Паутина в цветнике

      Это перестало быть хоть сколько-нибудь забавным, когда Джин увидел, что Тэхен потянул своего спутника к выходу из зала. Наверное, баронету стоило подождать, прежде чем Его высочество, наконец, убедится, что перед ним был не тот и что стоит, наконец, заняться поисками настоящего Джина, но времени решить, как будет правильнее, не было. Всё теперь подгоняло застучавшее в ушах сердце, и баронет бросился к дверям вслед за скрывшейся в них парой.       — Ваше высочество!       Он заметил, что Тэхен уже успел зажать самозванца у одной из колонн, и услышав слишком знакомый голос, который неожиданно раздавался откуда-то из отдаления, а не рядом с ним, принц как будто одумался, опустив руки и развернувшись.       — Джин?       Это было очевидно, но Его высочество, который успел непонятно почему увериться в том, что ему удалось Джина разгадать, теперь против своей воли отказывался понимать, что вообще происходило.       — Нет. — Баронет скрестил на груди руки. — Очевидно, Джин сейчас рядом с тобой, если ты всё это время так откровенно его лапал, при этом не встречая никакого сопротивления. Сюрприз. Два Джина лучше, чем один. Правда, Ваше высочество?       Голос звенел от раздражения, которое баронет не мог скрыть, как ни пытался, успев за этот вечер увидеть слишком много. Нет, он бы спокойно отнесся к тому, что Тэхен танцевал бы не с ним, но не к тому, что он станет кого-то откровенно зажимать, чему Джин стал свидетелем минуту назад.       — Сними маску. — Тэхен повернулся к своему спутнику. — Замечательный спектакль.       — Заметь, я ни разу тебя не обманул, просто храня молчание.       И увидев того, кого он до этого…       — Трэй. — Принц уронил голову, которую не поднял, когда услышал удивленное восклицание Джина. — Разумеется. Кто еще мог жаться ко мне, как пиявка.       — Вот это поворот! Господин Трэй! — И Джин направился к ним. — Полагаю, вас пригласила Ее величество? Если вам еще не удалось с ней поздороваться, я с удовольствием провожу вас к ней. Любезно и с удовольствием, разумеется.       — Я… — Трэй почему-то растерялся, вновь надев маску, пока Тэхен так и не поднимал головы. — Разумеется, я успел поприветствовать Её величество.       — В таком случае, не желаете ли танец? Я очень хорошо веду. Не уверен, что так же хорошо, как Его высочество, но у вас будет время сравнить. — В голосе Джина было столько неприкрытого злорадства, на которое он имел полное право, что Тэхен просто не знал, с чего стоит начать свое покаяние.       — Думаю, для начала вам стоит поговорить.       И Трэй, коротко поклонившись, сделал несколько шагов в сторону, давая понять, что он не станет теперь греть уши, хотя… На самом деле, ему полезно было узнать о том, что Тэхен был полностью в чужой власти и что у него, как бы и кого бы он ни пытался из себя изображать, ничего не получится. И именно исходя из всех этих соображений, Джин сделал вид, что не заметил, когда бывший фаворит как будто невзначай встал чуть ближе, при этом отвернувшись к окну, словно он был очень занят лицезрением прекрасного вида, несмотря на то, что вид был скрыт опустившимися на землю сумерками.       — Прости меня.       — Начало многообещающее. — Джин вновь сцепил на груди руки. — Твоя мама сказала, что ты весь день очень волновался из-за того, что меня не было рядом. Поэтому решил утешиться в руках бывшего любовника?       — Джин, я понятия не имел, кто… — И Тэхен вновь уронил голову, понимая, что успел закопать себя еще чуть глубже. Так глубоко, что Джину оставалось лишь слегка присыпать его землей, чтобы лишить воздуха. — Я правда весь день был не в себе.       — Верю, Тэтэ. Единственное, что для меня загадка — почему ты так свободно распускал руки, не успев убедиться в том, что перед тобой был я, а не кто-то другой. Это как минимум странно, если учесть, насколько ты смышленый мужчина, а как максимум… обидно. — Джин отвернулся, при этом поджав губы, что принц разглядеть под маской не мог. — Ты должен был меня найти, а на деле обидел. Не могу сказать, что это равноценно, но тем не менее, я победил.       — Джин, прости. Ты же знаешь, что я… Я не собирался… Он так льнул ко мне, что я был уверен, что это ты — просто… дразнишься, пытаясь уйти от поражения. — В голосе принца слышала искренняя досада. — Я готов сколько угодно просить у тебя прощения, потому что знаю, что виноват и знаю, что ты не заслужил смотреть на то… что я устроил. У меня не было умысла изменить тебе.       — Еще бы он у тебя был. — Джин ухмыльнулся. — Зато у тебя будет время подумать над своим поведением.       — Я хочу думать вслух в твоем присутствии, чтобы ты мог убедиться, что я думаю в верном направлении. — Тэхен неожиданно уверенно расправил плечи, сделав шаг к своему баронету.       — Нет, ты будешь думать в своей комнате, стоя в углу, а вот завтра мы поговорим. На свежую голову. В твоем случае — трезвую, потому что герцогиня сказала мне, что тебя подпоили, чтобы немного успокоить, а потом ты подпаивался самостоятельно.       — Но это всё не оправдание, я знаю. — На самом деле, Тэхен не был пьян настолько, но, однако, ощущал в себе стремление делать всякое и крайне необдуманно. — Хочешь, я буду спать на ковре у твоей кровати? Или у тебя в ногах, которые до этого буду долго и усердно целовать? Могу спать у двери и охранять твой покой.       — Если ты понимаешь, что виноват, ты сегодня ко мне не подойдешь. — Джин гордо поднял подбородок, но его голос всё-таки стал мягче. — А завтра мы поговорим.       — Ты любишь меня? Просто скажи, что да, и я сделаю всё, как ты скажешь. — Тэхен вздохнул, а баронет, пользуясь тем, что на нем была маска, лишь улыбнулся. — Потому что я люблю тебя… больше чем вчера, но меньше чем завтра.       — Ты задаешь глупые вопросы, Тэтэ. — Джин потянулся к плечу Тэхена, как будто смахнув с него несколько пылинок, затем ловко уйдя от пальцев Его высочества, который пытался теперь взять его за руку. — Люблю. И уверен, что завтра ты найдешь правильные слова.       — Я умру этой ночью без тебя. — И Тэхен вздохнул еще драматичнее, пока Джин шире улыбнулся. — По крайней мере, успею протрезветь.       — Вот и славно.       Джин развернулся, чтобы вернуться к танцующим, и Трэй, который, кажется, приглашение повальсировать принял серьезно и на свой счет, не стал задерживаться рядом с Его высочеством, поравнявшись с Джином.       — Помирились?       Такой вопрос от человека, который был бывшим любовником провинившегося, можно было бы считать двусмысленным, но Джин был уверен в том, что Тэхен любил только его. То, что случилось до этого — обидное недоразумение, стечение глупых, но настырных обстоятельств, на основании которых нельзя делать далеко идущие выводы. Джин был уверен в своих чувствах и чувствах Тэхена, поэтому решил ограничиться одной лишь воспитательной беседой. И то, наверняка, говорить будет только принц, и всё, что он скажет, сразу откликнется в его баронете, который тут же растает…       — Завтра помиримся. Из-за тебя он наказан и спит сегодня в своей кровати.       Лишнее напоминание о том, что отношения между ними до сих пор крепки, всегда пригодится, хотя Джин был уверен в том, что Трэй слышал большую часть их с Тэхеном объяснения. Возможно, поэтому он теперь выглядел особенно уныло и пресно.       — Я просто решил проверить, как далеко он зайдет. — Трэй вздохнул. — Ты нас прервал.       — Мне стоит попросить прощения? — Джин голосом изобразил искреннее недоумение, и бывший любовник Его высочества лишь с досадой покачал головой.       — Я просто хочу как-то скрасить горечь своего поражения. — Трэй ухмыльнулся. — Ты обещал мне танец. Не передумал? Я вряд ли появлюсь здесь еще, поэтому… Можем считать это прощанием.       — В таком случае, с удовольствием.       