***
— Как тебя зовут? — Чонгук обращался к начальнику дворцовой стражи, с которым ему еще не доводилось общаться лично — все донесения от него получал Бэй, который затем уже делился с начальником королевской стражи и самим королем. — Джиха, Ваше величество. — Мужчина стоял, низко склонившись, а затем медленно выпрямился. Среднего возраста, возможно, чуть старше барона, коренастый, с широкими накачанными плечами и короткими ногами, которые очень твердо стояли на земле, и Чонгук, имея большой опыт тренировок, сразу понял, что Джиху очень сложно с ног сбить. Мужчина смотрел на него прямо, и Чонгук позволил себе снять маску, уже предвкушая, что совсем скоро ему и без прикрытия не будет хватать воздуха. Джиха, увидев его, нисколько не удивился, из чего можно было сделать вывод, что ему доводилось лично встречаться с покойным королем. — Барон сказал, что я должен оказать любую помощь и при этом держать язык за зубами — и с тем, и с другим не будет никаких проблем. — Мужчина уверенно кивнул, и Чонгук с Тэхеном, который познакомился с начальником стражи немногим раньше, переглянулись. — Это не расправа и не самосуд. — Тэхен скрестил на груди руки. — Я понимаю, Ваше высочество. Господин Бэй посвятил меня в некоторые подробности, и я не позволю себе усомниться в том, что ваши действия справедливы. — Мужчина еще раз склонил голову. — Скажите, у вас был опыт участия в пытках? — Услышав сразу два отрицательных ответа, Джиха с сочувствием улыбнулся. — Тогда нам понадобятся еще полотенца и вода. Чтобы собирать кровь. И… Мне нужно будет время, чтобы разжечь печь, довести угли до нужной температуры и достаточно раскалить лезвия для того, чтобы не было сильного кровотечения. Также время понадобится на то, чтобы наш пленник мог перевести дух, потому что, насколько я понял, ему предстоит каторга, до которой ему еще нужно дожить, что будет крайне сложно сделать, если дать ему за раз прочувствовать всю гамму новых ощущений. Мужчина говорил очень спокойно, как говорят люди, которые просто хорошо выполняют свою работу. Тэхен, наблюдая за последними приготовлениями, думал об этом, не замечая на себе пристальный взгляд Чонгука, который потянул его в коридор, заметив, что Джиха уже взял железный поднос в руки. Они быстро дошли до нужной камеры, и младший придержал брата за локоть, пропуская вперед стражника. — Тэтэ. — Тэхен тут же повернулся, заметив, как Его величество был сосредоточен. — Он надругался над Джином? Я примерно представляю, для чего может понадобиться то, что… я увидел. Его высочество вздохнул, опустив глаза, и Чонгук тут же приобнял его за плечи. — Сам понимаешь, я не вправе распоряжаться… такими подробностями. — Я догадывался, что обычным избиением не обошлось, когда видел, как и Бэй, и доктор отводили глаза, избегая деталей. — Король сделал глубокий вдох, пытаясь бороться с нахлынувшими эмоциями. — В любом случае, я подготовил этой паскуде… подарок. Не думаю, что ему понравится, но я посчитал это справедливым и уместным, при том, что я король и по официальным бумагам пострадал мой фаворит. — Поделишься? — Тэхен полностью доверял брату, и теперь, видя, что тот его всеми силами (и крепкими руками, которые сжимались явно нервно и потому болезненно) поддерживал, почувствовал больше уверенности. — Потом увидишь. И… Я хочу участвовать. В глазах зловещим блеском отражалась решимость, и Тэхен прекрасно знал, что Чонгук легко мог бы теперь расправиться с Трэем голыми руками, наверняка своим художественно развитым воображением успев себе представить, что довелось пережить Джину. — Я не подам вида, что всё знаю. Обещаю. — Он хотел рассказать тебе и Розе. — Тэхен бросил взгляд в сторону распахнутой камеры, заметив, что стражник терпеливо ждал их, не решаясь прервать. — Не хочет держать в себе. Это… Знаешь, Гук, это страшно. Я сегодня с утра успел… лишь слега