Written All Over Your Face

Симон обнимал мягкую подушку, посапывая в глубоком безмятежном сне, когда Вильгельм вздрогнул и проснулся от кошмара, который постоянно ему снился — хотя он и надеялся, что сегодня будет иначе. Эта ночь… даже несколько часов разделили жизнь на «до» и «после». Вильгельм шел на свидание с твердой уверенностью, что весело проведет время и влечение пропадет сразу после того, как он пойдет у него на поводу, но вот перед ним лежал тот самый красивый парень, и ему все еще хотелось узнать его больше. После всех поцелуев и объятий, откровенных признаний и исполнений желаний — по телу Вилле вновь пробежали мурашки даже от одних воспоминаний о том, как Симон вчера его касался и как отвечал он. Даже от этих мыслей он чуть не застонал. Его рука потянулась к лицу парня. Кожа была прохладной, но гладкой, и Вилле не мог отнять ладони — Симон даже не пошевелился. Он спал крепко, и Вилле надеялся, что ему снится что-то хорошее — не то, что обычно снилось ему. Постоянным кошмаром Вильгельма было падение в темноту. В какие-то моменты казалось, что он достиг дна, но в этот момент продолжал падать все сильнее — до тех пор, пока не растворялся в черной дыре, из которой было не выбраться. Вилле вновь вздрогнул, а с ним и рука, задев щеку Симона, но парень не проснулся. Вильгельм лишь улыбнулся покидающим его воспоминаниям о плохом сне и умиротворенному лицу Симона. Красивый, сонный, такой теплый и мягкий — все, о чем мог думать он, осторожно касаясь его кожи подушечками пальцев. За окном барабанил дождь и было непонятно, сколько времени, наступило утро или же все еще царила ночь — серые тяжелые тучи не пропускали свет. Типичная манчестерская погода, которая умиротворяла и уговаривала остаться дома, укутавшись в плед. И никто не посмел бы этому возразить, но ни у Вильгельма, ни у Симона выбора не было — сегодня они точно не могли отменить свои планы, чтобы провести день вместе. Однако непрерывный дождь все-таки убаюкал Вилле — Симон распахнул глаза спустя пару часов, обнаружив, что рука парня лежит на его плече. Прежде чем осторожно ее убрать и привстать, Симон улыбнулся своим мыслям, в которых четко видел, как во сне Вилле потянулся к нему, чтобы притянуть к себе и обнять. Ему нравилось думать об этом. Как и том, как хорошо было ночью — Вилле заставил его почувствовать себя целостным и счастливым как никогда ранее. Симон не спешил будить парня — он только мягко коснулся его плеча губами, не сумев побороть желание. Кожа была теплой, и Симон вновь непроизвольно улыбнулся — в голове вспыхнули ночные воспоминания, и как прерывисто он дышал, касаясь Вильгельма почти также, но находясь в совершенно других условиях. Парень мотнул головой и отстранился. Если верить часам на стене, до работы у него была пара часов, и лишнее возбуждение испортило бы все планы. На поиск трусов у Симона ушло минут пять — пока он не вспомнил, что они остались на кухне, как и другая одежда. Натягивая их и джинсы, взгляд упал на открытую банку соуса, о которой Вилле так быстро забыл, стоило Симону взять инициативу в свои руки… или точнее в свой рот. От этой мысли он тоже чуть не рассмеялся и на автомате открыл холодильник. Симон был страшно голоден. Руки сразу потянулись к упаковке яиц и пакету сока, а затем к плите. Симон зажег конфорку и поставил на нее сковородку, предварительно добавив немного масла. Простые блюда у него получались без особого труда, поэтому он даже не переживал, что что-то может пойти не так. Разбитые яйца негромко потрескивали, и в тот же момент он добавил немного соли, а другой рукой закинул в тостер пару кусочков хлеба. Завтрак получался почти идеальным — только фасоли в томатном соусе у Вильгельма не было. Можно было сходить вниз в магазин, но у Симона не было ключей, чтобы вернуться, а еще если бы он ушел, а Вилле проснулся и его не обнаружил, получилось бы неловко. Ночью