Слабеющий пульс

Когда Пёс проснулся, первое, что он ощутил, были тошнота и головокружение. Он точно помнил, что рядом с ним сидел Уинслоу, который пытался что-то ему объяснить, причём довольно оживлённо. Но Пёс был как будто не в себе и нёс полный бред, как ему потом рассказывали: сначала что-то про фургоны с теннисными мячиками, про супергероев и суперзлодеев, а потом и вовсе попросил позвать Кота. Но сам Пёс, конечно же, ничего из этого уже не помнил. Когда он окончательно очухался, Уинслоу в палате уже не было. Вислоухий всё ещё был дезориентирован, поэтому не сразу сообразил, что он находится в больнице, и почему он здесь. Сначала он увидел капельницу, что тянулась к его локтевому сгибу. Вспомнил о какой-то операции. Вспомнил разговор с доктором. А потом услышал мычание на другой стороне кровати. Испуганно охнув, Пёс резко вскочил. Головокружение тут же усилилось, но вислоухому было на это наплевать: старший брат приходил в себя! Он был жив! Сердце ещё никогда не билось так учащённо. Вислоухий бросился к Коту так быстро, как только мог, ещё не отойдя от наркоза. У усатого на мордочке теперь не было кислородной маски, вместо неё в обе ноздри были вставлены трубки. О маске напоминали лишь едва заметные пролежни на щеках. Пёс склонился над ним, ожидая ещё каких-либо знаков. - Кот? Ты меня слышишь? Это я, - голубоглазый взял брата за лапу и слегка сжал. Несколько секунд ничего не происходило, и Пёс уже было решил, что он сошёл с ума. Может это просто эффект от анестезии? Но потом ровные брови усатого нахмурились, а спокойные веки задрожали. Из чуть приоткрытого рта донеслись тихие стоны, а затем: - Пёс... Пё-ё-ёс... - Кот, я здесь, - младший близнец не смог сдержать слёз. Только сейчас это были совсем другие слёзы. Он сильнее сжал лапу Кота в своей и поймал себя на том, что улыбается, - Всё хорошо, я рядом. Я рядом, братик. И тут Кот открыл глаза. Совсем чуть-чуть, но открыл! Два крошечных изумруда блеснули в щёлочках и, кажется, уставились на Пса. Трудно было сказать поначалу, ведь взгляд Кота был затуманенным и уставшим. Но тут он слегка улыбнулся. - Привет, - прошептал он, едва шевеля губами, и медленно протянул лапу. Когда его ладонь напоролась на холодный собачий нос, Пёс невольно вздрогнул. Он не отдавал себе отчёта в том, что всё это время он смотрел на брата во все глаза. - П-Привет, - рот Пса произвольно растянулся в улыбке до ушей, когда ещё совсем слабый Кот с родительской заботой вытирал уже тёкшие градом слёзы с его щеки, - Господи, Кот... Ты жив. Господи! - вислоухий прижал лапу ко рту. - Мы...в больнице? - всё так же тихо спрашивал Кот. - Да, котик, да. Мы в больнице. Всё хорошо, - больше не в силах сдерживаться, Пёс крепко обнял старшего брата и лёг рядом с ним, прижав его голову к своей груди, - Ты в порядке. Я же обещал, что ты будешь в порядке. - Тогда не плачь. Ладно? - Кот попытался погладить Пса по голове, но его лапа соскальзывала, словно макаронина, поэтому младший брат сам прижал её к своей голове. Пёс снова плакал и не мог остановиться. Внутри снова всё сжималось, сворачивалось в трубочку. Вислоухий ощущал сильный дискомфорт, доставляемый натянувшейся вслед за ним капельницей, но ему было всё равно. Его брат пережил операцию, улыбался ему, говорил с ним, обнимал его, и сейчас он был готов задохнуться от счастья. - Вы что делаете? Сэр, вам нельзя вставать! - послышался испуганный возглас вошедшего в палату врача. - Так он вроде лежит, - подметил вошедший следом Уинслоу, одёргивая хирурга, - Лучше нам сейчас их оставить. Доктор ничего не ответил на это, только подошёл, пододвинул поближе к Псу его капельницу и ободряюще похлопал его по плечу, после чего удалился. Уинслоу какое-то время понаблюдал за своими бывшими подопечными, а затем, испустив странный вздох, тоже ушёл. - Странно... Мне казалось, что я уже умер, - говорил Кот уже немного громче, продолжая поглаживать Пса по голове. - Не говори такого, - всхлипывал Пёс, прижимаясь к нему, - Ты просто был без сознания. Всего лишь один день. Но я... Я так скучал. Я думал, что потеряю тебя, представляешь? - вислоухий вдруг издал нервный смешок, - Прошу, прости меня. Это я во всём виноват. Я должен был защищать тебя! Но ты... Ты чуть не погиб! - Пёс, хватит, - мягко перебил его усатый, потрепав за ухом, - Уже всё закончилось. Мы живы. И мы всё ещё вместе. - Да, н-но... - Пёс всё не успокаивался, - Мне было так страшно. Я чуть сам не умер, Кот, о чём ты только думал?! Дурак. - Пёсик, я хотел...