прикоснуться к тому, что у него внутри, и мне стало страшно. И больно. Я… — Всё будет хорошо, Тэтэ. — Чонгук порывисто обнял брата, и в его голосе послышалась безотчетная нежность. — Джин сильный, умный, и в его распоряжении будет целый король, который только и будет делать, что его поддерживать. Ну и тебя заодно, куда ж тебя деть. Брата родного. Тэхен улыбнулся, отстранившись и посмотрев на короля, который с грустью в глазах всё-таки улыбался. — Ну, как не верить своему королю? И… спасибо, Гук, что будешь рядом. И что разделяешь со мной… — Это справедливо, Тэхен. — Голос Чонгука вновь стал металлически твердым. — Это не расправа — это справедливое наказание за совершенное преступление. И на мой взгляд, достаточно гуманное, если учесть, что по закону за покушение на тебя он должен быть казнен. А так будет жить. Вопрос, как, но это уже нас касаться не будет. И Джина касаться не будет. И вообще, нам стоит подумать о вашей свадьбе. — Очень вовремя, Гук. — Тэхен закатил глаза, но в мыслях всё же появился свет. — Подумаем об этом после. С Трэя сдернули повязку, и он зажмурился, впервые за долгое время увидев свет. Он вглядывался в стоящих напротив людей, и затем его глаза округлились. — Ваше… Величество? Голос дрожал и срывался, пока Чонгук спокойно скрестил на груди руки. — Как дела, Трэй? — Голос Тэхена зазвучал мягко, успокаивающе, и он подошел к молодому человеку, заставляя того задрать голову. — Не говори, вижу. И теперь я хочу, чтобы ты вспомнил то, о чем я тебе говорил однажды. О том, что я не имею ничего против тебя и не собираюсь причинять тебе вред, если ты просто не будешь меня трогать. Пытаться чего-то от меня добиться разговорами или действиями, просто оставив меня в покое. Всё, что тебе нужно было — оставить меня в покое. Мы ведь с тобой даже разговаривали после этого, и я был с тобой любезен и приветлив — помнишь? Я человек слова, и на самом деле не держал на тебя зла. Помнишь? Просто скажи. — Тэ… — Трэй тяжело сглотнул, борясь с пересохшим горлом. — Он дурит тебя. Я слышал его разговор с королевой — он тебя использует! Я был подлецом, я признаю, я тебя предал, но он ничуть не лучше! Он хочет твой титул и твое состояние, и для этого притворяется, чтобы… усыпить твою бдительность и женить на себе! Думает, что ты так влюблен в него, что… Что тебя легко обвести вокруг пальца. Он… смеялся над твоей любовью и говорил, что сам совершенно ничего не чувствует! Я сам слышал! Ты… Королева. Она только поэтому решила от меня избавиться — поняла, что нашла другого, который сможет… крутить тобой, как ему вздумается! — Сможет, Трэй. Он на самом деле сможет. — Сказанное, кажется, не произвело на Его высочество никакого впечатления, и Трэй уставился на него широко раскрытыми от недоумения глазами. Кажется, он возлагал большие надежды на этот аргумент. — Мы обручимся, я дам ему свой титул и половину всего своего состояния. Я буду дарить ему самые роскошные подарки, одевать в самые роскошные костюмы и водить по балам и театрам, всячески пытаясь развлечь и доставить удовольствие. Буду заглядывать ему в рот, когда он будет говорить, ловить каждое слово и выполнять любую прихоть. Спать у его ног, целовать его ноги и не переставать благодарить судьбу за то, что она нас свела. А знаешь, почему? — Тэхен почти с нежностью улыбнулся. — Потому что он предан мне, как я предан ему. Потому что я смог показать ему истинное лицо Её величества, и теперь он никогда не поддастся на ее провокации. Никогда. Он бы и так не предал меня, потому что благородный, несмотря на низкое происхождение, и честный человек. Которого ты теперь пытаешься очернить, поверив в то, во что должен был. Он отличный актер, Трэй. Намного лучше тебя, но играет он не передо мной, а перед теми, кто желает мне зла. В отличие от тебя, который бегал перед Её величеством на цыпочках, а потом попытался всё