***
Изначально планировалось провести свадьбу в тесном семейном кругу и в обществе Его величества, который, находясь под бдительным присмотром барона Бэя, смог бы позволить себе небольшое путешествие и развлечение без своей свиты, но в обществе родного брата. Об их родстве было объявлено, Тэхен, отрекшись от трона, получил почетное звание наследного принца, а также самое крепкое основание для высокого титула, к которому ранее многие относились без должного почтения, считая это лишь прихотью короля. Теперь было известно, что Тэхен был законным наследником, что… Не то, чтобы это были обязательства — традиция. Их брак с Джином должен был заключить не просто духовный наставник, прикрепленный к принадлежащему Тэхену герцогству, а Духовный отец, который был главным духовным лицом королевства. Также там была особая процедура получения Джином титула принца-супруга, поэтому требовалось присутствие особых королевских чиновников. В общем, тесный семейный круг пришлось немного расширить, но Чонгук сразу их уверил, что эти формальности нисколько не испортят общую атмосферу, но несмотря на это, узнав о том, кто именно будет вести церемонию (а Джину доводилось лишь учить наизусть трактаты Духовного отца), баронет немного волновался. Но не так, чтобы отказаться от своего намерения назвать Тэхена законным мужем. И по закону, правилам и всему остальному, в целесообразности чего баронет и принц изначально очень сомневались, им с Тэхеном нельзя было видеться до церемонии сутки. По задумке, это время необходимо было потратить на раздумья, чтобы убедиться, что вступление в брак — это именно то, что теперь было крайне необходимо. Тэхен остался во дворце, в компании Чонгука, Розы, Чимина, Кики (которую герцогиня отпустила, зная, как она хотела провести время в компании камердинера) и Бэя, в то время как Джин был отправлен в поместье герцога Хосока, где и должна была пройти брачная церемония. Однако, Джин не должен был участвовать в приготовлении и как либо волноваться по этому поводу, потому что, во-первых, всё на себя взял деятельный герцог, вооружившись помощью исполнительного Лиама и деловой герцогини, которую он постоянно подзывал к себе громогласным сестра. Во-вторых, единственной задачей Джина, и за этим тщательно следил Юнги, было хорошо провести время в обществе отца, лучшего друга, Аяки и Намджуна, которого не подпускали к подготовке, после того, как он случайно оборвал на вазонах ленты. Джин из-за волнения не мог по достоинству оценить, как ему с компанией повезло, но лишь до момента, когда после ужина и уставшие, они сели играть в карты. Игра выдалась настолько азартной и увлекательной, что на какой-то момент все забыли, что на завтра запланировано очень важное событие, мечтая либо отыграться, либо упрочить свой поднятый на ставках капитал. Разумеется, об этом мечтал герцог Хосок, который по обыкновению брал банк, нежно продавливая всех своих оппонентов. Однако, стоит сказать, что никто не обижался, и не только потому, что вместо чая в какой-то момент они начали пить вино. Семейный круг. Атмосфера была настолько непринужденной, что невозможно было подумать о том, что еще несколько месяцев назад эти люди не знали о существовании друг друга. — Так! Наша главная задача — уложить спать Аяку и Юнги подальше друг от друга. — Хосок строго оглядел всех своих гостей. — Уверен, господин музыкальный гений захочет наиграть что-то вдохновенное своей музе перед сном, и нам, подхваченным его талантом, придется вальсировать. — Мы с папой и Юнги в одной комнате — я прослежу за ними обоими, пока буду плакать по своей холостяцкой жизни. — Джин самодовольно улыбался, тут же обняв и отца, и друга за плечи. — Нужно позаботиться только о юной и пока незамужней герцогине. — Комнат у нас не так много, если учесть, что пара самых роскошных и просторных готовится к тому, чтобы принять молодоженов, поэтому… — Тэя с нежностью улыбнулась Аяке, протянув руку. — Мы с герцогиней расположимся в моих покоях. Аяка широко улыбнулась, с готовностью и благодарностью взяв протянутую ладонь. — С превеликим удовольствием, Ваша светлость. — И она присела в