, всё будет в порядке. Не изводи себя понапрасну ненужными переживаниями. Оставь сил на долгожданное воссоединение. — Юнги быстро поднялся, немного нервно одернув рукава белой батистовой сорочки. — Скажи, как сейчас обстоят дела с моей славой?       — Всё лучше, чем я ожидал. — Его высочество мягко сжал плечо музыканта, и тот поднял на него взволнованно распахнутый взгляд. — Ты гений, и теперь этого мнения придерживается еще… Навскидку, человек сорок, большая часть из которых обладают высокими титулами. В том числе, несколько высокопоставленных политиков. Я лично видел, как господин Премьер менялся в лице, когда в перерывах между министерскими собраниями кто-то принимался обсуждать прошедшие балы и твою игру. Продолжишь в том же духе — уже к Новому году Его величество начнет готовить для тебя титул.       — Спасибо. — Юнги сказал это тихо, при этом опустив глаза, и Тэхен улыбнулся, услышав в одном лишь слове столько благодарности, сколько вряд ли поместится в одном человеке. — Я всем тебе обязан.       — Ты всем обязан своему таланту, который тебе подарили твои дорогие родители, и трудолюбию. А я… Мне приятны эти хлопоты. — Его высочество улыбнулся и уже собрался развернуться и уйти, но что-то его остановило. — Юнги, ты сейчас очень занят?       Юнги повернулся к коллегам-музыкантам, которые теперь были сосредоточены на настройке своих струнных.       — Думаю, минут двадцать у меня точно есть. До генеральной репетиции.       — Не хочешь ли познакомиться с моей мамой и дядей? — Тэхен стал как будто нетерпеливо раскачиваться на пятках, заложив за спину руки. И в том, как округлились глаза музыкального гения явно теперь можно было найти что-то поэтическое. — Мама неплохо играет на рояле, а дядя — известный ценитель музыки.       — Джин все уши мне прожужжал о том, как ему понравились герцог и герцогиня, и я даже успел засомневаться в том, что он объективен… — Юнги перешел на взволнованный речитатив, не успев еще привыкнуть к высоким знакомствам, но после рассказов друга проникнувшись искренним любопытством. — Я буду рад!       — Вот и отлично! — Тэхен широко улыбнулся, взяв Юнги под локоть. — Вообще, я бы мог посоветовать тебя своему дяде, но он устраивает приемы и балы не для благородных особ, а для простых людей, которые успевают отличиться на службе. Он управляет большим герцогством, и это было одно из нововведений, которое успело получить одобрение моего деда — устраивать поощрения не только для людей знатных, которые задействованы в управлении, но и простых, которые смогли отличиться умом и талантами.       — Это… — Юнги сглотнул, пытаясь найти правильные и подобающие случаю слова, потому что он всегда с особой симпатией и восторженным уважением относился к аристократам, которые заботились о простых людях. И эту черту они с Джином делили на двоих. — Заслуживает огромного уважения. И я готов просто так выступить на таком балу, если меня пригласят. С огромным удовольствием.       — Уверен, дядюшка будет в восторге. — Тэхен с самым довольным видом улыбнулся. — И вообще, если вы друг другу понравитесь, будешь гостить у нас вместе со своим вредным другом, который уже свел меня с ума, даже еще не появившись.       — Перестань переживать! — Юнги, стараясь придать Его высочеству бодрости духа, мягко ткнул его в бок. — Всё с ним будет нормально. Он взрослый, самостоятельный мальчик, который будет находиться в доме другого такого же взрослого мальчика, с которым ты знаком. Дядя Соджун позаботится о том, чтобы всё с его сыном было в полном порядке. И даже лучше.       — У меня дурное предчувствие.       — Это от скуки. — Юнги снисходительно улыбался. — И безделья.       — Ты прав. — И Тэхен не стал с ним спорить, только очень драматично вздохнув. — Я не знаю, как себя развлечь.       — Можешь порепетировать вместо меня.       — Я лучше организую для тебя очень вкусный обед. Сам присоединиться не смогу, потому что у меня на обед большие планы, но о тебе позабочусь. И даже отряжу тебе Чима в качестве компании.       — сердечно благодарю за заботу, но твоего камердинера пущу за свой стол, только если он принесет вино. — Юнги забавно ухмыльнулся, а потом невольно начал вытягивать шею, когда они вышли к одному из подъездов, который не являлся главным и теперь был практически пустынен. — Тайный визит?       — Просто не хочется делать из этого событие. — Его высочество закатил глаза, затем став вытягивать шею вместе с Юнги, когда тяжелые ворота открылись, пропустив первый и на данный момент единственный экипаж. — Да поможет нам небо.