Этот вальс, который он вел, с его вроде как соперником, получился пресным, как и соперник, явно до конца смирившийся со своим положением. Он задавал какие-то неважные вопросы, невпопад смеялся и пару раз чуть не оттоптал Джину ноги. Они закончили один тур, и Трэй скрылся из виду, пока Джин направился к Юнги, чтобы попросить его зайти после того, как закончится бал, и гений освободится. Он планировал провести остаток вечера без Тэхена, но не в одиночестве. Однако, что-то ему подсказывало, что друга ему придется еще дождаться, потому что эта волокита с жалованием и всем остальным формальным могла затянуться. Можно будет подольше поплескаться в ванной или даже вздремнуть — всё лучше, чем этот маскарад, на котором он оказался в костюме дурака.       Однако, до ванны Джин добрался не так скоро, как планировал, не сумев уйти с бала, не попрощавшись к герцогиней и герцогом, который был шумнее и игривее обычного, что особенно очаровательно смотрелось на фоне его слишком свободно повязанного воротника. Как будто он теперь был школьником, которого мама заставляла идти на уроки, пока ребенку отчаянно хотелось с друзьями на ярмарку, и криво завязанными шелковыми лентами он лишь выражал молчаливый протест. Тэхен держался в стороне, смиренно молчал, затем всё же отважившись на попытку заслужить позволение хотя бы пожелать спокойной ночи своему самому любимому баронету. Но Джин был не преклонен, для убедительности отказавшись от помощи Чимина, который сразу направился готовить к ночи покои Его высочества. Джин собирался отказаться от помощи камердинера, но не от компании, успев шепнуть о том, что они собираются с Юнги выпить вина.       На самом деле, наполнить для себя горячую ванну Джин мог самостоятельно, и он быстро научился нагревать тяжелый железный котел, прибегая к помощи слуг лишь для того, чтобы заполнить его водой. Которая теперь, в сочетании с ароматной морской солью, дарила ни с чем не сравнимое наслаждение уставшему от танцев телу. Баронет планировал продолжить вечер, а значит, ему лучше пока не облачаться в пижаму, и в этом размышлении он, обвязавшись полотенцем, направился в спальню, а точнее — к просторному платяному шкафу, не заметив, что в теплую комнату кто-то впустил прохладный коридорный сквозняк. Возможно, кто-то из слуг хотел убедиться, что покои готовы ко сну, чтобы не потревожить также готовящегося ко сну господина — Джин уже успел привыкнуть к этому.       А потом, успев надеть лишь белье и рубашку, он расслышал скрип дубового паркета, и на губах сама собой растянулась улыбка. Надеялся ли он на то, что Его высочество внемлет его словам и не станет больше сегодня искать встречи? Разумеется, нет. И на самом деле…       — Я так и знал, что ты меня не послушаешь.

***

      — Я не могу смотреть на этот бант! — Тэя, долго сдерживаясь, всё же потянулась к воротнику брата, который решительно пресек эту попытку лишить его слишком приятных воспоминаний. О том, как сосредоточенно судья дул щеки, пытаясь неловкими пальцами скрыть следы совершенного ими на двоих удовольствия.       — Мама, там завязаны чувства. — Тэхен устало улыбался, пока герцогиня закатила глаза, затем сделав к нему шаг. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Как жаль, что Гук и Роза не смогли поучаствовать в проводах — они тоже тоскуют по этому поводу, тем более, Роза.       — Мы попрощались с детьми. — Хосок, быстро сказав что-то своему возничему, который готовил поданный экипаж, отклонился назад, чтобы увидеть племянника. — Там должно было быть что-то об ответственности перед Джином.       — Ты знаешь, что делать. — Однако герцогиня не стала донимать взрослого сына нравоучениями, лишь сильнее сжав его руки. — И мы в любое время ждем вас.       — Можете взять с собой господина Юнги — очень хочется познакомиться с ним поближе. — Хосок широко улыбнулся, затем повернувшись к сестре. — Давай, залезай первая.       Герцогиня быстро обняла Тэхена, затем Чимина, а напротив Бэя она остановилась и, подав руку, сделала реверанс.       — Спокойной ночи, дорогие.       — Спокойной ночи, дорогие. — Хосок передразнил сестру, затем быстро повторив за ней прощание, в том числе реверанс, за что от барона получил дружеский тычок в плечо.       