***
Дворец жил по своим законам, и кажется, ничего не могло вывести его из привычного равновесия, как будто сами стены противились любому развернувшемуся внутри них потрясению. Министры, некоторые слуги и стражники, на тот момент охраняющие зал собрания, перед судьей, который взял с них письменные показания, обязались сохранять тайну увиденного и произведенного ареста. Разумеется, это было необходимо для того, чтобы не создать шумиху, панику и пересуды, которые в любом случае смогут вылиться за пределы дворцовых стен. Особенно тихо вели себя министры, которые фактически лишились своего предводителя, всегда и в любое время уполномоченного говорить от их имени. Теперь король назначит нового Премьера, и легко можно было предположить, что тот захочет пересмотреть состав министерского кабинета, при том, что каждый из действующих министров желал сохранить свое место. Теперь они находились в подвешенном состоянии, при котором невозможно было предугадать, в какую именно сторону ситуация качнется и от чего оттолкнется, потому что Его величество сохранял молчание. Чонгук с братом часто думал о том, что произойдет, когда они выведут злостных заговорщиков на чистую воду, но теперь, когда они вывели, а заговорщиков готовили к казни, проводя через все необходимые процедуры… Наверное, это была растерянность, и причиной ей была неожиданность такой удачи. И здесь, помимо управления королевством, вопрос с которым Чонгук успел решить, встал вопрос о герцогстве, которым управлял Премьер и которое, по объективным причинам, нельзя было просто передать Аяке, которая в любом случае сохраняла бы его за собой. Никто не сомневался, что девушка сможет стать хорошей хозяйкой вверенных ей короной земель, потому что она явно унаследовала от отца ум и твердость характера, однако ей нужно было учиться. Она читала, однако плохо считала и совершенно не умела писать, и для того, чтобы всё это освоить в той мере, чтобы можно было разбираться в огромном количестве документации, нужно было время. Управляющий, который служил при герцоге Дожане, сложил свои полномочия, сохранив верность бывшему Премьеру и не желая служить его дочери. Скорее всего для этого были какие-то личные причины, и при этом, Аяка, понимая, что ей будет сложно, сама осторожно намекала на то, что ей нужен новый человек. Который, и это читалось между строк, будет предан ее идеалам и вызывать у нее симпатию и уважение. Доверие. И здесь на помощь пришел доблестный герцог Хосок, который неофициально взял над герцогиней шефство, обещая посвятить во все доступные ему тонкости управления. А еще… — Вот расчетные листы за ноябрь, и тебе стоит скорее с ними разобраться, потому что в банк лучше обращаться не позднее, чем спустя пять дней после получения финансовой отчетности. Это позволит значительно сократить время, которое будут обрабатываться счета, так как их не нужно будет проверять, запрашивая дополнительную документацию. — Ты будешь меня учить? — Хосок нахмурился, а затем задумчиво закатил глаза, остановившись и не успев занять свое рабочее кресло. — Это что-то из твоей личной судебной практики? — Это что-то из того, что обязан знать любой человек, который обращается в частные или государственные финансовые и кредитные организации. — Лиам вздохнул, аккуратно поправив выложенные на стол бумаги. — Законы, нормы, специальные предписания выпускаются не только для того, чтобы в любой момент привлечь к ответственности за их несоблюдение, но и для того, чтобы облегчать жизнь тем, кто законы чтит. Я думал, ты в курсе. — Это ты с законами и прочим на ты и знаешь их настолько хорошо, чтобы без боязни крапа садится с ними за карточный стол. — Хосок ухмыльнулся, сев за рабочий стол и сразу потянувшись к расчетным листам. И вдруг перевел на своего нового управляющего полный неподдельного обожания взгляд. — Я знал, что это судьба, и однажды мы окажется с тобой в одной лодке. — И при этом только я буду грести. — Лиам, смело опустив формальности общения со своим начальником, присел на угол его стола. — Со всем, осново образующим твою контору я