защитить тебя, ясно? - внезапно заявил зеленоглазый, прижавшись к груди Пса подобно котёнку, - Может ты и сильнее меня...но я твой старший брат. Это мой долг. Будь ты сильнее меня и всех в десять раз... Или будь у тебя все возможные суперсилы... Если бы ты был в опасности, я бы сделал это снова. И снова. - Я люблю тебя, - это было всё, что Пёс смог на это ответить, - Прошу, больше не делай так. Никогда. Обещай мне, что больше никогда меня не оставишь. - Обещаю, - незамедлительно ответил Кот, приобняв младшего брата за талию, - Я тоже люблю тебя, приятель. После их небольшого разговора Кот заснул. Пришёл врач, который пояснил, что им придётся провести ещё как минимум три дня в больнице, и какая диета необходима им обоим первое время. Пёс слушал его в пол уха, рассчитывая на сидящего рядом Уинслоу. Он мог думать только о том, как он рад, что его брат жив, как будут рады родители, как они вернутся домой и Пёс устроит грандиозную вечеринку в честь Кота, как вислоухий будет опекать его и заботиться о нём, пока он окончательно не поправится. А может и гораздо дольше. На предупредительную просьбу доктора лечь обратно на свою половину Пёс ответил категорическим отказом: ему и здесь было неплохо, рядом с Котом. - Ну всё, приятель, - ободряюще улыбнулся ему Уинслоу, - Мама с папой будут здесь только вечером. Я их уже обрадовал. Пёс уже приготовился целовать лапы доктору. Он действительно считал его более чем достойным такой благодарности. Но не сейчас. Сейчас он всё ещё тесно прижимался к спящему Коту и не мог найти в себе сил его отпустить. За эти три дня их много кто навещал. Лола, Мервис, Данглап, Рендольф, очаровательные близняшки Ингрид, даже банда Грязнуль, - Клиффорд, Пискля и Люб, - которые всю жизнь издевались над братьями. Все они приносили цветы, угощения, выказывали свои переживания и восхищение поступком Кота. Особенно под впечатлением были Клифф и Пискля, которые, наверное, с самого первого дня их знакомства считали усатого безнадёжным слабаком и тюфяком. Они даже просили показать шрам, что Кот и сделал, аккуратно отодвинув повязку. Он сам горел первобытным желанием оценить причинённый ему ущерб. При виде шрама все ужаснулись, а Пёс ужаснулся вдвойне: внушительных размеров шрам шёл поперёк солнечного сплетения, уродливые швы сильно выпирали, в некоторых местах виднелись кровоподтёки. Однако Кот с несвойственным ему позитивом отметил, что это скоро заживёт и будет выглядеть намного лучше, а пока шрам можно прикрывать густой шерстью. - Шрамы украшают мужчину, - одобрительно и даже с ноткой зависти сказал Клифф, похлопав его по плечу. Как и обещал Уинслоу, этим же вечером в больницу ввалились нервные и паникующие родители, и первое, что они сделали, это накинулись на Кота с объятиями и поцелуями, чуть не задушив его. Пёс невольно вспомнил, как старший брат переживал, что мама и папа любят его меньше, чем младшего, и расплылся в растроганной улыбке. Родители уже приняли решение остаться на ночёвку в доме близнецов, пока усатый окончательно не поправиться. Про произошедшее в парке все уже знали в мельчайших подробностях, и никому даже в голову не пришло винить в этом Пса, что сильно коробило вислоухого. Главное, что все в итоге остались живы, а про жуткое "а что если" и думать никто не смел. Меган приходила каждый день со своим отцом. Один раз к ним даже пришёл Рэндсид в их компании, который прям с порога изъявил желание щедро наградить близнецов "за самоотверженную помощь в поимке преступника". Мистер Периш неустанно благодарил и Пса, и Кота за спасение своей дочери. Все больничные услуги, включая операцию и питание, он уже оплатил. Сама Меган в свой первый визит горячо обняла Кота, у которого уже голова шла кругом от такого количества внимания к своей