И спустя минуту Его высочество в обществе камердинера и Бэя наблюдали за удаляющимся экипажем, который окончательно оставил дворец через массивные кованые ворота.       — Я поинтересовался — все экипажи успели уехать. Посмотрел оставленные пригласительные — всё по списку.       Правила бала-маскарада были таковы, что при появлении во дворце ты показывал свое приглашение, а покидая дворец — отдавал его, чтобы затем не было соблазна использовать его повторно или просто для того, чтобы соблюсти процедуру. Тэхен не вдавался в подробности, так как ему приглашение все равно не полагалось, как и покидать двор.       — Его пригласила Её величество? — Он обнял Чимина за плечи, не дотянувшись до плеч Бэя, который просто шел рядом, сдвинув маску на макушку. — Гук вряд ли бы подложил мне такую свинью.       — Да. Правда… — Бэй задумался. — Мне кажется, он ни разу к королеве не подошел. Он вообще, насколько я помню, не взаимодействовал ни с кем, кроме тебя.       — Ты еще успевал за мной следить? Я думал, ты был без сознания в маминых объятиях, и это она на самом деле вела тебя… — Тэхен изображал очень искреннее удивление, пока Бэй лишь ухмыльнулся, что заставило принца улыбнуться. — Я просто очень рад за тебя. И скорее всего, этот хлыщ приехал для очередной провокации или же попытки что-то вернуть. А может, помозолить Её величеству глаза, потому что мой самый любимый шпион донес о том, что королева совершенно к нему остыла, переключив все внимание на моего любимого шпиона.       — Мне даже представить страшно, какое это фиаско для Трэя — лишиться и господина, и госпожи, у которой вкусно кормился с рук. — Чимин покачал головой, пока Тэхен повернулся к нему с отчетливо выразившимся на лице недоумением. — Я хотел его утешить, но ты постоянно держал его в своих сальных ручонках, и у меня даже не было шанса…       — Ай, не напоминай! — И Тэхен передернул плечами. — Лучше пообещай, что заступишься за меня. — Принц повернулся к Бэю. — И ты. Мне нужна внушительная группа поддержки.       — Юнги вряд ли будет на твоей стороне. Хотя… — Чимин с сомнением прищурился. — У тебя в любом случае будет численное преимущество. И если что, я уже нагрел для тебя водичку — если вдруг тебя постигнет фиаско, и ты захочешь…       — Цыц, малявка! Не сбивай мне настрой!       — А мы зайдем все вместе? Или кто-то останется у дверей, чтобы предостеречь справедливо обидевшегося баронета от побега? — Бэю ввиду его роста нужно было делать меньше шагов, поэтому он спокойно смотрел на своих спутников, один из которых, пониже, торопился больше. — Чим, успеваешь? Или мне лучше ползком?       — Ха-ха-ха, ну какие вы все смешные! — Чимин закатил глаза, пока Тэхен и Бэй, улыбнувшись, переглянулись. — Вместе пойдем. Выступим единым фронтом, потому что нельзя затягивать с примирением, когда есть возможность расслабиться после тяжелого трудового дня в приятной компании. — Чимин всплеснул руками. — Ах, ну да, откуда вам знать! Я обсужу это с Юнги, который единственный меня поймет.       — Можем зайти за ним — думаю, он уже получил расчет. А если не получил — я его потороплю.       Тэхен остановился, теперь думая, куда именно им стоило повернуть: сразу к Джину или же добраться до расчетной приемной, в которой по обыкновению отмеряли жалования музыкантам после каждого отыгранного ими бала. Юнги мог бы избегать подобных формальностей, но он не собирался слишком сильно отрываться от коллег, всегда стоически вынося время ожидания, которое требовалось на заполнение бумажек и отсчитывание золотых монет. Это требовало времени, и при этом, правила требовали, чтобы всё это производилось день в день, при том, что балы нередко заканчивалось за полночь. Нужно указать на это Чонгуку. Король он или как?       — Ну? — Чимин нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прервав мыслительный процесс, развернувшийся в голове Его высочества. — Какой план? Идём вызволять господина музыкального гения из лап бюрократов?