разобрался, потому что предыдущий управляющий был профессионалом и вел бумаги так, что невозможно придраться даже мне, который с нормами и законами играет по субботам в карты. — Пф! — Хосок только самодовольно улыбался. — Уверен, мой дорогой Берт найдет общий язык с нашей отважной герцогиней — восхищаюсь женщинами, которые не бояться ответственности и не стремятся к власти лишь за тем, чтобы топать ножкой и повелевать Хочу! — То есть, если бы Тэя не провинилась перед отцом, ты бы стал повесой, кутилой и забиякой, уступив ей управление... — Лиам сосредоточенно щурился, пока герцог закатывал глаза. — Уверен, из неё бы вышла отличная хозяйка. — Вы спелись, потому что ты тоже умеешь вязать банты, я знаю. И на этих словах управляющий с забавной гордостью поправил воротник, который ранее он не мог себе позволить, потому что сросся со своей формой. — Завтра мы с тобой наведаемся в город — мне нужно официально представить тебя совету и губернатору. — Хосок быстро сменил веселое расположение духа профессионально герцогской сосредоточенностью. — Вести о новом назначении уже разнеслись, но все должны узнать тебя в лицо. Надеюсь, ты сможешь их напугать. — Я могу и тебя напугать, если потребуется. Суд продолжает течь по моим венам, так что, если вдруг ты захочешь королевство обокрасть или обмануть… — Ты нашел себе новую жертву, и теперь я буду под постоянным надзором. Я бы мог догадаться, но успел обольститься твоим дружелюбием. — Хосок драматично вздохнул. — Это был твой план? Жестокий человек. — Думаю, нам не стоит ждать завтра, чтобы дать всем посмотреть на мое страшное лицо. — Лиам оправил сюртук, как будто пропустив это замечание герцога мимо ушей, но герцог научился всё читать по его глазам, которые и теперь продолжали ему бессовестно улыбаться. — Завтра найдем себе другое занятие. — Нас не пустят. — Хосок покачал головой. — Мы важные птицы, но нам так высоко не взлететь. — Постоим под дверью. — Лиам вдруг стал серьезным, затем с задумчивым подозрением глянув на герцога. — Я думал, для тебя это тоже важно. — Я планировал постоять под дверью зала собраний после того, как ты напугаешь моего губернатора и работающий при нем совет. — Хосок поднялся. — Уверен, нам в городе придется задержаться, так что, не будем теперь медлить, раз уж ты так решительно настроен.***
Очередное министерское собрание началось весьма оригинально — с того, что Намджун, как уполномоченный представитель суда, объяснил министрам, почему у них будет новый Премьер, конфиденциально посвятив в суть того уголовного дела, которое успело завершиться приговором, но не казнью. Чонгук, дав ему время, теперь стоял в стороне, внимательно наблюдая за притихшими и изо всех сил изображающих задумчивость мужчинами в мантиях. Теперь его власть никто и ничто не ограничивало, и он получил ту самостоятельность, о которой грезил и которой на самом деле опасался. Если бы рядом был отец, пусть и отдавший корону, но сохранивший весь полученный опыт правления, было бы проще. Однако теперь… Ему нужно будет научиться справляться без Тэхена, который даже своим молчаливым присутствием всегда вселял в него уверенность. Пришла пора взрослеть по-настоящему. Однако, даже в таком решительном и благом намерении без поддержки было не обойтись. Решение, которое принял Чонгук, было логично и имело под собой не только личное, но и объективное обоснование. Верховный судья, ввиду специфики своей деятельности, имел самую высокую осведомленность во всех отраслях социальной, политической и экономической жизни общества, проблемы в которых он с успехом разрешал. Обычно судья вершил правосудие над всеми, но при этом специализируясь на какой-то определенной отрасли права, а Верховный суд судил только благородных, но при этом уполномочен был вести дела во всех сферах и отраслях права. Лучшей кандидатуры на пост Премьера найти было невозможно, и Чонгук, когда Намджун с охотой откликнулся на его предложение, смог с облегчением выдохнуть. После назначения нового Премьера, которого Его величество смог сразу представить министрам, в зале собраний повисла