они дали друг другу понять, что утром никто никуда не уйдет, и Симон не собирался портить момент — как бы наивно и по-мальчишески это не звучало. Убрав с конфорки сковородку, Симон поставил на нее чайник, и после этого услышал непонятный шорох и следом почувствовал на себе взгляд… Вильгельма. Он сидел за столешницей в его фиолетовой толстовке и смотрел на него с интересом и восхищением, замерев от ожидания, когда Симон обернется. — И как давно ты тут сидишь? — Симон развернулся вполоборота и сощурился. — К сожалению, не очень долго, — Вилле лениво потянулся, и улыбка не сходила с его лица. — Угостишь? Оставив вопрос без ответа, Симон подошел к парню и с довольным видом облокотился на стол, требуя поцелуя. Вильгельм неуверенно поднялся, опершись ладонями, и исполнил желание. Их губы сомкнулись и замерли в нежном поцелуе. — Спасибо, — прошептал Вильгельм, улыбаясь уголками рта. Он тоже был голоден, но мог бы и забыть о завтраке, если Симон продолжит его целовать. — Рано радуешься, — парень с неохотой отстранился и вернулся к плите. Он быстро разложил по тарелкам по два свеже приготовленных яйца, достал из тостера по кусочку хлеба и поднес к столу. Не успел Симон протянуть еду парню, как закипел чайник, и он тут же вновь отвернулся, чтобы его выключить и разлить чай по чашкам. Он также проверил, есть ли в холодильнике молоко, но оно оказалось скисшим — видимо как и хлебцы, которыми Вильгельм хотел его угостить. Из-за этих воспоминаний Симону тоже стало смешно. Боже, да его приводило в ребяческий восторг все, что произошло вчера. Вильгельм наблюдал за попытками парня найти недостающие ингредиенты идеального завтрака, и такое упрямство восхищало. Он даже находил это милым, насколько такие моменты могут быть милыми, если ты начинаешь влюбляться в человека… Черт. — Ладно, как-нибудь я это переживу, — себе под нос проговорил Симон, не замечая того, как Вилле поменялся в лице. — Чипсов у меня нет, молоко скисло, хлебцы заплесневели, — начал пересчитывать свои «промахи» Вильгельм, пытаясь оградить себя от мыслей о влюбленности. — Пора за покупками, — Симон поднес к столу две чашки чая и наконец-то сел напротив. — Помочь в этом? Он рассмеялся — так задорно и в то же время по доброму, что плечи Вилле наконец-то расслабились, и он дал себе передышку. Иногда он договаривался с телом, выигрывая у него хотя бы несколько минут на то, чтобы совладать с эмоциями. К счастью, иногда помогало. И сейчас он влюбленно смотрел на Симона, который продолжал смеяться из-за своей — на самом деле — не очень-то и смешной шутки, связанной с работой. Но, боже, как же он был в этот момент красив. — Ты здесь? — Симон легонько щелкнул пальцами перед замершим парнем. — Я? Да. Очнувшись, Вильгельм принялся за яичницу, и съев несколько кусочков, вновь взглянул на парня. Он ел медленно и внимательно, иногда также поглядывая на Вилле — словно проверял, действительно ли они сидят друг напротив друга, завтракают и ведут себя, как мужья, прожившие вместе пару лет. От этой мысли на груди стало так тепло, но Симон осознавал, что забегает вперед — но в какие-то моменты ему казалось, что в этот раз все будет по-другому. — Вкусно, — Вильгельм нарушил неестественную тишину, но и за этой фразой скрывался важный момент вечера, и Симон захихикал от удовольствия. Все происходило за этим самым столом, и сколько раз еще будет. Симон моргнул, представляя, что возвращается к Вильгельму завтра, и послезавтра. Ему вообще не хотелось уходить. — Могу показаться невежливым, — Симон поднял внимательный любопытный взгляд на парня, продолжая крутить на тарелке вилку. — Но вкуснее… Ему не дали продолжить — кто-то тихо и осторожно пытался повернуть ключ в замке входной двери. Затем послышалось странное бормотание — Симон испуганно оглянулся в ожидании худшего, а Вильгельм лишь разочарованно вздохнул. Он знал, кто «ломится» к нему, как