Твоё, моё, наше

      Поднимаясь по лестнице, ведущей в родительское крыло, Драко размышлял о, как ему казалось, глупом названии ресторана. Что за «Дикая орхидея»? Почему это звучит так пошло, как будто это название магазина женского белья. Или как название салона, где принимают женщины лёгкого поведения. Вряд ли, конечно, это могло оказаться правдой — там ведь Грейнджер. А Грейнджер абсолютно асексуальна. Малфой споткнулся о ступеньку, продолжая свой мысленный монолог, представив как Грейнджер во время секса читает книгу, ну или отрабатывает «Вингардиум Левиоса». Губы растянулись в глупой усмешке.       Совершенно некстати перед глазами всплыла та давняя ситуация, когда он застал её стоящей на четвереньках под столом. Неет. Вряд ли фригидная девушка станет надевать чулки, скорее всего это должны были быть колготки, натянутые на панталоны. Точно.       Что же она надела сегодня под свое милое платье? Может это снова чулки? А может там был и пояс для чулок? Салазар! О чем он только думает… Разве сейчас это важно.       Драко очнулся, стоя перед дверью в родительские покои, рука дернулась к ширинке, и он понял, что его член уже наполовину встал от этих позорных мыслей. Как же судьба не справедлива. Раз в месяц ему приходилось чуть ли не силой поднимать его, чтобы исполнить свой долг, а сейчас… Честно говоря, Драко уже давно стал считать именно себя фригидным. Как такового, удовольствия он не получал, влечения к кому-либо было Мерлин знает когда. Было ли это следствием ежемесячного сексуального насилия? Скорее всего. Ведь в школе они с Пэнси всегда находили «общий язык».       В полутемном коридоре кто-то ойкнул, и Драко осветил проход «Люмосом», замечая маленькую домовиху матери.       — Хозяин. Госпожа не принимает.       — Почему?       — Хозяину Люциусу стало плохо, и они вызвали лекаря в покои.       — Что с ним? — домовиха опустила глаза в пол и спрятала руки за спину — собралась врать.       — Он немного перенервничал, только и всего, — пропищала она.       — Как ты считаешь, Лиа, семья Блэк правильно поступала, когда за обман подвешивала своих домовиков под потолком, скажем, на неделю?       — Х-хозяин, — лепетала она, чуть не плача. — Вы ведь знаете, что я подчиняюсь миссис Малфой. Всё, что я могу сказать, это что в покоях целитель разума. Прошу, не наказывайте…       — Целитель разума значит… Иди, Лиа.       Малфой ещё немного постоял возле двери, попытался заглянуть в замочную скважину, приложился туда ухом, но так ничего не услышал и не увидел. Это пора было заканчивать — семейные тайны порядком его достали. Всё вокруг знали о чем-то и умалчивали: Грейнджер говорила о болезни, теперь домовой эльф говорит о целителе. Чувствовать себя дураком было не очень приятно.       Драко направился в покои Астории, где надеялся её застать и был прав. Жена и правда была у себя, окруженная снующими туда-сюда слугами. На большой кровати лежала дочь Забини, накрытая желтым куполом, кажется, девочка спала. Рядом стоял их семейный колдомедик – Питер Фаско. Он контролировал несколько диагностических схем, висящих над ребёнком.       — Здравствуй, Питер.       — Здравствуй, Драко, меня вызвала Астория.       — Хорошо. Как состояние ребёнка?       — Не буду говорить слово: «тяжелое», но и не сказать: «отличное». Под куполом сейчас определённая температура, дышит сама — это радует, она сильная, хоть и родилась намного раньше срока. Есть сама не может, поэтому каждые два часа будем вводить питательные зелья. Скоро должен прибыть колдомедик семьи Забини, он уже будет разбираться с лактацией матери — ребёнку нужно её молоко.       — Спасибо, Питер.       Мужчина кивнул и продолжил рассматривать свои схемы, а Драко подошёл к Астории.       — Как ты? — он присел рядом с ней на постель. Хотелось её как-то поддержать и успокоить.       — В порядке. Я думала, что кто-то из них умрёт… — она стёрла выступившую слезинку костяшкой пальца.       — Никто не умер. Отцом тоже занимается лекарь, видимо, у него проблемы.       — Слава Мерлину… Взгляни на неё Драко, она такая… Красивая, — девушка пропустила слова о Люциусе мимо ушей.       — Ээ. Сомнительно, — Драко получил ладошкой по плечу и ухмыльнулся. — Ладно-ладно. Она красивая. Если так можно выразиться.       Астория снова замахнулась, но он успел отпрыгнуть, смеясь в голос.       — Послушай, Стори. Не хочешь пойти развеяться?       Она не оторвала взгляда от ребёнка, махнув рукой в сторону выхода.       — Неа. Не пойду. Ты сходи, если хочешь. Я буду с ней, пока Дафна не придёт в себя. Мне нельзя общаться с сестрой, но с племянницей быть мне не запретят.       — Хорошо, я скоро буду.       — Ага, давай уже иди.