тишина. Нет, разумеется, никто не ждал оваций, но узнать о том, что теперь рядом с королем находился человек, который до этого олицетворял собой высшую судебную власть, успев доказать свою неподкупность и беспримерную честность… Первым пришел в себя и поднялся министр здравоохранения, почтительно склонив голову. — Господин Намджун, для меня будет честью работать с вами. — Взаимно. Намджун склонил голову, и вслед за министром медицины начали подниматься остальные, приветствую нового Премьера и боясь опоздать произвести на него хорошее первое впечатление. — Господин Премьер приступает к исполнению своих обязанностей с завтрашнего дня, и именно завтра будет проведенное очередное министерское собрание. Так как у кабинета министров новый председатель, я хочу, чтобы все доклады включали в себя не только информацию по текущему положению дел, но также обязательное перечисление и раскрытие стратегий развития каждой сферы общественного порядка, принятых за последние пять лет. Возможно, господин Премьер потребует от вас обоснования принимаемых мер, чтобы оценить, насколько вы осведомлены в тех вопросах, которые освещаете. — Чонгук сделал паузу, посмотрев на Намджуна, который незаметно, но одобрительно кивнул. — Вскрывшийся заговор, который привел моего отца и нашего господина к смерти, заставляет меня ответственнее подходить к выбору соратников. Я допускаю, что никто из вас не знал об этой стороне Премьера и не успел разделить его планы, теперь справедливо его осуждая за содеянное предательство, но тем не менее… — Мысль предательски ускользнула, и Его величество сильнее сжал кулаки. — Грядут перемены. И я приложу все силы к тому, чтобы они стали позитивными. Пока вы приложите свои, тщательно подготовившись к завтрашнему собранию, от которого во многом будет зависеть ваша дальнейшая политическая карьера. Все начали откланиваться, постепенно покидая зал собраний вместе с секретарями, уже начиная отдавать им указания. — Если тебя будет не устраивать чья-то кандидатура — я хочу знать первым. Селена, после того, как получила власть, сменила практически всех, и я до сих пор не могу разобраться в том, могу ли им доверять в полной мере. — Чонгук опустился в одно из опустевших кресел, игнорируя свой трон, пока Намджун позволил себе присесть рядом на край стола. — Уверен, тебе пригодится опыт дознаний и профессионально распознающая коварство интуиция. — Ты слишком высокого мнения обо мне, Гук. — Намджун улыбнулся. — Не могу не отметить, что ты очень хорошо держишься. В голосе еще немного читается неуверенность, но за ней явно чувствуется решимость в случае не согласия отстоять свой авторитет. — Спасибо. — Чонгук кивнул, опустив глаза. — Я на самом деле до сих пор не чувствую себя уверенно на… папином месте. Но теперь, когда рядом со мной человек, на которого я смогу положиться, а не бояться неожиданного удара в спину, будет проще справляться со своей ответственностью. Я доверю тебе и тем советам, которые ты обязательно захочешь мне дать, а я обязательно захочу к ним прислушаться. — Доверяй, но проверяй, Гук. Последнее слово всегда, при любых обстоятельствах должно быть за тобой. Важно всегда держать в голове то, что все, кто пытаются тебе что-то посоветовать, на самом деле лишь излагают свое видение какой-либо ситуации. Это как прикладывать к глазам разные стекла и смотреть на солнце, видя, как всегда голубое небо окрашивается разными оттенками — видение разное, но суть одна. И каждый раз тебе, выслушивая очередной совет или мнение, следует сначала увериться, что через него, как через цветное стекло, ты можешь видеть суть. Если не можешь — стоит задуматься. — Сказав это, Намджун ободряюще улыбнулся. — Я представляю, как часто тебе пытаются навязывать мнение и указывать на то, как следует поступить и какое решение принять. — Да, и те, кто раздают советы, могут ошибиться, а я нет. — Чонгук ухмыльнулся, затем подняв на своего нового Премьера полный решимости взгляд. — Вот от этого моя неуверенность. — Большинство ошибок можно исправить, если суметь их признать и сделать выводы. Нельзя лишь