***

      Джин не успел понять, что произошло, но очнулся лицом в покрывало, от резкой боли, которая прорезала его запястья, леденя ладони. Он попытался пошевелить пальцами, но болезненный узел затянулся сильнее.       — Начнешь голосить — порежу на лоскуты.       И как будто в подтверждение этих слов, что-то острое вдавилось в спину между лопаток, а затем скользнуло вниз, и Джин почувствовал невыносимое жжение, которое всё теперь концентрировалось на тонкой полоске кожи. Голова почти перестала кружиться, и он попытался понять, кому мог принадлежать голос, но не успел сообразить, когда руки резко перевернули его на спину. Он не старался что-либо разглядеть, потому что перед глазами была пелена, но, поерзав ногами, попытался найти какой-то упор. А потом… Как будто из него разом выдавили весь воздух, бросив на живот тяжеленный мешок.       — Давай, приходи в себя, я не сильно ударил.       Щеку обожгло пощечиной, и голова дернулась, пока Джин инстинктивно прикрыл глаза, понимая, что переставал чувствовать придавленные его весом и весом мешка на животе руки. Он повернул голову, открыв глаза, и первое, что увидел — острое лезвие, которое оказалось прямо перед его лицом.       — Мне с самого начала хотелось узнать, чем ты лучше меня. Что в тебе есть такого, что смогло так сильно привязать Его высочество.       Это был Трэй, совершенно точно, но на нем теперь обычная рубашка, которую носили слуги. А еще торжествующий взгляд, который помог сознанию Джина окончательно проясниться. Как и дребезжавший злостью голос, из которого вдруг выветрилась вся его обычная, приторная приветливость.       — Что… Что ты делаешь? — Он согнул ноги, попытавшись упереться стопами в матрас, чтобы скинуть с себя мужчину, но ему пришлось замереть, когда к щеке прижался кончик клинка, слишком убедительно вдавливаясь в кожу.       — Умница. Я не собираюсь тебя калечить — хочу провести эксперимент. Ты же у нас ученый и знаешь, как должны проверяться теории. — Трэй приподнялся на коленях, убрав от лица Джина нож, но остановив его в опасной близости, предостерегая от сопротивления. — Наш принц любит секс, значит, ты смог завлечь его именно им. Вряд ли это была только нерастраханная задница — в нее один раз присунул хорошенько, и уже не так увлекательно. Тогда что еще?       Джин наблюдал за рукой молодого мужчины, пытаясь собраться с мыслями и хоть как-то унять подобравшееся к горлу сердце, которое стремилось вырваться с криком о помощи. Что он мог сделать? Что он мог сделать, пока Трэй боролся со шнуровкой на штанах дрожащими пальцами. Он волновался. Скорее всего, ему до этого не доводилось вести себя подобным образом. А значит, была возможность как-то его уговорить. Джину хотелось верить, что у него была эта возможность.       — Остановись сейчас. Я ничего ему не скажу, обещаю. В другом случае, он убьет тебя, Трэй. Убьет собственными руками и даже глазом не моргнет. Ты готов пожертвовать…       — Мне терять нечего, а Тэтэ не сможет меня найти, потому что отсюда я не отправлюсь домой. Пока мой папочка готовил мою свадьбу с престарелой и неприлично богатой вдовушкой, я готовил побег. И месть. — Прозвучало торжествующе, и Джин уставился на руку Трэя, в которой теперь был его член, как слизняк сжимающийся между пальцев. — Я успею до того момента, как кто-то тебя хватится — ты сам позаботился об этом, я знаю. И начнем мы с твоих сладких губ. Признаю, выглядят аппетитно.       — Не смей.       