и знал, что время этот человек выбрал неподходящее. — Куда ты пропал? Не отвечаешь на сообщения и звонки больше суток! — из коридора показался Август. Выглядел он слишком счастливым, а значит, не обошлось без первых двух «утренних» таблеток. Вильгельм не пошевелился, продолжая смотреть на ничего непонимающего Симона, явно не готового, что их прервут так быстро. Но Август редко позволял себе врываться в квартиру кузена — хотя в целях безопасности ключи у него были всегда. Видимо из-за того, что Вилле вчера и сегодня игнорировал его сообщения, сюрприза было не избежать. — Я не отвечал не только тебе. В этот момент Симон перевел взгляд с Августа на Вилле и встревоженно смотрел уже на него. Они немного забылись и, возможно, и ему тоже стоило проверить свой телефон. Но он не хотел выбираться из мира фантазий — даже учитывая их безумную реальность — здесь было так хорошо и уютно. — Я догадался. Твоя мама звонила мне все утро! — Август прошел к парням и заглянул в их тарелки, а затем взял вилку и съел кусочек яичницы Вильгельма. — Я тоже жутко голоден. Казалось, что присутствие Симона Августа совсем не смущало — по правде говоря, пару раз он заставал Вилле с другими парнями, но они никогда вместе не завтракали. Всегда это было либо в спальне, либо в дверях. Но сейчас он не придал этому значения, и Симон во второй раз убедился, какой он все-таки говнюк. — Надеюсь, ты помнишь Симона, — неуверенно проговорил Вилле, поняв, что Август с ним даже не поздоровался. С ним, конечно, тоже, но он прощал ему слишком многое, и такое общение не было исключением. — А? — Август обернулся и обвел Симона наглым взглядом. — Да, конечно. Привет. Он хотел добавить: «обязательно ли запоминать его имя», но вспомнил, что этот Симон — брат Сары, девушки, которая не отвечала ему с самой вечеринки, что его очень злило, хотя он пытался не показывать вида. Симон только кивнул на приветствие и со смехом посмотрел на Вильгельма, словно спрашивая: «это что вообще за бред?» Он даже не мог разозлиться или сказать что-то с сарказмом в ответ — это казалось таким неуместным. По глазам и тому, как Вилле сжался, Симон чувствовал, что присутствие Августа ему нравится не больше. — И убедившись, что со мной все в порядке, ты уходишь? — Вилле встал из-за стола, и Симон сразу же оценил, как ему шло быть только в нижнем белье и его толстовке — а как прекрасны были эти обнаженные худощавые ноги. Симон мечтательно облизнулся, даже не представляя, как сильно палится. — У нас встреча по проекту через полчаса, ты забыл? — Август окинул обоих парней оценивающим взглядом. Ему это все не нравилось. Конечно, Вилле забыл — как и многое другое. Про учебу думать хотелось меньше всего на свете, про остальные дела — тем более. Раньше ему казалось, что все это неважно — кроме встреч с Борисом — а теперь и подавно. — Может, перенесем? — неуверенно спросил Вильгельм, бросив беспомощный взгляд на Симона. Тревожность пыталась убедить его в том, что если они снова расстанутся, у них не получится найти друг друга — но после сегодняшней ночи это было почти нереально. — Мне пора на работу, — Симон говорил правду, нужно было уже выходить, но также он не хотел, чтобы Вилле менял из-за него свои планы. Особенно планы, связанные с учебой. Потому что сам бы никогда так не сделал. — Как удобно! — мерзко воскликнул Август, сев на один из стульев, и придвинул к себе тарелку с недоеденной яичницей. — Симон, — медленно протянул Вилле, протянув к парню руку, увлекая в коридор. — Мне правда пора, — Симон поспешно поднял из-под стола выпавший вчера из кармана джинс телефон и тоже коснулся парня, дав утянуть за собой. Он смотрел на него ясно и радостно — его не волновал снобизм Августа, не волновало, что их ждут привычные дела, будничные проблемы. Казалось, что со всем этим можно справиться, лишь только думая о человеке, который только-только поселился в его