вернуть жизнь тому, чья голова уже не крепится к телу. — Вот поэтому я попросил именно тебя мне помочь. — Гук. — Намджун потянулся к Чонгуку, сжав его плечо. — Неуверенность в собственных силах в те моменты, когда ты только пробуешь удержать в своих руках власть — хороший знак. Я бы засомневался в том, будешь ли ты хорошим королем, в том случае, если бы ты теперь был уверен, что в данной ситуации выглядело бы как самонадеянность. Если вдруг ты оступишься — я подам руку и помогу подняться. Не ошибается только тот, кто ни за что не берет ответственность. Остальное в человеческой природе. — Новый Премьер улыбнулся уже с теплом, не скрывая в этот момент свое личное отношение к королю. — Мне всегда было чуждо честолюбие в его эгоистичных стремлениях, потому что всё, что мне прививали с детства, касалось лишь исполнения долга и честного служения. И в этом свете, я буду стремиться к тому, чтобы король, которому я верой и правдой служу, стал великим, опираясь на меня и пользуясь моей поддержкой. Тогда и обо мне обязательно скажут что-то хорошее. Как о преданном и мудром человеке. — Почему мне теперь кажется, что у меня всё обязательно получится? — Чонгук смотрел на Намджуна как будто с подозрением, пока тот со своими ямочками улыбался уже самодовольно. — Наверное, потому что мне больше не упирается нож в спину. Даже силы появились. Жаль, что я сам отправил Тэтэ из дворца — сейчас бы с удовольствием заперся с ним в библиотеке, чтобы почитать, пописать, посчитать и хорошенько подумать, пока извилины не начнут друг за друга заскакивать. — Ты отправил Его высочество из дворца? — Намджун удивился, пока Чонгук поднялся. — Да. Мне нужно привыкать обходиться без его поддержки, а я частенько трясся как осиновый лист. Я должен опираться на тебя и свою королеву, а брат…. Он теперь будет только для того, чтобы я его любил, ценил и иногда над ним подтрунивал. — Его величество с нежной тоской улыбнулся. — Я знаю, как он мечтает поскорее из дворца уехать и жить тихо, долго и счастливо с Джином, решая не дела государственной важности, а что-то насущное, что всегда наводит приятную суету. Он оказался здесь только из-за меня, рисковал за меня жизнью и теперь… Я обязан справляться без него. А он обязан появляться здесь только для того, чтобы составить мне приятную компанию за обедом или же на балу. Тем более… — Чонгук хитро смотрел на Намджуна, пока тот, о чем-то задумавшись, направлялся к двери. — Теперь у меня есть ты. — Ты предлагаешь нам вдвоем запереться в твоей библиотеке? — Новый Премьер обернулся, очень ярко изображая недоумение. — Звучит, как угроза, но ты должен знать, что я за свою жизнь перечитал столько книг, что, возможно, некоторые из твоего собрания смогу цитировать наизусть. — А что насчет цифр? С буками все намного проще. — Чонгук поравнялся с Намджуном, вежливо взяв его за локоть. — Роза гостит у Аяки, так что, сегодня Его величество король скучает и нуждается в приятной компании. Тем более, ты же не хочешь завтра ударить в грязь лицом перед такой благородной компанией? Они вышли из открывшихся для них дверей, неторопливо двинув мимо выстроившихся по сторонам коридора стражников, которые отдавали честь, при этом как обычно обеспечивая безопасность короля, поглощенного обществом своего нового советника. — Ваше величество. — К ним подошел камердинер, низко кланяясь. — Я позволил себе проводить только прибывших гостей сразу в ваши покои, подозревая, что вы не будете против разделить с ними обед. — Бэй? — Чонгук теперь с любопытством вглядывался в лицо Тоши, пытаясь самостоятельно найти ответ. — Нет. — Он покачал головой. — Но вы будете рады этой встрече. — Камердинер с заговорщицким видом посмотрел на господина Премьера. — И вы, господин Намджун. Он еще раз поклонился, затем сопровождая господ в королевские покои, где уже их нетерпеливо ожидал один герцог в сопровождении своего верного рыцаря. — Как всё прошло? Хосок тут же подлетел к Намджуну, пока Лиам подошел к Чонгуку, вместо поклона, пожав ему руку. — Пообедаете с нами? — Его величество, заметив, что дядя уже утащил