на нее повесить. Она злодейка, но не в этот раз. В этой истории один злодей, Трэй. И я напомню — это всё произошло по твоей воле. Я не заставлял тебя нападать на Джина, бить его, мучить — не заставлял и не просил. Это был твой выбор. Не заставлял кидаться на меня с ножом — это был твой выбор. Я говорил, что мы можем жить в мире отдельно друг от друга, но ты сделал другой выбор. Ты сделал его. Ты здесь, потому что выбрал это, Трэй. — Пожалуйста, Тэтэ… — Молодой человек скривился, и по его лицу потекли слезы, пытаясь размыть подтеки засохшей крови. — Я был не в себе! Я… Я бы никогда… Пожалуйста… — Ты знаешь, что полагается за покушение на Его высочество? Громогласный голос Чонгука ледяным эхом отразился от каменных стен, и Трэй перевел на него наполненные ужасом глаза. — Ты говорил, что тебе нечего терять, потому что был уверен, что сможешь остаться безнаказанным. Ты знал, что за покушение на меня тебя будет ждать казнь. По новым законам — только казнь, а в другое время тебе бы отрубили руки и бросили заживо гнить в тюрьме. На контрасте с Чонгуком, Тэхен звучал обманчиво ласково, как будто он пытался Трэя успокаивать, на самом деле… Только он теперь на самом деле угрожал. — Его высочество попросил меня простить тебя. Услышав это, Трэй встрепенулся, рискуя выронить выкатившиеся из орбит глаза. Надежда. — Я дарю тебе помилование. Ты не будешь осужден на смерть за то, что покушался на жизнь Его высочества, при том, что у меня есть все доказательства этого факта. Он не мог поверить своим ушам. — Спасибо! Спасибо, Ваше величество! Вы так великодушны! Я… Я обещаю, что впредь… — Ты напал на Джина. — Тэхен продолжал говорить с нежной улыбкой, затем сделав шаг к Чонгуку. — Ты пытался причинить ему вред. Ты причинил ему вред. — И закон предусматривает наказание за это. Так как господин Джин близок мне, он, несмотря на то, что у нас нет сексуальных отношений, приравнивается к моему фавориту — человеку, который находится во дворце на привилегированном положении. Особом положении. И ты будешь осужден за это преступление. — Что… — Трэй растерянно хлопал глазами, пока Тэхен дал знак начальнику стражи, который вышел из темного угла, непринужденно расположившись у стола, на который Трэй только теперь обратил внимание. — Но… — Да. Ты понесешь наказание только за то, что напал на Джина. Я великодушен, и его жизнь решил поставить выше своей. И ты не умрешь. — Тэхен обратился к Джихе. — Растяни его рот. Трэй с неподдельным ужасом наблюдал за тем, как стражник невозмутимо взял с подноса что-то металлическое, на ремнях, затем направившись к нему. Он начал дергаться, но получив точный удар в живот, обмяк, затем резко запрокинув голову. — Ты отправишься на каторгу. Но отправишься не весь. — Тэхен взял с подноса тяжелые железные щипцы, удобно уложив их в руке и проверив качество захвата тупых зубцов. — Без нескольких зубов, но это только добавит тебе привлекательности в глазах других каторжников. И… — Тэхен улыбался, наблюдая за тем, как Джиха затягивал кожаные ремни, успев железным захватом обнажить бледные десны. — Ты проявил агрессию в отношении фаворита короля. Злость, свой буйный нрав, который в будущем может доставить всем хлопот. Ты знаешь, как во все времена боролись с мужской агрессивностью? Кастрация. Я лично отрежу тебе яйца, чтобы в будущем ты стал более покладистым и менее опасным для общества. Трэй пытался кричать, выдавая лишь глухой вой, и извиваться, не перестав даже в тот момент, когда получил очередной удар. Он ерзал, качался из стороны в сторону, и стражник подтянул цепи. — Это твой выбор, Трэй. — Тэхен наклонился к обезумевшему от ужаса и отчаяния пленнику, заговорив шепотом. — Ты пытался надругаться над тем, кто мне бесконечно дорог. Ты пытался изуродовать его своими грязными руками, измарать его, сломать, осквернить… мой храм, мою святыню. Ты будешь расплачиваться за это до конца своих дней. Без зубов, с красивым личиком и без намека на мужскую гордость — ты перестанешь спать, вскакивая от каждого шороха, а затем будешь зубами рвать подушку, пока тебя будут… любить, по очереди. Ты говорил о том, что любовь бывает разной, но сам понимаешь только такую, Трэй. И это твой выбор, потому что я хотел по-хорошему. Железный скрежет, и Тэхен сильнее сжал рукоятки, с силой дернув их вниз, а затем, когда раздался хруст, потянув. Вой, кровь, и на пол упал первый зуб. — Осталось еще девять. Потерпи, малыш.***