И Джин изо всех сил сжал зубы, начав дергаться в тот момент, когда мужчина приподнялся, быстро сдвинувшись и почти сев на его грудь. В нос ударил запах потного тела и мочи, и Джин изо всех сил зажмурился, пытаясь отвернуться.       — Ты хочешь, чтобы я порезал твое красивое личико? Ты этого хочешь?       Хотелось закричать в тот момент, когда скрытая в крайней плоти головка прижалась к его губам. Джин отчаянно замотал головой, и тогда та рука, что держала нож, схватила его за затылок, еще больше прижимая к вонючему обмякшему члену. Баронет ощутил рвотный позыв, который не ушел от внимания Трэя. Получилось убедительно, но…       — Сука! Не хочешь сосать, да? Брезгуешь?!       Это был удар кулаком, потому что Джин, кажется, смог прочувствовать каждую костяшку, ощутив тупую, но сильную боль на своей скуле, которая сразу просочилась под череп, успев обжечь всё на своем пути огнем. Ему не нужно было закрывать глаза, чтобы ничего не видеть, и он не успел прийти в себя, когда над ним вновь занесся кулак, с яростью ударив с другой стороны. И вновь, и боль в голове стремительно становилась нестерпимой, как будто кто-то ножом через глазницы пытался вытянуть из него мозг. Джина спасало только то, что его голова была на мягкой поверхности, поэтому удары не получались настолько сильными, чтобы дробить кости. Или Трэй был недостаточно сильным, но его ярость… Что-то потекло по лицу, и попытавшись открыть глаза, Джин понял, что открыл только один, потому что другой заплыл опухшим от удара веком.       — Давай, сразу к делу.       Джин попытался вдохнуть, когда Трэй слез с него, но не успел, потому что тот резко перевернул его на спину, сразу усевшись на ноги. Джин замер от ужаса, когда с него резко сорвали трусы, затем до боли сжав бедренные кости, дернув их, приподняв. Баронет не чувствовал ничего, кроме пульсирующей огнем в голове боли и страха. Парализующего. Он не мог ничего сделать, когда пальцы сжали его ягодицы, рванув их в сторону так, что, казалось, потрескалась кожа. Холодно. Его прошиб пот, и как будто избавившись от части сковавшего его страха, Джин начал извиваться, пытаясь найти опору на коленях. Бился о покрывало, как выброшенный на сушу кит, и рука, вцепившись в его волосы, резко дернула голову.       — Тихо. Будешь дурить — будет больнее.       — Не надо…       Джин не успел договорить, когда рядом с его лицом появилась какая-то тряпка, которую Трэй, с силой надавливая, заставил его закусить, затем затянув на затылке. А потом до этого державшая его рука потянулась за ножом. Медленно, угрожая без каких-либо слов.       — Расслабься, малыш. Так он тебя уговаривал в первый раз, прежде чем натянуть?       Это было похоже на кошмар, который пульсировал в висках, растекаясь кровью по губам и размазываясь по щекам. Наверное, он плакал. Наверное, он заплакал в тот момент, когда почувствовал что-то… мягкое, что упиралось в него. Член не встал. У Трэя был мягкий член, и перед Джином забрезжила надежда. На мгновение, тут же рассеявшись, когда в него начали пропихиваться пальцы. Ощущение, что его жгло и одновременно с этим пыталось разорвать на части. Он сжимался, от чего боль становилась сильнее, острием выворачивая его наизнанку.       — Не пустишь — расковыряю твою дырку ножом. По крови зайдет как по смазке.       Хотелось кричать. Возможно, он будет бить его до момента, пока не выбьет сознание. Хотелось выпустить отчаяние, которое могильно холодными пальцами сжало его горло, не позволяя дышать. Конец.