его нового Премьера в сторону для допроса с пристрастием, улыбнулся Лиаму, который делал вид, что ему спокойно и приятно в обществе короля, но при это не переставал смущаться. — Нам есть, что обсудить. И чем угоститься. Чонгук подмигнул управляющему, и тот улыбнувшись, согласился, при этом посмотрев в сторону и отметив, что возможно, обед им придется разделить с Его величеством на двоих, потому что новоявленный Премьер вряд ли переживет этот допрос. — И что? — Хосок очень взволнованно вглядывался в лицо Намджуна, слишком крепко сжимая его руки. — Это всё, что ты можешь мне сказать? Твое назначение и первый раз, когда Гук выступал перед министрами без этого… рядом. И это всё? — Да. И мне странно, что ты теперь так реагируешь на настолько нежное признание. — Намджун мягко улыбался, выдернув одну руку, чтобы ладонью накрыть бледную щеку своего теперь уже точно любимого герцога. — Новая страница. Я Премьер, Лиам — твой управляющий, и я признаюсь тебе в чувствах с глубоко идущими намерениями. — Сказав глубоко, Намджун забавно растерялся, что заставило Хосока ухмыльнуться, а затем уже намного более расслабленно улыбнулся. — Далеко. Мои намерения идут очень далеко. И вообще… Сам подумай: твоя сестра уже вышла замуж. — Да, мне единственному посчастливилось поприпуствовать на этой скромной церемонии. Мне и духовнику, который лично знал нашего отца. — Герцог гордо поднял подбородок. — Родная сестра и лучший друг. И кстати! — Он нахмурился, выставив указательный палец. — Я обещал, что мы наведаемся к ним на неделе. У Бэя недолгий отпуск, и очень хочется посмотреть на эту семейную пару не по раздельности. — С удовольствием. — Намджун улыбнулся, затем, как будто пытаясь скрыться от Лиама, который теперь что-то сосредоточенно обсуждал с Его величеством, потянул Хосока к стене, мягко прислонив к ней спиной и прикрыв собой, при этом не оказывая никакого давления. И герцог обнял его за талию. — Твоя сестра уже счастливая жена. Твой старший племянник в скором времени станет мужем. Твой младший — чуть позже, но лишь потому, что королевская свадьба — это то мероприятие, которое невозможно оставить без пышного празднования, к которому нужно готовиться заранее. Что получается? — Что Гук будет ныть на свадьбе Тэтэ о том, что все шишки ему: и корона, и свадьба, отложенная формальностями, при том, что он уже спит и видит водить с собой Розу как королеву. — Хосок хмыкнул, а затем на его губах появилась хитрая улыбка. — Я подумаю. — Я тоже. — Намджун покачал головой, и герцог нахмурился, довольно болезненно сжав пальцы, как будто пытаясь пробраться ими Премьеру под ребра. — Эй! — Только о том, что тебе очень повезло со мной. Настолько, что если я вдруг сбегу, ты разрыдаешься и дашь обет безбрачия. Услышав это, Намджун приобнял Хосока за плечи и лбом приложился к его лбу, при этом прикрыв глаза. — Куда ты денешься от меня? — Никуда. Но мне нужно подумать, прежде чем отписать тебе титул и половину своего состояния, нажитого непосильным трудом моим и предков. При том, что часть уже поделена между племянниками, один из которых в скором времени передаст половину… — Хосок закатил глаза, потянувшись и коснувшись губами губ Намджуна. — Если ты заговорил об этом, значит, от твоего назначения и речи Чонгука у тебя остались только положительные эмоции. — Голубки, не желаете ли отобедать со мной и Его величеством? Лиам не сразу привлек к себе внимание Намджуна, который теперь смотрел на него через плечо, пока Хосок выглядывал из-за него. — Я желаю. И зависть — плохое чувство, господин Лиам. Как и голод, так что нам следует скорее приняться за обед.***