***

      Роза шла по коридору, гордо расправив плечи, но при этом очень нервно и немилосердно сжав бархатный подол юбки, думая о том, что могла себе это позволить, пока не облачилась в маскарадный костюм. Она волновалась, до последнего пыталась это волнение гасить или хотя бы скрывать, но, судя всё по тому же платью, это удавалось крайне плохо. И она дернулась, как ошпаренная, подскочив на месте, когда Тэхен неожиданно сжал одну из ее напряженных ладошек.       — Ты, кажется, стремишься не к знакомству с будущей свекровью, а к сердечному приступу. Перестань.       Он смотрел на девушку серьезно, говорил тихо и вкрадчиво, и при этом продолжал держать ее за руку, в какой-то момент переплетя их пальцы, до этого насильно расправив её тонкие пальчики. Его высочество теперь вел фаворитку, которая, растерявшись, просто следовала за ним.       — Почему ты так переживаешь? Ты уже получила фамильное кольцо, а это значит, что мама приняла и одобрила выбор сына. Я не понимаю, что теперь пытается довести тебя до нервного срыва, при том, что ты умница, красавица и в принципе самое роскошное украшение этого двора.       Тэхен специально рассыпался в самых смелых комплиментах, на самом деле будучи искренним, пока Роза, в отличие от обычной ее реакции, лишь кротко и смущенно кивнула.       — Скажи, что тебя волнует. Ты знаешь, мы с тобой почти родственники, а это значит, что твои сомнения — это мои сомнения, а это, в свою очередь, значит, что я обязан их развеять.       Его высочество остановил девушку, мягко развернув ее к себе.       — Я… Просто боюсь, что не смогу стать хорошей королевой. Нет, я хотела, но теперь, когда я… — Она сглотнула, опустив глаза. — Когда я получила гарантии, что стану ею, когда Его величество сможет разобраться со всеми… Я боюсь, Тэтэ. Я постоянно думаю об этом и каждый раз почему-то прихожу к выводу о том, что я не гожусь для этой роли. Я… Взбалмошная, громко и много смеюсь, говорю глупости…       — Поэтому ты теперь ходишь с таким видом, как будто в течение как минимум семидесяти лет смотрела на свою жизнь со стороны, извлекала горькие уроки и делала невкусные выводы. — Тэхен улыбался с мягкой снисходительностью, затем бережно коснувшись щеки девушки, чтобы привлечь ее внимание. И получился на самом деле родственный жест, как будто он был ее старшим братом, и почему-то глаза девушки заблестели. — Он полюбил тебя такой. И для того, чтобы быть хорошей королевой, всего то и нужно, что беззаветно любить своего короля и разделять с ним его идеалы. Всё, милая, большего от тебя не требуется. Любовь и преданность, а не каменное лицо и постоянно брюзжание, коим теперь развлекается Её величество. — Тэхен ухмыльнулся, а затем чуть наклонился, внимательно вглядываясь в распахнутые глаза девушки. — Ты любишь моего брата? Отвечай мне теперь честно.       — Люблю. — Она сказала это одними губами. — Я… Люблю его так сильно, что мне иногда становится страшно.       — Он любит тебя также, Роза. Я знаю это наверняка. Он любит тебя и доверяет тебе, доверил свои тайны и свою жизнь. Он не найдет королевы лучше, и ты должна его поддерживать в этой уверенности. Как я уверен в том, что ты станешь для него преданной любящей спутницей, которая всегда сможет поддержать его в трудную минуту, утешить, и дать нужный совет. Только твоя любовь сможет придать ему сил. Я знаю это. Я его брат и знаю его лучше, чем он сам знает себя.       — И ты… на самом деле так думаешь? — Роза, кажется замерла, бездумно накрыв ладонь Тэхена на своей щеке. — Скажи, и я больше не буду сомневаться. И не буду изводить своей неуверенностью Гука, потому что он… искренне за меня переживает, я знаю. И всё чувствует.       — Я всегда говорю то, что думаю. Ты будешь отличной королевой. Ты продолжишь быть отличной королевой, даже если будешь вновь громко смеяться и иногда очаровательно дурить или капризничать. В тебе замечательно и достойно восхищения всё, и тобой восхищается сам король.       Роза улыбнулась, а затем всхлипнула, быстро смахнув не успевшие пролиться слезы.       — А я еще Аяку ругала, что она в себя не верит при том, что ею восхищается король.       — А мы пришли.       Этот момент настал слишком неожиданно, и фаворитка короля замерла напротив двери, которую подпирал уже абсолютно довольный собой Чимин, с аппетитом набивая щеки печеньем, и Тэхен знал его — фирменное печенье его матушки-мастерицы, которое герцогиня явно привезла с собой, чтобы побаловать выросшего на ее глазах вместе с сыновьями ребенка.       — Так, для храбрости. — И Чимин, став сосредоточенным, тут же протянул пару печений из бумажного свертка сначала Его высочеству, а затем Розе, которая уставилась на него с отпечатавшимся в глазах страхом. — Хотя тебе для этого лучше бы настойки валерьяны. Сбегать к твоему папе? Или не будем волновать старика вдруг вскрывшимся фактом, что его единственная дочурка — трусиха?       Услышав это, Роза немного пришла в себя, гордо выпрямившись и уже с аристократическим достоинством взяв печенье.       — Другое дело. И ты красавица. А тетя Тэя и дядя Хоби в прекрасном настроении, так что… Всё будет хорошо.       И теперь камердинер улыбнулся с нежной поддержкой, и фаворитка поспешила ответить на это благодарным кивком — после того, что Чонгук рассказал о своем детстве, она поняла, что Чимин был для них с Тэхеном всё равно что братом. Они и до этого общались свободно, но теперь стали друзьями. И Роза вдохнула поглубже, когда ее друг распахнул для них с Тэхеном двери.       — Так, Тэя, кавалер у тебя видный, но прошу, сохраняй приличие.       — Еще раз назовешь его вслух моим кавалером, я надеру тебе уши, на правах старшей.       — Извини — твоему жениху.       — Ваша светлость, мне придется вступиться за герцога, потому что то, что он говорит, слишком мило моему сердцу.       Роза сначала услышала голоса, а потом, ведомая во все тридцать два зуба улыбающимся Тэхеном, увидела…       — А вот и моя королева!       Чонгук, который сидел на подлокотнике кресла, в котором восседала герцогиня, тут же поднялся и направился к Розе. А Роза, боясь слишком долго смотреть на женщину, которая уже привлекла всё ее внимание, заметила, что Бэй, с которым Чонгук познакомил их второй раз, представив как барона и самого верного друга семьи, выглядел теперь как принц. В строгом удлиненном камзоле из черного, расшитого матово синими нитями жакарда, который слишком выгодно подчеркивал его стать. И мужчина заметил ее немой восторг в глазах, смущенно, но не без удовольствия улыбнувшись и отвесив вежливый поклон.       — Ты чего так поджала плечи? — Чонгук отвлек ее внимание, и заметив устремленные на него широко распахнутые глаза, тут же покрепче обнял свою фаворитку. — Расслабься. Мама волнуется больше твоего.       Нельзя сказать, что услышанное девушку успокоило, но у нее не оставалось выбора, когда Чонгук, покровительственно обняв ее за плечи, направился к своим гостям. И герцог теперь, после явно удавшейся им шалости, был больше похож на непослушного мальчишку, чем на респектабельного мужчину. Ладно, юношу. Причем очень ладно и тонко сложенного. Он был одет в жилет из темно-синей и расшитой золотом парчи, из которого струились объемные рукава черной шелковой сорочки. И всё это лаконичное великолепие завершали черные брюки, которые подчеркивали длину и стать ног.       — Познакомься, это моя будущая жена — Роза. А это… — Чонгук улыбался, наблюдая за тем, как необычно серьезно теперь выглядел его дядя. — Герцог Хосок.       — Приятно познакомиться, госпожа. — И мужчина склонился в почтительном поклоне, пока Роза дернулась, чтобы присесть в реверансе, но ей это не удалось из-за слишком крепких объятий короля. — Не волнуйтесь — я вижу, что вы теперь не можете соблюсти весь положенный церемониал по прихоти одного короля. И так как в таком положении вы вряд ли сможете упасть в обморок, я позволю себе смелый комплимент — вы выглядите настолько обворожительно, что мне при первом взгляде на вас пришлось затаить дыхание, чтобы немного унять восторженно трепыхающееся в груди сердце.       Роза сначала покраснела, а потом улыбнулась, заметив понимание её волнения и нежность во взгляде герцога, который ласково улыбался, протягивая руку.       — Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, Ваша светлость. Для меня это не только честь, но и большое удовольствие. — Девушка подала свою руку, к которой Хосок наклонился, вежливо и едва-едва коснувшись губами тонкой кожи.       А фаворитка короля тем временем задержала взгляд на его узкой ладони, заметив на одном из точено длинных пальцев красивый перстень.       — Это подарок моей матушки на мое совершеннолетие — солнечный брильянт. Вообще, он известен как желтый, но моя мама позволила себе дать ему другое название. — Хосок, глядя на перстень, с теплой ностальгией улыбался. — Я никогда его не снимаю. Фамильный герб могу забыть, а вот мамин подарок…       — Оно замечательное. И очень сочетается с вашей солнечной улыбкой, Ваша светлость. — Роза не льстила, и герцог сразу это понял, как будто в подтверждение сказанного широко улыбнувшись.       — Милая, не стоит отвешивать ему столько комплиментов — зазнается и лопнет от гордости.       Услышав сказанное на распев, Роза тут же перевела взгляд на герцогиню, которая поравнялась со своим братом. И девушка замерла, не отдавая себе отчет в неприличности столь пристального взгляда. На женщине было платье из иссиня-черного бархата, который на роскошно выложенных складках юбки переливался от грозового синего до черного, сопровождаясь черной шелковой вышивкой. Но больше, чем платье, которое было лишено камней и бусин и при этом всё равно выглядело роскошно, Розу поразило то, как герцогиня держалась. Ее плечи были расправлены, демонстрируя аккуратный вырез платья и нитку черного жемчуга, которая обвивала тонкую длинную шею. Светло-каштановые волосы были забраны наверх парой гребней, открывая красивое лицо. Голова была чуть приподнята, и можно было бы ожидать, что это ее самое высокомерное положение, но при этом… На губах играла мягкая улыбка, а в глазах было ласковое, нежное любопытство. Она держалась благородно, достойно, но при этом в ее совершенной стати не было ни намека на холодную снисходительность. Так могла держаться только по истине благородная женщина.       — Мама, познакомься, это Роза — моя будущая жена. А это… — И Чонгук отпустил от себя завороженную девушку, которая сделала шаг вперед. — Герцогиня Тэя. Моя мама.       — Как же я рада, наконец, познакомиться с тобой, милая! — Герцогиня обворожительно широко улыбнулась, и Роза невольно обернулась на Тэхена, пораженная тем, как были похожи их улыбки. А затем женщина протянула девушке две руки, за которые та осторожно схватилась, ощущая как мягко сжались тонкие пальцы. — Прошу, не волнуйся! Я очень ждала этой встречи, и теперь, когда она, наконец, свершилась, счастлива! И тебе советую… улыбнуться. Скажу сразу: Гук угрожал нам с братом, поэтому мы будем с тобой приветливыми несмотря ни на что, можешь не переживать по этому поводу.       — Угрожал, угрожал — я сам слышал. — Бэй подал голос, пока Чонгук выразительно на него посмотрел, изображая теперь угрозу, и Роза растерянно посмотрела на герцогиню.       А потом звонко рассмеялась, крепче сжав руки Тэи, которая явно была довольна такой реакцией.       — Я просто очень волновалась. После рассказа Гука… Я так мечтала с вами познакомиться, что… чуть с ума не сошла!       — Впрочем, как и я. — Тэя с нежностью улыбалась.       А затем она отпустила руки Розы, и ее нежные ладони коснулись покрасневших от радости, наконец, свершившейся встречи, щек. И у девушки сразу возникло ощущение, что она попала в руки ласковой любящей матери, которая теперь, как будто после долгой разлуки, пыталась получше разглядеть милые сердцу черты. Это было настолько приятное ощущение, что Роза позволила себе прикрыть глаза, бережно накрыв женские ладони своими, демонстрируя, что ей были приятны эти прикосновения.       — Ты такая красавица… — Тэя сказала это почти шепотом, как будто теперь озвучивала сокровенную тайну. — Как цветок, только-только раскрывший нежные лепесточки навстречу ласковому рассветному солнцу. Прелестница. Я видела тебя на портрете, который сын рисовал, вдохновляясь своими чувствами, но должна сказать, что всю твою красоту ему передать не удалось.       — Спасибо, Ваша светлость. Ваши слова… — Девушка смущенно улыбнулась, пока герцогиня перехватила ее руки, мягко их сжав и опустив, при этом не отпуская. — Я сохраню в сердце, как сокровище. Потому что похвала от совершенной в своем благородстве и красоте женщины… Я никогда не видела, чтобы придворные дамы держались так величественно, при этом не обижая чужое присутствие высокомерием. Так может держаться только королева, и я обязательно буду у вас учиться.       — Кстати о королеве! Я приготовила для тебя небольшой подарок, который уже ожидает тебя в твоих покоях. И я бы очень хотела, чтобы ты надела его на бал-маскарад. — Увидев в глазах девушки восторг и любопытство, герцогиня с теплом улыбнулась. — Если хочешь, я могу помочь тебе собраться. Когда я была еще девушкой, я любила, когда мама помогала мне одеваться, и всегда думала о том, что также я буду помогать своей дочери. Но у меня два сына, и… Если тебе неудобно, я с пониманием и без каких-либо обид приму твой отказ, надеясь, что ты простишь мне столь смелые сантименты.       — Я… — Роза растерялась. — Я бы сама постеснялась попросить, думая, что это неуместно и может вас затруднить, но если вы предложили… Я буду очень рада! Тем более…. — Девушка смущенно опустила глаза. — Если я стану женой вашего сына, вы… станете моей второй матерью, а если учесть, что король дал мне обещание… Всё правильно.       Роза явно не смогла подобрать правильное завершение мысли, но этого хватило для того, чтобы герцогиня растрогалась. А Чонгук с Тэхеном переглянулись, обменявшись довольными улыбками, затем уставившись на дядю, который продолжал с любопытством разглядывать свою новую знакомую, но в этом взгляде уже читалась искренняя симпатия.       — Дядюшка, а ты поможешь нам с Тэтэ переодеться? — Чонгук заискивающе улыбался, смотря на Хосока, который закатил глаза.       — Ему бы кто помог — всю дорогу не могла нормально перевязать его воротник, который он так и не научился завязывать как следует. — Тэя нахмурилась, бросив на брата быстрый, но выразительный взгляд, а затем улыбнулась, заметив, как Хосок постарался закатить глаза еще больше, лишь бы показать ей свое недовольство.       — И всё равно перевязала некрасиво, так что не нужно здесь… — Хосок хмурился так же, как его сестра, при этом тряся в воздухе указательным пальцем.       — Как дети малые. Вам по сколько? — Тэхен усмехнулся, но в этом было только безотчетное обожание.       — Родной, мой сын намекает на то, что мы с тобой слишком старые для того, чтобы вести себя, как маленькие. — Тэя обращалась к брату, который вальяжной походкой подошел к ней, покровительственно обняв за плечи.       — Лишим его сладкого на неделю. Хотя, мальчик уже большой — полусладкого.       И в комнате раздался смех, который окончательно смог разрядить обстановку и позволить всем отпустить волнение, оставив лишь чувство предвкушения.       Бал-маскарад.