реверансе, пока Тэя звонко и искренне рассмеялась, на манер учтивого кавалера склонившись. — Мы с судьей разделим мои покои, а Лиам может ночевать в экипаже. — Хосок уже по-хозяйски схватился за Намджуна, и по мере того, как глаза его дорогого управляющего медленно закатывались к потолку, на лице герцога расползалась самодовольная улыбка. — Я пошутил. Нам с судьей до сих пор нужна свечка. — Ты надеешься еще на одну партию. — Лиам сложил на груди руки, пока Хосок встрепенулся, воровато оглядевшись. — Тсс, а то к нам обязательно захотят присоединиться. Посмотри, как загорелись глаза Соджуна. Он наверняка захочет увеличить приданное своего сына. — Герцог с подозрением прищурился, пока господин Соджун гордо расправил плечи, готовясь что-то сказать. — Ты не сядешь с нами играть — я только тебе и проигрывал. — А представь, что Соджун еще к тому же банты вяжет лучше чем я… — Тэя прямо и с заговорщицкой улыбкой смотрела на брата, затем задорно подмигнув Соджуну, который ответил ей тем же и такой же улыбкой. — Вот. Сговорились. Осуди их по старой памяти. — Хосок повернулся к Намджуну. — У меня как раз, наконец-то, освободилось место в погребе. — Я могу только пожелать всем спокойной ночи. Потому что карты — это хорошо, но завтра все должны быть свежи, бодры и веселы. — Намджун обратился к Джину с покровительственно нежной улыбкой. — Я дал Его величеству клятвенное обещание, что лично буду ограждать тебя от всякой суеты. — Его величеству? Я думал, Его высочеству, хотя он взял клятвенное обещание не лезть в подготовку с меня. — И Джин тут же, заскучав по своему жениху, поджал губы. — Буду клятву повторять. — Сэр, смею вам напомнить, что в делах любовных, клятва — это формальность, и Духовный отец, как самый одухотворенный человек во всем нашем королевстве, понимает это как никто. На вашем месте, я бы лишь радовался искренности и взаимности ваших с Его высочеством чувств. — Лиам вежливо улыбался, пока Джин смотрел на него с недоумением. — Завтра все равно будешь повторять как будто впервые, из-за волнения, поэтому сегодня не трать время. — Я знал, что будет подвох. — Баронет закатил глаза, а затем устало улыбнулся. — Ты прав. — Он всегда прав — даже противно. — Хосок поморщился, а затем одарил своего управляющего улыбкой, до краев наполненной обожанием. — Что бы я без тебя делал… — Работал. — Лиам ответил такой же улыбкой, а затем посмотрел на герцогинь, склонившись. — Благородные дамы, так как хозяин этого дома до сих пор не удосужился предложить вам сопровождение и заботу о комфортном размещении в комнатах, позвольте мне заслужить счастье помочь вам. — Ты посмотри, аж покраснели от удовольствия. — Хосок ухмыльнулся, заметив с каким довольным видом обе герцогини взяли также абсолютно довольного собой управляющего под локти. — Придется найти ему место за столом. А пока — спать. С утра завтрак, а потом… Самое главное событие этого года.***
Джин сидел в комнате, которую Хосок отвел ему для ответственных свадебных сборов, и смотрел в окно, подперев рукой голову. Ему по-прежнему нельзя было видеться с Тэхеном, а он успел узнать, что его принц уже успел прибыть. Верхом. Опередив пару экипажей, один из которых был королевским. А теперь шел дождь, а память сама собой вернула его к одному замечательному дню, когда Его высочество, наплевав на приличие и руководствуясь лишь бушующими внутри чувствами, явился на бал в кожаных брюках и насквозь мокрой рубашке. Наверное, именно в тот момент у Джина отпали все сомнения относительно того, на чьи чувства ему стоит ответить (хотя потом оказалось, что у Гука чувства были только к родному брату, которого он хотел оградить от разочарования). Тэхен обладал удивительной красотой и не менее удивительной способностью преподносить ее так, что… Джин глубоко вздохнул, не обратив внимание на то, как открылась дверь. Как же он скучал… — Скучаешь? Только Юнги и отец могли читать его мысли, и услышав родной голос, Джин развернулся, пока Соджун направился к нему, при этом что-то пряча за спиной. — Нам пора приступить к переодеванию, потому что всё готово и все ждут лишь приезда Духовного отца, который… — Мужчина