Тэхен заранее предупредил маму, что господин Соджун будет испытывать неудобства в обществе герцогини, а значит, она должна обеспечить ему самый радушный прием. И Тэя, облачившись не в роскошь, которая была бы ожидаема в ее положении, выбрала простое платье, из тонкой шерсти и воздушного кружева, которое подчеркивало ее хрупкое изящество и при этом не придавало ненужной претенциозности. Однако, решив встречать самых дорогих гостей, стоя на террасе, никак не защищенной от ветра, она пожалела о своем выборе. И поняла, что тоже волновалась, накинув на плечи лишь тонкую шаль. — Вот только за этим я и выходила замуж. Герцогиня прикрыла глаза, оказавшись прижатой к широкой мужской груди и в плену сильных рук. Бэй был выше нее на голову и теперь защищал ее не только от ветра. Понять, насколько сильно она в этом нуждалась, можно было только теперь, с головой укрытой заботой и лаской, которой барон слишком щедро ее одаривал, а ей всё было мало. И увидев у подъезда остановившийся экипаж, она не стала выпутываться из согревающих ее объятий, вспомнив о том, что была женой и находилась в своем доме, встречая гостей, которые в скором времени станут ее семьей. Сына и Джина она уже видела и не раз, решив, что сможет полюбоваться ими позже, за ужином, а вот высокий мужчина, которого Джин теперь держал под локоть, сразу привлек ее внимание. Господин Соджун заметил на себе любопытный взгляд и коротко, как будто сомневаясь, улыбнулся, смущенно опустив глаза. — Ужасно бестактно с моей стороны. Тэя мягко высвободилась из рук Бэя, сделав шаг к поднимающимся по ступеням гостям. — Я прошу простить мне столь неуместно пристальный взгляд, господин Соджун. — Герцогиня обворожительно улыбалась, пока мужчина, с которого Тэхен взял обещание, что он не станет кланяться, только краснел. — Я очень давно хотела с вами познакомиться! И уже поняла, что Тэтэ рассказал вам, что я не чту формальности, и вместо почтенного Ваша светлость предпочту искреннюю улыбку. — Взгляд Тэи тут же потеплел, как и голос, переставший звенеть и сразу тронувший слух мягкостью. — Очень рада знакомству с вами, господин Соджун. — Взаимно… Госпожа Тэя. — Мужчина не мог не оценить столь нежно проявленное радушие и дружелюбие, сразу разглядев в гордой и даже самоуверенной на вид женщине те черты, которые не могли не вызвать симпатию. — Джин много говорил о вас, и всегда с нескрываемым обожанием. — О, это взаимно. — Герцогиня улыбнулась Джину, затем подмигнув. А после сделала шаг в сторону. — Я позволю себе представить вам моего супруга. Барон Бэй. Соджун тут же стал серьезнее, крепко пожав протянутую руку, успев до этого окинуть взглядом могучую мужскую фигуру, которая вселяла если не ужас, то уж точно уважение. Правда, улыбался барон широко и искренне, как ребенок, тут же украсив сильное впечатление о себе приятной непосредственностью. — Очень рад знакомству, господин Соджун. — Взаимно, господин Бэй. — Мужчина улыбнулся, а затем, заметив, как ежилась герцогиня, не решаясь прервать приветствия, суетливо огляделся. — Думаю, нам стоит продолжить наше знакомство в тепле. — Прошу. Барон первым, на правах хозяина, направился к распахнутым слугами дверям, пропуская в них всех гостей по очереди, которых слуги сразу стали освобождать от верхней одежды. — Пап, покажи кольцо. — Тэхен задержался, по–детски заискивающе заглядывая Бэю в глаза, а потом на его губах появилась хитрая улыбка. — Ты ведь не против, если я буду называть тебя так? — Тэтэ! — Тэя нахмурилась, заметив, что Джин, успев освоиться в доме герцогини, теперь говорил с отцом, который с восхищением оглядывался по сторонам, медленно шагая по просторной гостиной. — Это не повод для шуток. — Я не шучу. — И Тэхен стал серьезным, а затем с нежностью улыбнулся, взяв барона и герцогиню за руки, с чувством их сжав. — Я очень рад за вас обоих. Особенно за маму. И да, я не шутил насчет отца — ты же знаешь, как мы с Гуком относимся к тебе и как ценим твою заботу. И как редко нам доводилось в обращении употреблять слово папа. — Ты хочешь, чтобы я пустил слезу? — Барон хмурился, но по его блестящим глазам было понятно, что он успел расчувствоваться, как и герцогиня, которая смотрела на сына, не моргая. — Только если моя любимая супруга позволит. Я не хочу… — Я не хочу, чтобы теперь кто-то из вас оглядывался на того, кто давно приглядывает за нами с неба — Чонган в любом случае разрешил мне счастье. А я разрешаю сыновьям отца, которого выбрала в мужья, поставив тем самым на нем знак качества. Тэя гордо задрала подбородок, а потом сделала