Джину не нужно было долго решаться, прежде чем рассказать Розе правду, потому что она, разумеется, обо всем догадывалась, как догадывался и Чонгук, получив рано утром записку от Тэхена, а затем лично пообщавшись с Бэем, который ловко, но всё же очевидно уходил от прямых ответов. И первое, что понял Джин, поделившись этой тайной — в нем было меньше сил, чем в хрупкой девушке, которая ворча и при этом старательно сдерживая слезы под сурово нахмуренными бровями проклинала его мучителя последними словами. Проклинала, при этом бережно обрабатывая ссадины и синяки Джина, до этого получив нужные указания от отца. — Поешь. Это крепкий куриный бульон. — Роза с нежностью смотрела на Джина, подпирая рукой голову, пока баронет не без удовольствия прихлебывал ароматный суп, вдруг ощутив первые позывы голода. Либо так работала пахнущая мятой и календулой мазь, либо заботливые женские руки. — Даст тебе сил. — А ты? — Джин поднял на Розу вопросительный взгляд, пока девушка только отмахнулась. — Я подожду Гука. Мне приятно смотреть, что ты не отказываешься от еды, потому что аппетит — это первый признак здорового тела. А там и здоровый дух подтянется. — Она стала серьезной. — Можешь мне кое-что пообещать? Джин отложил ложку в пустую тарелку, аккуратно вытерев губы салфеткой. Потом сцепил перед собой руки и пристально посмотрел на Розу, которая невольно оробела от такого прямого взгляда. — Обещаю, что не буду скрывать от тебя свои переживания, потому что знаю, что ты… переживаешь вместе со мной. — И баронет улыбнулся, затем протянув руку, в которой тут же оказалась женская ладонь. — Спасибо. С утра мне было настолько плохо, но теперь… Я знаю, что говорить об этом рано, однако после разговора с Тэтэ, с Бэем, после твоей ласки и заботы… Я чувствую, что смогу справиться со всем этим. — Я в этом не сомневаюсь, Джинни. — Роза мягко улыбнулась, накрыв его руку. — Ты очень хороший человек, которому небо не позволит долго страдать. Оно не просто так всё время висит над нами — приглядывает и точно знает, кто достоин счастья и душевного спокойствия, а кто нет. — Девушка сделала паузу, в задумчивости уведя глаза, как будто теперь сомневалась, стоило ли ей это произносить вслух, решившись в последний момент. — Твой кошмар закончился, и Гук с Тэхеном, вернувшись, обязательно тебя в этом убедят. А вот его кошмар только начался. Это не должно тебя утешать — это просто подтверждение того, что жизнь, оказавшись к тебе несправедливой, начала исправляться, и скоро ты вернешься в привычное её русло. — Роза опустила глаза. — Не знаю, насколько то, что я сказала правильно или мудро, но я говорю от сердца. — И поэтому твои слова прямо в сердце и метят. — Джин с благодарной нежностью улыбнулся, потянув к губам женскую руку, оставив на ней легкий поцелуй. — Я запомню то, что ты сказала. Это замечательный итог моей истории, и теперь я хочу послушать твою. — Баронет отпустил Розу, которая стушевалась после столь резкой смены темы, но решила скрыть свою растерянность, принявшись разливать ароматный чай. — Очень прошу, не стесняйся теперь быть при мне счастливой — лучше поделись этим счастьем, потому что… Мне будет приятно. Очень. — И как ты мог получиться таким замечательным… — Девушка пробубнила это себе под нос, суетясь у стола, и Джин