с беспокойством посмотрел на дождливое небо за окном. — Хоби отправил навстречу пару всадников, чтобы, если вдруг понадобиться, помочь выбраться из размытой дороги. — А что ты прячешь? — Джин поднялся, и теперь на лице его отца появилась хитрая ухмылка. — Что-то хорошее? — Тэтэ сказал, что вам, живя во дворце, ни разу не приходилось общаться записками, а это главное развлечение при дворе. — И мужчина с торжествующим видом, видя, как мигом воодушевился Джин, протянул ему аккуратно сложенный листок бумаги. — Вообще, это против правил, и я теперь стал соучастником преступления. — Спасибо, пап! Я сейчас! И баронет, которому совсем скоро предстояло стать герцогом и принцем-супругом (во что поверить до сих пор было невозможно), вновь вернулся к окну, в кресло. И первое, что он почувствовал, развернув записку — запах духов, который тут же постарался втянуть поглубже в себя, поднеся бумагу к носу. Сладость, терпкость, тепло — как будто в медленно разгорающиеся сухие поленья кто-то подсыпал сахар и ваниль. Приятнее этого аромата был только… Джин решил не продолжать эту мысль, невольно вспомним о Духовном отце и о том, что по традиции думать о таком полагалось только после заключения брака. И пусть им позволили исключение… Я известный смутьян и разбойник, так что глупо было ожидать, что я не попытаюсь хоть как-то до тебя дотянуться. Я пытался подраться с дядей, который вместе с Чонгуком преграждали мне путь в твою комнату, но пришлось сдаться и успокоить себя мыслью о том, что совсем скоро мы будем вместе. Видел дождь за окном? Это моя тоска по тебе. Я так много о тебе думал, что даже небо расчувствовалось. Или ты думал обо мне? Я знаю, что думал. Но я думал больше. И больше скучаю. И знаешь, я с каждой минутой становлюсь все счастливее и счастливее от того, что совсем скоро нас с тобой свяжут так крепко, что ничего не сможет разлучить. Я очень тебя люблю, Джинни. Я не представляю без тебя свою жизни и, как показал опыт, без тебя я не живу. А если Гук будет тебе рассказывать, что вчера я пил вино и даже был весел — не верь. Он всего лишь король и мой родной брат. А ты всего лишь мой будущий муж и единственный на свете человек, которому я добровольно отдал свое сердце. Я люблю тебя, а завтра буду любить еще больше. Надеюсь, мне удалось немного унять твое волнение и заставить тебя улыбнуться. Улыбнись. Иначе я тебя потом не поцелую. Твой Тэтэ. Всё, о чем теперь думал Джин — это будет самый счастливый день в его жизни. И он мог бы подумать что-то еще, но дверь вновь отворилась, явив его лучшего друга, который, судя по его виду, был очень решительно настроен. — Там одного принца пришлось связать, чтобы он не пытался пробраться в эту комнату первее меня. Юнги мастерски закатил глаза, а затем широко улыбнулся. Так широко, как умел только он, и вдруг расчувствовавшийся баронет не мог не улыбнуться в ответ. — Думаешь, он все-таки любит меня? — Джин вопросительно приподнял брови, и его друг тут же изобразил очень убедительную задумчивость. — Думаю, что нет. А ты как думаешь, дядя Соджун? И дядя Соджун подошел к музыкальному гению, крепко обняв его за плечи. — Думаю, что нам пора приступать к делу, мой главный помощник. — Твой неугомонный дядя приказал мне, чтобы я завязала на тебе свой самый красивый бант. — Герцогиня, сделав забавный реверанс младшему сыну, который пропустил ее в комнату Тэхена первой, тут же направилась к сыну старшему, который внимательно разглядывал свадебный камзол. — Волнуешься? — Волнуюсь, что увидев его, сразу съем, не успев побыть хоть немного мужем. — Тэхен повернулся к матери, на лице которой читалось лишь умиление. — Зверское правило. — Это традиция, Тэтэ. — И герцогиня стала серьезной, не замечая, как Чонгук ее в этот момент передразнивал, расправив плечи и поправив воображаемую юбку. — Это время отводится тебе не для того, чтобы ты сокрушался, какие все вокруг жестокие, что не позволяют видеть своего будущего мужа, а для осмысления того, что ты сам станешь мужем. Осознание ответственности за сделанный выбор и понимание того, что этот выбор сделан один раз и на всю жизнь. Ослепление чувств