шаг к Бэю, прямо под его поднявшуюся и обвившую ее плечи руку. — Я, правда, очень рад. А Гук рад еще больше. — Тэхен сказал это шепотом. А затем, покинув папу (осознавать это было непривычно, но очень приятно) и маму, которая что-то быстро объясняла дворецкому, поравнялся с Джином и Соджуном. — Нравится? Мы можем устроить в вашем с Джином доме что-то подобное, если ты не успел до конца определиться с обстановкой. — Думаешь, баронету такое по кошельку? При том, что баронет только сын, а… — Соджун снисходительно улыбался, а потом заметил на лице Тэхена заговорщицкую улыбку. — Твой сын станет герцогом и принцем, и титул баронета он сможет передать тебе, при том, что именно тебя он записал владельцем поместья. Так что… Даже если баронет постесняется такой роскоши, то герцог… Тебе нравится? Тэхен спросил это с любопытством и явным намерением помочь с воплощением чего-то похожего в поместье Соджуна, который теперь растеряно смотрел на сына. — Тэтэ, слишком быстро. — Джин нахмурился. — Скромность — наша главная семейная черта, поэтому дорогие подарки лучше сразу делать, а не спрашивать. — Джин! Соджун с нежным укором посмотрел на сына, пока тот самодовольно улыбался, а когда Тэхен, засмеявшись, притянул его к себе и поцеловал в висок — от удовольствия прикрыл глаза. — Пока мы окунулись в приятную беседу, может, стоит опустить формальности и перейти на ты? Бэй держал Тэю за руку, с нетерпением смотря на Соджуна, который сразу кивнул. — Мебельщик, заслугой которого является мягкая группа, до сих пор жив и даже здоров, так что не составит особого труда и затрат сделать ему еще один заказ. — Тэя теперь по-хозяйски оглядывала мебель, пока Соджун уставился на нее с явным недоумением. — Что такое? — Вы сговорились? — Он с подозрением прищурился, затем задумчиво посмотрев на сына. — На самом деле, я до конца успел разобраться только с отделкой — мебель осталась от прежнего благородного хозяина, но часть ее я хотел бы отправить в нашу квартиру, где часто ночую, если работаю в магазине. А благодаря Тэтэ, у меня отбоя нет от покупателей. А еще в два раза больше работников. Кстати! — Соджун встрепенулся. — Я привез образцы наших новых тканей и кружев, о которых ты упомянула в письме. — Пожалуй, нам стоит с тобой ненадолго уединиться. Герцогиня уже как будто по-родственному взяла Соджуна под руку и тот мягко прижал ее локтем, накрыв женские пальцы ладонью. И разговор без лишнего промедления стал получаться очень непринужденным, потому что Тэя знала, как Соджун горел своим делом (собственно, поэтому написала о том, что хочет посмотреть его ткани), а Соджун был слишком приятно польщен тем, что к его делу проявляли такой искренний и неподдельный интерес. — Вы так хорошо смотритесь вместе. — Джин, заметив, что его отец успел расслабиться, обратился к Бэю. — Я не мог не сказать это. — Думаешь, лучше, чем будете смотреться вы с Тэтэ? Или всё-таки немного уступаем? — Барон хитро смотрел на Джина, который изобразил глубокую задумчивость, затем широко улыбнувшись, как будто нашел верный ответ. — Но мы еще обязательно поговорим об этом, потому что… Не знаю, в курсе ли вы, но последнее время все только то и делают, что обсуждают предстоящую свадьбу герцога Тэхена и баронета Сокджина. Знаете таких? — Джина. — Герцог взял своего баронета за талию, притянув к себе и не сводя с него свой тяжелый, накрывающий с головой чувствами взгляд, который однажды Джина пленил и больше не отпустил. — Все ласково зовут его Джин, а я решил пойти дальше и ласковее — буду называть его мужем. — Бэй! Тэя окликнула барона, который собирался что-то ответить, но сразу направился к одному из диванов, на котором расположились герцогиня, господин Соджун и несколько небольших текстильных и кружевных отрезов. — Кажется, знакомство удалось. Тэхен наблюдал за этой идиллией, пока Джин стал задумчивым. — Надеюсь, мы будем говорить только о кружевах. — Волнуешься? — Его высочество улыбнулся. — Боюсь, что мы обречены говорить только об одном. О готовящейся свадьбе одного герцога королевских кровей и самого красивого баронета.