***

      Мужчина долго стоял напротив огромного панорамного окна, разглядывая веселящихся хмурым взглядом. Чувство, когда ты приходишь на праздник последним, скорее всего, было знакомо многим. Раздражение с нотками грусти.       Драко уже собирался уходить, как дверь резко открылась, словно её открыли с ноги. Увидев Пэнси Паркинсон, он и не удивился — она была знакома с хорошими манерами, но никогда не ставила их выше своих желаний. И если она хотела открыть дверь так, то так тому и быть.       — Малфой, слушай, я уже устала всех отвлекать от этого Мерлинового окна. Ты заходить собираешься или так и будешь тут курсировать!? — она застала его врасплох, стало ещё и стыдно.       — Я… Ээ, как раз…       — Собирался заходить, я поняла. Пошли уже, Драко, прошу тебя, кажется, Тео задумал надеть мне сегодня кольцо на палец, не хочу пропустить этот момент, бегая за тобой, — девушка потянула его за мантию.       — Ладно, — он хотел изумиться её кошачьему чутью, но, подумав, решил, что это же Пэнси. Пэнси не была бы Пэнси, если бы не предугадывала чувства и желания близких ей людей. — И давно вы вместе?       — Думаю, достаточно для того, чтобы я сказала: «Да», — подруга вела его между столов, где сидели незнакомые компании людей. В целом, место не было особо популярным, чтобы там собирались «сливки общества».       — Я рад, — хоть по лицу этого и не было видно, но он действительно был рад за неё. Возможность выбирать свою судьбу — это ли не дар. Да, за дар пришлось отплатить наследством и домом… Оглядываясь назад, он был уверен, что поступил бы так же.       — О, Драко! — радостно вскрикнул подвыпивший Нотт, когда они подходили к их столу. — Мы как раз хотели сказать тост в честь новенькой Забини. Вот ты и скажешь.       Драко втолкнули в руку бокал с чем-то янтарным, скорее всего — огневиски. С другого конца стола на него со смущением смотрела Грейнджер, которая сидела рядом с Крамом.       — Что ж. Я бы выпил за Блейза и Дафну, ведь сегодня именно у них родился ребёнок, а ещё родилась большая ответственность… Быть ребёнком - легко, быть родителем - сложно. Не все справляются… — Драко поднял рассеянный взгляд от стакана и упёрся им прямо в бледные веснушки на носу Грейнджер. — Я хочу, чтобы они справились.       Раздался звон бокалов, Тео что-то поддакнул, Мариса разлила содержимое своего бокала себе на платье и спешно удалилась.       Драко сел на выделенное ему место и осмотрелся: заведение было не очень богато украшено, но здесь был какой-то свой шарм. Весёлая живая музыка могла даже приподнять его настроение, если бы Крам перестал трогать Грейнджер за лицо. Ему было все равно, по большому счету, но Салазар… Это было мерзко. Он бы никогда не позволил себе этого, тем более на людях.       Малфой не заметил, как к ним снова присоединилась Мариса. Девушка бросала на него своеобразные взгляды, поэтому он решил прямо на неё посмотреть, может тогда она озвучит, что же её беспокоит. Хотя это и не очень сильно его интересовало.       — Извини, — она смутилась и покраснела, будто ребёнок, пойманный за чем-то запрещённым.       — Ты что-то хотела спросить?       — Нет. Просто ты кажешься знакомым, Драко.       — Вот как? — он присмотрелся к блондинке. В первую встречу он бы и не стал так всматриваться в её лицо, сейчас же обстановка этому не препятствовала. — Ты чистокровная, но мне не знакома твоя фамилия. Ты не училась в Хогвартсе. Если мы и виделись, то в далёком детстве.       — Ты прав, я не посещала школу — мать учила меня дома, но в детстве я иногда была в гостях у Тео. Может и у тебя, когда мы с отцом посещали Лондон.       — Может быть, — он улыбнулся ей в ответ на её улыбку. — Раньше у нас было много гостей.       Если бы она была мотыльком, то его улыбка стала бы для неё светом. Вопреки его скрытым желаниям, девушка неуклюже подвинула стул ближе к нему и завела какой-то разговор о занятиях музыке. Где-то в середине их беседы Драко почувствовал смутное подозрение, что за ним наблюдают. Как бы невзначай он поднял взгляд и бегло осмотрел присутствующих.       Пэнси и Тео шептались и посмеивались между собой, держась слишком близко друг к другу, что, по мнению Малфоя, было лишним. Крам куда-то испарился, оставив Грейнджер рассматривать свои ногти. Ну или мужчину напротив.       — Гермиона! — воскликнула Мариса возле его уха, отчего он чуть не подпрыгнул. — Послушай, ты ведь умеешь играть на каком-то инструменте?       — Умею, — Грейнджер не хотела продолжать разговор, это было видно, но Мариса продолжила.       — На каком? Ты начала играть в детстве?       — Контрабас, — девушка начала заливаться краской, а Малфой не сдержал насмешливой улыбки, представив эту картину в уме. Грейнджер схватила свой бокал и спрятала там взгляд.       — Ооу, это так круто!       — Очень. Может Драко тоже поделится своими достижениями в музыке?       Сбоку в голос засмеялась Паркинсон, прикрывая рот рукой. Нотт сделал вид, что смеяться ему совсем не хотелось, но выходило это из рук вон плохо.       — Давай, Драко, расскажи им о своих достижениях!       — Арфа, — очередь краснеть добралась и до него, Грейнджер высоко вскинула брови, но не засмеялась.       Пэнси ойкнула и замолчала, видимо, Нотт перестарался, пихая её в бок.       — Арфа– это необычно, — Грейнджер отпила из своего бокала и с пристальным вниманием посмотрела на Драко. — Я не встречала в своей школе арфу. В волшебной Англии, наверное, также не много учителей, как и в маггловской? — он кивнул, ему совершенно не хотелось об этом говорить. Те занятия он хотел просто стереть себе из памяти. На арфе настоял именно отец, как ни странно, ему видимо, казалось, что быть единственным мальчиком из всего класса – это престижно и статусно.       Но на деле это оказалось ужасно. Что было в голове у отца он не знал, но длилось это не больше двух лет, и все же друзья запомнили этот период и не гнушались изредка об этом напоминать.       Сам же Драко был не против играть на фортепиано, или, на худой конец, на флейте. Вот только после арфы никакого желания возвращаться к музыке уже не было.       Официант перебил ход его воспоминаний, поставив перед ним блюдо, которое он заказал. Перед Паркинсон тоже опустилось блюдо, накрытое крышкой, и на её лице проскочило торжествующее выражение, быстро сменившееся поддельными удивлением. Драко хотел закатить глаза, но не стал привлекать к себе внимания. Он просто тихо наблюдал за счастьем своих друзей: радостное восклицание Пэнси, нервное выражение лица Нотта, сменившееся на довольное с ноткой облегчения. Грейнджер со своей помощницей повисли на Пэнси, выкрикивая поздравления. Крам бесстрастно пожал руку Тео.       Что чувствовал Драко? На первом месте была точно не радость, далеко не она. И он не стыдится этого факта, а принимал эти эмоции.       Зависть.       Боль от осознания того, что он никогда не сделает никому предложение. Даже так примитивно.       Безнадежность своего положения.       Потом уже шла радость и прочие хорошие чувства.       Мужчина почувствовал пинок под столом, но не обратил на это внимания, пока он не повторился вновь. Он поднял взор от тарелки и уткнулся в суровое лицо Грейнджер. Брови сами поползли вверх — Салазар, она что, толкала специально?       Девушка нахмурилась и скосила карие глаза в сторону милующихся Паркинсон и Нотта — до него дошло.       