немного ослабевает, когда рядом нет того, кто их вызывает. — Да, Тэтэ. Не думал, что ты настолько глупый, чтобы не понимать очевидных вещей. Чонгук гордо поднял подбородок, смотря на старшего как будто свысока, но его губы предательски дрогнули, пытаясь скрыть улыбку. И он закатил глаза, когда мама, поняв, что он всё это время гримасничал, дала ему нежный подзатыльник. — Замечательно. Теперь и родная мать. — Тебе тоже это пригодится, умник. И насколько я помню традиции, тебе еще будет предстоять серьезный разговор с Духовным отцом, который будет проверять тебя на чистоту твоих брачных намерений и… Всего остального. — Герцогиня, не сумев как следует закончить серьезную мысль, всплеснула руками. — Что полагается королю. — Не говори мне. — Чонгук драматично опустился на стул, который до этого ловко к себе подвинул. — Я уже сомневаюсь, так ли мне нужна свадьба, зная, что меня будут допрашивать по поводу моей любви к Розе. Но я знаю, что скажу. — Его величество гордо расправил плечи. — Посмотрите на нее и попробуйте привести мне хотя бы один аргумент, за что ее можно не любить. — И получишь подзатыльник уже от Духовного отца. — Тэхен покачал головой, затем с неподдельным обожанием улыбнувшись скривившемуся младшему. — Если захочешь, я буду твоим защитником. — Я хочу, чтобы ты жил ту жизнь, которую всегда хотел, рядом с любимым человеком и вдали от дворца. И чтобы был счастлив. Я уже подготовил законопроект, который… обяжет тебя быть счастливым. Чонгук говорил это, опустив глаза, и по его голосу было понятно, что это был эмоциональный момент, который Тэхен не мог не разделить, подойдя к нему и крепко обняв за плечи, прижавшись щекой к его макушке. — Только после тебя. — Дождавшись, когда младший брат накроет его руки и не дожидаясь, когда начнет ворчать и отбиваться, Его высочество выпрямился. — Думаю, мне нужно одеться. — Да. — Тэя тут же подошла к подготовленному костюму. — Я помогу. Мой мальчик должен быть самым красивым… — Она с нежностью улыбнулась, посмотрев через плечо на Тэхена, который уже направлялся к ней. — Для другого самого красивого мальчика. — И все эти мальчики, разумеется, не красивее меня. — Чонгук, хлопнув себя по коленям, встал, начав закатывать рукава. — Ну, сейчас я тебя одену…***
Джин приложил два пальца к голове, склонив ее, затем к сердцу, и после к губам, приветствуя Духовного Отца, который ответил, приложив ладонь к сердцу. — Для меня честь видеть вас, Отец. Джин успел понять, что Тэхена еще не было, и, наверное, именно из-за этой задержки при виде главного духовного наставника королевства он не испытывал так много волнения, как мог бы. Тем более, мужчина, которому на вид было около шестидесяти лет, с первого взгляда производил впечатление доброжелательного человека. А также, непосредственного, потому что Джин издалека смог заметить, с каким любопытством и восторгом мужчина оглядывал яркое убранство гостиного зала, то и дело задерживаясь взглядом на шелковых лентах, пышных цветочных бутонах или хрустальных подвесках, которые украшали свечи, затейливо преломляя их мягкий свет. — Для меня радость видеть твою искренность, дитя. Мужчина добродушно улыбался, пока баронет, приятно смущенный таким искренним теплом, занял указанное ему рукой Отца место с левой стороны. И Отец сразу надел на него серебряную корону, олицетворяющую лик луны. Она была тонкой и казалась невесомой, но вопреки этому впечатлению, Джин сразу ощутил ее вес. И не заметил никакой суеты или волнения среди гостей, которые теперь стояли полукругом в нескольких шагах от Джина, с предвкушением и восхищением рассматривая его. И пока еще баронет немного нервно оправил расшитые жемчугом подвороты на рукавах своего камзола, поправив выглядывающие из них пышные манжеты рубашки из тонкого батиста. Он отвлекся, разглядывая рисунок дубового паркета и пальцами перебирая воздушные оборки рукавов, когда раздался… — Прошу прощения, Отец! Джин резко поднял глаза, заметив лишь окончание традиционного приветствия, после которого Тэхен повернулся к нему, немного виновато улыбаясь, но при этом в его глазах горело что угодно, кроме раскаяния. Он