персоне. Однако, когда речь зашла о "щедрой награде", изумрудные кошачьи глаза так и засверкали. Псу же было фиолетово на награду. Ему было важно лишь то, что Кот в порядке. А потом пришёл следователь Диртсон и сообщил о поимке некоего Руфуса Хантера. Он полностью подходил по описанию, и на его счету уже было несколько попыток воровства и по крайней мере одно нападение на работника банка без летального исхода. Во время задержания он всё отрицал, но факты говорили сами за себя: в его квартире был найден пистолет, на обнаруженной в парке маске были следы его ДНК, вдобавок несколько прохожих видели его бегущим в противоположную от парка сторону. Диртсон продемонстрировал его фотографию Псу, и тот подтвердил, что это точно он. Конечно, у вислоухого всегда была довольно скверная память. Но он был уверен, что запомнит эту морду на всю оставшуюся жизнь. Эти серые холодные глаза, уродливый шрам на щеке. На фотографии, продемонстрированной Псу, всё это безобразие было приправлено синяками и кровоподтёками, оставленными им же, что не могло не радовать. Снова Пёс ощутил, как внутри него разгорается пламя. Ещё никогда и ни к кому он не испытывал такой сильной ненависти. Далее следователь сообщил, что в скором времени должен состояться суд и Кот и Пёс обязаны присутствовать на нём вместе с Меган, как потенциальные жертвы. - Вот это новости, - недовольно буркнул Кот, - Только суда нам ещё не хватало. - Если против него говорят все факты, почему они не могут его просто посадить? - вдруг задал серьёзный вопрос Пёс. - Надо же адвокатам на что-то жить в нашем захолустье, - хмыкнул Кот, - А ты хорошо его отделал, да? - он всё ещё говорил тихо и заторможенно. Его жизни больше ничто не угрожало, рана была зашита, не кровоточила, но он пока был слаб из-за сильной потери крови и постоянно жаловался на резь в животе. Находясь в больнице, он долго отказывался есть даже несмотря на то, что был голоден, из-за страха, что рана откроется. Пёс, видя его ещё далеко не здоровое состояние, никак не мог перестать за него волноваться. - Ссать я хотел на все эти мероприятия, - так же недовольно продолжал Кот, - Но, видимо, долг обязывает. - Я хочу пойти, - неожиданно заявил Пёс, поправляя брату подушку. - Уверен? - поинтересовался Кот с искренним недоумением. - Я хочу убедиться, что ему будет плохо. Очень плохо, - предельно честно ответил Пёс. Какое-то время Кот молчал, а потом взял Пса за лапу и слегка сжал. - Его точно посадят, Пёс. Этому оборванцу не хватит денег на нормального адвоката. Вислоухий понимал, что Кот просто хочет его утешить, но его слова были очень даже похожи на правду. Он благодарно улыбнулся. "Костюм" Пса, весь окровавленный, всё это время валялся где-то в подсобке. Вислоухий попросил убрать его как можно дальше, а ещё лучше избавиться. Но попросил оставить медаль. Он решил подарить её Коту. - Это...очень мило, Пёс. Спасибо, - неуверенно произнёс усатый, слегка улыбнувшись, - Но зачем она мне? Я не герой. - Для меня ты герой, - с нежностью улыбнулся Пёс, протягивая ему медаль как на награждении, - Не против, если я окажу тебе честь? - Я сделал то, что должен был, Пёс, - сказал Кот, но всё равно привстал и тут же поморщился от боли и схватился за живот. - Что, опять?! - испуганно вскрикнул Пёс, роняя медаль. - Я в порядке, - слишком поспешно ответил усатый, расслабившись, - Я сделал то, что должен был, - повторил он, - Ясно? - Для меня ты всё равно герой. Как и для мамы с папой. И для Уинслоу, - упрямо произнёс Пёс, поднимая медаль и надевая её на шею старшему брату. - Ох...холодная, - смущённо хихикнул тот, когда медаль легла ему на грудь. И тут Пёс обнял его. - Эй, ты чего? - обеспокоенно поинтересовался усатый. Младший брат ничего не ответил, лишь ещё крепче обнял его. - Пёс, перестань себя винить, - сказал Кот, наконец всё поняв, и обнял брата в ответ, - Это не твоя вина. После пробуждения Кот долго не мог понять, что изменилось в его младшем брате. Сейчас он уже догадался, что появилось в этих по-детски наивных голубых глазах, в этом звонком жизнерадостном голосе. Пёс просто как будто повзрослел. Но почему-то старшего это пугало.