Малфой встал, обдумывая, как не показать свое настроение и не испортить помолвку.       — Я хочу поздравить вас, — друзья выжидающе посмотрели на него. — Будьте счастливы.       — Спасибо, Малфой, хоть и не очень многословно, — Тео кивнул ему и отсалютовал бокалом. Пэнси бегло чмокнула в щеку.       Свет в зале приглушили, а со сцены послышалась спокойная сдержанная музыка. Пэнси взвизгнула и потащила Нотта танцевать, и он послушно пошёл за ней. Марису тоже кто-то пригласил на танец, поэтому они втроём остались за столом, окидывая друг друга заинтересованными взглядами. Виктор что-то шептал спутница на ухо, и она флиртующе посмеивалась. Срань господня, что он здесь забыл?       — Грейнджер, — он бы подумал, что голос не его, но он совершенно точно, был его. — Не хочешь потанцевать?       Её расширившиеся глаза этого стоили. Определенно. Девушка что-то промямлила и стушевалась.       — Что?       — Она говорит, если ты не против отдавленных ног, то пожалуйста, — Крам добро улыбнулся и поцеловал её руку в районе костяшек. Драко передернуло.       Они встали и прошли в центр зала, к медленно покачивающимся людям. Грейнджер нерешительно повернулась к нему лицом и первая положила руку ему на плечо, давая разрешение прикоснуться к своей талии. Другой рукой Драко взял её свободную ладошку, стараясь не сжимать от волнения. Не то чтобы он волновался за свои ботинки… Нет, ему вообще было все равно на ботинки. Салазар, эти тупые мысли заставили его улыбнуться.       — Что тебя развеселило? — она с подозрением глянула снизу вверх.       — Ничего.       — Я же вижу, что ты смеёшься. Твой рот прямо перед моими глазами.       — Я не смеюсь. И твои глаза, максимум, на уровне моей груди, а не губ, вряд ли ты оттуда видишь, что делает мой рот, — он уже откровенно посмеивался от абсурдности этого спора.       — Не преувеличивай свой рост, Малфой, — сердито проворчала она и наступила ему на ногу. — Не люблю людей, которые преувеличивают свои размеры.       — Ты это специально? — спросил он, а в уме делил на слоги её высказывание о размерах. Что она имела в виду?       — Нет, конечно же, — теперь улыбалась она — он слышал по голосу.       — Может я преуменьшаю твои размеры, а не преувеличиваю свои.       — Это я тоже не люблю, — она подняла голову и встретилась взглядом с его глазами.       — А почему ты думаешь, что мне есть дело до того, что ты там любишь? — он наклонился ближе к её лицу, замечая мелькнувшее там изумление. Но это была реакция не на его бессмысленные речи, а на то, как он прижал её тело ближе к себе, а другой рукой сдавил её пальцы. Что примечательно, на той руке, которой ранее достался чужой поцелуй.       — Ты… Больно, — они остановились.       — Разве ты не любишь, когда больно? — он сам не понимал, что творит, его вёл за собой какой-то странный импульс. — Малфой! — она громко зашептала, косясь на танцующих рядом людей. — Отпусти сейчас же, что ты вытворяешь.       Он сжал сильнее, придавив девушку к себе настолько близко, насколько это было возможно. Теперь она не видела его лица и не могла говорить, так как уперлась ртом прямо в его плечо. Он почувствовал жар в месте, где его касался её рот. Член дернулся, оповещая о том, что происходящее уже точно вышло из под его контроля.       Драко резко отстранился, будто на него сошла лавина холодного снега, заметавшая все на своём пути.       — Послушай, Грейнджер… Гермиона, — она смотрела в пол и часто дышала. — Извини. Я больше не буду появляться возле тебя, хорошо?       Она не ответила. Музыка закончилась, когда он уже шёл к выходу, так и не увидев её ошалело-возбужденный взгляд.