не испытывал раскаяния, глядя на своего будущего мужа — только вновь загоревшиеся с новой силой чувства, которые совсем скоро он сможет не сдерживать. А пока он лишь покорно подставил голову под золотую корону, олицетворяющую солнце. И Джин засмотрелся, в этот момент, скорее всего, выглядя глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Только завороженно и растерянно наблюдать за тем, как длинные пальцы аккуратно поправили золотой обруч, а темные, бездонно темные и бесконечно теплые глаза не сводили с баронета свой пронизывающий насквозь взгляд. Тэхен видел, что успел произвести на Джина впечатление, и жалел о том, что ему пришлось задержаться из-за воротника рубашки, который в спешном порядке пришлось подшивать. Он больше всего хотел увидеть, как Джин, как сказочный принц, смущенно, а потом самодовольно улыбаясь, будет идти к нему, каждым своим шагом вкалачивая в и без того раздавленное любовью сердце новую стрелу. Он был настолько красив, насколько были красивы развешанные по бархату ночного неба звезды. Притягательным и чарующим, каким обычно поэты описывают пронизывающий ночной мрак лунный свет. Джин сам теперь был очарован, смотря на него, и они оба теперь не могли оторвать друг от друга глаз. Духовный отец что-то говорил, мягким и вкрадчивым голосом, доносящимся и до гостей, которые, кажется, затаили дыхание, но Джин не слышал. Смотрел на Тэхена, и почему-то именно теперь память подсунула ему мертвенно серое лицо, которое баронет увидел однажды на своем принце, приговоренном воспалением легким. И зачем-то в голову полезли мысли о том, что могло бы случиться, если бы он не успел… Они могли потерять друг друга навсегда. И тогда, когда Джин, оказавшись в плену кошмара, вдруг разучился бояться за себя, испытывая самый мучительный и болезненный страх за того, кто… Спас его потом. Ото всех кошмаров. Как он спас его. Их связала жизнь, за которую они оба цеплялись, чтобы просто быть рядом. Жить рядом. Любить рядом. Джин не заметил, как по щекам покатились слезы и задрожали губы. — Отец, вы позволите? Тэхен, посмотрев на духовного наставника, который с недоумением и при этом участием смотрел на Джина, уже сделал к нему шаг, затем только получив позволение. — Ты плачешь от счастья? Его высочество взял своего баронета за руку, свободной вытирая его щеки, и баронет как будто только теперь заметил, что они успели стать мокрыми. — Я… Вспомнил. — Джин шмыгнул носом, неловко попытавшись утереться роскошно расшитым рукавом, но Тэхен остановил его. — Извини. Я… Подумал, что мы с тобой… цеплялись за свои жизни, чтобы… соединить их теперь. Джин смущенно улыбнулся, а Тэхен, вновь вспомнив о том, что был смутьяном, просто сгреб его в охапку, крепко прижимая к себе. И Джин также крепко обнял его в ответ, сразу поняв, что его будущий муж теперь полностью разделял его чувства. — Как небо благословляет землю дождем, так оно благословляет сердца любовью, и в этом случае благодатный дар неба пролился на ваши чувства. Учитывая это, я могу позволить нам отступить от традиции — небо ваш свидетель, и оно уже получило нужные клятвы от ваших открытых, искренних, горячих сердце. Встаньте напротив меня. Тэхен мягко отстранил от себя Джина, который с недоумением смотрел на него, затем переведя удивленный взгляд на Отца, в глазах которого были сочувствие тем переживаниями, что заставили Джина пролить слезы, забота и пробирающееся прямо к сердцу тепло. Поддавшись эмоциям, пока еще баронет не думал о том, что ему выдастся возможность избавить и себя, и Тэхена от того, чтобы произносить вслух заученный текст, однако теперь… Ничего не мешало ощущать себя абсолютно и безусловно счастливым. — На виду у небесного порядка. Перед лицом земной власти. На глазах у счастливых свидетелей этой любви я обручаю вас, связываю волей и покровительством светил, благословляющих ваш брак. Отныне и впредь. В земной жизни и в небесном доме ваши сердца на веки связаны. Отныне и впредь. В земной жизни и доме небесном вы объявляетесь законными супругами. — Дождавшись, когда супруги подняли до этого смиренно опущенные головы, Отец улыбнулся. — Пусть вечно живет