сердце и уже согревал своим теплом. — Мне жаль, что все так… — Вилле не договорил, расстроенно посмотрев на Августа, который сидел как ни в чем не бывало и ждал пока внимание кузена вновь будет обращено только к нему. — Все в порядке, и вообще… — Симон мечтательно закатил глаза и потянул парня к себе за свою же толстовку. — Вернешь? Вилле не сразу понял, что Симон имеет в виду, и непонимающе смотрел на него пару секунд. Только когда парень потянул его к себе еще раз, он начал догадываться. Как только мысль оформилась, его лицо просияло. — При одном условии, — ему почти не страшно это было произносить, понимая, что они с Симоном на одной волне, а он не будет тупить так сильно, как он. — Условии? — парень попытался возмутиться, но чуть не задохнулся от восторга. Его руки уже скользнули под толстовку, в любой момент готовые ее стянуть и надеть на себя. — Следующий завтрак с меня, — глаза его сощурились от удовольствия от произнесенных слов. Вильгельм хотел сказать, что условие одно — их скорая встреча, но это было не тем, чего он хотел на самом деле. А желал он только того, чтобы этот парень каждый день просыпался рядом с ним, а затем они вместе завтракали и хотя и прощались на день, все равно возвращались вечером друг к другу вновь. — В таком случае… — Симон приподнял толстовку до груди Вилле, а затем медленно помог ему стянуть ее через голову. — Тебе придется приехать ко мне домой. В Стокпорт. Я готовил у тебя, ты у меня. Договор? Вильгельм кивнул в знак согласия: и на приглашение на второе свидание, и на приглашение домой — куда бы Симон его не позвал, он бы принял любой вариант. Сразу же. Даже на самое абсурдное предложение. — Надеюсь, мы не случайно встретимся в поезде и закончится все тем, что выбора у меня не будет? — Вилле смотрел на то, как Симон одевается, и странный опыт их встреч не оставлял ему других шуток. — Я тебе напишу, — укоризненно качая головой, закончил этот флирт Симон, накинув пуховик, а затем повернулся к парню и поцеловал его на прощание в уголок рта. Но Вилле инстинктивно его подхватил и углубил поцелуй. Симон вновь улыбнулся, и понимая, что если не уйдет сейчас, то опоздает на работу. Так что он сделал шаг назад и вышел на лестничную площадку. Дверь закрылась, за ней остался Вильгельм — совершенно опьяненный любовью, которую он вновь путал с возбуждением. Но внутри разливалось мягкое тепло, и дыхание захватывало уже не от тревоги, а от томительного ожидания следующей встречи. В тот самый момент Симон спускался по лестнице и вдыхал оставшийся запах Вильгельма на толстовке — пусть он и проносил ее от силы минут десять. Но Симон уже узнавал его парфюм, едва уловимый аромат кожи и ему нравилось, как их запах сочетался друг с другом. Это был идеальный мэтч.

***

Симон только чудом успел на смену — все нужные автобусы опоздали и, как оказалось, в Солфорде это было обычной практикой. Потом пришлось общаться по телефону с Сарой, которая его тоже потеряла, и он пропустил несколько светофоров. Сестра была взволнована и пыталась узнать, что случилось, но стоило Симону заикнуться о том, помнит ли она парня с вечеринки Августа, как сразу все встало на свои места. Она уже ждала подробного отчета, и Симону даже по телефону было неловко говорить ей, что нечего там рассказывать. Сара ему, конечно же, не поверила. На работе от него тоже ждали рассказа, но другого — о вечернем визите в магазин для проверки и включения дополнительных генераторов. К счастью, камеры никто не проверял, и Симону поверили на слово, при этом даже остались довольны и были благодарны за помощь. День начинался как нельзя лучше — и продолжился также. На внутреннем энтузиазме Симон даже стал приветливее с покупателями и почти не устал к концу смены. Он ждал момента, когда возьмет в руки телефон и напишет что-нибудь Вильгельму — может быть, что-то глупое, а может и нет. Он думал об этом всю