в последний момент смог придержать тонкое кружево её рукава, чтобы оно не оказалось в чашке. — Очевидно, как я получилась неуклюжей. — Причитаешь, как бабушка. — Джин широко улыбнулся, затем засмеявшись, когда Роза подняла на него строгий, даже с нежной укоризной взгляд. — Рассказывай, как прошло ваше знакомство с герцогиней! Я понял, что вы нашли общий язык, но мне хочется знать подробности. И Роза начала свой рассказ, сначала стараясь быть спокойной и сдержаной в проявлении эмоций, но затем они всё же взяли над ней верх, и баронет, видя ее восхищение, воодушевление и энтузиазм невольно начал проникаться чем-то светлым, ярким, обнадеживающим. На какой-то момент у него создалось ощущение, что всё это осталось где-то за чертой, которую он не по своей воле пересек, но теперь… Однажды эти эмоции вновь станут для него привычными. — Есть кое-что еще, но это тебе расскажут Тэтэ и Гук. — Роза решила, что будет лучше, если те важные новости, что принес от судьи герцог, озвучит не она. — А ты… Ты скажи мне, не видел ли Аяку? Я точно знаю, что она была в списке приглашенных, который составил Его величество, но я ее так и не нашла. Как будто её и не было вовсе. Давно не было. — Роза задумчиво поджала губы. — Я думала написать ей, пусть даже господин Премьер увидит, но она ведь не сможет мне ответить. По крайней мере так, чтобы… — Её величество сказала, что Аяке не здоровится, и поэтому на балу не было ни ее, ни ее отца, которого королева пригласила лично, но тот предпочел позаботиться о дочери. — Джин теперь прекрасно мог вспомнить то, с каким удивлением Селена отреагировала на вопрос об Аяке, как будто она даже не думала о том, что кто-то может заметить её отсутствие. Как она не смогла заметить эмоции Джина по этому поводу. — Ничего серьезного. — Джин. — Роза придвинулась чуть ближе к столу, пристально вглядываясь в глаза баронета. — А ты уверен, что королева не причастна к этому нападению? Вдруг так она хотела насолить Тэхену, зная, как он к тебе относится? — Я уверен. Потому что королева через меня и дружбу со мной хочет получить над Тэхеном влияние, как раз таки зная о том, как он ко мне относится. Ей совершенно невыгодно… так со мной расправляться. Тем более, я успел завоевать у нее больше симпатии, чем Трэй. — Джин, произнеся это имя, невольно начал прислушиваться к собственным эмоциям, пытаясь уловить в них страх. Но там было только отвращение от увиденной до этого в камере картины. И поняв это, он с облегчением улыбнулся. — Её величество точно ни при чем. И Тэтэ разделяет это мнение. — Ну, хорошо. Я уверена, что ты лучше знаешь. — Роза расслабленно откинулась на мягкую спинку стула. — Но я всё равно волнуюсь по поводу Аяки. — Кстати, королева поощряет мою дружбу с тобой и герцогиней, считая вас очень благодетельными дамами. Поэтому, вполне возможно, если я обращусь к ней с просьбой посодействовать тому, чтобы Аяка вернулась во дворец… В конце концов, это дочь ее главного союзника, которая мне симпатизирует. Наверняка, во всём этом можно найти смысл и выгоду. — Не скажу, что мне льстит такая характеристика от Её величества, но тем не менее, это намного лучше, чем если бы она считала меня распутной девкой. — Роза хмыкнула. — Она знает, что ты верна только Чонгуку и несколько раз это подчеркнула, ставя тебя в пример Трэю, который был не так последователен в проявлении своих чувств и привязанности. — И Чонгук поэтому откладывает нашу помолвку и свадьбу. Потому что как только королева узнает, что я в скором времени смещу ее с позиции главной женщины королевства… Захочет причинить мне вред. — Роза опустила глаза, начав немного нервно складывать накрахмаленную салфетку. — Но я жалею только о том, что мы еще долго не сможем открыто видеться с герцогом Хосоком и герцогиней Тэей, так как они по легенде для Чонгука… Ладно. — Роза в сердцах махнула рукой. — Всё