в ваших сердцах любовь, а в семье — благополучие и покой. Вы можете закрепить благословенный небом союз поцелуем. Тэхен первым повернулся к Джину, взяв его за руки. Когда-то он опасался этих бездонных ореховых глазах, боясь, что засмотревшись, его утянет на ту глубину, из которой невозможно выбраться живым. Теперь он видел в них свое счастье. Невозможно было точнее описать то, что он чувствовал. Казалось, это конец его дворцовых приключений — он муж Его высочества, сам стал Его высочеством, превзойдя собственные ожидания от пребывания во дворце. Нет. Они стояли в самом начале пути, держась за руки и смотря друг другу в глаза, со связанными браком и чувствами судьбами. Джин сделал к Тэхену шаг, и через мгновение их губы соединились, под торжественно зазвучавшие переливы написанной лучшим другом (теперь семьи) фортепианной мелодии. Насладившись нежностью и трепетом их первого, благословенного небом поцелуя, супруги повернулись к гостям, заметив, что герцогиня Тэя и господин Соджун уже направлялись к ним, чтобы, согласно традиции, первыми поздравить детей на открывшемся перед ними пути. — Я не плачу. — Герцогиня, быстро посмотрев на Соджуна, который уже успел незаметно утереться, ласково улыбнулась. — И ты не плачь. Тэхен, успев снять корону с себя и Джина и оставив их на укрытом бархате подносе, крепко обнял теперь окончательно расчувствовавшуюся женщину. Всё было позади — интриги, опасность, месть. Чувство облегчения, которое, наконец, захватило беспокойное материнское сердце, было только ярче от счастья за… — Сын. Теперь вполне официально. Тэя широко улыбнулась, вытянув руки и приглашая в объятия Джина, который не заставил себя долго ждать с нежностью прильнувшую к нему герцогиню. Он не знал маму — только любил ее память, а теперь у него был шанс узнать материнскую любовь, которой щедрая герцогиня не собиралась его обделять. — Раньше у меня был один отец, а теперь целых два. Тэхен задумчиво прищурился, смотря на подошедшего к нему Соджуна, а затем широко и радостно улыбнулся, нырнув в крепкие мужские руки. И названный отец очень по-отечески, мягко похлопал его по спине, успев дать короткое, но жизнеутверждающее напутствие, заставившее Тэхена шире улыбнуться и крепче его обнять. — Я же говорил тебе, пап, что всё у меня получится. Джин смотрел на отца блестящими глазами, пытаясь скрыть, как дрожали губы, и чтобы скрыть свои слезы, Соджун поторопился его обнять, чувствуя, как любимый сын прильнул к нему, уткнувшись носом в шею. Что может быть лучшей наградой для родителя, как не счастье собственного ребенка? А он будет счастлив, как будет счастлив Тэхен, и предчувствие это стало только очевиднее, когда в зале начали раздаваться громкие поздравления и смех, стоило только молодоженам попасть в руки остальных гостей, перебивающих друг друга в искренних пожеланиям и объятиях. Таких же тесных, как этот семейный круг, в котором им… посчастливилось разделить главную и столь долгожданную радость. Супруги. Семья.***
С формальностями было покончено быстро. Кольцами обменялись во время подписания документов, которые в одном экземпляре отправились вместе с чиновниками во дворец, а во втором — остались в только что создавшейся под небом семье. И как только все необходимые традиции были соблюдены, а церемонии проведены, пришла очередь праздника. Чимин, под бдительным присмотром хозяина дома и его управляющего, ловко управлялся с гастрономической его составляющей, помогая своей матери, которая очень быстро стала получать искренние восхищения по поводу приготовленных блюд. Юнги занялся музыкальным сопровождением, ненадолго сменив своего учителя, которому необходимо было подкрепиться для того, чтобы праздник был не только счастливым, но и наполненным волшебством, которое гениальные пальцы извлекали из рояля. Поздравления, оживленные разговоры, по-домашнему непринужденная атмосфера, в которой даже слуги были не оформлением и сопровождением праздника, а его частью. И отец Чимина, на глазах которого росли коронованные братья, озвучив поздравление, позволил себе пустить скупую слезу, за что Тэхен его крепко обнял, затем принявшись