***

      Тэхен вежливо стучал в дверь, уже предвкушая, как услышит недовольное ворчание, запрещающее ему войти.       — И долго ты будешь так стоять? — Чимин расположился рядом с Бэем за его спиной, скрестив на груди руки.       — Я же не могу к нему ворваться просто так. — Тэхен обернулся. — Я и так успел проявить себя как отъявленный грубиян. Куда уж больше.       — Такими темпами мы дождемся господина Юнги. — Бэй закатил глаза.       — Кстати, Тэтэ, а как мы его представим нашему гению? — Чимин задумчиво прищурился, пока Тэхен продолжал стучать. — Ты потеряешь терпение или нет?       — Ладно. Я еще пьян, так что, могу себе позволить       И Его высочество, победно улыбнувшись и уже предвкушая радость вымаливания прощения перед своим самым любимым баронетом, схватился за дверные ручки, которые неожиданно не поддались. И он подергал их сильнее, чтобы убедиться, что…       — Закрылся? — Чимин удивленно распахнул глаза, а затем подошел к Тэхену, чтобы удостовериться. — Ты настолько его…       — Он бы не стал закрываться. — Голос Его высочества тут же похолодел, как будто из него морозным ветром выдуло всю пьяную игривость. — Он бы не стал молчать и закрываться от меня. При том, что ждал гостей.       И сказав это, Тэхен попытался толкнуть дверь плечом, но та держалась крепко и не собиралась поддаваться.       — Ты уверен, что… — Бэй вышел вперед, потянув Тэхена на себя, чтобы делом предостеречь его от травмы. — Если надо, я сам ее вынесу.       — Уверен.       И Его высочество сделал шаг в сторону, потянув к себе Чимина, которому успело передаться беспокойство друга. Джин на самом деле никогда не закрывался. А зная причину их ссоры, их сильные чувства и настроение Тэхена, он скорее ждал бы его появления, нежели пытался от него… Чтобы проучить? Глупо. И Чимин как завороженный наблюдал за Бэем, который сделал шаг назад, а потом изо всех сил сонутой в колене ногой ударил по деревянному полотну в то место, где располагался замок. Дверь затрещала, но не поддалась, пока барон собирался с силами, глубоко вдыхая и коротко выдыхая. Еще один удар, и одна из створок двинулась, создав небольшой зазор, чтобы последний окончательно выбил замок из пазов, с громким стуком распахнув дверь.       Тэхен тут же вошел в покои Джина, велев Бэю остаться на входе. Было слишком тихо. Он кинулся в спальню, и... Ноги подкосились, но вместо того, чтобы рухнуть на пол, он кинулся к кровати, свалившись на колени.       — Джинни! — Кошмар. Кошмар, который оживал у него на глазах. — Чим! — Он кричал, что есть мочи, и появившийся за его спиной Чимин прижал к губам руки, судорожно всхлипнув. — Беги за Шону! Быстро! Скажи, что здесь кровь! Быстро, но не привлекай…       Тэхен не успел договорить, лишь взглядом проводив стремглав удалившуюся, сгорбленную ужасом спину.       — Джинни…       Тэхен приподнялся, дрожащей рукой потянувшись к измазанному в крови опухшему лицу. Только один глаз баронета смотрел на него, пока окровавленные губы сжимали продетый между ними как кляп кусок ткани. Джин смотрел на него, а затем его взгляд вдруг устремился куда-то за спину Тэхену. Баронет пытался закричать, лишь глухо и надрывно подвывая, начав биться о покрывало, и… Тэхен обернулся, в последний миг увидев занесенный над ним клинок.       Миг. За который принц протрезвел, со всей имеющейся у него силой рванувшись в сторону, успев заметить, как острие вонзилось в матрас, чудом не задев Джина. Джин. В голове была единственная мысль — защитить Джина, и именно это заставило Тэхена подняться и броситься в ноги Трэю, оттолкнув его. Он не упал, а принц, неловко завалившись назад, не успел подняться, когда он вновь бросился на него, прижимая руку с клинком к себе, направляя его Тэхену в живот. Успел извернуться, и острие болезненно скребнуло бок, прорезав рубашку и потянув по ней кровавый след.       — Мне нечего терять.       Трэй не говорил — со злым отчаянием рычал, сделав шаг назад для последнего рывка. Смертельного. Пространства, чтобы отступить не было — Тэхен упирался ногами в край кровати, вынужденный сделать шаг в сторону. Он слышал глухие всхлипы Джина, которые разрывали его сердце. По щекам текли горячие слезы.       Жизнь за жизнь.