дорогу до железнодорожной станции и даже не заметил, что, зайдя в вагон, он вновь сел напротив своих давних знакомых. — Привет! — воскликнул Генри. Может быть, и эта встреча была по своему судьбоносной — это было единственным, о чем Симон успел подумать, удивленно посмотрев на знакомого и его друга Вальтера. — Я вас преследую или вы меня? — Симон с неохотой оторвался от телефона, но его слова звучали вежливо и по-дружески. — Скорее это заговор наших работодателей, которые ставят нам одинаковые рабочие часы, — все трое рассмеялись, и Генри хотел продолжить, но увидел, что Симон вновь уткнулся в экран. Пару минут он молчал, но это ему давалось с трудом. — Как прошла вечеринка? — Генри все-таки задал интересующий его вопрос, хотя Вальтер и толкнул его несильно локтем в знак того, что, возможно, надо остановиться. — Отлично. На самом деле просто отлично, — Симон отвлекся от телефона. Он успел набрать только «привет» и тут удалить, потому что знал, как глупо это звучало — кто сейчас здоровается в переписках? — А у нас тухло. Эти ребята с новой работы очень скучные, — без энтузиазма продолжил Генри. Еще с самого университета он мечтал оказаться в какой-нибудь крутой компании, которая каждые выходные проводила бы вечеринки. Кажется, было просмотрено слишком много фильмов. Но пока единственным, что у него было — домашние уютные вечеринки с Вальтером. Они собирались в чьей-нибудь комнате, набирали вкусной еды и включали любимый ромком, который видели уже сотню раз. Повторяли реплики вместе с героями и смеялись в унисон, пока не уставали и не расходились по своим спальням. Генри любил эти вечера, но какая-то его часть желала проживать эту жизнь не по ту сторону экрана, а в реальности. — Вам надо устроить свою вечеринку, — Симон не мог одновременно концентрироваться на написании сообщений Вильгельму и на разговоре с ребятами, поэтому просто убрал телефон в карман. — И позвать тех, с кем будет весело. — А что, неплохая идея, — послышался неуверенный голос Вальтера. — Мы к Рождеству переезжаем в новую квартиру. Он ждал этого переезда — как глотка свежего воздуха. Слишком сильно хотелось уехать из квартиры, которая делила лестничную площадку с ужасным соседом, который сам постоянно устраивал вечеринки, но в «тихие» дни постоянно его кошмарил и даже вызывал полицию из-за работающего телевизора. Это не мешало ему громко «проводить» время со своим парнем, который кстати тоже был очень груб. Квартира, в которую Генри и Вальтер должны были переехать, была ближе к центру — и это тоже был плюс. Но не такой большой, как желание уехать от надоедливого ворчащего Винсента — кажется так его и звали. — Не забудьте меня пригласить, — вскользь бросил Симон, даже не надеясь, что Генри и Вальтер запомнят его слова. — Сможешь позвать ребят, с которыми познакомился на вечеринке, — Вальтер просиял от своей же гениальной идеи, но Симону это показалось странным. Словно они только и хотели, чтобы к ним пришел кто-то из тусовки «покруче», а не те, с кем им приятно проводить время. — Я мало с кем познакомился, — отчасти это было правдой. Симон бросил быстрый взгляд в окно и понял, что на следующей станции ему выходить. — Но обещаю, что приду сам. Генри и Вальтер закивали от восторга, будто им признались в любви — хотя возможно так и было. Никто не хотел с ними тусить, и иногда они чувствовали себя из-за этого довольно одиноко. Им хватало общества друг друга, но желание быть частью чего-то большего, не исчезало. А слова Симона стали тем якорем возможной дружбы, за который они ухватились. — Тогда ловим на слове! — воскликнули оба. В этот момент поезд остановился, и махнув в знак прощания рукой, Симон поспешил выбежать из вагона. Как только он смог перейти на шаг, он вновь достал телефон и открыл переписку с Вильгельмом. За время разговора с ребятами он уже сам ему написал. 21.34. Вилле🐸: Думаю о тебе весь день 21.34. Вилле🐸: Я лузер? 