за его расчувствовавшуюся супругу и закончив на своем камердинере. А потом, когда гости наелись и в зале остались только фуршетные столы, расположившиеся по стенам, пришла пора первого, свадебного вальса. — Дорогой, доставишь ли ты мне удовольствие парой вальсовых туров? — Тэхен склонился, вытянув одну руку, другую прижимая к груди. Очень церемониально, но то, как он смотрел на самодовольно улыбающегося Джина, исподлобья и горящими от чувств глазами… — Пожалуй, я могу это себе позволить. Это было волнительно и при это зрелищно, и Юнги занял место за роялем вместе со своим учителем, пока гости, заранее распределившись по парам, чтобы в любой момент присоединиться к вальсу, встали в круг. Музыка, которую теперь из клавиш доставали две пары гениальных рук, была настолько виртуозной, что сразу стало понятно — даже не зная ни одной вальсовой фигуры, ты будешь подхвачен чарующей мелодией и, ни разу не споткнувшись, словно сорванный с цветка лепесток, будешь беззаботно кружить… кружить… Джин прикрыл глаза, прильнув к своему мужу, который, сильными руками крепко обрамив его тело, как рама великолепную картину, позволил ему полностью расслабиться. И теперь это была сказка, к которой, налюбовавшись, присоединились остальные пары. Никогда еще, казалось, танцы не доставляли столько удовольствия, как теперь, когда нужно было думать только об одном — как успеть подкрепиться и сделать глоток вина прежде, чем начнется очередной, который, разумеется, невозможно было пропустить, вальс. Обычно так проходили все королевские балы, но в отличие от дворца, здесь не было вежливого лицемерия и церемониальной напыщенности — только счастье, облаченное в фигуры танцы и украшенное виртуозной музыкой. Однако, где есть счастье, должно быть и веселье… — Так, я ведущий! Хосок быстро вышел в центр круга, пока Лиам следил за тем, чтобы в корзинах, которые приносили слуги, оказалось все необходимое. — Охотники, куропатки — быстро разбились на пары и подошли ко мне — буду выдавать вам… — Герцог мельком посмотрел на то, что находилось в корзинах. — Бубны и трещетки. Надеюсь, этого хватит, чтобы никто не умер. — Так, только теперь я охотник! — Чонгук важно надулся, посмотрев на Бэя. — Папа будет мне помогать, а… — Мы все будем куропатками. Так дело не пойдет. — И Тэя повернулась к своему супругу. — Ты сегодня куропатка. Или из нашей семьи уйдет идиллия. — Прости, Гук, твоя мать мне угрожает, а я последнее время очень труслив. — Бэй, виновато улыбаясь Чонгуку, притянул к себе герцогиню, которая смерила младшего сына гордым взглядом, быстро затмившимся обожанием. — Хочешь сыграть? Или мы не будем дожидаться сладкого? — Тэхен протянул Джину свой бокал, из которого тот сделал глоток, приняв задумчивый вид. — Мы вполне можем сбежать — они будут веселиться без нас. Даже если их первая брачная ночь пройдет без секса, на котором Его высочество как и прежде не собирался настаивать, было масса других способов приятно провести это время наедине и насладиться близостью друг друга, которой они были лишены и которой оба не слишком терпеливо жаждали. — Думаю… — Джин задумчиво прищурился, наблюдая за тем, его отец спорил с Юнги и Аякой, которая настаивала на том, чтобы он присоединился вместе с ней к игре. — Да. Нам стоит уединиться. Чтобы раздеться. Услышав это, на удивление, Тэхен скривился, и Джин посмотрел на него с искренним сочувствием. — Согласен. Красиво, даже роскошно, но слишком тесно. И Его высочество-супруг сделал к мужу шаг, прижавшись плечом к его плечу и носом коснувшись его щеки. — Мы уже достигли вершины взаимопонимания. А как жить дальше? — Стремиться к вершинам счастья, благополучия и взаимного удовольствия. — Тэхен, отставив бокал и заметив, что на них теперь на самом деле никто не обращал внимание, успев увлечься игрой, обнял Джина за плечи. — Нас ждет приятный вечер. Джин посмотрел на него, в глазах заметив только нежность, а потом — как Чимин, получив какой-то условный знак, уже скрылся из виду. Наверное, Тэхен подготовил для него какой-то приятный сюрприз, как и Джин для него. Интересно, чей по итогу окажется... волнительнее и приятнее?