равно он от меня никуда не денется, правда? — Побоится. — Джин улыбнулся. — Потому что в противном случае ты его обязательно найдешь и накажешь. — Это правда. — Роза снисходительно кивнула, а затем хитро посмотрела на баронета. — Но вот вашу свадьбу с Тэтэ мы вполне можем себе позволить, правда? Услышав этот вопрос, Джин почувствовал, как к его до сих пор болезненно бледным щекам начала приливать кровь. — Прости, что я лезу не в свое дело, но помяни мое слово — Его высочество сам об этом заговорит. И это… — Девушка в одно мгновение потеряла в беззаботности. — Естественно, после того, что вы оба пережили. Я бы обязательно поторопилась обручиться, чтобы быть уверенной, что даже если я внезапно отойду в мир иной, Гук меня потом обязательно найдет. Правда, за то время, что я буду смотреть на него сверху, он может провиниться… Ну, там на небе после встречи мне в любом случае будет, что ему сказать! Несмотря на тему этого рассуждения, Джин улыбнулся. — Надеюсь, вы умрете в один день, чтобы ничего не помешало продолжить ваш союз уже в ином мире. — Надеюсь, это произойдет лет через шестьдесят, потому что иначе… — Шестьдесят три. — Джин неожиданно уверенно кивнул, и Роза с недоверием нахмурилась. — Точно. В другом случае, чтобы не оказаться лжецом, мне придется вас с Гуком поторопить. — Джин! — Роза звонко рассмеялась. — Пойдем почитаем. — А баронет неожиданно поднялся. — Нужно пользоваться моментом, пока мы рядом с королевской библиотекой. — Он там оставил на столе свой блокнот… — Роза поднялась следом, и ее слишком быстро в ответ появившийся энтузиазм заставил Джина с подозрением и уже появившимися в мыслях догадками прищуриться. — Я просто хочу полюбоваться его почерком! И теперь баронет не стал сдерживать смех. Как будто вчера и не было вовсе.***
В камере стоял удушающе приторный запах горелого мяса, и Тэхен, сильнее ослабив воротник, повалился на стену, пока Чонгук открыл дверь, скинув на пол сюртук. Трэй болтался на цепях, стирая о камень голые колени. Он был в каком-то болезненном забытьи, в определенный момент перестав реагировать на едкий аммиак, который подносили к нему каждый раз, когда от боли он начинал закатывать глаза. Окровавленные зубы и отрезанную, запекшуюся от раскаленных лезвий мошонку Джиха убрал, теперь вновь склонившись над огнем. — Как ты? — Чонгук сделал шаг к Тэхену, который, тряхнув головой и стерев со лба испарину, выпрямился. — У тебя… рукав в крови. — Его высочество опустил глаза. — Последний зуб плеснул. — И Чонгук с отвращением посмотрел на багровый подтек подсохшей крови, затем переведя взгляд на Трэя. Всё это заняло больше времени, чем ожидалось, потому что после пыток их пленник не мог умереть. И именно поэтому ему нужно было давать отдых, а также специальный раствор, который Джиха просто заливал ему в рот, чтобы обеззаразить открытые раны от выдранных зубов. Это было отвратительно жутко. Но Тэхен в такие моменты, когда решимость висела на волоске, вспоминал Джина, который с утра рыдал на его руках, пытаясь освободиться от всего того кошмара, что творился у него внутри. Справедливость. Он не думал о том, что Трэй пытался его убить — даже это отошло на второй план, оставил только то, что он пытался сделать с его любимым человеком. И руки вновь обретали твердость. — Ваше величество, всё готово. Джиха, быстро откинув со лба мокрые от пота волосы, повернулся к Чонгуку. — Приведи его в чувство. И мужчина направился к полуживому Трэю, поднеся к его носу откупоренную склянку с аммиаком, затем закрыв ее, когда пленник глухо застонал, как будто лениво задергавшись. — Трэй. Чонгук подошел к нему, и Трэй поднял на него полуприкрытые глаза, как будто инстинктивно попытавшись облизать губы, пересохшие от запекшейся на них крови, которой был измазан и его подбородок. — Я хочу оставить для тебя памятный подарок. — Его величество