21.34. Вилле🐸: Или это нормально? Симон расплылся в улыбке и почувствовал, что у него уже болят щеки. За последние 24 часа он улыбался слишком часто, и его лицо к этому не привыкло. 21.35. Симме🐟: Лузер 21.35. Симме🐟: Секси лузер Пришла очередь Вильгельма рассмеяться — так, что лежащий рядом на диване Август вздрогнул. Он вновь перебрал и вновь остался у Вилле с ночевкой — почти в отключке он смотрел в телевизор и полчаса ловил «вертолеты». Он спросил, что его так развеселило, но Вильгельм не собирался делиться с ним и этим — поэтому просто ушел в спальню, оставив Августа одного. На сегодня он с ним понянчился — работа над проектом стала сущим кошмаром, как и последующие встречи с матерью и ее партнерами по бизнесу. Ему просто необходимо было время для себя. 21.36. Вилле🐸: Ловко ты соскочил с темы Вильгельм облегченно растянулся на кровати, зная, что это сообщение звучит слишком дерзко — но они, кажется, уже были готовы к таким подколам. 21.36. Симме🐟: Боже 21.36. Симме🐟: Какой? 21.37. Вилле🐸: Пересылаю: «21.34. Вилле🐸: Думаю о тебе весь день» 21.37. Вилле🐸: И мне даже не стыдно Симон чуть не врезался в столб, пока читал эти сообщения и продолжал улыбаться, как полнейший дурак. Возможно, он им и был… Прошлый Симон был бы счастлив увидеть такое возвращение к себе. Осталось еще чуть-чуть до полноценного восстановления. 21.38. Симме🐟: Ха ха 21.38. Симме🐟: А если я скажу, что… 21.38. Симме🐟: Целый день думал только о том, как не облажаться на работе Это было честно, и возможно, совершенно не романтично, но Симон очень хотел увидеть то, что Вильгельм ему бы ответил. Тот не торопился — или подбирая слова, или отвлекшись на что-то другое. Но казалось, что ответ будет той самой проверкой, насколько между ними все серьезно. 21.40. Вилле🐸: Понимаю 21.40. Вилле🐸: После вчерашнего я бы тоже не смог собраться 21.40. Вилле🐸: Хотя подожди 21.40. Вилле🐸: Так со мной и было, но 21.40. Вилле🐸: Надеюсь, что у тебя все получилось 💙 Симон стоял по середине улицы и смотрел в яркий экран, поглаживая края телефона и сияя улыбкой. Ему нужно было услышать эти слова, и может быть, ожидание того стоило. Парень никак не мог продолжить путь, не ответив. Но чем дольше он думал, тем хуже подбирались слова. Он даже запрокинул голову, чтобы найти подсказки у ночного неба — звезды сияли среди мрака, и увидев их упрямое сияние, Симон уже знал, что напишет. 21.44. Симме🐟: Думаю 21.44. Симме🐟: У меня все получилось как раз благодаря мыслям 21.44. Симме🐟: О тебе 21.45. Симме🐟: Спасибо, что зашел тогда не в тот магазин Парень закрыл сообщения и вновь убрал телефон в карман — но только на пару секунд — приятная вибрация тут же заставила его посмотреть в него вновь. 21.45. Вилле🐸: Оказалось, что в тот 21.46. Вилле🐸: Спасибо, что… 21.46. Вилле🐸: Пришел на ту вечеринку 21.46. Вилле🐸: И врезался в меня Вильгельм напечатал ответ так быстро, что только отправив сообщения, подумал, как сентиментально и, возможно даже, слишком эмоционально он звучит. Но ему больше нечего было сказать. И если бы Симон находился сейчас рядом, вместо слов, он бы его нежно обнял и молчал. 21.47. Симме🐟: А я думал, это ты врезался в меня 21.47. Симме🐟: 💜 Симон пытался не краснеть — но какая разница, в темноте и так не было видно. Очень хотелось вдохнуть свежего воздуха и закричать от переполняющих эмоций. Слишком сильных, слишком радостных и одновременно таких острых и настоящих. 21.47. Вилле🐸: Fuck you 21.47. Вилле🐸: Шутка Остановиться было невозможно — Вильгельма распирало от нежности и потребности в тактильном контакте, так что он перевернулся на живот и накрыл себя подушкой, надеясь, что это поможет отвлечься. Но тут же пришло одно единственное сообщение от Симона. 21.47. Симме🐟: Или нет? Больше Вилле не мог сдерживаться. Он быстро нажал на кнопку «позвонить», потому что слишком сильно хотел услышать его голос.