повернулся к Тэхену, который внимательно следил за Джихой. Мужчина с помощью железных щипцов достал что-то из раскаленных углей, направившись к пленнику. — Каждый мечтает провести время с королем, а я ради тебя даже снял маску. — В голосе Чонгука слышалось неприкрытое злорадство. — И мы провели это время хорошо. Ты не должен забыть об этом. В отличие от меня, который завтра о тебе не вспомнит. Клеймо. Мысль пришла в голову Тэхена в тот момент, когда аккуратно передав королю железные щипцы, Джиха схватил Трэя за волосы, оттягивая их назад, заставляя запрокинуть голову. Трэй тоже понял, что его ждало, и начал извиваться, открывая лишенный всех передних зубов рот, как рыба, выброшенная на берег. Он даже не кричал — хрипел, но когда небольшой раскаленный кусочек металла коснулся его лба… Тэхен смотрел на то, как Чонгук прижимал клеймо, чтобы тот оставил четкий оттиск на плавящейся под ним коже. Навсегда. Обычно такой след оставляли на плече, но... — Вот так. Его величество отбросил горячие щипцы, только теперь почувствовав, что железные ручки успели обжечь его собственные ладони. Он придирчиво осмотрел свою работу, затем дав знак Джихе, который отпустил тут же бессильно поникшую голову. — Я не хочу, чтобы ты думал, что через пятнадцать лет, которые тебе положено находиться на каторге, всё это закончится, и ты вернешься к обычной жизни, искупив свою вину. Никогда ты не искупишь свою вину. Ни за Его высочество, ни за моего дорогого Джина. Моего Джина. — Чонгук говорил вкрадчиво, мягко, и от этого звучал особенно зловеще. — Я отдам личное распоряжение о том, чтобы за тобой был усиленный надзор. Чтобы ты вдруг не решил расстаться с жизнью раньше отведенного тебе срока. Тебе стоит отдохнуть — предстоит долгая дорога, и нужно убедиться в том, что ты сможешь ее пережить. — Спасибо тебе. — Чонгук, прежде чем вновь надеть маску, улыбнулся Джихе, который лишь низко склонил голову. — Я знаю, ты получил плату, но это лично от нас с Его высочеством, которым ты помог. Нам и восторжествовавшей справедливости. И Его величество достал из кармана несколько золотых монет, на которые начальник стражи уставился с недоумением, затем в восхищении округлив глаза и еще раз поклонившись. — Бэй донесет до тебя дополнительные распоряжения. А мы… — Чонгук посмотрел на Тэхена, который стоял прислонившись лбом к спасительно холодной каменной кладке. — Пойдем. — Всего доброго, Ваше Величество. Ваше высочество. — Успей отдохнуть и не забудь поесть. Чонгук на прощание сжал плечо восхищенного такой заботой мужчины, затем направившись за Тэхеном, который Джихе на прощание лишь вымученно, но искренне улыбнулся. Хотя повода для улыбки не было, но… Всё осталось позади, и оказавшись на улице, Тэхен вдохнул полной грудью, заметив, что Чонгук последовал его примеру, запрокинув голову и расправив плечи. — Откуда у тебя тюремное клеймо? Когда успел? — Не знаю, в курсе ли ты, но я король, и мне достаточно просто сказать Мне нужно то, чем клеймят насильников, чтобы без вопросов и задержек получить это. — Чонгук повернулся к Тэхену. — Моя привилегия. И со всем остальным это работает также. Я проверял. — Я почему-то не подумал об этом. — Его высочество сделал шаг к королю, затем обхватил его за плечи, направляя по дороге, пока король обвил рукой его талию, прижимая к себе. — Спасибо, Гук. — Я же художник — без этого завершающего штриха картина была бы неполной. И ты теперь с чистой совестью можешь… Только помойся, прежде чем нежить Джинни. От тебя несет восторжествовавшей справедливостью. — Кто бы говорил. Тэхен закатил глаза, уже представляя себе горячую ванну, а потом — ужин в обществе одного баронета, который… Трэй получил по заслугам, и Джин получит. Заботу и любовь, которой Его высочество за время их недолгой разлуки успел переполниться. Они обязательно перевернут эту страницу. Вместе.